КСЗИ6

Глава 6

 

Гансйорг Хейнкель жил в Серебряном бору на Москве реке. Подданный объединённой Германии арендовал двухкомнатную квартиру в высотном доме на улице генерала Глаголева. Он как раз собирался залечь в свою холостяцкую постель, как раздался звонок в дверь. Герр Хейнкель накинул халат и поплёлся в прихожую. Гансйорг педантично глянул в дверной глазок и досадливо крякнул: на лестничной площадке стояли бывшие сотрудники немецкого горе-предпринимателя. Одеты бывшие сотрудники были по-походному, и оба имели по рюкзаку за спиной. Что бы это могло значить, герр Хейнкель не знал, но одно ему было известно: совсем недавно он сильно подвёл своего бывшего эксперта, Фомина Сергея Борисовича. Дело в том, что на незадачливого немца наехали мафиози и стали пытать его на предмет пропажи какой-то папки из его бывшего архива. Пытать мафиози немца стали несильно, с помощью одних только зверских гримас на своих разбойничьих физиономиях, однако немец струхнул сразу и без зазрения совести сдал Фомина, как человека, имевшего самое непосредственное отношение к злополучным папкам из архива. Больше того: когда мафиози совсем уже распоясались и от зверских гримас перешли к невнятным угрозам, боязливый Гансйорг отдал мафиозам тот отчёт, который успел сделать Фомин по результатам проделанной им в архиве работы. Теперь же этот Фомин стоял напротив дверей бывшего работодателя и, как показалось Хейнкелю, смотрел на него с укоризной. А бывший охранник, как показалось немцу, смотрел угрожающе. Однако не так страшно, как давешние зверские мафиози. Поэтому Гансйорг посомневался – посомневался и дверь таки отпер.
- Вас? – спросил немец, впуская поздних – 23 часа 12 минут – посетителей.
- К тебе новые хозяева твоего подвала приходили? – вопросом на вопрос ответил Вадик и по-хозяйски сбросил рюкзак на пол в прихожей. Фомин тоже освободился от поклажи, которая полностью принадлежала ему, и развёл руками, словно извиняясь перед временным хозяином дорогой квартиры в элитном районе Москвы за непрошеное вторжение. Немец же, переварив вопрос, слегка изменился в лице, а Вадик, заглянув в глаза бывшего работодателя, всё сразу понял и усмехнулся.
- Да, приходили, но что случиться? – трусливо пробормотал Гансйорг, ругая себя за то, что сразу не позвонил в милицию.
- Случиться то, что нас из-за тебя чуть не грохнули, - буркнул Вадик и, подталкивая немца, вошёл вместе с ним в кухню. Фомин вошёл следом.
- Вас? – не понял немец.
- Хрен тебе в глаз! – загоготал Вадик, снял куртку и повесил её на спинку стула. - Да расскажи ты ему всё, но только по-немецки…
И, пока Фомин, не пользуясь щадящими купюрами, рассказывал Гансйоргу о делах жутких недавних, Вадик с любовью разглядывал холодильник немца и одновременно перекуривал. Затем он чем-то озаботился, бросил недокуренную сигарету в раковину и полез в карман куртки, откуда вытащил перевязанную носовым платком гранату.
Фомин как раз успел кратко описать самую жуть случившегося с ним и только собрался ответить на первый наводящий вопрос немца, как увидел гранату. До поступления в институт Сергей Борисович служил на заставе и не понаслышке знал, на что способна оборонительная граната Ф-1. Бывший ефрейтор пограничных войск и бывший учитель географии схватился за челюсть и осипшим от переполнивших его чувств голосом спросил:
- Что это?
Вопрос прозвучал по-дурацки, однако Вадик понял приятеля правильно и безмятежно ответил.
- Я, блин, кольцо где-то посеял. Сунулся вставлять его на место, когда из мафиозного офиса выходил, а его нет. Хорошо, я платок неделю назад в карман штанов положил… У тебя гвоздь есть? – спросил Вадик у немца.
- Вас? – снова ни хрена не понял Гансйорг и, дежурно улыбаясь, посмотрел на Фомина. А Фомин бочком попёр в коридор, на ходу бормоча про придурка, который, оказывается, не только почти целый день болтался по городу с перевязанной гранатой в кармане, но частично болтался в компании самого Фомина, а также гостил у него в квартире, где присутствовала и бабка.
Выбравшись в коридор и спрятавшись за угол капитальной стены, Сергей Борисович сначала перевёл просьбу Вадика, и только потом, когда немец показал Вадику рундук с инструментами, поведал Гансйоргу о гранате и её «интересном» состоянии. Гансйорг сделался бледнее бумаги и очень быстро оказался рядом с Фоминым, перевёл дух и пожаловался:
- В прошлом месяце я сделал ремонт.
- Слышь, Вадим! – перевёл Сергей Борисович. – Немец в прошлом месяце сделал ремонт!
- Что? – переспросил бывший десантный прапор и высунулся из кухни. Фомин с немцем рванули в гостиную.
- Да не бойтесь вы! – потряс гранатой над головой Вадик. – Я её уже зачеканил!

Поздний визит непрошеных гостей оформился скромным угощением в виде трёх банок «Кёльниша» с одной коробкой солёных крекеров и сопутствующей беседой. Беседовали по-немецки. Иногда Фомин переводил Вадику на русский, а Вадик злобно смотрел на немца и всерьёз подумывал дать тому по голове, чтобы затем по-свойски пошарить и в холодильнике, и в буфете.
- Я не понимаю, - тянул тугой обладатель самолётной фамилии, - зачем вашей мафии золото, которое ещё надо найти? Ведь Москва для них – это и есть золотая жила, причём на поверхности…
- Чё он лопочет? – хмуро спрашивал Вадик.
- Он сомневается, - раздражённо переводил Фомин.
- Вас? – не отставал немец.
- Дело в том, - продолжал объяснять Фомин, - что времена меняются и нашим мафиям нужны легальные деньги. Для этого годятся любые способы отмывания денег нелегальных…
- Ваши банки стали такими щепетильными? – перебил Фомина немец.
- Да причём тут наши банки! – возмутился Фомин. – Наши банки – это плоть от плоти наших мафий, и им – нашим банкам – самим нужны настоящие банки в Европе и Северной Америке. Вот для них криминальные деньги надо – на всякий случай – отмыть. А что может быть лучше для отмывания грязных денег открытие перспективного золотого месторождения? Ведь такое предприятие даст двойную выгоду. Во-первых, на него можно списать кучу денег из бюджета какой-нибудь государственной структуры, каковая структура из подходящего министерства легко пойдёт на сотрудничество с мафией за хорошие комиссионные. Во-вторых – если месторождение окажется действительно перспективным – огромная часть грязных денег станет чистой в процессе элементарной пересортицы…
- Это как? – перебил Фомина немец, хотя такое понятие, как пересортица, присутствовало и в международном экономическом обращении. Единственно, не приобрело – в силу относительной чистоплотности вышеупомянутого обращения – чисто русской «рентабельности».
- Это так, когда перспективное золотое месторождение объявляется убыточным, и взамен потраченных на его разработку денег сдаётся на официальную реализацию минимальное количества золота, - популярно объяснил Фомин значение слова «пересортица» в данном конкретно случае.
- Понятно, - глубокомысленно возразил Гансйорг. – А разница денег, полученная от реализации истинного количества золота минус затраты на производство, присваивается владельцами месторождения плюс какая-нибудь казённая структура…
- Чё он бормочет? – снова встрял Вадик.
- Прозревает насчёт наших экономических отношений, - отмахнулся Фомин, а немцу сказал: - Огромная разница! Ведь если на интересующем нас месторождении найдутся раритетные самородки, типа самородка «Ладонь Мамона» весом один килограмм триста пятьдесят четыре грамма, найденный на Тунгусском месторождении частным старателем и проданный на аукционе в Лос-Анджелесе за один миллион двести тысяч долларов, вместо номинальной стоимости по весу…
- Понятно! – воскликнул немец. – Вы думаете, на нашем месторождении могут попасться такие самородки?
- А как же! – в свою очередь горячо воскликнул Фомин и сам удивился своей горячности. – Ведь наши месторождения, в отличие от Клондайка, всё ещё богаты благородным металлом!
- А ты ему чё бубнишь? – не отставал Вадик.
- Чтоб денег гнал на дорогу! – нетерпеливо огрызнулся Фомин.
- И что вы предлагаете? – влез со своим вопросом немец.
- А что мы ему предлагаем на его деньги? – спросил Фомин Вадика.
- Мы садимся на хвост экспедиции, которую организует мафия, - не замедлил с ответом Вадик. – И, когда ихняя экспедиция золото находит, мы всех на месте мочим, а золото…
- Мы их мочим твоей гранатой? – насмешливо перебил Вадика Фомин, имевший предложить немцу кое-что лично от себя, а не от контуженного приятеля. – Ты хоть гвоздь в гнездо нормально вставил?
- Нормально, - ответил Вадик, вытащил злополучную гранату, подёргал гвоздь и озабоченно пробормотал: - Вот, блин, не вытаскивается.
- Достал ты своей гранатой! – заорал Фомин. – С тобой только золото искать!
- Вас, вас? – завертелся немец.
- Короче, - тоном ниже сказал Фомин. – Вы спонсируете нашу собственную, альтернативную мафиозной, экспедицию. И мы летим в Верхоянск, обходя стороной Якутск, поскольку именно в Якутск направятся мафиозные изыскатели. Из Верхоянска мы перелетаем в Джарджан – это в трёхстах пятидесяти километрах от Верхоянска – и именно оттуда, а не из Жиганска – Жиганск отстоит от Джарджана в ста семидесяти километрах – начинаем пешее передвижение. Первоначальная цель нашего маршрута – это лагерь, который находится в девяноста километрах от Джарджана...
- Лагерь экспедиции, где работал Андрей Степанов? – уточнил немец.
- Совершенно верно.
- А откуда вы знаете, что конкурент пойдёт именно через Якутск?
- Это самый проходной маршрут во время весеннего ледохода. Если бы дело затевалось позже, я бы предположил, что конкурент пойдёт от Усть-Кута вверх по Лене. А так ему придётся идти именно через Якутск. В Якутске – я думаю – они наймут вертолёт и отправят на Дачар-Джанг – географический ориентир предполагаемого месторождения – первую изыскательскую партию. Но затем – когда лёд сойдёт – наймут для удобства транспортных работ катер или самоходную баржу. Но это уже детали…
- Чё ты ему сказал? – напомнил о себе Вадик.
- Я ему сказал, что от его «Кёльниша» ещё больше пить захотелось, - провокационно соврал Сергей Борисович, успевший изучить повадки бывшего десантного прапора.
- Правильно сказал, - одобрил Вадим и поехал на буфет. Достал из него пол-литра можжевеловой водки, снял с горки три рюмки и велел немцу притаранить из кухни закуси.
- Вас? – скривился немец.
- Вы не могли бы сделать шесть бутербродов? – вежливо перевёл Сергей Борисович.
- Мог бы, - с кислой мордой согласился немец и поплёлся в кухню. Вернувшись, он составил компанию приятелям в части распития собственной водки под единоличные бутерброды и продолжил деловую беседу.
- Я так понимаю: конкурент, получив папку, перестанет нервничать и не будет особенно спешить?
- Разумеется, - убеждённо заявил Сергей Борисович, чокнулся с бывшим прапором, душевно ему подмигнул, выпил и закусил. – Во-первых, им нужно подобрать экспедицию. Во-вторых, у них и мысли не возникнет, что после инцидента с «электриком»…
Бывший учитель географии поёжился.
- …Мы попытаемся продолжить поиски золота, которое, по их понятиям, принадлежит только им. По их твёрдому убеждению, мы должны в страхе бежать из столицы в противоположную от этого золота сторону и спрятаться так, чтобы нас не смогла отыскать и примерно наказать ни одна мафиозная собака.
- Но так ли необходимо вас искать и наказывать? – удивился немец и тоже выпил, но в одиночку. – Ведь они получили, что хотели, и производство вышеупомянутых действий просто нецелесообразно?
- Наша мафия, как и прочая наша демократия, - попёрло Фомина в «натурфилософию» после второй рюмки, - продукт жизнедеятельности советского организма. Вернее – его экскремент. А экскремент всегда пахнет хуже, чем то, что переварил организм. И если в советские времена большинство нашего населения жило в бедности и страхе перед советскими законами, то теперь наши мафиози, бывшие партийные функционеры и советские чиновники, прилагают все усилия для того, чтобы удерживать основную часть российского населения уже в нищете и уже в ужасе перед новыми законами. Чтобы всякий новый нищий в новой стране железно помнил: любое преступление против демократической мафии неотвратимо наказуемо.
- Понятно, - задумчиво пробормотал немец, размышляя не о преступлении с наказанием, но о делах менее скорбных, возможных в соревновании двух экспедиции по пути к заветному месторождению. – Значит, у нас есть шанс обогнать конкурента?
- Есть, - ответил Фомин и моргнул Вадику. Тот правильно понял знак и попёр на кухню, откуда не замедлил притащить всё то, из чего экономный немец делал давешние бутерброды. Затем Вадик снова вскрыл буфет и отоварился бутылкой рома.
- И насколько количественно мы можем его обогнать? – продолжал пытать дотошный немец, уже не реагируя на агрессивные действия бывшего охранника своего предприятия.
- Да кто ж его знает? – по-русски удивился Фомин и снова перешёл на немецкий. – Если предположить, что у мафии есть предполагаемое второе письмо студента с предполагаемым более точным описанием маршрута, то нам их никак не опередить. Но если письма нет, то мы ещё будем посмотреть…
Пользуясь имеющимися в обиходе немецкой грамматики способами склонения по падежам, числам, лицам и времени, а также виртуозно применив инфинитив, Сергей Борисович так и сказал по-немецки: мы будем посмотреть. На что Гансйорг недовольно взмахнул руками и ответил по-русски:
- Опять этот ваш нелюбезность к цивилизованный пунктуальность! И как можно с такой нелюбезность строить деловой план?
- Чё? – разинул рот Вадик.
- Всё нормально! – успокоил обоих Фомин и опять заговорил по-немецки: - Зато у нас есть фора в виде лучшей осведомлённости общей ситуации: мы знаем, что составляем им конкуренцию. Они же уверенны, что одни в данной сфере деятельности.
- Несущественно, - буркнул немец и вдруг вспомнил о недавних событиях: - Скажите, а почему они просто не пришли к вам и не попросили вас вернуть им папку? Зачем им было криминализировать обстановку?
- А это такой стиль работы у нашей мафии: сначала бить по голове, и только потом выяснять отношения. К тому же ничего они не криминализировали: ведь что такое для московской мафии, дружной с самим мэром, завалить одного бедного интеллигента?
- Возможно, - рассеянно ответил Гансйорг, взял блокнот с ручкой и задал новый вопрос: - Скажите, Сергей, что может представлять собой Золотой Идол?
- Крупное или среднее гнездовое месторождение. Я полагаю, оно обнажилось в одной из карстовых пещер в процессе более поздних геологических изменений. Судя по всему, данное месторождение является полностью самородным, поэтому, когда осадочные породы просели, оно оформилось либо в виде золотой глыбы, либо в виде золотой колонны, соединяющей потолок и пол пещеры. Отсюда и название – Золотой Идол. Это, конечно, теория, однако…
- Да-да, я понимаю. А что вы скажете насчёт змей?
- То же самое, но здесь присутствует тонкий золотоносный пласт с просевшими в нём осадочными породами. Причём в середине данного пласта оказалось гнездо.
- Похоже на истину, - промямлил герр Хейнкель. – Но каковая теоретическая мощность данных золотоносных пласта с гнездом?
- А хрен его знает? – по-русски удивился Фомин и отведал рома. Затем опомнился и наудачу соврал: – Но за три тонны самородного золота я вам ручаюсь!
- Три тонны – это хорошо, - зарумянился немец. – А во сколько вы оцениваете затраты на экспедицию?
- Ну, тысяч тридцать долларов или чуть больше…
- Что есть – чуть больше? – по-русски заартачился Гансйорг. – Назовите точный сумм.
- Точную сумму? Пожалуйста. Тридцать четыре тысячи двести пятьдесят три доллара двадцать восемь центов.
- Совсем другое дело, - буркнул немец. – А каков состав экспедиции?
- Я да Удманцев, - легко ответил Фомин.
- И вы это называете экспедицией?
- Зато нам гарантирована мобильность!
- Согласен. А теперь расскажите: как вы собираетесь переправлять золото в цивилизованное пространство?
- О чём вы говорите? Ведь золото надо ещё взять!
- Хорошо. Тогда сообщите мне подробный план, согласно которому вы собираетесь брать золото?
- Да какой там план… Мы находим золото или раньше конкурента, или на его плечах. Конкурента зачищаем…
Брякнув о зачистке конкурента, каковую идею ему ещё в самом начале застольной беседы предложил Вадик, Фомин даже не поморщился. Во-первых, сказывалось выпитое. Во-вторых, инцидент с «электриком» и прочие перипетии по его последующей «разделке» и транспортировке. В-третьих…
- …А найденное им золото приватизируем.
- Но это же незаконно! – возмутился немец. – И крайне негуманно!
- А бить меня по голове законно? Или лишать вас вашего предприятия законно? А убивать Василия Протасова гуманно?
- Убедили! – поднял руки немец. – Когда вы собираетесь ехать?
- Когда мы собираемся ехать? – спросил Фомин Удманцева.
- Чем быстрее – тем лучше, - ответил Вадик, - а то – неровён час – вычислят мафиози нашу с Фрицем встречу и начнут наступать на яйца. Короче: пусть гонит бабки, и я пробуду здесь ровно столько времени, сколько понадобится положить эти бабки в карман и дёрнуть на посошок.
- Мы уезжаем немедленно, - сообщил Фомин.
- А под какие гарантии я должен дать вам мои деньги? – поинтересовался Гансйорг.
- Под наше с Удманцевым честное слово.
- Тогда я еду с вами, - заявил немец.

 

к следующей главе

 
 







1 Философия природы, умозрительное истолкование природы, рассматриваемой в её целостности