Нофф болен. Понедельник

Как то уж совсем сегодня было не по себе Раджио. Ясно было одно: Нофф сегодня не придёт, Нофф не придёт больше… И так не хотелось вставать с постели…

«Ведь мы до последнего верим: надежда ведь умирает вместе с человеком. А нам остаётся ждать, ждать новое завтра, которое вновь подарит нам эту надежду».
 
Часы Раджио опять замерли …
- Вы слишком разговорчивы в последнее время, - заявил Раджио, глядя на чёрно-белый циферблат. – Я всё равно вас не понимаю: вы чересчур немы.

«Как можно обмануть себя?! Это же иллюзия. Ведь чтобы обмануть себя, нужно как минимум знать правду. Какой это тогда обман?! Это всего лишь жалкая его имитация. Да и скорее спектакль для постороннего наблюдателя.
Мы можем не знать, мы можем ошибаться, мы можем не замечать, но мы не можем обмануть время и себя».

Раджио начал судорожно метаться по комнате: из стороны в сторону, из угла в угол. Что сейчас происходило в его голове – не понять: мысли вскипели в его голове и рвались наружу, с неимоверной болью откликаясь в висках и дальше импульсом по венам будоражили его плоть. Тело Раджио пыталось разойтись во все стороны сразу: вот оно – то ощущение, когда тебя разрывает на части.
- В сторону! В сторону, - кричал Раджио, пытаясь размахивать непослушными руками. - Кто-то мешает, кто-то постоянно мешает. Но все планы раскрыты! В сторону, я сказал! – и изо всех оставшихся сил он ринулся вперёд.
Раджио что-то искал: глазами, руками, всем телом. Книжная полка россыпью рванула вниз, острыми уголками книг впиваясь в кожу Раджио и оставляя на ней вмятины. Никакой боли…
Вмиг на полу оказалось всё, что некогда наполняло эту комнату особым светом и теплом, что было так дорого и ценно…
- Не то, это совсем не то! – как зверь рычал Раджио.
Запутавшись в непослушных ногах он рухнул наземь… Перед его лицом, в подкроватной темноте, в лёгкой ажурной пыли лежал перепрятанный дневник.
Теперь ещё и волнение трясло непокорные руки: спичечный коробок словно передавал сигналы «SOS». Спички то ломались, то тухли, то падали к ногам…
Один за другим сгорали страницы дневника, как будто и не было ничего. Это словно сжечь душу дотла, до пепла. Будто стереть следы своего пути. Будто уничтожить все улики. Будто умереть…
А где-то там, на другом конце города бурлила будничная жизнь после напряжённого рабочего дня. Сигналили автомобилисты, битый час торчащие в пробках неуёмного мегаполиса. Орали сирены, мчащих скорых. Сигаретный смог пожирал время и лёгкие. И кому-то никак не успеть: мы не можем управлять временем – время управляет нами.
- Чёрт, - раздосадовано произнесла миссис Гретс, глядя на чёрно-белый циферблат своих часов, - Мисс, а вы не подскажете, который час? – обратилась она к рядом стоящей на платформе женщине.
- Семь восьмого.

«Выдох.. И тихо… Так тихо, как никогда.
И уже ничего не видно под тяжёлыми веками… Ещё тише».

На письменном столе среди обгоревших тетрадных листов лежал ещё один: чуть примятый и придавленный тяжестью последних слов: “Нофф болен”.