Неисчезающий запах жасмина

Страха не было. Алексей в растерянности смотрел на своё неподвижное тело  со стороны спин суетившихся вокруг него людей в белых халатах.

    - Что происходит? Ведь я не умер? - пытались вырваться наружу слова. Но остановившая свое привычное движение грудная диафрагма уже не могла подарить им привычную свободу.

    - Сделайте же что-нибудь! Так не должно быть! Мне не хватает воздуха…

    И вновь отсутствие хоть каких-нибудь признаков реакции на неозвученный призыв о помощи. Чужие голоса стали сливаться в ослабевающий невнятный гул. Безвольно раскачивающееся в такт искусственному дыханию тело, вращаясь, начало удаляться вместе с врачами, предпринимавшими отчаянные попытки изменить уже им неподвластное. Неосязаемый стремительный водоворот с необычайной легкостью увлек Алексея в сужающуюся темную воронку, на приближающемся дне которой разгорался ослепительно яркий свет.

    Память опустошительным веером роняла навзничь картинки из прошедшей жизни. Словно развлекаясь игрой в домино, она запустила эту непрерывную вереницу, начав с забытых событий детства. Ошеломительная скорость происходящего, сжимая долгую жизнь в короткие мгновения, гипнотическим образом завораживала и мешала осознанию наступившей собственной смерти.

    Наконец что-то невидимое отпустило, и он будто вынырнул из воды для долгожданного вдоха. Время вернулось к своему привычному ритму. Трудности с дыханием больше не беспокоили. Да и дыхание само тоже исчезло. Не было привычных равномерных распирающих ребра движений тела. Впрочем, тела тоже не было.

    Алексей огляделся. Если слово “огляделся” можно было применить к тому, что он сделал. Не было знакомого ощущения напрягающихся глазных мышц и поворотов шеи. Не было погружения в темноту при попытке смыкания век.

    Предметы и привычные формы, ранее заполнявшие пространство окружавшего мира, отсутствовали. Нет, само пространство осталось. Заполненное необычайно яркими полупрозрачными облачными формами, оно по-прежнему давало привычное ощущение объёмности, но какая-либо осмысленная ориентация была невозможна. Казалось, что в этом мире и не было ничего, а были только мысли и чувства, растворенные в эфире пространства.

    - Так вот она какая, бестелесная жизнь души,– мелькнула где-то рядом мысль, не стесненная более границами черепных костей. - И что теперь?

    Всегда ранее он знал, что делать. А если и случалось, что не был уверен, то просто принимал решение и поступал согласно ему. Теперь же он оказался в положении новорожденного. Чувства не покинули его, но жизненный опыт и накопленные знания были неприменимы.

    - Успокойся, смотри, слушай, нюхай, анализируй, – выдал он ряд директив, призванных способствовать быстрой адаптации к новым условиям. Да, всё это он делал и ранее, в прежней своей жизни, но тем не менее так и  не был вознагражден ответами на простые вопросы. Кто он есть, и что есть его жизнь?

    Ничего вокруг  не происходило, лишь только сменяющиеся мысли, кружась на карусели растерянности и испуга, подтверждали течение времени. Из всего, что могло бы привлечь  внимание был, разве что едва заметный аромат, который, постепенно насыщаясь, превращался в предвестник чьего-то появления. Это не был сильный запах как у сирени, дурманящий на значительном удалении. Что-то ненавязчивое, но в то же время чувственное и притягательное, проявляющееся в непосредственной близости завяляло о себе.

    - “Chanel № 5”, – неуверенно предположил Алексей. - Определенно, это они!

    То была не мимолетная эфирная аура, которая  присутствует в каждых духах и быстро ускользает при движениях воздуха. Это был запах составлявший “ноты сердца” знаменитых духов. Запах, названный многими ароматом женственности. Не случайно же на вопрос журналиста об одежде для сна знаменитая Мерилин Монро отвечала :
    - Несколько капель “Chanel № 5”.

    Нежный, тонкий, слегка горьковатый и терпкий запах мягкого экстракта жасмина с полей Грасса приятно переливался в этой парфюмерной композиции.

    - Наташа? – тихо произнес Алексей имя девушки, любившей эти духи и трагически ушедшей из жизни много лет назад. Звук его собственного голоса звучал необычно, как-то объемно, заполняя ближайшее пространство. Он будто ощупывал окружение, пытаясь обнаружить чужое присутствие.

    - Ты здесь?
    - Всё-таки ты меня вспомнил! – с ноткой лукавства прозвучал в ответ почти забытый мягкий голос.

    Совсем рядом с Алексеем, теряя прозрачность и наполняясь телесными цветами, пространство стало являть образ девушки, нередко прежде возникавший в его памяти. Хотелось коснуться  её лица для устранения всяких сомнений в реальности происходящего волшебства, но он  не знал как это сделать.

    - Ты совсем не изменилась. Как ты это делаешь? Нет, лучше ответь мне... Я жив?
    - Если ты по-прежнему называешь жизнь “способом существования белковых тел”, то НЕТ…
    - Ты знаешь, я ведь часто вспоминал о тебе.
    - Я знаю это.
    - Как хорошо всё-таки, что я нашел тебя. Но здесь всё по-другому. Я понятия не имею, как следует вести себя, - выпалил Алексей, полный нетерпения подобно жаждущему путнику в пустыне, достигнувшему живительного источника.
    - Ты всё узнаешь со временем. Ведь ты уже понял, что лишившись своего тела, ты также потерял и привычные для тебя органы чувств. Зрение, осязание, обоняние, слух, вкус – всё это осталось. Просто уже нет необходимости получать доступ к ощущениям и чувствам через посредника. Если теперь и нет больше физической боли, то боль душевная заняла её место.
    Как малое дитя познает мир с помощью красочных ярких погремушек, так и ты пользовался своим телом пока не повзрослел. И мир вокруг тебя изменился, поскольку нет более необходимости окружать тебя примитивными образами для облегчения восприятия.
    Это как прощание с детством. Грусть по ушедшим временам, заполненным наивной простотой, порой настигает тебя, но лишь от осознания невозможности возвращения. Многие слова теперь просто станут бессмысленными. Твои чувства и твои намерения - вот что имеет значение.
    - А любовь?
    - Любовь, она была и есть. Только здесь она лишена тех броских конфетных упаковок, украшавших её в ушедшей жизни. Ты осознаешь её истинную ценность и поймешь, что она действительно лишена эгоизма. Не нужно более балансировать на острых гранях ревности и измены. Не нужно ею манипулировать для достижения целей, какие они не были бы. И глупо пытаться заманивать её в сети, уповая на плотские наслаждения. Как ветер перемешивает запахи, так и ты можешь сливаться воедино с любимыми тобою душами. Всё что нужно тебе знать сейчас - это то, что СМЕРТИ НЕТ. И что я буду рядом.

    Голос Натальи звучал успокаивающе. Приятный тембр его еще долго продолжал жить в затухающих резонансах пространства, даже когда, простившись, она рассыпалась лепестками свежих белоснежных цветов. Каждый из них, улетая, уносил на себе знакомый пьянящий аромат, растворенный в росе.

                * * *
    - Твою мать! - громко выругался врач-реаниматолог, сжимая кулаки в  попытке предотвратить зарождающуюся в пальцах неприятную дрожь. - Второй за эту неделю!

    Направляясь в ординаторскую, он коротко попросил молоденькую медсестру:
    - Валюша, приготовь мне как обычно.

    Присев за стол, он машинально взял в руки историю болезни. Не будучи в состоянии сосредоточиться, изогнул её и, придерживая большим пальцем правой руки, позволил ей веером снять создавшееся напряжение. В комнату молча вошла медсестра. Она протянула мензурку спирта, смягченного раствором глюкозы.

    - Тромбоэмболия легочной артерии. Я и сделать-то ничего не мог, – то ли оправдываясь, то ли констатируя очевидное, произнес он после небольшой паузы, глядя на стоявшую рядом девушку. Релаксирующая волна от выпитого, растекаясь по телу, начала притуплять впечатления от недавнего соприкосновения с человеческой смертью.

    - Может чаю? – робко предложила медсестра. - Я заварила Ваш любимый. С жасмином…