Медведь и Север

Заброс в тайгу на все охотничьи участки в тот год осуществлялся из pайонного центра. Каждый охотник должен был добраться на базу самостоятельно и быть готовым к вылету в строго определённое время, ожидая вертолёт на площадке. И, конечно, никого вертолётчики не ждали, а вылетали строго по графику.

Виктор прибыл на базу задолго до времени своего вылета с провиантом, собаками и всем остальным добром. Вертолёт, осуществляя предыдущий завоз, ещё только поднялся в воздух, а Виктор уже разгружал своё имущество на базе.

Погода стояла отменная. Конец месяца выдался тёплый, сухой. Неяркое скупое осеннее солнце, нежно грело ещё не очень остывшую землю. Снова зеленела трава, уже успевшая, как следует напитаться осенней влаги. Неяркой жухлой желтизной на синем небе выделялись кроны тополей, с ними соперничали золотом листвы всё ещё кудрявые берёзы.

Виктор сразу заметил крупного справного кобеля, который мотался по вертолётной площадке, поскуливая и, время от времени, поднимая голову в небо, глядя  в сторону улетевшего вертолёта.
 «Неужели отстал? Вот досада охотнику заброситься в тайгу без собаки!» - подумал Виктор, увидев  кобеля.

Когда Дина с Белкой подбежали к кобелю, он несколько успокоился, отвлекаясь на общение с суками. А потом с новой силой забегал по площадке, время от времени тихонько поскуливая.

Кобель был явно метисом, но в его конституции и размерах угадывалась порода западно-сибирской лайки. «Хороший пёс» - подумал Виктор, оглядывая собаку уже вблизи. Он попробовал подозвать его, но пёс бегло, равнодушно и как бы досадливо глянув на Виктора, опять засуетился по площадке, временами опуская голову до самой земли и, очевидно, вынюхивая следы улетевшего вертолётом хозяина. «Да, кобель в полном расстройстве» - подумал Виктор и сплюнул.

Виктор был готов к погрузке в вертолёт, когда к нему подошёл охотовед, который руководил отправкой охотников:
- Ну что, готов? Через тридцать минут, будет вертолёт. У тебя всё в порядке?
- Всё в норме, - откликнулся Виктор, - а что это за кобель тут носится?
- Да Лёха Останин тут забрасывался, потерял кобеля. То ли за сукой увязался, то ли ещё по какой причине не успел на вертолёт. Лёха чуть не плакал, кричал, звал кобеля, как подорваный бегал. Так и улетел с одной собакой.
- Кричал, говоришь, а как называл кобеля?
- Кажется, Север. Точно Север!
- Слушай, а ты не будешь возражать, если я его с собой в тайгу заберу?
-  А мне-то что? Собака не моя. А на какой хрен тебе нужен нахлебник? Что тебе двух собак мало?
- Да жалко кобеля. Пропадёт с тоски по хозяину и по тайге, скурвится тут у вас. В районном центре, за полгода хорошая собака превратится в обыкновенную дворнягу. А в тайге – другое дело, даже с чужаком.
- Мне-то что, забирай, если корму не жалко.
- Тайга всех прокормит.

Когда прибыл вертолёт, остановились винты, вертолётчики открыли дверь и выбросили лестницу, кобель первым ринулся в салон.  Видимо, его манили запахи хозяина, улетевшего предыдущим рейсом. Пока Виктор грузился, кобель бродил по салону, вынюхивая сиденья.

- Кобель тоже ваш? – спросил вертолётчик.
- Со мной, - ответил Виктор.
Погрузились, вертолёт мерно загудел.
- Ну что, Север, попал? – обращаясь к кобелю, сказал Виктор.
Кобель только стриганул ушами, сосредоточенно вынюхивая что-то под лавкой широко расставив передние лапы. Так они оказались в одной команде. Опытный промысловик-охотник Виктор, две его молоденькие собаки Дина и Белка и приблудившийся к ним кобель Север.

 Дине и Белке не было ещё и года, они забрасывались в тайгу впервые. Дина была чистопородная лайка, её Виктору прислал из Красноярска поездом друг детства со знакомым проводником. А Белка была местная, почти дворняга, но от рабочих охотничьих собак.

Так случилось, что Виктор в прошлом сезоне остался без собаки. Его Орлик загнал на скалу кабаргу. Та своими тропками забежала в такое место, где собака уже не пройдет. Кабарга стояла, вздрагивая всем телом, в двух шагах от Орлика почти на отвесной скале. Он никак не мог подступиться к ней по узкой козьей тропочке. Виктор, как в кино видел всю картину снизу. Так стоял-стоял Орлик, лаял-лаял, а потом прыгнул на кабаргу, и вместе с кабаргой разбился вдребезги, прямо на глазах у раздосадованного охотника. Похоронил Виктор друга, погоревал-погоревал, так и закончил сезон без собаки. А прилетев домой, сразу взял на всякий случай двух щенков.

Поэтому встреча с Севером даже обрадовала Виктора. «Вот и учитель нашёлся для моих щенков», - подумал он, услышав от охотоведа причину появления бесхозной собаки на вертолётной площадке.

Север работал хорошо, было чему поучиться щенкам, да и они всё схватывали на лету. Виктор был очень доволен такой помощью. А тут ещё стал опять наведываться непрошенный гость. В самом начале сезона, когда Виктор вернулся с дальнего путика своего участка, он обнаружил у центральной избушки следы медведя. Это был , кажется, старый знакомый, с которым у Виктора уже сложились определённые отношения.

Морозостойкие продукты Виктор хранил в лабазе, в срубе между тремя ёлками. Стволы были без веток, к тому же, со временем он обил их жестью от разрезанных банок из-под консервов. К защищённому таким образом лабазу, вряд ли какой зверь смог бы залезть снизу, даже грызуны. Часть провианта он хранил внизу в металлической бочке с крышкой на болтах, с приваренной цепью, которой, крепилась бочка к стволу большого разлапистого дерева.
 В один из сезонов, вернувшись с путика, Виктор обнаружил в снегу целую колею, которую медведь протоптал, катая бочку вокруг дерева. В колее мишка оставил кучу помёта, видимо от злости. Следующий раз Виктор обнаружил свежую колею и снова кучу помёта. Так, пока медведь не залёг в зимнюю спячку, в колее оказалось несколько куч.

В один из заездов Виктор застал мишку, шарящего под навесом избушки, и тоже в начале сезона. Почему-то именно перед тем как залечь на спячку в берлогу, он и наведывался к нему в гости. Тогда всё обошлось без стрельбы. Виктор громко и матерно заругался на медведя, а потом, потрясая ружьём, закричал: «Это моя изба! Ты чё припёрся! Уходи к ё..ной матери! Вонючий козёл»! Что он ещё орал, и как матерился, Виктор потом и не вспомнил. Медведь порычал в его сторону, потоптался на месте, но решительный отпор воспринял правильно: нехотя, вразвалочку повернулся и ушёл. Видимо понял, что это чужая территория и без боя её не отдадут, а воевать почему-то ему тогда не захотелось. Может быть, сытый был и довольный.

А в матерные выражения, видимо, человек может вложить столько страсти и силы, сколько в простые человеческие выражения вложить не может. И, кажется, именно эти выражения медведю особенно не понравились. Может и люди тоже не любят эти выражения, потому что в них вложено много страсти?

Медведь, конечно, набезобразничал у избушки на палатях: порвал сапоги, разбросал все вещи. Виктор решил ему отомстить – уезжая, он оставил на палатях чугунную сковороду и насыпал в неё махорки. В следующий сезон, прилетев на зимовье Виктор увидел, что палати разломаны, на некоторых деревьях вокруг избы ободрана кора, около палатей вырыта большая яма, а сковорода вся изуродована от ударов о камни. Видимо медведь всё же нюхнул махорки.

На следующий день на подходе к зимовью Виктор заметил, что Север надолго исчез, а потом он услышал его громкий и свирепый лай. Вскоре к нему присоединились голоса Дины и Белки. Ускорив шаг, у зимовья он застал такую картину. Между избой и тайгой на полянке крутился медведь, а его атаковали собаки, явно мешая друг другу. Север чётко держался сзади медведя, Дина тоже старалась забраться к нему в тыл, а Белка, то присоединялась к травле медведя, то взвизгивая в страхе недалеко отбегала, явно не находя себе места в этой борьбе. Виктор решил отозвать Белку. Услышав его голос, Белка наоборот, как бы почувствовав поддержку, с новой силой кинулась в атаку, пытаясь схватить медведя за штаны. Но она ошиблась. Медведь резко повернулся и снизу вверх передней лапой ударил её в живот. Белка подлетела на несколько метров вверх и замертво упала с распоротым брюхом. Воспользовавшись моментом, Север ловко схватила медведя за штаны. Медведь сел.

Виктор сразу, когда увидел картину борьбы, почувствовал, что миром на этот раз дело не закончится. А сейчас, когда его собака с распоротым брюхом кровавым пятном лежала в снегу между ним и медведем, он уже не раздумывал. Он выстрелил. Медведь неестественно дернулся и стал медленно заваливаться на бок, в это время прогремел второй выстрел.

Виктор поднял голову. Медведь лежал неподвижно завалившись на бок, а у него на загривке передними лапами уже стояла Дина и, с громким рычанием остервенело рвала медведя за ухо. Рядом ощетинившись, готовый к броску стоял Север. Виктор двинулся в сторону туши медведя, горой лежащего на грязном снегу.

Убедившись, что дело кончено, он подошёл к Белке. Она лежала в углублении из снега с вывалившимися кишками. Вокруг ямки брусничными ягодками на снегу алели капли крови.
«Да, Белка, неудачно закончился твой первый сезон. Первый и последний. Хорошая бы была пара для Дины» - с сожалением подумал Виктор и зашагал к избе.

Лёха Останин пришёл к Виктору домой на следующей неделе после выхода его из тайги. Север кинулся к нему на грудь, как только Лёха открыл калитку, как будто он всё время у калитки его ждал. Он прыгал стоя на задних лапах и всё пытался лизнуть Лёху в лицо, как бы извиняясь за столь долгую разлуку.

Лёха принёс с собой бутылку водки и в подарок Виктору бутылку дорогого коньяка в коробке. Виктор подарок взял, а прощаясь, сказал:
- Не знаю уж, Лёха, сколько я должен дать тебе бутылок коньяка за твоего Севера. Он и Дине стал хорошим учителем, да и мне здорово помог. Но я его взял с собой не из корысти. Не мог я бросить на произвол хорошую промысловую собаку там, в районном центре, на вертолётной площадке. Да и ты на моём месте, наверное, тоже бы так поступил.
С Севером они расстались большими друзьями.