1. 2. Война

Отец болен. Я чувствую его жар. Я чувствую, как ломит его кости. Чувствую боль в его горле. Я засыпаю. Я вздрогнул, распахнул глаза, вытащил из ушей наушники и посмотрел на часы. Четыре утра. Надо поменять кого-нибудь на посту. Многие из моих людей уже больше 48 часов на ногах.
Я сделал пару глотков давно остывшего кофе, встал из-за стола и, покинув комнату охраны, что служила мне кабинетом на время международной выставки строительной техники, двинулся по коридору центрального павильона в сторону северного выхода, где несла ночное бдение совсем юная девушка. С улицы доносилась мерная барабанная дробь дождя, под которую особенно сладко спиться, что, собственно, девушка и делала, сидя в пластиковом кресле. В ногах у нее мирно дремали два служебных пса, один из которых поднял голову при моем приближении, но давно надрессированный реагировать на мою служебную форму, как на своего хозяина, тут же вернул ее обратно на свои лапы.
Я мягко положил ладонь на плечо девушки. Она встрепенулась, как маленькая пташка, разбуженная первыми лучами солнца.
- Там, в павильоне итальянцев есть шикарный диван, - тихо сказал я. – Иди, отдохни. У тебя есть три с половиной часа.
Она устало кивнула, встала и побрела по темному коридору. Я занял ее место. Кресло было теплым, и это было приятно. Я слышал ее удаляющиеся шаги за моей спиной и… ВЗРЫВ.
- Наталья! - я вскочил с кресла.
- Командир!
Сердце бешено колотилось в моей груди, я помчался на звуки ее голоса.
- Ты в порядке? Тебя задело? – кричал я, вглядываясь в полумрак.
- Нет, а ты как?
Я увидел ее силуэт, бегущий мне на встречу, и позволил себе дышать.
- Нормально. Черт побери, где это было? – я искал глазами следы разрушений.
- Мне кажется, справа.
Мы вдвоем двинулись по коридору в сторону главного входа, осматривая павильончики на предмет повреждений. Приблизившись к стене основного здания, мы услышали взволнованные голоса подоспевшего патруля.
- Эй, вы там как? Помощь уже идет!
- Все нормально, - крикнул я. – Жертв нет. Никому не заходить. Подрывников сюда. Быстро!
- Смотри, - девушка аккуратно потянула меня за рукав.
Перед дверями центрального входа расстилался ковер из мелких осколков стекла, кое-где разбавленный железом.
- Российский павильон, - заключил я. – Там стояли бронированные стекла для автомобилей.
- Бронированные??? – она пнула носком ботинка один из осколков.
- Угу, - мрачно покачал головой я.

Четырьмя часами позже в моем кабинете.
- Во сколько произошел взрыв? – молодой менеджер павильона, что пострадал больше остальных, нервно теребил свою записную книжку.
- В 4:13, - я сидел за столом и спокойно смотрел на него.
Последняя пара часов разбирательств окончательно вымотала меня. Голова жутко болела, замещая собой и усталость, и тревогу, и все остальные чувства.
- Кто в это время находился в здании? – продолжал свой «допрос с пристрастием» он.
- Один из постовых и я.
- И Вы говорите, что это был теракт.
- Как мне понимать Ваши слова??? – изумился я.
- Ну, посудите сами: взрывное устройство каким-то чудом телепортировалось, минуя рамки металлоискателей; собаки не учуяли никакой взрывчатки, наверно у них в этот вечер был насморк; и еще – злобные моджахеды специально устроили теракт в 4 часа утра, чтобы никто не пострадал. А с другой стороны – Вы ведь знаете, сколько стоит одно такое стекло?
- К чему Вы клоните? Что это мы их разбили? А теперь обвиняем в этом ни в чем не повинных террористов? – я почувствовал, как адреналин вспрыснулся в вены, а комок ярости подкатил к горлу, ломая мой голос и срывая его на крик. – Я не знаю, почему устройство сработало в это время, но нам несказанно повезло! Если бы это произошло в 12 часов дня, здесь было бы море крови и горы трупов! А единственное, что заботит Вас – ваши убытки??! – я вскочил на ноги. – Да, Вы совершенно правы! Трахались мы на ваших стеклах слишком интенсивно, и они лопнули, зацепив собой еще пару соседних павильонов! А теперь вон из моего кабинета!

Как только этот мерзавец покинул мое жизненное пространство, я устало опустился обратно на стул. Ярость отступала, уступая место все той же головной боли. Боже мой, и за благополучие и жизнь таких людей я и мои ребята  постоянно рискуем собой, подставляя свои тела под ножи и пули, бегая за ворами, насильниками, убийцами и террористами!
Я так устал! Устал жить в ожидании и страхе – где прогремит на этот раз?.. И все устали. И кто-то адаптировался. А я не могу. Я БОЮСЬ ЗА СВОИХ ЛЮДЕЙ!!!
Отец сел на корточки рядом со мной.
- Спокойней реагируй на происходящее.
- Спокойней? Когда люди убивают друг друга ослепленные неоправданной ненавистью, прикрываясь Богом? Ты говоришь мне быть спокойней на войне? Войне без линии фронта, без видимого врага, без цели? Войне не за что, а против? Против Жизни?
- Ты можешь что-то изменить?
- Я могу попытаться. Я могу закрыть собой хотя бы одного.
- Жизнь за жизнь. И что дальше?
- Я не знаю…, - я вздохнул и закрыл глаза. Ты как всегда прав, Отец: и что же дальше??? – Но ты же смог изменить меня. И тысячи таких как я. Во имя тебя, Отец, я обязан хотя бы попытаться…