стр 89-92 Эпилог

 Продолжение предыдущих страниц.

                ЭПИЛОГ
                ========
 Осенью 1185 года братья бояре Асен и Пётр поднялись с оружием против
ромеев. Восстание охватило всю Дунайскую Болгарию. Тырновград был сердцем
восставших, там объявили Петра царём, а Асена первым военачальником. После
того как восставшие разбили ромейские войска, предводительствованные
Иоанном Кантакузином, к новой болгарской столице начали стекаться новые и
новые воины - одни, ведомые боярами, другие пошли за своими сельскими
старейшинами.
 Летом 1186 года болгары готовились отбить новые нападения ромеев.

                *****
 Вся окрестность Тырновграда кишила от прибывшего народа.
 В крепости сновали бояре и воеводы, по скалистому гребню, который вёл к
Царевецу, часто стучали копыта быстрых гонцов. А когда царь Пётр выходил
из крепости в сопровождении первых бояр, тысячи человек приветствовали его
криками, размахивали оружием и радостное эхо долетало аж до скалистого
Устья.
 Внизу, в городе между Царевецем и Трапезицей, и день, и ночь кузнецы
мастерили острия копий и мечи из кучи железа, доставленного из близких и
далёких сёл. Скорняки шили броню из крепкой воловьей кожи, сапожники
делали сапоги для царских всадников.
 С утра до вечера бояре и сотники обучали воинов своих отрядов и дружин
бою с мечом и копьём.
 Поляны среди лесных склонов были превращены в маленькие станы. Воины из
каждого села имели определённое место, питались вместе и не удалялись
один от другого. Только воины царских дружин отличались и их стан был
в стороне, аж в Святом лесу. Это были отобранные крепкие мужчины, которые
участвовали в первых боях с ромеями. Если остановится где-нибудь такой
воин, сразу возле него собирается круг любопытных и он вынужден
рассказывать как разбили Кантакузина и как после этого всё Загорье попало
в болгарские руки - ромеи в маленьких крепостях и дорожных башнях не
думали о сопротивлении. Даже когда Алексей Врана повёл свои войска на
север, страх не исчез, потому что уцелевшие воины Кантакузина, где
проходили, рассказывали какое сильное войско имеют болгары.
 Так шумно дышало и жило повстанческое войско, пока однажды вечером со
скал Устья поднялся длинный столб дыма.
 Воины, которые были разбросаны вдоль реки, в подножии самого Устья,
бросились наверх, чтобы узнать, что произошло.
 Сначало из Царевеца, а потом со всех сторон разнеслись пискливые звуки
боевых рогов. Они играли давно ожидаемый сигнал "в поход"!
 Бояре и воеводы нетерпеливо начали кричать на своих воинов.
 Огонь вверху, на скале, два раза мигнул. Это означало, что войскам
необходимо выступать как можно быстрее. Первый военачальник, брат царя
Асен, отправился несколько дней назад на ту сторону гор на разведку с
большим отрядом, сейчас он передавал по цепи сигнальных огней весть,
которая была равносильна приказу.
 Первыми выступили дружины постоянных царских войск, против которых так
сильно негодовали некоторые бояре - они видели, что среди этих воинов
укрепляется власть приверженцев Асена.
 После дневной жары прохлада ночи должна была ободрить воинов и они должны
были пройти больше расстояния, чем днём. Нечего было бояться в горных
ущельях - они идут по своей земле, пока не достигнут южного конца прохода,
где их ждёт воевода Асен.
 Отряды и дружины, которые были плохо вооружены и не обучены, оставались
здесь. Они с завистью и восхищением смотрели на стройные ряды царских
войск.
 За пешими дружинами шла конница - все в одинаковой одежде, с длинными
копьями и конусообразными шлемами. Сотники и воеводы были одеты в кольчуги,
сбоку к сёдлам были прикреплены дорогие щиты.
 Внизу, возле Устья, осталось совсем мало народу. Каждый торопился
собраться в поход, потому что может прийти приказ и плоховооружённым
дружинам выступать.
 Только возле большого дуба, который растопырил ветви в стороне от дороги,
в подножии скалистого склона, столпились люди.
 Если кто-нибудь из вновь прибывших спрашивал, что там происходит, ему
отвечали шёпотом, что тут каждый день в предвечерии уже неделю говорит
Проповедник. Сколько его ни слушай, никогда тебе не надоест.
 Богомил он?
 Нет, не богомил. Но и с этими, церковными отцами, похоже, сильно не
мирится.
 Как его зовут никто не знает. Называют его Слепой или Проповедник.

                *****
 Стоявший на скалистом выступе Проповедник был похож на окаменевшую фигуру.
Лица его не было видно. Последние солнечные лучи угасали за его спиной и
он становился ещё темнее и внушительнее.
 Голос его был плотным и звучным.
 - ... Что может волновать человека, идущего на смерть? - спрашивал он и
люди вокруг невольно теснились вперёд, чтобы слышать ответ на свои
собственные мысли. Им казалось, что слепой своими незрячими глазами видит
самые потаённые уголки в них самих, о которых до сих пор они и сами не
подозревали, что такие существуют.
 А он им говорил, что не легко, очень не легко пожертвовать собой для
своих ближних. Для этого сердце должно быть чистым, сомнение ни на миг
не должно появляться в твоих мыслях, а рука твоя не должна дрожать, когда
держит оружие. Каждый человек стремится к свободе, но не каждый  - и не
всегда! - решается её завоевать. Человеческих страданий тысячи, но сильнее
всего страдает тот, кто заботится только о себе - он и в счастье, и в
несчастье одинок, его радость легко превращается в скорбь. Слушай, человек,
торопящийся к неизвестному будущему! Думай о своих ближних, чтобы думали
и о тебе!
 - ... Верьте мне, братья мои, что всё, что я вам говорю, я не прочитал в
книгах, а выстрадал - внезапно упавшим голосом продолжал Слепой. - Я начал
с нуля, стремился к счастью для себя только. Чтобы постигнуть своё
предназначение, я должен был отнять свободу у других и причинить несчастья
многим людям. Я дошёл до вершин. И только когда я решил убежать от своего
высокого звания и найти самого себя как обыкновенный человек, я за
несколько мгновений понял, как превратна человеческая судьба.я потерял всё,
ослеп... и только тогда я прозрел.
 - Есть кому поддержать меня в моей тяжёлой жизни... Два десятилетия уже...
 Слепой протянул руку и дотронулся до головы женщины, которая сидела в его
ногах. Почувствовав прикосновение его дрожащих пальцев, она подняла вверх
влажные свои глаза и чуть слышно сказала:
 - Герасим... не надо! О другом говори!
 - О другом... - ещё тише ей ответил Слепой, и чтобы овладеть собой,
быстро отдёрнул руку.
 Собравшаяся толпа затаила дыхание.
 Внезапно в тишине прозвучал голос:
 - Эй, чего зазевались здесь? Давай, проходим вперёд!
 Молодой напыщенный боярин, прискакавший на коне, пискливо ругался на
молчаливую толпу.
 Никто ему не ответил и, не зная, что ещё предпринять, боярин выругался,
повернул коня и сердито махнул плетью в воздухе.
 По дороге продолжали идти походные колонны.
 Потянулись обозные телеги и острый скрип колёс наполнил окрестность
неприятным шумом.
 Слепой замолчал и скрестил руки на груди.
 Женщина свернулась в его ногах и молча прижалась лбом к грубой его чёрной
мешкообразной одежде, закрывающей всё ещё крепкое его тело.
 Обоз удалился.
 Появились первые ряды конных боярских дружин.
 - ... Я слышал, как вы жаловались друг другу - продолжал Слепой и от
напряжения на его лбу ярче выступил большой шрам, а побелевшая борода
затряслась. - "Раньше нам приказывали ромеи, а теперь наши бояре." Ведь
так вы говорили меж собой?
 - Ну, вроде так...
 - Верно! - откликнулось несколько голосов.
 - Верно, братья! - неожиданно согласился с ними Слепой. - Но и теперь вы
только о себе думаете. Вы хотите сразу зажить богато и счастливо? Всё же
лучше болгарское царство, чем ромейская власть. Ромеи тебя унижают и морют
не только за то, что ты его раб, но и за то, что ты болгарин. А с нашими
боярами можно и по другому поговорить...
 - Как? Что делать? - откликнулся один нетерпеливый голос.
 - Рано мечом и копьём расправляться с боярами - понизил голос Слепой, но
все его услышали. - Сначала покажем свою силу в битве с ромеями, потом
потребуем правды для себя, и если нам её не дадут, выберем себе царя,
который будет выполнять только нашу волю.
 Если бы мог воскреснуть Йоан Стратион и услышать, как его друг Баткуниос
проповедует бунт против господ!
 ... И всё же никогда тебя не забыть, Йоан Стратион. Ты по-своему был
честен...
 - Прощайте, братья! - во всю грудь заговорил Герасим. - Пришёл ваш черёд!
 Барабаны пеших дружин отмеряли походный марш.
 Откликнулся рог,чтобы призвать столпившихся возле Слепого людей.Подскакал
на коне тот же напыщенный боярин.
 - Проходите! - закричал он и снова взмахнул плетью в воздухе.- Если вы
пришли создавать только толчею на дороге, то сейчас же сдайте оружие и
убирайтесь! Трусы мне не нужны!
 Один темноволосый крестьянин, который, стоя в первом ряду, всё время
поглощал слова слепого проповедника, высоко поднял своё копьё и
повернулся к боярину:
 - Ты, господин, о страхе не говори. И без тебя мы трепали ромеев. Не
думаешь ли ты, что нам впервой? Давай, братцы, пошли! - махнул рукой он.
 И повёл людей за собой, а боярин смотрел и от злости забыл даже
размахивать плетью. Чёрт бы побрал этих крестьян! Не выполняют приказы
своего воеводы, а сразу же идут за каким-то лапотником, который не знает
даже, как держать копьё по-военному.
 Обернувшись последний раз к Слепому, люди отправились в путь.
 Герасим снова скрестил руки на груди. Он стоял молчаливый и неподвижный
и как-будто всматривался вдаль.
 Там, на пыльной дороге воины, забыв, что он слепой, махали ему на
прощание руками.
 Небо было чистое и спокойное.
 Семь звёзд Большой Медведицы смотрели на смолкнувшую землю.


                *****

                Болгария
                София
                1971г

                Димитр Мантов




   Перевод с болгарского Владимир Янов, 
 Томск