Моя краткая биография

Я никак не могу отнести себя к мигрантам, ибо , уехала из Ташкента в 1967 году , выйдя замуж за москвича. Брак мой был по расчету. Но расчет мой не имел в виду какую либо материальную, моральную, географическую выгоду, расчет был иным. А именно- не жить в одном городе с человеком, которого я любила и который любил меня…но…предал. Впрочем, эта история к моему рассказу отношения не имеет, а лишь объясняет мой отъезд из тяжелого для меня в то непростое время моей жизни Ташкента.

Внешне мой брак был идеален. Муж- красавец, 27-летний кандидат наук, любимый ученик академика Тальрозе, научный сотрудник института химической физики, директором которого был академик Семенов, друг и однокашник Ландау.

Вышла замуж я скоропалительно, приняв решение изменить свою судьбу по дороге на Алайский базар, куда я шествовала в сопровождении этого молодого красавца-ученого.

Стасик, как звали его, прилетел в Ташкент, можно сказать по дороге в Москву, возвращаясь с научной конференции из Новосибирска. Прилетел с целью повидать меня, так как до этого меня видел всего лишь несколько раз в Москве, куда я приезжала отдышаться после ташкентского землетрясения 66 года, и потом в течении года заваливал меня письмами.

Итак, на следующий день после его приезда я повела его осматривать Ташкент, но почему то экскурсию решила начать с посещения Алайского базара, зная что там, в самом его начале продается разливное молдавское вино и мне захотелось хоть им развеселить своего гостя, сама я на тот момент была малоразговорчива.

По дороге на базар Стасик мне в который раз сделал предложение и я внезапно разозлилась на всё и согласилась. В этот момент мы как раз проходили мимо ЗАГСа нашего, кажется Куйбышевского района. Зашли туда. Узнали какие нужны документы- оказалось лишь паспорта. Паспорта были у нас с собой. Нас расписали. И всё. Вот как было просто мне попасть в Москву. Раз- и судьба круто поменялась.

Дальше он улетел в Москву, а я занялась процедурой выписки из Ташкента, сбором вещей, душераздирающим прощанием с подругами, родными, мамой и тем самым любимым человеком.

Москва…Это был для меня совсем иной мир, отличный в корне от тех жизненных условий к которым я привыкла. И, честно говоря, отличный не в лучшую сторону.

Мне вначале показалось и так казалось достаточно долго, что москвичи какие то …деревенские что ли люди. Это так мне показалось после утонченных, учтивых ташкентцев. Меня коробило всё- манера говорить, московский выговор, манера одеваться, манера пить по воскресеньям за завтраком мужчинам водку, именуемую беленькой, а женщинам сладкое вино, именуемое красненьким. Никакого подразделения на сорта или названия. Всё просто- беленькая и красненькое.

Но, в конце концов я смирилась, привыкла. Пришлось помотаться по съемным квартирам, так как со свекровью из России общего языка я не нашла, да и не стремилась, собственно. Фыркала на всё я слишком много, вот и пришлось сразу проявить самостоятельность и стать основной добытчицей денег на содержание семьи в тех условиях, которые были для меня приемлимы. Работала в музыкальной школе, аккомпаниатором в хореографии, даже манекещицей на Калиниском проспекте, ныне именуемым Новым Арбатом. Там, само собой, обзавелась знакомствами с разными выдающимися людьми. Композиторами, певцами, артистами и даже с американскими космонавтами, которые после своего путешествия на Луну посетили Москву и, конечно, их привезли к нам, в наш маленький дом моделей, который тогда считался весьма изысканным и куда ,на показы мод любили привозить разных знаменитостей.

Но, условия моей жизни от этих связей никак не поменялись. Всё так же приходилось работать много на 2-3 работах одновременно, одной воспитывать сына, который родился у меня в 69 году. С мужем своим учёным я к тому времени уже развелась. Советская действительность сделала из него алкоголика и токсикомана. Партийное руководство его блистательного института решило назначить его комсомольским боссом, а тут уже стало не до науки и не до семьи- учёбы в домах отдыха, партийно-комсомольские пьянки , свободное расписание посещения непосредственной работы и так далее. Докторскую диссертацию он забросил, Тальрозе к нему интерес постепенно потерял. Зато часто он сопровождал по валютным барам разных иностранцев из ученого западного мира. Сопровождал совершенно свободно по причине вполне понятной.

Жизнь моя московская была насыщена до предела, была и невероятно тяжела во многих смыслах и ,одновременно, очень интересна.

Но, сын подрастал, нужны были уже деньги более серьёзные, мои светские связи не давали мне возможности устроиться на денежную работу и, в принципе, ничего мне не давали.

А к этому времени моя мама , выйдя на пенсию, наконец поменяла великолепную ташкентскую квартиру, выделенную ей после землетрясения Академией наук, где она работала. Поменяла она эту квартиру на комнату в коммуналке, да ещё и доплатить за обмен две тысячи рублей пришлось, что было тогда суммой немаленькой.

Соседка по этой коммуналке Розка, работник вторсырья, прониклась ко мне сочувствием, видя как я мотаюсь по работам и всё равно не могу заработать толком денег на одежду и питание для сына-подростка, и предложила мне пойти работать зав.складом вторсырья.
то было ужасно, но я , проплакав всю ночь, с благодарностью приняла её предложение и вышла на работу на склад, находящийся в районе аэропорта Шереметьево.

Там были уже деньги. Настоящие, немаленькие. На них можно было и отлично питаться и одеваться и даже купить мягкую мебель. Однако, я немного поработав, заинтересовалась за что же мне платят такие большие деньги в виде доплаты к официальной зарплате в 80 рублей. Сделала ревизию сырья на складе тайно, поразмышляла над накладными , почитала уголовный кодекс и выяснила, что мне, в случае чего, светит статься 8, 12 и высшая мера наказания! Собственно говоря, меня, как музыканта и человека, внешне производящего впечатление, как сейчас говорят, лоха и взяли на эту работу.

Это привело меня в шок и в этом шоковом состоянии я проработала три года, уйти было нельзя- я была материально ответственной, да и не входило это в расчет моих работодателей. Но , работу свою я изучила отлично, обзавелась связями на железной дороге в отделе транспортировки грузов, в Союзкоопвнешторге и, как только началась перестройка горбачевская и появилась возможность создать свой кооператив, хитростью уволилась и в течении 10 долгих месяцев пыталась зарегистрировать свой кооператив. Денег на взятки у меня абсолютно не было, я не работала, а лишь ежедневно со своими бумагами моталась по разным инстанциям и неизменно получала отказ в открытии. В итоге я, по совету моей мудрой мамы, написала письмо в ЦК, в котором сделала неплохое обоснование, сколько будет выигрыша и не только мне от открытия этого кооператива по вторсырью- я собиралась отгружать его на экспорт. Письмо я сама отвезла в приемную ЦК и через два месяца создали комиссию по проверке необоснованных отказов, а убедившись в моей правоте, обязали химкинский горисполком отдать мне под кооператив то по помещение, в котором я нуждалась и, разумеется, зарегистрировать его. Это было в конце 87 года.

Работа пошла более чем удачно, правда, и работала я как вол, даже ночевала среди своего вторсырья в своем кооперативе. А в 90 году я уже создала совместное предприятие с одной крупной немецкой фирмой и наладила своё промежуточное производство, продуктом которого я торговала с Бельгией, Италией, Германией, Венгрией. Сын мой, отучившись в Германии на фирме моего партнера стал отличным начальником моего производства.

Благодаря своей работе я посмотрела мир, ездила по многим странам и по работе, закупая оборудование и заключая контракты и так просто путешествовала. Пыталась наладить связи с Узбекистаном по закупке шелковых отходов, но…Деньги за товар хотели сразу, а поставки, вернее обещания по поставкам были какие то неопределенные. Рисковать я не стала.

Так продолжалось до 95 года, пока окончательно не рухнули последние связи России со Средней Азией, откуда раньше шел недорогой хлопок на ивановские, владимирские и московские прядильные фабрики, отходы которых я и, после сортировки и евроупаковки, и продавала на экспорт.

Всё рухнуло за каких то два месяца, да так ужасно, что мне, чтобы не остаться должницей банкам и фабрикам, пришлось продать свои машины, дачи - свою и сына и даже квартиру.

Это был удар!...но не смертельный. Я ,попереживав и побездельничав с полгода стала заниматься тем, чем и занимаюсь по сей день. У меня снова есть и жилье и дача, вот машину я продала после смерти мужа, так как сама водить боялась. Конечно, это далеко не те деньги, которыми я тогда ,некоторое время моей жизни, обладала, но мне хватает . Запросы изменились мои, теперь я научилась довольствоваться малыми деньгами и выжимать из них максимум удовольствия. Чего, кстати, невозможно добиться при больших деньгах. Деньги большие радости не дают, здоровья и друзей не прибавляют, а лишь в волненья вовлекают. Хотя, путешествую я по прежнему, правда теперь уже не по Ниццам , круизам и Монте Карло, а в Словакию и в Вену преимущественно, но там для меня мой второй родной дом и родные мне люди живут. Родные по душе.

Живу я с сыном , с его женой и со своим милым маленьким внучеком-дружком Ванечкой, который в свои неполных три года уже знает наизусть английский алфавит, слушает уроки немецкого языка тетушки Совы и между русских слов вставляет английские и немецкие словечки.

А я научилась не фыркать и теперь живу в мире и согласии со своей семьёй, с соседями и псом Борькой.

Я счастлива!