Жил-был, бескорыстный человек

Про  него говорили так: «Он любил тишину и не какую-нибудь-природную,а исключительно,тишину-кладбищенскую;ухоженную и обставленную памятниками , крестами,металлическими оградками...
Епифанцев работал могильщиком. Здесь же он и проводил всё свободное время.
 Спросите :что можно делать на кладбище? Отвечу так; Епифанцев разгуливал по аллеям; плутал по пригоркам ,да низинам , сидел на стульчиках и скамейках- мечтал о своём,философствовал .Не поворотливый,тучный,похожий скорее на кладбищенского администратора,нежели на человека -
работающего там же, только физически -активно, с лопатой в руках,пять-шесть дней в неделю. Малопьющий по-привычке,
не курящий «своих из принципа»,любил он эту работу неистово,любил своё кладбище до самозабвения.  Осунувшимся и злым,как другие его коллеги,Епифанцев не ходил никогда. Зарплата,халтурные,всё устраивало его,кроме единственного- уж больно хотелось ему профессионального роста-заслуженного,как  считал он всегда , справедливого. А назначения-  не  давали ... Не повышали;  не замечали,как специально... Сколько бы ещё ожидал  сей труженик погоста,если бы не одно стечение обстоятельств, положившее конец всем его неудобствам и многолетним чаяниям.
Дело происходило в разгар зимы;в обычный выходной день,примечательный только лютым морозцем и отсутствием на улице не сумасшедших мозгами  людей. Епифанцев приехал на кладбище- присмотреть за порядком; приехал по собственной инициативе, вместо  того должностного лица ,  в обязанности которого входило  периодически бывать на работе ,а также заглядывать на неё  внеурочное время. В
свете короткого дня, решил Епифанцев обойти все
кладбищенские угодья,а так же бросить свой строгий взгляд
на место ,заготовленное загодя на кануне похорон. Под
ногами скрипел снег. Яркой белизной своей слепил он
глаза,и как,безукоризненный художник-пейзажист,
воспроизводил замечательные виды снежной зимы.
Навстречу попался сторож Никадимыч, со свой цепной
сучкой -Эльбой. Узнав в лице Епифанцева  «своего»,
беспородная,но внушительного размера-Эльба; подбежала и виляя от радости хвостом,дозволила себя трепетно обласкать. Никадимыч,был глуховат. В Великую Отечественную служил он артиллеристом- наводчиком,дошёл до Берлина,имел контузию средней тяжести и два наградных ордена «Слава».
-Опять мародёрством промышляешь?-довольно громко
поинтересовался Епифанцев. Сторож авоську даже
не прятал. Совести которой отродясь он не имел- он и ни  стыдился.Понимание, сострадание, и прочие идеалы,
для него, от природы не существовали  .!Как  красноречиво не учи такого, он тебя  не услышит   никогда. Всегда  глух - одновременно неуязвим,как не проверяй его и не провоцируй... Хочешь ещё громче?  Пожалуйста!Добавить? На! Не слышит-раз... Не слышит- два...Не слышит всё равно-повторяй хоть до ста раз в самое ухо. Может быть это и послужило первоисточником его глухоты, физического недуга-нежелание слышать?..
 Так,сказать самозащита!Слышать упрёки в свой адрес и знать о себе правду, которая для тебя малоприятна  и вредна,ой как не хочется.А ещё этот контраст...Поразительная двойственность сочетающая в себе героизм с одной стороны, и задатки преступника с другой.
-Со всех трудов праведных...слёзы и только,-обмолвился кладбищенский сторож. Он приоткрыл свою ношу к досмотру и показал; с десяток яиц,печенье,бутерброд с ветчиной и естественно водку
собранную со всего кладбища в пластиковую бутылку.
Епифанцев мог донести начальству на  любого, но только не на сторожа-старика, который величал его не иначе как господин-директор. Епифанцеву это импонировало,лесть ему нравилась, как что-то  необходимое,жизненно важное и он по понятной причине о мародёрстве замалчивал,оставляя все факты-
злоупотребления ,там же, за кадром.
-Смотри Никадимыч...В последний раз умолчу. Фраза
из уст   липового директора , оказалась настоящим судьбоносным предначертанием. Не подозревая ничего худого,пожурил он сторожа пальчиком своим, и не растрачивая драгоценное время-бегущее  неумолимо вперёд,
потащился по кладбищу,озирая хозяйство. По
ходу Епифанцев доставал свой блокнот и видимый им
непорядок и нарушения, заносил на страничку.-Надо на «тридцатый» сходить...глянуть,-напомнил он себе.
Тридцатый участок находился на самой окраине. С учётом снежной непроходимости и в отсутствии многих дорог,предполагалась неблизкая прогулка. Епифанцев дал крюк и обогнул сосновый лесок,через который в любое другое время года, можно было спокойно пройти напрямик .Какая-то магнетическая сила уже воздействовала на него и тянула к себе- незримым,очень влиятельным притяжением. Даже чёрный ворон
попавшийся на его пути следование ,дважды не смог
криком своим помешать ходу событий и остановить любознательного,неугомонного псевда начальника. Епифанцев
не обращал на него никакого внимания и ,как заколдованный, семенил ногами,используя осторожный,короткий шаг. Через сорок минут он
оказался у заветной цели и пришёл от увиденного в (jktu atynbcjd)
ярость и ужас. Могила была отрыта только на половину.
Рабочий инвентарь и оставленная на месте пустая тара без расследования проясняли всю картину минувшего- день обратно, рабочего дня..
Мерзавцы!-завопил Епифанцев ,-  чересчур   вспыльчиво и амбициозно: «Отвернуться нельзя,мать вашу!Скотины ,сволочи, синь хроническая... Завтра, я Вам устрою сладкую жизнь»!
После негодования из словесной брани,снял он с себя пуховое пальто,подхватил лежащую на снегу лопату и  соскочив вниз,принялся доделывать за коллегами, незавершённую ими работу.
Сколько часов он копал неизвестно,только когда
откопал он положенное,выбраться наружу из ямы не смог.Лестницы под рукой у него не оказалось.А единственную лопату,чисто механически- по запарке он выбросил
наверх . Орал он не орал? Установить не удалось...
Да и с глуховатого сторожа  спрос невеликий...сами понимаете!
Нашли бедолагу по утру следующего дня-околевшего,
давшего дуба...А через три дня похоронили в той же
могилке исправно приготовленной им самим. Много
тёплых слов говорилось в адрес умершего...Но,о том,
что покойник не был корыстным и не был карьеристом многие узнали впервые.