04 Козырев Вадим

       Рано или поздно каждый человек задает себе вопрос: « Кто  я  в  этой жизни?».
          - Как могло случиться в жизни так,  что он выбрал для себя криминальную дорогу,  и стал преступником,  - все чаще и чаще в последнее время задумывался  Вадим Козырев.
         И чем он больше думал об этом, тем ему становилось  все яснее, что предрасположенность к выбору в жизни  именно этого пути у него, как и у многих его приятелей  проявилась   в детстве.
         Послевоенное поколение мальчишек  всегда,  с какой-то патологической ненавистью относились к несправедливости. 
       И то,  как несправедливость воспринималась ими,  играло далеко не последнюю роль  в их судьбах.
         О мистические байки о братской справедливости.  Даже трудно представить себе  чувства, переполнявшие  мальчишек, при  одном только соприкосновении с чем-то похожим на  нее.    Каким стимулятором их становления  становились  эти  чердачные россказни. 
           Обокрав очередной ларек,   взрослые пацаны  поделились с нами поровну украденными конфетами.
           -  Это ли не справедливость? -   спрашивали мы себя, не понимая, что это  только ее видимость.   
             В основном выброшенные на улицу, не справлявшимися со своими  проблемами по жизни родителями, они были лишены  счастья  человеческого общения  и понимания, так не хватаемого  подросткам.
        Именно поэтому,  они инстинктивно     тянулись друг к другу, готовые поделиться тем малым, что им было дорого,  радовало и согревало их неокрепшие души.
          Фарцовка  на ВДНХ  была прибыльным и достойным делом. Со временем  из более удачливых   сколачивались постоянные  бригады, где уже присутствовало  некое разделение обязанностей. Добычу делили в зависимости от вклада каждого, но так,  что - бы никто не оставался в обиде. Не забывали и младших.
             «Буржуи» всех мастей с большой охотой отдавали за  октябрятские  и армейские звездочки  жвачки, различные сладости и дешевенькие шариковые авторучки. 
             Как же  в те времена всей этой дряни   не хватало мальчишкам?  Ее обладатели стояли выше других, пользовались уважением, им завидовали. 
           Завоеванное место надо было удерживать.               
           - Признают и ценят победителей и удачливых,  -  быстро усваивали  наиболее смышленых, в коим относился и Козырев.
           Что бы оставаться  признанным и уважаемым улицей ты начинаешь совершать мелкие кражи, подбирать под себя приятелей, которые могут оценить тебя и пойти за тобой.
           Уже к 14 годам  за тобой тянется шлейф  различных преступлений,  в основном это кражи.
           Отсутствие в это время рядом с тобой серьезного человека, который мог бы отвлечь тебя от этой романтики, и поставил бы тебя в жизни на правильный путь – беда.   Дальше первый срок.

            - «Ах,  винцо мое винцо, красит губы и лицо!» - привел в сознание Козыря визгливый голос потрепанной   проститутки.
            Он не помнил,  как  очутился  на  Киевском вокзале. От сортира у платформы пригородных поездов несло неимоверной человеческой вонью.
            -  Не зря говорят, что американцы закупили большую партию «Солнцедара», - подумал он. 
            -  Наверняка , взаправду  от него негры мрут.   
            Голова  трещала от выпитого зелья. Вадим осмотрелся. Рядом на скамейке в  кошмарном сне поддергивался  «Петух».
            - Ну и наградил тебя братишка   Господь Бог фамилией.  По фамилии и кличка. А с таким погонялом  жить не просто -  вечный конфликт. Хватит ли надолго тебе  терпения устоять от намеков и издевок ? 
            Эта мысль в последствии окажется пророческой.  Ушедший  в криминал Валерка Петухов,  всегда будет болезненно реагировать на обидчиков его  фамилии. Многочисленные драки, из-за которых он не раз окажется на скамье подсудимых,  оставят не один шрам на его теле. В конце семидесятых его испитое, зверски забитое собутыльниками тело будет найдено на одной из окраин  Москвы.
            Зловоние человеческих  миазмов  мутило сознание.
             На  «засранных» народом    ступеньках безногий инвалид убеждал  потасканную шлюху. Что может отиметь ее не хуже двуногого. 
            -  Эй тетка ! – окликнул Вадим  «жрицу любви». – Пожалела бы  мужика то, могла бы и дать ! Он ведь  никак на войне ноги потерял.   
            - Не слишком ли ты умный,  сопляк недоношенный…,  -  грязно выругавшись, отреагировало женское подобие. - Нашел защитника Отечества. Этот  козел  по пьянке  под трамваем ходули свои оставил.
            Ее заплывшие, мутные глаза остановились  на Козыреве. На сколько это было возможным, оценив стоявшего перед ней  юнца,  она   сально заулыбалась.
          - Вот тебя бы миленький,   я за  стакан винца  приласкала бы.
             Настолько конкретное предложение, исходившее от  вокзальной  шлюхи  взбудораживало сознание  и вызывало  у Вадима ранее не знакомые приливы  чувств и трепетание некоторых частей его молодого,  наливающегося  силой тела.  В   раскалывавшейся от выпитого вина голове  возникли сладострастные мечты и картинки.
              Его познания теории отношений между мужчиной и женщиной   сводились к смакованию  со сверстниками  доходивших до них от старших парней  некоторых  сведений  о том, что сейчас известно  всем учащимся средней школы и  именуется сексом.   
           Однако, теоретические познания оставались не реализованными. Практика  этого  дела  у Козыря  отсутствовала  напрочь.
           И только его богатое воображение позволяло ему поддерживать среди сверстников авторитет при обсуждении   этих вопросов.  Время от времени он,  не краснея, врал,  приписывая себе  неповторимые подвиги  на любовном поприще. 
          -  Где же  я тебе возьму? Денег  у меня совсем нет. Второй день жрем, вот и на мели,   –  Козырь вывернул пустые карманы.
             - Если захочешь, то найдешь, - прошепелявило женское подобие.  Отсутствие денег у юнца изменило  неожиданно вспыхнувшее желание.  Ее  корявая  фигура  проковыляла в сторону группки мужиков открывавших на соседней лавочке бутылку портвейна.    
             Как не странно,  но впервые  возможность   иметь женщину, оказалась настолько  близкой. Вадим растолкал  ничего не соображающего Петуха.
             -   Валера быстро вставай.  Дело есть - баба за стакан  дает.
            На выходе из метро к пригородным электричкам  они  увидали  в лоскуты пьяного мужика,   лицо которого  изрядно пострадало от столкновения с  асфальтом.  Созерцая ничего не соображающим взглядом бытие человеческое,  он время от времени судорожно хватался   порванными  в кровь  руками  за стенки здания вокзала. 
            Порой его взгляд становился осмысленным. Сознание возвращалось к нему.  Он начинал виновато улыбаться  прохожим, надеясь получить от них сочувствие и помощь. 
           Как же ему было хорошо в теплой каптерке, где сегодня с приятелями после работы он раздавил на троих пузырь московской водки. Как по делу пришлась  выпрошенная  у буфетчицы  Клавки  с легким душком  залежавшаяся  у нее   селедка.  А потом вечно пустые  разговоры о работе, недовольство зажравшимся мастером  и  традиционная   нехватка горячительных напитков.
           И вот он ничего не подозревавший, такой счастливый и великий всего лишь час назад   оказывается здесь  на пороге судьбы, где толи Господь, толи дьявол  уже определил его  ближайшее  будущее.
           - Видать  с аванса надрался?  - бросил жесткий взгляд  на пьяного мужика   Козырь.
           Гусиная кожа покрыла его тело. Совсем недавно он понял, что теперь так будет всегда,  когда ему  будет предстоять какое-то дело.
           - Все пропить не мог, наверняка полсотни домой тянет, - заметил он, прикуривая у Петуха сигарету.
          - Да и заначил   от жены в  пистоне    не меньше червонца, - пронзила  его еще одна мысль. - Тут не только на портвейн хватит,  можно  гульнуть  с лихвой .
         -  Братан, «раздавим  клопа на  скаку», - вспомнив  озорную  усмешкой  Генки Семенова, бросил он Петуху.
          
         Из перехода метро трое вышли на платформу.  Впереди уверенной походкой  вышагивал   мужчина,  которому было под сорок. Темный плащ с поднятым воротником как-то по-особому сидел на его невысокой и коренастой фигуре. Шляпа с короткими полями  была сдвинута на лоб и скрывала черты полного лица. Это был старший инспектор  уголовного розыска  капитан милиции Харьков.
          За спиной  оперативника суетились двое  высоких, стройных парней, явно принадлежащих  к комсомольской  братии. Их серьезные, надменные лица свидетельствовали о важности возложенной сегодня на их плечи миссии. 
         Вот уже не первый  вечер  сотрудники линейного отдела милиции по гражданке и приданные    комсомольцы  патрулировали электрички на Можайском направлении, в которых в последнее время   участились грабежи пассажиров. Однако, все усилия оставались тщетными.  Оперативные группы не успевали вовремя оказаться на месте преступления. Попытки выявить преступникам по приметам тоже не приводили к успеху.
         Сегодня уже изрядно всем надоевшему мотанию по вагонам было суждено не состояться.
          Цепкий взгляд Харькова безошибочно определил в толпе  двух молодых парней, которые, нисколько не церемонясь,  тащили в конец стоящего состава пьяного  мужичка. Их намерения  в отношении этого несчастного явно не вызывали у оперативника никаких  сомнений.
         - Ну, хоть сегодня не впустую, - с облегчением вздохнул он.
          - Приданные комсомольцы  как нельзя к стати,  -  промелькнуло в голове.   
          - Во-первых,   задержать преступника помогут. Уж это то им  в охотку, лишь бы принадлежность к власти и силу свою показать. А во-вторых,    доказательная база –  железная, как никак очевидцы. Для  них и в суд  свидетелем сходить одно  развлечение.
           В последнее время все больше и больше выпускников институтов  приходило на службу в милицию на смену фронтовикам и малограмотным   специалистам  послевоенного времени, выпускаемых средними  школами милиции. Свои первые шаги на поприще борьбы с преступностью они   делали в многочисленных особых оперативных комсомольских  отрядах.
            -  Посмотришь,  завтра  кто-нибудь из этих придет к тебе в напарники, а  там, и в начальники   пробьется, - с  горечью подумал  Харьков.
            - Ничего, мы еще повоюем, и эту  зелень  уму  разуму научим. Похоже,  что здесь дело верное, задержание с поличным за грабеж на премию в тридцатку  тянет. Только бы не подвели  оперативнички.
           План задержания моментально созрел в голове у Харькова.  Он сходу исключил соблазн идти вплотную за преступниками, все видеть и контролировать ситуацию.  Малейшая неосторожность могла вспугнуть их, и тогда бы они отказались от преступного замысла. А задержание не состоявшихся грабителей   означало, что им не удастся вменить и другие ранее совершенные ими грабежи.
           По опыту он предвидел, что, скорее всего, мужика завалят и обберут  между стоящими составами   в  их  голове, а уходить  будут через безлюдное в это время поездной отстойник. Захват на месте с поличным  удобней провести прямо из стоящих вагонов.   Однако, он не отметал возможность, что  проникнуть  в поезд  и пробежать фактически по всем вагонам в его начало  требуется время, и он может не успеть к развязке.  Следовательно,  надо было перекрыть грабителям пути отхода.
        - Спокойно мальчики.   Вон видите,  двое парней пьяного  ведут в конец состава на Киев?  Это те,   кто нам с Вами нужен. 
        Комсомольцы встрепенулись. Они уже давно мечтали о настоящем деле.
        Лицо одного, видно старшего  из них, исказила злая неестественная улыбка. Это был член штаба  оперативного отряда райкома Виктор Стрельцов. Поступив на математический факультет, он быстро понял,  что наука  это не его призвание.  Работа же в комсомоле и  непосредственно в оперативном отряде открывали ему после окончания института  прямую дорогу  в органы. Не обременяя себя учебой и всегда имея свою тройку, он все свободное время  отдавал  отряду, неоднократно заявляя о себе, как  о непримиримом  борце с преступностью. Его усердие не осталось не замеченным. К третьему курсу  он уже уверенно одной ногой стоял в райкоме.  Участие в задержании грабителей  делало его основным претендентом на вот-вот освобождающееся место командира институтского отряда.
         Настал момент, когда он должен был проявить себя как старший.  Мысли Харькова  несостоявшийся математик просчитал в легкую,  и безошибочно определил  наиболее важное и  безопасное место  в предстоящих действиях.         
       - Силин, давай-ка через пригородную платформу к  стрелке в конце состава, уходить в ту сторону будут, - беря инициативу  на себя, скомандовал  он .
       -  А если мы  припоздаем, то  проследи за ними и дай нам знать, где они  находятся.
       Харьков улыбнулся, получив подтверждение своим размышлениям.
        -  Этот очень далеко пойдет, - подумал он.
            -  Все правильно  ребятки. Ты Стрельцов со мной,  скорей всего нам их брать придется. Но смотрите, не дергайтесь раньше времени. Брать только  с поличным будем.
          Силин нисколько не сомневался в  правильности принятого решения. Однако,  было крайне обидно, что ему отводилась как бы второстепенная роль в задержании грабителей.
         - Все ясно товарищ капитан, -  он  решительно побежал по пригородной платформе к указанному  месту.
          Вот и стрелка. Громадные вагоны, замершие в строю,   справа и слева на путях, образовывали  мрачный туннель, в конце которого ярко светились огни перрона.  Где-то там под куполом вокзала текла обычная жизнь. Там  было тепло и сухо. Потускневшие от времени  серебристые радио колокола с   хрипотцой выдавливали  из себя шедевры  советской эстрады, которые время от времени прерывались монотонными и малопонятными объявлениями.  Многочисленные транзитники, нажравшись пельменей и опившись пивом, тупо возлегали  на тяжелых, жестких скамейках или, разминая свои утомленные в дороге тела   дефилировали по перрону  под пристальным взглядом возвышающегося над ними бронзового вождя.   
        В полусотне  метров    Силин  ели-ели  различил три  силуэта.  Это были те, кого  они с Харьковым и Удельновым увидели на выходе из метро.   Двое молодых парней  тащили пьяного мужика промеж вагонов. 
        -  Наверняка очистят карманы, снимут часы. Если будет сопротивляться, то   начнут бить,  - подумал Силин.
       - Вот тебе и грабеж! Если не прибьют до полусмерти,  то по закону червонец им обеспечен. За все это…?
        До этого понятие преступление для Силина было чем-то невероятным,  ужасным, из рук вон выходящим событием. В действительности же происходящее на его глазах оказывалось каким-то обычным, но  ужасно паскудным  явлением.
        - Что-то здесь не так? Неужели человек сам способен вот так  по глупости, или по какой другой причине преступить закон и обречь себя на длительное лишение свободы? Как и почему  случилось  так, что эти двое  готовы  изувечить ничего не сделавшего им плохого, постороннего  человека,  из-за каких-то денег?
         Ему ужасно захотелось остановить этих парней  и предотвратить тяжелые не для одной жизни последствия происходящего.  Однако, это желание гасилось жестким требованием оперативника: «…брать только с поличным!»
        - А если  после всего мужик окажется калекой или не дай  Бог откинет коньки?  - пронеслось в голове. 
         - А как ты докажешь умысел на грабеж, если вмешаешься и вспугнешь преступников? Завтра в твое отсутствие они совершает еще более тяжкое деяние и  уйдут от ответственности. Безнаказанность породит новые преступления, и все больше не повинных ни в чем людей будут обречены на страдание.
         На  его глазах  совершалось настоящее преступление, а он  сотрудник  комсомольского оперативного отряда Ленинского района, оказавшись один на один с преступниками должен  обязательно задержать их с поличным.
       -   Харьков и Витек явно не успевают  к развязке событий, -  пронзила его неожиданная мысль.   
        Это означало, что ему предстоит  действовать в одиночку.
        - Как быть их же двое, а если не справлюсь ?- рвали сомнения его душу.
        Нервное напряжение достигло  наивысшей степени. Ужасно хотелось какой-либо развязки.
         - Претворюсь пьяным и не вызывая подозрений  подойду ближе к грабителям. Резко вырубаю  одного из них, а дальше задерживаю второго.
      В последствии эта схема постоянно будет использоваться Силиным. Находясь в критических ситуациях,  он всегда будет принимать необходимый для успешного решения задачи облик. Его удары оппонентам будут  неожиданны и неотразимы.
       Силин видел, как  от короткого удара завалилось тело мужика. Преступники склонились над ним, обшаривая карманы.  Потом,  резко распрямившись, они рванулись   в сторону депо.      
       - Пора действовать, ограбление состоялось, - Силин неуверенной, пьяной походкой вышел из темноты и стал расстегивать ширинку.
        - Мужики!  С облегчением Вас, сейчас и мне полегчает, -  пошатываясь, с ничего не выражающим лицом, поприветствовал он проходящих мимо грабителей.
        - Чего!  Совсем плохой, - отреагировал на приветствие Петух.
        Большего сказать он не смог. Сильный удар в челюсть, поверг его на холодную припорошенную первым снежком землю.
        - Молодец Санька! – раздался голос Стрельцова, который вслед за Харьковым выпрыгнул из дверей стоящего вагона.
         Осмотревшись,  Силин увидел оперативника, верхом сидящим на втором преступнике. 
         Силин так и не узнал, кто же были эти грабители.  Дав показания по факту задержания неизвестных за грабеж, он фактически не вспоминал о данном случае.
          Шло время. Студенческая жизнь кипела, оглядываться назад не хватало времени. И только через год, вернувшись из очередного строительного отряда, ему в деканате вручат запоздалую   повестку в суд, куда его вызывали летом в качестве свидетеля  по делу Козырева и  Петухова.
         Какое-то тревожное чувство охватило  Саньку.  Фамилии в повестке  ему хорошо  были  знакомы.


         Зона.  У скольких людей это слово  вызывает  массу  воспоминаний и эмоций.
          Для Козырева  зона всегда ассоциировалась  с несправедливостью.  Именно на своей первой зоне  восприятие несправедливости  обострилось  у него донельзя.
          Будучи еще пацаном Козырев, попавший  на зону,  как губка впитывал  разговоры о красивой   жизни и справедливом отношении между людьми.
       Он быстро усвоил для себя    одну истину, которой его учили  старшие осужденные:  «Зачем горбатиться  на государство и получать за это копейки?   Намного проще украсть один раз много и пожить в свое довольствие».
     Пройдет не один год, прежде, чем он поймет, что это далеко не так.
     Но это будет  не скоро. А по началу  жизнь в криминале захватила его с головой. С каждым днем она становилась все более знакомой  и родной.  Идти по этой жизни было намного проще и легче, чем завязать с ней.