Глава 46. Байка о том, как Юрочкин понос коллектив

БАЙКА О ТОМ, КАК ЮРОЧКИН ПОНОС КОЛЛЕКТИВУ УДАЧУ ПРИНЕС
 
 Это случилось первого мая 1961 года. В стране совсем недавно прошла реформа с заменой старых денежных знаков на новые. Заменили даже мелочь. Не тронули только копейки, двушки и трехкопеечные монеты. Народ с трудом привыкал к новому виду денег, к новым ценам, продолжая автоматически производить расчеты по прежнему курсу. В то же время на любой ленинградской помойке можно было найти целые пачки обесцененных и выведенных из обращения банкнот – их дети с удовольствием использовали при игре “в магазин”. Но вовсе не деньги являются основной темой этой истории, хотя и они сыграли в ней немаловажную роль.
 В тот первомайский праздник Юрочкина дворовая команда собралась в ЦПКиО на площадку аттракционов. Там, по слухам, появилась новая карусель, но не та, привычная, похожая на огромную патефонную пластинку с прикрепленными к ней лошадками из папье-маше и фанерными автомобильчиками, которую запускали в парке каждое лето. Новая карусель была совсем другая. Она представляла собой большую фанерную тумбу, от которой, словно щупальца осьминога, отходили в разные стороны железные штанги с самолетиками на концах. В каждый самолетик помещалось по два человека; один был пилотом, а второй – штурманом или стрелком-радистом. При этом пилот мог с помощью штурвала управлять самолетом, поворачивая его то вправо, то влево и даже потянув штурвал на себя или оттолкнув от себя мог направлять самолет то вверх, то вниз. Для усиления иллюзии полета у каждого самолетика был вращающийся пропеллер, а по радио транслировали звук работающего мотора, а также треск выстрелов, если стрелок-радист нажимал на гашетку пулемета. При этом на стволе пулемета начинала мигать красная лампочка – одним словом, не аттракцион, а мечта! Слухи о новой карусели распространились по городу с быстротой молнии, и от желающих покататься на ней не было отбоя, поэтому, хотя билет на карусель стоил целых 20 копеек, приходилось отстаивать огромную очередь, чтобы покататься на этом чуде техники. Из всех Юрочкиных друзей одному Котьке Сущаку выпало такое счастье, да и то всего один раз. Но Котька не был бы Котькой, если бы не подбил ребят устроить коллективный поход на карусель. Он даже продумал, в какой день удобнее это сделать: ведь Первого мая с утра народ пойдет на демонстрацию, весь транспорт остановится, а, значит, где-то с восьми утра до двух часов дня в ЦПКиО будет пусто. Надо всего-навсего встать пораньше и пешком добраться до парка, а там целых полдня катайся, на чем хочешь! Идея всем понравилась, и ребята бросились выпрашивать у родителей деньги. Бросился и Юрочка, но мама не только не дала ему ни копейки, но и самого его отпускать в такую даль без взрослых категорически отказалась. Что только Юрочка не делал: он просил, умолял и даже плакал – все было бесполезно. Его выручили три друга: они буквально выпросили Юрочку у мамы под свою ответственность, клятвенно пообещав не сводить с него глаз и все время держать за руку. Только на таких условиях мама согласилась и даже дала Юрочке рубль. Часть пути ребята решили проехать на трамвае и поэтому вышли из дома в семь утра, но все равно транспорт уже не ходил, и им пришлось идти пешком. Тут-то и выяснилось, что дороги толком никто не знает, поэтому они не придумали ничего лучшего, как двигаться по трамвайному пути того маршрута, что ходил в ЦПКиО. Но вскоре они все равно заплутали, и, плюнув на все, пошли наугад. А вокруг бушевал праздник. Город был украшен флагами, плакатами, транспарантами. Из окон и уличных репродукторов звучали песни. По улицам шли колонны демонстрантов и просто гуляющие. Торговали буфеты, предлагая пиво, лимонад, конфеты, пирожки и бутерброды. Подозрительные личности предлагали детям товары, от одного вида которых у Юрочки разбегались глаза: он был готов немедленно купить и леденцового петушка на палочке, и пестрый шарик-раскидай на резинке, и кулек жареных семечек. Поэтому его скудный денежный запас таял буквально с каждой минутой.
 Но вот вся компания  миновала большие, широкие улицы, заполненные народом и соблазнами, и вступила в маленькие улочки и проулки каменных джунглей Петроградской стороны. Юрочка шел мимо высоких доходных домов, понастроенных здесь за два предыдущих столетия. С фасада они выглядели очень даже неплохо, но стоило свернуть в подворотню, как начиналась бесконечная череда узких, темных и вонючих дворов-колодцев с выходящими в них подслеповатыми оконцами, отродясь не видевшими солнца. При желании этими дворами можно было пройти с одной улицы на другую, такую же грязноватую и мрачную. 
 Юрочка плелся позади всей компании, еле-еле переставляя ноги. Ему уже осточертела эта дорога по унылым, серым улицам. От былой радости не осталось и следа. Поход длился уже четвертый час, и конца ему не предвиделось. Юрочка ужасно устал и проголодался. Леденцовый петушок и горстка семечек, купленные в самом начале похода и немедленно съеденные, не только не насытили, но еще более усилили чувство голода. С каждой минутой есть хотелось все сильней и сильней. Но ни голод, ни усталость не выбили из Юрочки ни одной слезинки: он твердо знал, что мальчикам стыдно ныть и жаловаться, тем более, что другие ребята тоже устали и хотят есть, и если он расхныкается, то они не станут его утешать,а поднимут на смех. Так они и шли, усталые, голодные и злые, пока не набрели на сосисочную. Из ее открытых дверей в носы мальчишек ударил такой одуряюще-вкусный запах, что они, не сговариваясь, всей толпой кинулись к прилавку. Перекусив, они слегка повеселели, но, подсчитав оставшуюся наличность, снова приуныли - на компанию из десяти человек, у них осталось два рубля. Этих денег хватало лишь на то, чтобы прокатиться на чудо-карусели по одному разу. Стоило ли тащиться в такую даль, сбивать ноги до самой попы, чтобы прокатиться всего один раз?! Ребята брели вдоль берега не то речушки, не то протоки, не то просто широкой канавы. Место вокруг больше напоминало пригородную деревеньку, чем город, а дорога постепенно превратилась в полузаброшенный проселок, вдоль которого стояли типичные деревенские дома с палисадниками и огородами под самыми окнами. Но попадались и заасфальтированные улицы, сплошь огороженные высокими, неприступными заборами, за которыми виднелись добротные крыши особняков. “Это, наверное, Крестовский остров”, - предположил всезнающий Котька Сущак. Лучше бы он промолчал! Ребят от его голоса словно прорвало. Вспыхнула перепалка. Все катили бочку на  Котьку, обзывая его Иваном Сусаниным, треплом, звонарем и так далее. Котька тоже за словом в карман не лез, - еще не родился тот человек, который смог бы его переговорить. И началась свара, ежеминутно готовая перерасти в драку. Лишь один Юрочка не принимал участия в бурной дискуссии: ему было не до этого, так как у него ужасно прихватило живот. Боль внутри все нарастала и нарастала, и Юрочке казалось, что в животе у него ворочается, урчит и кусается какое-то злобное существо, которое вот-вот вырвется наружу без разрешения хозяина. Он заметался в поисках укромного уголка, но, как на грех, таковых вокруг не наблюдалось. Терпеть уже не было сил, и тогда Юрочка шмыгнул под старый деревянный мост, переброшенный через речку, вдоль  которой они брели. О, эти маленькие естественные радости! Кто из нас не испытал их! До чего же легко и приятно становится на душе при одной мысли, что ты успел, добежал, что нет больше этой противной, изматывающей боли внутри, а, главное, что ты избежал возможного позора и других неприятных последствий. Он осмотрелся вокруг, в воде медленно текущей речушки, у самого берега, плавала какая-то бумажка. Юрочка взял её в руки, уж больно эта бумажка напоминала денежку. Старые бумажные деньги Юрочка видел и не раз, но эта на них не походила, скорее всего, это была новая денежка, непонятно кем и с какой целью брошенная в речку. Довольный и сияющий,он выбрался, наконец, на дорогу и предстал перед своей компанией, все еще продолжавшей выяснять отношения. Его вид так разительно отличался от разозленных, что на секунду воцарилась тишина, готовая взорваться новой вспышкой брани, но уже не в Котькин, а в Юрочкин адрес. Но этой секунды Юрочке хватило, чтобы произнести спасительные для себя и умиротворяющие для всех остальных слова: «А я денежку нашел!». И он показал им красную бумажку, еще не успевшую размокнуть в воде, на ней ясно читались слова «десять рублей». Надо ли говорить, что от Юрочкиных слов, а, главное, от вида новенькой купюры в компании воцарилось совершенно иное настроение - усталость и злость как рукой сняло, а восторгам и радости не было предела. Юрочку тут же провозгласили героем дня, и каждый утверждал, что именно ему пришла в голову идея взять малыша с собой. Оставшийся до ЦПКиО путь компания пролетела, как на крыльях, и, войдя в ворота, тут же убедилась - Котька все рассчитал правильно, и народа на аттракционах действительно не было! Где найти слова, чтобы передать восторг, который испытал Юрочка, забравшись в чудо-карусель! Он летел в одном самолете с Котькой Сущаком, только Юрочка был пилотом, а Котька – стрелком. Котька яростно поливал из пулемета заходящих им в хвост Генку Сумерина и Веньку Сологуба, а Юрочка бросал самолет то в правый крен, то в левый, то взмывал под облака, то с ревом несся к земле, и при этом еще строчил из пулеметов, укрепленных на крыльях, по хвосту самолета Мишки-рыжего и Гошки Гроздева, которые, в свою очередь отбивались от Юрочки с Котькой и охотились за Эдькой Белевичем и Жоркой Стариковым, а те гонялись за Борькой Викторовым и Славкой Субботиным. Хорошо, что их было десять человек, потому что самолетов на карусели было как раз пять штук. Правду говорят в народе, что жизнь, как зебра, то черная полоса, то белая. Видно черную полосу ребята миновали, насытившись неудачами сполна, и теперь пришла очередь белой полосы. Во-первых, Юрочка нашел деньги и всех помирил. Во-вторых, именно с сегодняшнего дня на новой карусели ввели детские билеты по 10 копеек. Правда, они полагались только дошкольникам, но добрый карусельщик, он же, по совместительству и кассир, разрешил ради праздника всей компании кататься по детским билетам, и это была третья удача. В-четвертых, очереди на карусель не было, и карусельщик, вместо положенных пяти минут, катал их целых десять, - и это только за один билет! А так как ребята пожадничали и купили каждому по три билета, то за полчаса они укатались так, что потом довольно долго не могли твердо стоять на ногах. Им уже не хотелось ни на качели, ни в тир, ни в комнату смеха, ни на чертово колесо. Поэтому, когда в парке появился народ, ребят уже не интересовали аттракционы, и они дружно двинулись в пышечную, там они закатили пир горой, потому что пышка с сахарной пудрой стоила пятак, а без пудры - три копейки, а бутылка лимонада без стоимости посуды – десять копеек. Короче, праздник удался на славу, и можно было бы закончить эту историю традиционной фразой: усталые и довольные, ребята вернулись домой. Только вот до улицы Ватутина от ЦПКиО надо было  ехать на трамвае целый час, если не больше, и Юрочка от усталости и избытка впечатлений заснул в трамвае мертвым сном, и как ребята ни пытались его разбудить на своей остановке, он ни в какую не желал просыпаться. Пришлось по очереди нести его на себе до самых дверей квартиры и сдать с рук на руки маме.
 Много лет спустя Юрий Иванович, а в прошлом тот самый Юрочка, перебирая в памяти самые счастливые дни своей жизни, всегда вспоминал первое мая тысяча девятьсот шестьдесят первого года.