Три мировоззрения 5. авторитарная нравственность

ТРИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ 5. АВТОРИТАРНАЯ НРАВСТВЕННОСТЬ И РЕЛИГИЯ.

Продолжение статьи. Начало   http://www.proza.ru/2013/05/15/1652

Как авторитарная власть на земле подразумевает непогрешимость правителя, так и соответствующая ей религия утверждает единственную непогрешимую небесную власть. Роль адепта в такой религии сводится к слепому следованию и полному повиновению высшему закону. Закон же в свою очередь толкуется и «доводится» до паствы специальными представителями высшего единого небесного существа. Наиболее ярким примером такой религии является «павлианское» христианство. Собственно все сказанное здесь и ниже относится в равной степени и к мусульманской вере, которая по своей природе - христианство с восточным колоритом.

Все просто и понятно. Нужно пояснить только слово «павлианское». Дело в том, что раннее христианство до того как стать государственной религией было по своей сути неким мистическим учением с сильным аскетическим уклоном. Говоря современным языком религией бомжей, которые, чтобы не завидовать обеспеченным язычникам, придумали себе систему «утешений». Помру я завтра с голоду – возьмет бог меня в рай, будет амброзией кормить и под песенку спать укладывать. А тот богатый ремесленник, что не дал мне вчера хлеба будет на раскаленной сковородке прыгать. Ведь сказано в писании: «Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай». Или не отдали за меня девушку – и не надо, помру невинным, буду милее богу. А чтобы не было соблазна, вообще пойду оскоплюсь. Зачем дерзать, зачем учиться, зачем работать – исполняй десять заповедей, а в остальном божья воля. В северной Африке доходило до того, что голодные и раздетые «христиане» отлавливали одиноких путников и требовали под угрозой смерти, их христиан зарезать за Веру господню.

Нет сомнений, что принять этот бред не могли ни власть, ни широкие массы населения. Поэтому религию малость подправили, отказавшись от самых одиозных моментов. Некоторые моменты вроде умервшления плоти во имя торжества духа остались, но перестали быть общеобязательными. Эта правка исторически приписывается апостолу Павлу, отсюда и научный (но не церковный) термин – «павлианство». Термин «павлианство» не нужно путать с «павликианством» - течением иконоборчества в Византии. И чтобы уж «расставить все точки над и», скажу, что в моей статье этот термин отличает вариант христианства распространившийся в Римской империи во II-III веках, от более ранних вариантов, например арамейского.

Суть авторитаризма и его религии прекрасно вскрыл российский император Николай I, в своем бессмертном изречении: «Не нужны мне умники – нужны мне послушники». Вторит ему обер-прокурор святейшего синода Константин Петрович Победоносцев в своем трактате с характерным названием «О введении единомыслия в России». Человек для авторитарной религии и общества – «винтик» строго исполняющий назначенную ему функцию. Простенько и со вкусом.

Но пытливому человеческому уму и мятежной душе нужно нравственное обоснование любого порядка. Христианство и дает таковое. Предоставим слово Алену де Бенуа:

Само существование физического мира обусловлено доброй волей бога, актом творения. «Только Бог имеет абсолютную ценность, всё, что не есть Бог, имеет ценность только лишь относительную. Быть сотворенным – значит существовать не собой, а кем-то иным. Это значит, испытывать постоянную нехватку себя, быть неполным» (А. де Бенуа «Как можно быть язычником» - АБ). По отношению к богу «человек является всего лишь тварью, таким образом, его условия существования зависят полностью от того, кто его создал» (АБ). Поэтому главным грехом христианства, «грехом по преимуществу становится «гордыня» – отсутствие униженности» (АБ). Более того человек объявляется виновным уже в том, что явился на свет (первородный грех). Все хорошее, чего достиг человек в жизни, объясняется не его усилиями и деяниями, а объявляется божьей милостью. А все плохое исходит от грехов человеческих.

Правом же решать что хорошо, а что плохо обладает только Бог. «Естественно, что библейская мораль не выводится из зрелища чувственного мира или непосредственно пережитого жизненного опыта человеческих существ. Она происходит исключительно из желания Бога и произнесённых им запретов. Учитывая, что только он может определять добро и зло и возводить их в абсолют, а также что вознаграждает и наказывает тоже он, всё, что происходит с человеком, происходит неизбежно в связи с моральной ценностью его действий. Подобная система замыкает человека в проблематике нездорового объяснения: (конкретно) плохие события происходят, потому что совершаются (морально) плохие действия. В этом заключается источник чувства вины и нечистой совести» (АБ).

И там, в книжке Бенуа, еще много страниц подобного. Но это логика. А как мы поняли раньше, в вопросах веры, в вопросах чувств логика бессильна. Разве не ощущаете вы особый трепет входя во храм? Только слушая сердце можно понять, почему люди искренно верили Христу, шли за веру на жертвы, на лишения, на муки, на костер.

Почему вместо того, чтобы попить пивка, посмотреть фильм, съездить прикупить чего-нибудь для дома, да, в конце концов, диссертацию по работе защитить, карьеру сделать, я пишу эту или подобную статью, гроблю драгоценное свободное время. Материально я с этого ничего не имею, славы не достигну, да и не стремлюсь. Возможно, мне интересно познавать мир? Наверное, это так, но тоже лишь отчасти. Например, эта статья за границами моих «научных» интересов. Может быть, кто-то мог изложить вопрос лучше, написать понятнее. Но никто не изложил, никто не написал – ни власть, ни оппозиция, ни, скажем, духовенство. Пишу потому что это надо в наш век тотальной промывки мозгов и извращения морали. Пишу потому, что не могу молчать.

Такое состояние, такие действия люди во все века называли подвижничеством. А результат подвижничества – подвигом. Но если язычество имело в виду действительно результат, Геракл, например, почистил Авгиевы конюшни, «замочил» прорву сомнительных тварей, то авторитаризм фактически отождествляет подвиг с жертвой. Неважно достиг ты чего-нибудь полезного или так просто пал на поле брани, если за общее правое дело - это подвиг. Это оттого что авторитаризм не допускает даже тени сомнения в правоте этого общего дела и в конечной победе этой правоты.

Поясню дело как бы с другой стороны. Положим, не Геракл освежевал Немейского Льва, а лёва сжевал Геракла. С точки зрения язычника-общинника Геракл тогда не герой, а просто дурак. Ему надо было, видя силу противника либо вовсе на льва не ходить, либо собрать «корешей» и идти толпой. А Лев наоборот герой, «победителей не судят». Как мы уже говорили, язычника устраивает только победа. По-другому посмотрит на вещи авторитарный христианин. Геракл – безусловно, герой. Он пал в бою с врагом, но его пример и светлая память о нем вдохновит новых бойцов. И, в конце концов, зло неизбежно будет повержено.

Но если вдруг Лев оказался своим, христианином, а Геракл его победил, то Геракл и вовсе попадает в категорию врагов. Ведь не всякий подвиг, а только согласный вере и воле божьей, является для христианина подвигом. А все прочее злодейство.

Вот я и подвел Вас к главной идее авторитаризма. Идее правого дела, как говорил Сталин: «наше дело – правое, враг будет разбит, победа будет за нами». И за «ценой не постоим», и все «как один умрем в борьбе за это». Основополагающая идея может быть любой, от «торжества православия» и «господства арийской расы» до «мировой революции». Но она обязана быть всеобщей, даже малейшие сомнения в основной идее великий грех – путь в стан врагов. Если у язычников две черты ограничивают точку гармонии, то в авторитарном обществе, лишь одна черта: с одной стороны ее - свои, а по ту сторону – враги. Многоцветный языческий мир окрашивается в два цвета: черный и белый. Грех и святость, добро и зло, свои и враги. Это выражается в тотальной нетерпимости к инакомыслию и желании подмять всех под себя, обратить в свою веру. Смысл авторитаризма – реализация такой основной идеи.

Идея, доведенная до абсолюта, начинает грызть сама себя: ведь то, что уже и так достигнуто, не может быть целью. А тогда во имя чего все жертвы и лишения, зачем куда-то идти? Лучше почивать на лаврах. Поэтому, авторитаризму всегда нужны враги. И всеобщая беззаветная вера в бога и «вождя», как в олицетворение идеи. В их мудрость и непогрешимость. Подчинение отдельной личной воли воле общественной. Даже волос не упадет с головы без божьей воли. А раз человек не волен в своих поступках, то не может и нести за них ответственности. Поэтому любой грех может и должен быть прошен. Даже природа не имеет права противиться общественной воле. Помните термин «борьба с природой». Не нужны нам Мещерские болота – осушаем, горят – обводняем. Едят у Великого Мао воробьи рис – истребляем, разводятся червячки-гусеницы – льем химикаты. Хотя вопросы экологии тесно связаны с мировоззрением, мы не станем в них сейчас углубляться. У нас впереди и так много всего интересного.

Компромисс, баланс мнений характерный для язычества, подразумевает хотя бы наличие таких мнений. Но в случае смертельной угрозы, как сейчас сказали бы чрезвычайной ситуации, необходимо не обсуждение путей решения проблемы, а согласованное действие всех членов общества. Даже язычники в таком случае временно избирали вождя, стратега или диктатора с безусловной абсолютной властью, тем самым переходя к авторитаризму. Авторитаризм же непрерывно живет в состоянии чрезвычайной ситуации. Иное для него конец.

Многие читатели уже догадались, что исторический смысл авторитаризма в объединении. Только перейдя к христианству, на основе общей идеи европейские народы смогли объединиться в великие нации: французскую, испанскую, итальянскую, немецкую, русскую и т.д. И наоборот, нынешний упадок веры и изменение общественного строя повлек за собой эрозию наций, привел к всплескам сепаратизма. Все вдруг вспомнили, что они каталонцы, баски, хорваты, баварцы, татары и башкиры.

К задаче объединения ведет и главная заповедь христианства: «Возлюби ближнего своего как себя самого». И хоть говаривал Христос: «Возлюби врагов своих», врагов в лучшем случае боялись. А в остальных истребляли. Если язычество подготавливает «человеческий материал», то авторитаризм учит людей действовать целенаправленно, подчиняя личное общественному во имя достижения высокой цели.

Внутренние распри неизбежны для язычества, но неприемлемы для единого авторитарного общества, поэтому авторитаризму к месту пришлось христианство, которое подняло знамя милосердия, возвело добродетель в абсолют, ввело личную ответственность за преступление. В отличие от язычества, где ответственность нес весь род.

С одной стороны христианство удобно для человека, всегда понятно, что от тебя требуется. Человеческая личность заменена человеческой функцией, принадлежностью к классу или касте: жрецов, воинов, пахарей или ремесленников. Поэтому нельзя считать Индию с ее брахманами, кштариями и неприкасаемыми вполне языческой. Строгая классовость безусловный признак авторитаризма. Но как мы уже говорили, общественные устройства неустойчивы в чистом виде. С другой же стороны человеку свойственно мышление и как его следствие сомнения (рефлексия), а это с точки зрения авторитарной религии и власти великий грех. О таком не стоит даже заикаться, может плохо кончиться для рефлексирующего субъекта: «слово – серебро, молчанье – золото». Инакомыслящему, и даже просто мыслящему человеку очень тяжело в тоталитарном обществе и нравственно и просто физически.

Как ни странно это покажется на первый взгляд, самые жесткие требования авторитаризм предъявляет к правителю и ко всей правящей и духовной элите. Они должны, безусловно, верить в движущую идею общества, служить примером остальным, а также обладать качествами лидера. Если вдруг правитель не соответствует этим высоким требованиям, то его тем или иным способом устраняют. У окружающей его идейной элиты всегда в запасе яд, кинжал, а в русском варианте даже подушка. И море веры и решимости пустить все это в ход, пусть даже ценой собственной жизни. Идея превыше всего.

Авторитаризм не мыслим без экспансии и побед. Только победное шествие идеи по миру может подтверждать ее правоту. Остановка движения, как и достижение поставленной цели, снимают чрезвычайное напряжение в обществе, и поэтому смертельны для авторитаризма. В своей экспансии авторитаризм опирается на «непобедимую и легендарную армию», которую в свою очередь подпитывает вера в собственную правоту и «творческий труд» всего общества: «народ и армия едины». А воспитывает веру еще одна армия – армия священников-политработников.

И на «закусочку» еще один признак авторитаризма – любовь к форменной одежде. Посмотрите на граждан Северной Кореи в одинаковых френчах a’la Иосиф Виссарионович, а совсем недавно и китайцы так ходили. Но им далеко до Имперской России, где пестрило от обилия «форм». Гвардейцы и армейцы, чиновники различных ведомств, гимназисты, кадеты, семинаристы, учащиеся реальных училищ, студенты, инженеры, железнодорожники - все свою форму носили. И самое интересное, носили с гордостью.

Продолжение http://www.proza.ru/2013/05/28/2004