Сёстры

            Пожилой водитель притормозил и повернулся к нам: «Мы проехали поворот, теперь придется возвращаться. Может быть, пешком? Здесь вроде недалеко».

            Мы согласно закивали: «Конечно, дойдем пешком», и вышли из автобуса.

            Водитель очень неохотно пробормотал нам вслед: «Не боитесь? Может, проводить?»

            ДомА, действительно, стояли совсем недалеко от дороги, метрах в десяти, правда, эти десять метров были захламлены разным строительным мусором. Наш дом стоял вторым, но это была окраина города, сразу за домами начинались бесконечные хлопковые поля, ночью страшновато, но почему-то показалось неудобным беспокоить пожилого человека, и мы дружно застеснялись: «Нет, не боимся, быстренько добежим».

            Говоря это, мы втайне надеялись, что он станет возражать, или хотя бы подождет, пока мы дойдем до своего подъезда, ведь время совсем позднее, но обрадованный водитель сказал: «До свидания», закрыл двери, развернулся и уехал, а мы остались на пустынной дороге вдвоем с сестрой.

            Сестра моя училась на первом курсе Душанбинского института и жила на квартире у родственников, вот в этом самом доме на окраине, чуть больше полугода.
 
            А вообще вся наша семья жила на севере республики, в небольшом городе, откуда я сейчас и приехала в Душанбе для участия в республиканской олимпиаде юных физиков-химиков-математиков. Конечно, приехала не одна, а в составе городской команды. Все участники олимпиады жили при университете, там же проходили и конкурсы, но к этому дню все контрольные были уже сданы и, пока шла проверка работ и подведение итогов, образовался свободный день. Руководитель нашей группы отпустил меня погостить у сестры, с обязательным условием вернуться назавтра к 9 часам утра.

            Мы с сестрой хотели побыть вдвоем, поболтать, но планы пришлось подкорректировать.

            Родственников у нас в Душанбе очень много, узнав о моем приезде, все захотели со мной встретиться, расспросить о родителях – виделись мы не так часто, как хотелось бы, хоть и жили в одной республике. Тетушка организовала плов, по законам восточного  гостеприимства, и все собрались у нее в квартире вечером. Как водится, засиделись допоздна, поэтому тетушка вызвала служебный автобус (она была директором фабрики) и отправила нас домой, дав наказ водителю доставить драгоценных пассажирок до места.

            Водитель, скорее всего, был человек неплохой, но безответственный, или беспечный, или у него не было своих детей, или он просто устал и хотел спать, а мы оказались чересчур деликатными, потому и очутились поздней ночью на окраине Душанбе совершенно одни.

            Мы робко осмотрелись – дорога была пуста, на всем обозримом пространстве не видно было ни машин, ни людей, ни даже бродячих собак или кошек - и  медленно побрели вдоль дороги, отыскивая тропинку через пустырь.

            Мотоцикл с коляской и двумя сидящими на нем милиционерами появился перед нами так неожиданно, что мы даже отпрыгнули.

            «Куда направляетесь, девочки?» -  спросил сидевший за рулем, поправляя фуражку.

            Папа наш служил в милиции много лет, к форме мы испытывали полное доверие и уважение, поэтому дисциплинированно отрапортовали: «Домой».

            «Почему так поздно и одни?»

            «Нас автобус довез, только что отъехал, разве вы не видели?»

            «Ночью опасно, а мы вас проводим, даже подвезем», - они слезли с мотоцикла и шагнули к нам, мы попятились.

            Сначала появилось ощущение исходящей от них скрытой угрозы, а в следующее мгновение я вдруг поняла, что это ряженые, что-то было в них нелепое – на одном трико, на втором дурацкие шлепанцы, оба неопрятные, заросшие.
 
            Я крикнула сестре: «Это не милиционеры, бежим!!!», и мы в ужасе побежали к домам, не разбирая дороги, напролом.

            Один из них попытался схватить нас, бросился следом, но запнулся о валявшуюся железку, грязно выругался и вернулся. Первый что-то резко сказал ему, они уселись на мотоцикл и уехали.

            Мы промчались через пустырь, чудом ухитрившись нигде не зацепиться и не упасть. Добежав до первого дома и убедившись, что за нами никто больше не гонится, мы отдышались, успокоились и пошли вдоль дома по дорожке.

            Мы с сестрой выросли в закрытом провинциальном городе, очень спокойном и тихом, где, как говорила героиня одного кинофильма, даже хулиганы, и те все знакомые. Было нам совсем немного лет, а соответственно и жизненного опыта – у меня ровно на мои 15 лет, а у сестры на 18, поэтому степень опасности мы недооценили, в чем имели несчастье сразу же убедиться.
 
            Мы прошли больше половины дороги, уже видели свой дом и приветливо сияющую лампочку над нашим крайним подъездом, радостно предвкушали отдых и веселый рассказ о нашем приключении, как вдруг сначала услышали, а потом и увидели выезжающий из-за угла нам навстречу все тот же мотоцикл. Не сговариваясь, мы влетели в подъезд, мимо которого проходили в это время, и опомнились только на последнем этаже.

            Наши преследователи не успели заметить, куда мы забежали и стали обходить все подъезды, осматривая лестничные клетки снаружи, через уличные окна. К счастью, мы вбежали в неосвещенный подъезд, видеть нас они не могли, мы замерли у стены и постарались не дышать. Мужчины ходили вдоль дома, негромко переговариваясь, матерясь и плюясь, несколько раз они входили в наш подъезд, но не поднимались по лестнице, а только прислушивались. Они понимали, что на крики и шум под окнами народ среди ночи вряд ли отреагирует, а вот если кричать будут в подъезде, да еще в двери стучать, храбрец может и отыскаться.

            Мы услышали шум отъезжающего мотоцикла, и, решив, что наши преследователи уехали, стали спускаться по лестнице, очень осторожно, всматриваясь в темноту за окнами, перешептываясь еле слышно. Мы уже почти дошли до площадки первого этажа, когда в освещенном квадрате входной двери подъезда четко обозначился мужской силуэт, мы вжались в стену, мечтая стать невидимыми. Мужчина курил, плевался, потом к нему подошел второй, они о чем-то переговорили и зло расхохотались. Мы буквально уползли опять наверх.

            Кошмар продолжался, преследователи садились на мотоцикл, делали вид, что уезжают, оставляли мотоцикл за углом и возвращались, это повторялось и повторялось. Мы сидели на ступеньках верхнего этажа и не знали, что делать.

            «Давай постучим в любую квартиру», - шепнула сестра.

            «А если нам не откроют?» - возразила я. – «Шум услышат бандиты, и что тогда будет? Даже если откроют, неизвестно, что там будет, в квартире».

            Честно сказать, мы с сестрой никогда не были особенно дружны, потому что были совсем разные. Сестра была старательная и послушная, но робкая и не очень уверенная в себе. Мечтательная, она хорошо рисовала, зачитывалась дамскими романами, в учебе особенных успехов не проявляла, была не очень активной, но исполнительной.

            Я была совсем другой – упрямая, вредная, вечная спорщица, все делала по-своему, не признавала никаких авторитетов и со старшинством сестры считаться не желала. В детстве мы даже дрались иногда, причем побеждала чаще я, потому что была крупнее сестры, хотя и младше. Наверное, еще и потому, что сестра не решалась отлупить меня как следует, опасаясь родителей – ведь у взрослых всегда виноват старший. С самого детства я занималась общественной жизнью, пела-танцевала, организовывала всякие мероприятия. Училась отлично, не прилагая особых усилий, ловила все «на лету», а уж самоуверенности во мне было хоть отбавляй.

            Мама рассказывала, что, когда она нас в детстве в наказание ставила в угол, сестра уже через пять минут просила прощения и получала его. Я же могла простоять весь день, молчала упорно, никогда не каялась. Из угла меня обычно выпускали, когда у мамы не выдерживали нервы.

            Понятно, что при такой разнице характеров мы с сестрой не могли быть дружны. Но вот она уехала учиться, и я вдруг поняла, что мне ее очень не хватает. Я скучала, мы часто писали друг другу письма, поездке в Душанбе я была рада еще и потому, что предстояла встреча с сестрой. И вот, пожалуйста, вместо того, чтобы сидеть дома и разговаривать о жизни, мы сидим в чужом подъезде и дрожим от холода и страха, боясь говорить даже шепотом. Хорошо еще, что подъезд довольно чистый.

            Я искоса поглядывала на сестру и вспоминала, что мы вначале забежали в разные подъезды, так получилось. Сестра, сообразив, что мы разделились, перебежала из своего подъезда ко мне.

            Я думала: «Вот я такая храбрая, а ни за что не выскочила бы из подъезда, слишком страшно было. Как же она, такая трусиха, осмелилась? Значит, она за меня испугалась больше, чем за себя. А когда мы выходили из подъезда, думая, что бандиты уехали, ведь она шла первой,  придерживая меня рукой позади себя».

            Что-то горячее разливалось у меня в груди, хотелось заплакать, я вдруг ощутила себя маленькой и беззащитной и положила голову сестре на плечо. Она обняла меня, прижала к себе, пытаясь согреть, и я впервые почувствовала, как здОрово, что у меня есть старшая сестра.

            Мы просидели так неизвестно сколько времени, даже немного задремали. За окном стало светлее. Наверное, злодеи уже и на самом деле уехали, но страх словно парализовал нас.

            «Утро скоро», - первой осмелилась я. - «Я уже так замерзла и устала, что больше не могу тут сидеть. Пойдем, будь что будет».
 
            «Я пойду первая, если что, беги обратно, стучи во все двери и кричи громче», - сестра встала со ступенек и решительно вышла из подъезда.

            Когда мы постучали в двери своей квартиры, родственники долго не могли понять, откуда мы взялись так поздно (или так рано), но у нас на разговоры и объяснения уже не было сил.

            «Потом, все потом, сначала спать», - пробормотали мы обе, засыпая.

            Разумеется, мы проспали и приехали в университет с большим опозданием, а меня ждали на собеседовании, и я чуть не подвела всю команду. Я вошла в кабинет последней, но, как ни странно, даже ответила правильно на все вопросы, правда, ни одного из вопросов вспомнить потом так и не смогла.

            Ночное происшествие мы от руководителя скрывать не стали – все было написано на наших синих от бессонной ночи физиономиях,тем более, вскоре приехали взволнованные родственники и виновато извиняющийся водитель. Руководитель ругать нас не стал, родственников успокоил – все ведь закончилось благополучно, но все отлучки до самого отъезда категорически запретил.

            Сестра уезжала только на занятия в институт, а все остальное время была рядом со мной.

            Потом на большом торжественном собрании нам вручали награды и грамоты по результатам олимпиады, и моя сестра радовалась даже больше меня, я видела, что она очень гордится мной.

            Когда пришла пора прощаться, мы с ней долго стояли, обнявшись и глядя друг другу в глаза. Многому нас научило пережитое испытание, многое мы поняли о себе в ту ночь. Неважно, кто из нас старше, кто сильнее, кто умнее, важно лишь то, что мы уверены – если случится что-то у одной из нас, вторая немедленно придет на помощь, ведь мы сестры, родные сестры, и нет в мире ничего выше и надежнее нашего кровного родства. Мы знали, что возникшее  где-то очень глубоко внутри ощущение абсолютного доверия и близости останется с нами теперь уже навсегда, на всю жизнь.