Мумии

Посвящается Кате Кадыровой
Он.
   Порою в жизни так хочется перемен: что-то изменить, обрести в себе новые горизонты, но так трудно к этому подступиться. Ты словно в замкнутом вербальном цикле проживаешь уже наскучивший тебе день снова и снова и ближе к вечеру понимаешь, что день пропал не зря. Мысли о подержанных абсолютах сильно изматывают и ввергают меня в уныние, а так хочется простой добродетели, радости исходящей извне, но для меня это редкое качество. Пустота разъедает меня изнутри, а небо – оно по-прежнему голубое. Я вижу сны, и они уносят меня за горизонты моих печалей, а проснувшись, отдернув вид из окна плотными шторами, я сознаю, что нет никакого смысла в этой никчемной жизни.
Она.
   В последнее время меня все больше беспокоят мои волосы. Ну не то чтобы там цвет или секущиеся концы, а вообще волосы. Я вот не представляю себя без них. А еще, вот уже второй день в моей палате летает муха, и я ничего не могу с этим поделать. Приходила подруга и набрызгала дихлофосом, а она все равно летает и жужжит, и ни какая там турбулентность ей нипочем. Но все это меркнет в сравнении с тем, что сегодня я красила ногти и неожиданно для себя заметила, что мизинцы у меня кривые. Это просто ужас какой-то. Все пальчики ровные, а мизинцы кривые. И как я раньше этого не замечала. Мама говорит, что это наследственное. Может, она права?
Он.
      Все-таки здорово, когда есть такой человек, с которым можно просто помолчать, не вдаваясь в детали трансцендентальной апперцепции и не зубоскалить по разному поводу. Этот человек я. Всех остальных раздражает моя вдумчивость и молчаливость. Я привык к одиночеству, оно меня устраивает, в какой-то степени я смирился с ним и принимаю его как должное. Хотя бывают такие моменты, когда просто хочется выть, от того, что невыносимо болит душа. Еще я заметил, что здесь совершенно не умеют готовить мясо – бедные животные погибли зря.
Она.
      Говорят, что в Тибете монахи проводят хирургические операции без скальпеля, т.е. руками, но почему-то никто не говорит, чем они их обрабатывают перед операцией. Помыл, значит, китайским мыльцем и давай ковыряться в потрохах. Зато там живут дольше всех, несмотря на скудность жизни и отсутствие так называемых благ цивилизации. Грязные чумазые, а живут долго. Между прочим, у некоторых женщин там по два мужа: один зарабатывает, второй дома хозяйничает. Интересно, они не ревнуют друг друга. Представляю их в ЗАГСе. Думаю, что Тибет – это не для меня, вот Индия другое дело. В детстве у меня была мечта прокатиться верхом на слоне по побережью океана, а еще мне кажется, что в Индии влюбляются и любят всю жизнь. Решено, моя свадьба будет в Индии, а венчаться мы будем в Тадж-Махале, и я вся такая красивая: в сари и с красной точечкой на лбу.
Он.
   Мне кажется, если я умру, то никто обо мне не вспомнит, как будто и не было меня вовсе, кроме мамы, конечно. Раньше я наивно полагал, что живу, потом понял, что пытаюсь выжить, а теперь просто чувствую, что существую, как хрупкая форма с незначительным содержанием, и нет тут поэзии. Сны превратились в реальность, а мы, как писал Тагор, все те же хрупкие, сирые и обездоленные. В последнее время мысли о смерти меня не пугают, и что значат все эти прожитые мною мгновения, если сердцем своим я привязан к Вечности. Вот только грустно мне в пустоте одному.
Она.
   У меня появилось тайное место, ночью не могла заснуть и решила прогуляться по коридору, в конце которого нашла уютный и тихий уголок, там есть окно и стоят цветы, от которых просто необыкновенный аромат. Открыв окно, я почувствовала настоящую свежесть ветра, и мне казалось, что мои волосы развевались, подобно волнам на холстах Айвазовского. Такое легкое и непередаваемое чувство. Я жутко скучаю по дому, по маме с папой, по сестренке, по своим подружкам, хочется всех их обнять, и чтобы такие мгновения были как можно чаще.
Он.
   Пытаюсь больше двигаться, но пока все мои попытки тщетны. Сегодня я не смог дойти до столовой и упал, завтрак принесли в палату. Неудобно плакать, слезы обжигают лицо. Вопросы «что делать» и «как дальше жить» не дают мне покоя. Иногда я думаю, что если бы представилась такая возможность, изменить свое прошлое, чтобы я изменил? Наверное, ничего. Какая-то внутренняя уверенность подсказывает мне, что все в этой жизни закономерно, а счастливыми, как впрочем, и несчастными нас делает только наше сознание. Сплю по три часа, в голову лезут сомнения, а мысли о будущем становятся все призрачней и едва уловимы.
Она.
      Такое ощущение, что все несчастья обрушиваются на мою голову, а сегодня ночью еще и на мои плечи. Дышу ночным воздухом у окна и слышу, будто кто-то идет. Вижу какого-то бедолагу, пытающегося идти, держась за стену, наверное, тоже не спится. Когда он упал, у меня чуть не разорвалось сердце. Подошла к нему и помогла подняться, потом пришлось тащить на своих плечах к его палате, а потом будить медсестру, чтобы она его осмотрела. Двое неспящих в одном коридоре – это еще ничего, а вот если у всех бессонница будет и все начнут падать за неимением сил, моих хрупких плеч надолго не хватит. Дышу, слышу, как сильно бьется сердце, плачу и молюсь, чтобы у всех все было хорошо.
Он.
   Часто кружится голова, особенно, это происходит, когда двигаешься. Ночью упал, потом снимали гипс, из носа шла кровь, но все обошлось легким ушибом. Кто-то такой же, как я, поднял и дотащил меня до палаты, наши физиономии чем-то похожи. Надо набраться сил и поблагодарить. Моя голова похожа на голову заблудшего во вселенной Тутанхамона, странствующего в вечных поисках своих пирамид.
Она.
   Я превратилась в сову. Ночами сижу у окна в коридоре, а днем отсыпаюсь в палате. Просила лечащего врача сделать мне возле уха отверстие, чтобы можно было слушать плеер, так что ты – не положено. Вот и приходится предаваться воспоминаниям, пока не придут родные и друзья, чтобы поделиться новостями. Я как брошенная своим народом Клеопатра, никто не узнает меня в моем обличии, а кто-то даже отвернулся. Больная никому не нужна, и на сердце от этого так паршиво.
Он.
   Ночью, набравшись сил и решимости, вышел в коридор, дошел до того места, где упал, передохнув, продолжил путь к заданной цели. Дойдя до конца коридора, я увидел стоящего у окна моего спасителя, им оказалась девушка. Мы долго стояли и, словно глухонемые, любовались архитектоникой звездного неба. Она не против, чтобы я приходил к окну, возможно, вместе нам будет легче пережить весь этот кошмар.
Она.
   Впервые мне нечего было сказать человеку, стоящему рядом со мной. Я стояла, как вкопанная и сознание будто растворилось, слова потеряли всякий здравый смысл. Было немного страшно, и в то же время я чувствовала, что не одна. Оказывается, что совсем неважно, как выглядит человек, его можно чувствовать, а внутренний мир прекрасен. Интересно, сегодня он придет?
Он.
   Попросил медбрата помочь мне спуститься по лестнице и выйти на улицу. Появилось желание сделать «Клеопатре» подарок. Ползаю по газонной травке и рву одуванчики, хотя я себя чувствую собирателем жемчуга на дне океана.
Она.
   Он принес цветы, но не те цветы, которые дарят благородные рыцари, это был букетик радости и счастья, такого восторга я никогда не испытывала. Мы разговариваем, иногда просто молчим, но всегда чувствуем друг друга. Появилось ощущение полой бесконечности, в которой мы обрели для себя радость и возможность быть счастливыми, даже в этом крошечном отрезке времени.
Он.
   Я чувствую, как ко мне возвращаются силы, головные боли сменились легкими покалываниями в висках, но главное – это то, что появилось чувство внутреннего полета. Говорят, что время лучшее лекарство, но это не так. Сегодня я узнал, что ей сняли гипс и перевели в терапию, но самое худшее то, что за все время наших встреч я ничего о ней не узнал. Радует только то, что ей гораздо лучше и совсем скоро ее выпишут.
   Утром ты ушла, вечером наступила осень. Спертый воздух давит на легкие и я задыхаюсь в этом пространстве. Ночами я брожу по коридору и мне некуда больше упасть. Всматриваясь в звездное небо, в каждой сияющей звезде я вижу твое отражение. Какое это странное чувство – оказаться на мгновение прижатыми друг к другу и навсегда быть оторванными в Вечности. Мне не хватает тебя и мгновений, проведенных вместе.
   Меня разбудили птицы, закрытые окна палаты не смогли противостоять чириканью этих прекрасных созданий. Я очень люблю весну, особенно, моменты, когда оживает природа. Завтра меня выписывают, даже не верится, ко всему привыкаешь. Я, будто заново рожденный, начинаю жизнь с чистого листа. За все время, проведенное здесь, я понял одну простую истину: жизнь – это созданные нами мгновения, которые возникают из ничего и превращаются в нечто. И поверьте, ради этих мгновений стоит жить.
Вместе навсегда!
   Я вышел из здания больницы, мама плакала и смеялась, крепко обнявшись, мы стояли, и все прожитое пролетело, как одно мгновение. И тут подошла Она, и расстояние между мной и звездами стало намного меньше…