Часть 1. 3 Боцман

Фото балтийского берега на Куршской косе с сайта darkcjc.livejournal.com


ХВЕДАР ЖЫЧКА "ДЕНЬ БУДЕТ ЯСНЫМ"


Повесть


Перевод на русский язык, сделанный по украинскому переводу с белорусского языка


ЧАСТЬ 1
МЫС УГОРЬ


3.  БОЦМАН


    Хоть нас и называют салагами, но на флоте мы уже и не такие новички. Прошли учебные отряды, экипажи, даже гвардейцами побывали. И знаем, что такое — новое место службы. Один Остап Потап, видно, ещё ничего не понял, радуется:
    - "Порубаем" сейчас, попаримся и на боковую.
    - Дожидайся, дожидайся, - усмехается Лимберг. - Этот боцман все жилы вытянет за черпак супа.
    И правда, боцман как из-под земли вырос.
    - Мыться будем? Будем. А чем моется матрос? Давай все за мной, покажу.
    Под навесом стоит на колёсах объёмистая железная бочка. Мы молча берёмся за оглобли и катим её по дороге туда, куда ведёт боцман.
    К колодцу метров семьсот. Колодец старый, сделанный кем-то на века: крепкие бетонные кольца, плотно подогнанные одно к другому, глубоко врезались в грунт. Воду достаём с помощью такого же крепкого коловорота. Вода чистая, холодная, вкусная.
    - Пиво! - с удовольствием вытирает мокрые усы боцман. - Дайте, парни, ещё раз глотну.
    Пятьдесят вёдер нужно вытянуть, чтобы наполнить бочку. Остап Потап крутит лебёдку, а Лимберг быстренько подхватывает ведро, наклоняет через борт бочки. Потом я заменяю Потапа, Коровкин — Лимберга.
    - Дроб! - командует боцман. "Дроб" - значит достаточно, конец.
    Привезли воду, поглядываем на боцмана. А он усмехается:
    - Холодной будете мыться? А я вам всё же советую подогреть. Тёпленькой оно, знаете, приятнее. Согласны? Тогда двое — колют дрова, двое — берут вёдра и носят воду в титан.
    Титан — это большой, на шесть вёдер, самовар с душевой трубкой. Налили с Коровкиным полный, аж по венчик, а Потап и Лимберг за это время нарубили дров.
    Разжигаем титан. Душевая маленькая, на одного. Первым идёт мыться Остап Потап. Закрылся на щеколду, открыл душ. Слышно, как льётся вода, и фыркает довольный Остап.
    - Здорово, ребята! - говорит он, выходя в одних трусах.
    Правда, очень удобная штука — титан. Тёплый воздух, тёплая вода, но плескаться некогда. Распаренные, одеваем свежее бельё, направляемся на камбуз. Там Петька в белом халате и поварском колпаке потчует нас горячим кулешом. Кулеш домашний — с лавровым листом, перцем, луком. Вкусно. А Петька ещё оправдывается:
    - Извиняйте, наспех готовил, не совсем удался. Вы скажите, кто что любит, я завтра сделаю на заказ.
    Шутит, конечно. Где это видано, чтобы обычному матросу готовили на заказ?
    Лимберг осмелел, кинул:
    - Нам по-флотски: чтобы побольше и погуще.
    Петька ничего не ответил, сел за другой край стола, подпер ладонями голову, посматривает, как мы едим. Точнёхонько, как мать смотрит на детей.
    Никто из нас не хочет показаться обжорой, потому пытаемся есть медленно. Тяжело однако, потому что кулеш очень уж вкусный. А ещё вкуснее котлеты с гречневой кашей. И на закуску — по большой кружке компота.
    - А теперь познакомимся ближе, - говорит Петька, и в его глазах прыгают какие-то лукавые огоньки. - Вот ты, белорус, что любишь?
    - Всё, - отвечаю.
    - Знаю, что всё. А самое-самое... Ну, что тебе снится из домашнего?
    - Драники.
    - Какие там дрраники? - Петька сделал ударение на твёрдое "р".
    - А такие, - стал смелее я. - Берут бульбу, трут на тёрке, потом жарят блины.
    - Деруны, значит! - обрадовался Петька. - Так бы и говорил, а то драники! Хорошо, запомним. Ну, а ты, наверняка, галушки полтавские? - указывает он на Остапа Потапа.
    - Можно и галушки, - соглашается тот.
    Коровкин назвал запеканку, а Лимберг — жаренную баранину.
    - Ясно, — Петька снова хитровато усмехнулся. — У каждого из вас губа — не дура. Любите повеселиться, особенно поесть. Постараюсь удовлетворить ваши заказы. Только в уговором — будете мне помогать. Добро?
    - Согласны, - отвечаем мы, ещё совсем не представляя, какой на практике будет эта помощь.