А у нас во дворе

Я с благоговением отношусь к жителям двора моего детства, людям разного характера и духовных потребностей, отмеченных человеческими достоинствами и недостатками, но всегда открытых и предсказуемых, привыкших переносить сообща жизненные тяготы.
*  *  *
Искусство перевоплощения – суть актёрской  профессии, которой учат в театральных институтах и училищах, но зачастую спектакли с участием самодеятельных «артистов» ставят и на бытовом уровне.
Хорошо помню в нашем дворе энергичную женщину лет сорока, вдобавок ещё и сообразительную: из любых затруднительных положений она находила выход, разумеется, с пользой для себя. Звали женщину Шурой, а заглаза, - просто «артисткой». В связи с ней вспоминаются очереди за сахаром и маслом – ведь Шура и укрощённая  ею очередь, неотделимы в моём понятии. Это всё равно, что Георгий Победоносец, поражающий Змея.
Очередь – живой организм. Порой зарождается она ещё затемно, растёт, змеёй вползает в магазин, а съев его запасы, исчезает для их переваривания. Между тем, являясь воплощением принципа справедливости, она почему-то имела свойство превращаться в галдящую толпу у прилавка. Здесь справедливость вершили «наблюдатели» - горластые самозванцы из очереди.
Не имея времени на простаивание в очередях и вообще, считая их «унижением человеческого достоинства», сообразительная Шура боролась с ними весьма оригинальным способом: она к взаимной выгоде договорилась с соседкой, чтобы взяв в магазин её малыша и пробившись к прилавку, после призыва «наблюдающего»:
" Граждане, пропустим женщину с ребёнком !" получить долгожданный товар, а стоящие в очереди, взирали на это, тайно завидуя ей.
Всё у Шуры до поры до времени шло «как по маслу», только однажды бдительная и принципиальная дама из соседнего двора громогласно воспротивилась этому; произошло публичное изгнание Шуры из очереди, причём с применением физической силы.
Спрашивается, а куда же смотрел её муж? Всё дело в том, что он некоторое время пребывал в «местах, не столь отдалённых », а после выхода на свободу, завербовался на севера, где летняя путина плавно переходила в зимние лесозаготовки. Стоит заметить, что в те таёжные  места можно было добраться только на пароходе за время короткой навигации.
И вот Шура решила последним рейсом попроведовать мужа, набрать впрок ягод и обратным ходом вернуться домой. Не буду утомлять читателя описанием того, что творилось в кассе речпорта на последний рейс! Но на то наша героиня и была «артисткой», чтобы суметь перевоплотиться в этом, почти безнадежном положении. Средством этого перевоплощения стала обыкновенная подушка, определённым  образом прилаженная к животу женщины. В результате этого трюка «артистка» тяжело, с одышкой поднялась по трапу парохода. Снять с себя подушку Шура не рискнула (хватит быть битой!), намереваясь сделать это по прибытию в пункт назначения.
В это же время, этот же пароход, с нетерпением ожидал её муж: ведь в этой глуши только в судовом буфете во  время стоянки можно было взять, хотя и втридорога, несколько бутылок пива.
Пароход с величавой медлительностью швартуется к причалу и на трапе встречаются … жена « в интересном положении» и ничего не понимающий муж! Что там было! Это не трудно представить, увидев возвратившуюся домой Шуру. И опять бедная женщина оказалась битой!
Поистине: «Хотелось как лучше, а получилось как всегда!»

*  *  *
Вытащил как-то сосед Лёнька во двор списанный макет двигателя внутреннего сгорания (отец у него преподавал в школе фабрично-заводского обучения), поставил его на общественный чурбан и стал ждать. Быстро собралась кучка ребят; пришёл и я. Интересно… страсть! Крутишь за ручку, а поршень вверх…вниз, вверх…вниз, коленвал крутится, вращает шестерёнки  коробки передач… Лёнька с важностью знатока стал пояснять принцип действия двигателя. Оказалось, что всё очень просто! Я чуть ли не физически почувствовал приобретённый  багаж знаний.
Однажды, проходя мимо утонувшего под капотом двигателя водителя грузовика, заглянул вовнутрь.
- Машинами интересуетесь, молодой человек? – дружелюбно спросил чумазый шофер, вытирая ветошью руки.
- Я давно знаю двигатель, - неосознанно вырвалось у меня.
- Да ну?! – улыбнулся шофер, - тогда потихоньку поворачивай рукоятку, пока я не скажу. Новый знакомый вставил под радиатор рукоятку, а я с искрами из глаз, напрягаясь из последних сил, повернул её. Тогда человек, казалось, могущий сделать всё на свете, что-то закрутил гаечным ключом, резко крутанул рукоятку и двигатель неожиданно ожил долгожданным звуком. Гордость за сопричастность этому окончательно овладела мною.
- Садись, довезу до дома, - сказал шофер, победно хлопнув капотом.
С этого дня я почувствовал себя полноценным механиком и если бы не возраст и школа, обязательно пошёл бы работать в гараж. Как мне искренне казалось, окутанными тайнами для меня оставались только звёздное  небо, радиотехника и умение извлекать звуки из музыкальных инструментов. Оставлю звёздное небо в покое, ввиду его необъятности, а вот о радиотехнике и игре на баяне немного расскажу.
Жил бобылем в нашем доме, занимая маленькую комнатушку, дядя Сеня, со странной фамилией Ёжиков , да к тому же ещё и с причёской  «под бобрик», которую местные острословы называли «под ёжик».
Дядя Сеня – фронтовик, о чём я случайно узнал, увидев однажды в деревянной шкатулке его боевые награды. Где работал – не припомню, только пользовался он у обитателей дома непререкаемым авторитетом за мастерскую игру на баяне. А баян то был фронтовой! Скольким людям согрел душу дядя Сеня: и во фронтовой землянке, и на лесной опушке после боя, а вот теперь и у нас, в нелёгкой  послевоенной жизни.
Выйдет, бывало, в погожий день во двор, сядет на скамейку у забора, бережно достанет из футляра баян, всякий раз подгоняя под себя лямку, наклонит голову к инструменту, пиликая кнопками на нём, потом встряхнёт  головой, раздвинет меха да развернёт  плечи, а двор наполнится плавной мелодией вальса «Амурские волны» и на его «волнах» потихоньку выплывет из квартир неизбалованный весельем люд.
В тихие летние вечера принаряжается он: молодухи в шёлковые  платья с плечиками да в туфельки с носочками в каёмку , с газовыми платками на шее, а молодые люди в шевиотовые брюки и в «бобочки» с коротким рукавом, чтобы часы были на виду. Музыка, бывало, заливала двор до самой темноты и никто не противился этому – ведь играл дядя Сеня действительно мастерски. А вот как в темноте нажимал нужную кнопку – для меня до сих пор загадка.

*  *  *
Был у нас после войны трофейный радиоприёмник , но со временем громкость его звучания стала угасать, пока не угасла до такой степени, что слушать его приходилось только прижав ухо к динамику. Тут-то на помощь пришёл мастеровитый сосед Владимир Васильевич Тёркин . Этот пышущий здоровьем тридцатилетний гигант, истинно рабочий человек, несколько свысока относился к остальной части общества, называя её не иначе, как «ржавой интеллигенцией». У него было редкое по тем временам увлечение: он кое-что соображал в радиоделе, ставя при этом в тупик малосведующих выражениями вроде «приёмник  супергетеродинного типа с промежуточной частотой четыреста шестьдесят пять килогерц». Попробуй после этого не зауважать мастера!
Для оказания скорой технической помощи радиоаппаратуре служил чемоданчик с навесным замочком от почтового ящика. Чего только там не было! Самым ценным его содержимым был стрелочный прибор, чудесным образом обнаруживавший  неисправности в электрической схеме; были тут и паяльник, мотки проводов, коробочки с разноцветными деталями и стеклянными баллонами радиолами.
Ну, так вот. Взялся мастер переделать наш трофейный приёмник  на отечественный лад, сказав при этом, что его родные лампы «сели». Долго не мог я постичь смысла слова «сели». Ведь они, по моим понятиям, и так сидели в приёмнике . Дело было сделано и приёмник заговорил и запел, как нам казалось, громче прежнего.
Через несколько лет робко стало входить в нашу жизнь телевидение. Вот здесь то Владимир Васильевич оказался совсем кстати. Ещё больше стал важничать со своим чемоданчиком и по пустякам не откликался на просьбы.
Спрашивают его:
- В телевизоре пошел «снег». Помоги дорогой!
А тот и говорит:
- Пошевели антенну – всё дело в ней, а мне некогда пустяками заниматься!
Сообщают:
- Пропадает изображение, а кулаком стукнешь по ящику и всё в порядке.
Мастер тут же «отремонтирует» телевизор в устной форме:
- Прогорели ламповые панельки, но их у меня пока нет. Чтобы не вставать с дивана, советую перекинуть через что-нибудь нитку с деревяшкой. Как забарахлит – хлопнуть ей по телевизору.
Но однажды обратился к Теркину сосед по важному вопросу:
- У меня племянник ремонтировал телевизор, а он стал после этого показывать «вверх ногами». Помоги, сделай милость!
- На ремонт серьёзной  техники надо приглашать разбирающихся людей, а то сейчас попробуй, разберись!
А я через пару дней заскочу.
Допоздна мастер ремонтировал телевизор, только сделать на этот раз ничего не смог. Уже когда наступила ночь, а пепельница была полна окурков, в голову пришло нестандартное решение: перевернуть телевизор «вверх ногами». Попробовали – получилось. Только ручки управления оказались с другой стороны корпуса. А что? Оригинальное решение.

*  *  *
Полностью присоединяюсь к мнению, что изобретение колеса, пожалуй, самое выдающееся достижение человечества. С маленькой поправкой для себя: я бы добавил к этому ещё одно колесо.
Ведь именно два колеса заставили меня ждать, мучиться и наслаждаться с невероятной остротой восприятия, происходившего в моей детской душе.
Славка из первой квартиры, счастливый обладатель новенького блестящего велосипеда с никелированным насосом на раме, всегда гордо проезжал мимо ребят с открытыми от зависти ртами. Сразу, как Славке купили велосипед, он объявил всему двору, что родители строго – настрого запретили давать его кому – либо, всякий раз добавлял, что он бы и не против дать покататься, но …
Это было похоже на правду, потому что его мать, Зинаида Никифоровна, то и дело выглядывала во двор из-за занавески, а клича Славку на обед, заставляла затаскивать велосипед домой. Вот бы мне во время обеда научаться езде на велосипеде да ещё и похвастать этим умением окружающим!
Но такая возможность всё не предоставлялась.
И вот однажды заинтересовался Славка моей книжкой «Дети капитана Гранта» Ж. Верна, - толстой, прекрасно иллюстрированной, а значит, необычайно занимательной.
Тут я впервые вступил в серьёзные  товарные отношения: в обмен на пользование книгой, предложил Славке разрешить покататься на своём велосипеде, естественно, когда родителей не будет дома. Славка долго колебался, но заманивающие в книгу иллюстрации, окончательно сломили его. Наконец наступил долгожданный момент, когда Зинаида Никифоровна собралась на рынок. Мы со Славкой, скрываясь за углами домов, убедились, что она зашла в автобус – и бегом за велосипедом. Видимо предчувствуя беду, он нехотя передал его мне, еще раз спросив, умею ли я ездить на нём. Мне ничего не оставалось, как соврать. С чурбана, стоящего во дворе, перелез через раму, опёрся  на педали, а Славка ещё и подтолкнул. Я пару раз нажал на педали, чудом удержал равновесие, но тут увидел, что еду прямо на поленницу дров. Не умея тормозить, круто вывернул руль и грохнулся на землю. Славка поднял велосипед и повёл  его было домой, но заметил, что руль у него повёрнут  вбок, как показалось, - погнут. Трудно передать наши переживания, граничившие с паникой. Но рядом оказался мой отец; он зажал переднее колесо ногами и установил руль на место, закрутив гаечным ключом стягивающий болт. На этом моя учёба  была завершена, но Славке я дал дочитать книгу и даже разрешил пользоваться своей небольшой библиотекой. Ведь он то выполнил наш уговор!
После случившегося отец решил со временем осуществить моё желание иметь собственный велосипед, о чём некоторое время спустя, то ли в шутку, то ли всерьёз , вскользь сообщил мне, но, разумеется, при условии успешного завершения учебного года.
Неимоверно долго тянулся учебный год, особенно его весенние месяцы, когда на переводных экзаменах (они в моё время проводились с четвёртого  класса) должна была решиться моя судьба, во всяком случае, так думал я.
Так что оставалось только постараться сдать на «отлично» экзамены. Начало было хорошим, но на математике произошла осечка. В задаче на движение, из пункта А вышел пешеход со скоростью 5 км/час, а из пункта Б, ему навстречу, выехал велосипедист со скоростью 15 км/час. Нужно было определить всё, что полагается в задачах подобного типа, а время, полученное в ответе, из десятичной дроби перевести в минуты. Все задания в письменной работе выполнил быстро, сделал проверку решений и радостный побежал в магазин посмотреть на дожидающийся меня красавец – велосипед. На следующий день узнаю, что за работу получил «хорошо», так как неправильно перевёл  время в минуты. Положение моё стало шатким, ведь ещё неизвестно, что получу на последнем экзамене по биологии. Родители, видя моё упадническое настроение, всячески успокаивали меня, убеждая, что и четвёрка  тоже хороша.
Наступил решающий для меня день последнего экзамена. С трепетом вытягиваю билет и вижу, что все вопросы мне знакомы. Успокаиваюсь, а затем начинаю отчеканивать перед комиссией. После нескольких фраз ответа всякий раз слышу:
- Довольно! Следующий вопрос.
Последний вопрос был про кукурузу. Преподаватель уже выставил оценку, а мне хотелось непременно рассказать про колхозницу с Украины, вырастившую небывалый урожай початков. Всё,  велосипед мой!
Не помню, как прилетел домой и в этот же день мы с отцом привели новенький велосипед, тёмнозелёный «ГАЗ», сверкающий никелем. Тем же вечером, изо всех сил стараясь показаться невозмутимым, хотя  я был переполнен радостными чувствами, катался во дворе до темноты, великодушно разрешив по два раза объехать дом всем желающим мальчишкам.
Казалось, все волнения позади, наступили бесконечно длинные и беззаботные летние каникулы. Но не тут-то было!
Ежегодно в «Горкомхозе» проводилась перерегистрация велотранспорта с выдачей номеров, всякий раз другого цвета. Номер, как правило, крепился сзади сиденья, а чтобы получить его в  первый раз, надо было сдать экзамен по правилам дорожного  движения в милицейском подразделении ОРУДа (организация уличного движения). Изучив памятку по дорожному движению, смело иду на сдачу экзамена. Милицейский офицер спрашивает.
- Какая должна быть скорость у велосипедиста на улицах города?
Мне вспомнилась скорость велосипедиста в экзаменационной задаче – 15 км/час.
Ответ оказался неверным: скорость не должна превышать 10 км/час. Ощущая нависшую угрозу провала, задаю встречный вопрос:
- Как можно определить скорость не оборудованного никакими приборами велосипеда?
Ответ последовал единственно правильный:
- Мальчик, здесь вопросы задаю я!
На следующий год, подъезжая по тротуару к дому своего товарища, попался на глаза милиционеру. Тот снял номер и направил на пересдачу Правил.
С тех пор навсегда усвоил: ездить по тротуару на любом виде транспорта запрещено!



*  *  *
Красота шахмат начинается с фигур. Об этом смею утверждать по прошествии многих лет, когда они впервые поразили меня своей легкостью и ажурностью, рождённой  фантазией автора. Поэтому выражение «точёная  фигурка», наверняка берёт  начало от шахмат. Впервые обратил внимание на шахматы у дяди Сени именно с этой их стороны. А внутреннюю красоту этой игры он приоткрыл для меня длинными зимними вечерами. Чуть позднее к шахматам приобщился и Славка, так что по вечерам мы частенько захаживали в гости к нашему старшему другу и всякий раз после игры или решения шахматных задач, дядя Сеня поил нас чаем с необычайно вкусной халвой или сгущённым  молоком. Только позднее я понял, что шахматы – величайшее из искусств, по восприятию созданных на доске позиций, вряд ли уступающее прекрасной мелодии или полотнам великих мастеров. Но кроме эмоционального воздействия, шахматы организуют в человеке необходимые жизненные устои. Где, как не в шахматах, живёт суворовский принцип «не числом, а уменьем», воспитываются воля у игрока, попавшего в трудное положение, уважение к сопернику и понимание того, что кто-то может быть  сильнее и умнее тебя. И ещё: безнадёжных  ситуаций в жизни не бывает; безнадёжно  только объявление мата в шахматной партии. Вот так мы росли, воспитывались, с помощью добрых людей начинали понимать, «что такое хорошо и что такое плохо».

*  *  *
На этом завершаю свои незамысловатые воспоминания, собранные из отдельных ярких картинок моего детства. Разворошил я их. И так захотелось наяву встретиться с детством, с людьми, населявшими его, с благодарностью принимавшие скромные дары от жизни. Я не зову к материальной бедности, к уравниловке коммунизма, но мне ещё в большей степени не нужна бедность духовная – удел пресытившихся благами людей. Ведь материальное пресыщение – это духовная смерть человека и в попытке уйти от неё он пытается посидеть на золотом унитазе или спуститься с горы на серебряных лыжах. Но ничто, кроме денежных банкнот и всего того, что можно перевести в них, уже не интересует его. И это суровая правда, это практически неизлечимая болезнь, которую не вылечить микстурами и таблетками. А рецепт выздоровления этих людей всё же есть. Он, быть может, стоит непрочитанными томами в их поблескивающих золотом обложек библиотеках, в частности, в произведениях Д. Лондона. Этот выдающийся американец выписал его нуждающимся: только освобождение от излишнего богатства возродит в человеке полноценную личность. Каким образом?
Меценатство и посильная помощь остронуждающимся в ней.
А пока … Опять литературная классика поражает точностью определений:
«Там царь Кощей над златом чахнет…», но это было в сказке, а у нас, на «рублёвках », - наяву.