Гитара музыкальная 23. Мануэль де Фалья

Гитара в музыке импрессионизма.

70.
Малатс Хоакин (Joaqu;n Malats) (1872–1912) – испанский композитор и гитарист.

Гитаристы с удовольствием включают в свои концертные программы «Испанскую серенаду» Малатса, в которой неудержимая жизнерадостность оттенена легкой печалью. Слушая эту пьесу, представляешь себе птицу с подбитым крылом, которая пытается взмыть, или видишь идальго с гитарой в руках, поющего куплеты прекрасной даме, страстно и безнадежно влюбленного в нее.

«Испанская серенада» Хоакино Малатса, равно как и его «Андалусская серенада», показывают нам, что такое истинный испанский стиль: это игривая радость и безоблачное счастье, это ослепительно яркий свет и спокойное созерцание красоты мира, это воздух, застывший в неподвижности, когда ничто в природе не шелохнется.

В его пьесах нет иноземных примесей, в том числе шопеновской изысканности, свойственной гитарной музыке Франсиско Тарреги. Нет, Малатс – настоящий испанец, суровый, сдержанный и ясный, родственный по духу поэту Антон Мачадо, композитору Хоакино Родриго, виолончелисту Пабло Касальсу, трем гениям XX столетия!


71.
Морис Равель (фр. Joseph Maurice Ravel) (1875-1937), французский композитор. Ученик Г. Форе. Творческие открытия М. Равеля в области музыкального языка (колористической гармонии и оркестровки, экзотической ритмики и др.) и импрессионистической звукописи способствовали развитию новых стилистических течений в музыке XX века.

Разве не сумеет французский композитор понять дух Испании, если он родился подле границы с нею, а мать его была чистокровной испанкой? Морис Равель всеми фибрами души ощущал стихию народных танцев. Поэтому не случайно им написана «Пьеса в форме хабанеры» (ор.8). Ее транскрипция для флейты и гитары убедительна: печальные звуки мелодии затухают в изысканной импрессионистической гармонии, как «в ночи сада розаны и маки» (Гарсиа Лорка).

В 1928 из-под пера Равеля рождается знаменитое «Болеро» (ор.81), которое превосходно звучит в аранжировке для двух гитар: на фоне басов вьется печальная мелодия. В ней заключена вековая испанская скорбь – та, что слышна в стихах того же Гарсиа Лорки: «Острые черные тени / тянутся к горизонту. / И рвутся гитарные струны / и стонут».

Пусть равелевский драматизм мелодически изящен, обворожителен, однако он не обманет тонко чувствующего музыканта, который понимает, каков он на самом деле.

Эмилио Пухолю принадлежит транскрипция равелевской «Паваны на смерть инфанты» (ор.19). Скорбную мелодию обрамляют серебряные блики луны в ночном пространстве, гаснущие импрессионистические созвучия и таинственный арфовый колорит. Эта вселенская по духу пьеса способна исторгнуть из нас слезу сострадания.

Джеральд Хэймен сделал переложение другого шедевра Равеля, «Паваны для спящей красавицы» (ор.56), где спокойная, задумчивая мелодия передает дивный сон девочки. Ей снится прекрасный принц и подвенечное платье. Эти счастливые видения хрупки и нежны, как «луна в жасминовой шали» (Гарсиа Лорка).

В 1917 году Равель создал «Гробницу Куперена», Менуэт из которого часто исполняют гитаристы. Это спокойная, величавая музыка, пробуждающая мысли о бренности жизни, о бесконечности мироздания. Стиль ее чист и подобен незамутненному Млечному Пути.

Схожие эмоции вызывает и Прелюдия №1 из равелевского альбома «Шесть избранных пьес». В ее основе – сдержанная скорбь в сиянии холодного лунного света или мерцающих звезд.

Эти настроения способны передать серебряные струны волшебной гитары.


72.
Фалья Мануэль де (исп. Manuel de Falla, собственно Manuel Mar;a de los Dolores Falla y Matheu) (1876–1946) – испанский композитор, пианист. Ученик Ф. Педреля. Автор нескольких опер, Сарсуэл, балетов, оркестровой и фортепианной музыки.

Из четырех испанских композиторов-собратьев – Тарреги, Альбениса, Гранадоса, де Фальи – музыка последнего более осязаема и конкретна, для него жизнерадостное песенно-танцевальное фламенко – это родная стихия.

Вклад безвестных испанских музыкантов чрезвычайно высоко оценен Мануэлем де Фальей: «Гармонические эффекты, безотчетно создаваемые нашими гитаристами, представляют одно из чудес народного искусства».

Гитаристу, работающему над интерпретацией произведений Мануэля де Фальи, следует помнить его высказывание: «Музыка не создается и никогда не должна создаваться для того, чтобы она понималась, а для того, чтобы воспринималась чувством».

Чрезмерно рассудочный, рациональный подход исполнителя может погубить творческий замысел автора.

Если кто-то из гитаристов услышит в интонациях Мануэля де Фальи Шопена, перед которым испанский композитор преклонялся всю жизнь, тот обладает, так сказать, сверхтонким слухом. Нечто шопеновское ощущается в мелодиях Тарреги, что-то присутствует у Альбениса и Гранадоса, но у де Фальи – это что-то невероятное!

Когда мы говорим о близости музыкального стиля Мануэля де Фальи с произведениями Ференца Листа, то, прежде всего, имеем в виду общую для них народную основу: де Фалья перевел на симфонический язык испано-цыганские напевы (фламенко), Лист нередко использовал мелодии венгерских цыган (вербункош).

Обоим композиторам не были чужды порывистые, огненно-страстные чувства, неистовый танцевальный ритм и яркая, красочная изобразительность.

Мануэль де Фалья творчески близок Ференцу Листу в балете «Любовь-волшебница»: у обоих композиторов прослеживается тяготение к цыганскому фольклору. Разница лишь в том, что один привносит испанский колорит, а другой – венгерский.

«Любовь-волшебница» в исполнении квартета гитаристов навевает думы о Кармен, кружащей в танце при загадочных бликах сценического света.

Если гитарист трактует де Фалью как испанского Дебюсси, он недалек от истины.

Глава музыкального импрессионизма был кумиром для де Фальи. Испанский композитор считал Францию своей второй родиной.

Мануэль де Фалья, поселившись в 1919 году в Гранаде, проникся очарованием гитары, очень популярной в народе. Он не мог не отметить богатые выразительные возможности этого инструмента, особенно в области гармонии.

Год спустя композитор сочинил единственную в своем творчестве пьесу для гитары «Homenaje» («Почтение памяти») (1920), посвященную Клоду Дебюсси, в которой отдал дань художественным находкам импрессионистов и убедительно «показал, как можно чеканить золото и шлифовать драгоценные камни музыки».

Есть некий скрытый символический смысл в том, что гитара оказалась связующей нитью между двумя импрессионистами – испанцем и французом.

Вероятно, ее богатая тембровая палитра как нельзя лучше соответствовала таланту выдающихся композиторов.

«Танец» Мануэля де Фальи привлекателен своей декоративно-красочной народностью, испанскими ритмами, мерцающим тускловатым колоритом и поразительной виртуозностью. Именно эти качества делают данную пьесу столь обворожительно прелестной!

«Песня рыбака» Мануэля де Фальи построена на простой народной мелодии и сложной модернистической гармонии, что сближает эту миниатюру с широко известными обработками венгерских народных песен и танцев Бела Бартока.

В итоге Фалья стал как бы предтечей венгерского новатора Бартока, и это не может не радовать взыскательного слушателя.

Нередко у Мануэля де Фальи декоративно-колористическое начало отодвигает на второй план пленительные испанские мелодии. Это имеет место, например, в «Танце мельника», где красивый напев, едва возникнув, заглушается резкими ударами аккордов и страстными ритмами.

Танец из оперы «Короткая жизнь» композитора – это типичная импульсивная испанская музыка. Однако она лишена альбенисовской пленительности.


73.
Фортеа Даниэль (Daniel Fortea) (1878–1953) – испанский гитарист, композитор и педагог.

Даниэль Фортеа, любимый ученик Франсиско Тарреги, основал в Мадриде свою Академию гитары и библиотеку, предпринимал усилия по изданию произведений гитарного репертуара, написал «Школу для гитары», – словом, с успехом продолжал дело учителя.

Любопытное совпадение – умер Фортеа 5 марта 1953 года, в один день со Сталиным и Прокофьевым.