Главы из романа Галины Перун - прости глава 2-7

Володя бежал по длинному коридору, на ходу скручивая свою куртку.
 –  Мужчина вы куда? К нам без халата нельзя! – вырос как из-под земли старичок с седыми усами.
 –  У меня здесь жена лежит. Мне очень нужно к ней попасть. Помогите мне, пожалуйста!
 –  Как ее фамилия?
 –  Лебедева Светлана.
 –  Лебедева? – переспросил старичок, будто что-то припоминая. – Вы, значит, муж? Пройдемте со мной в кабинет, нам нужно с вами поговорить.
 – Зачем в кабинет, говорите здесь.  Я очень тороплюсь, мне сегодня нужно вернуться в другой город.
 –  Я думаю, нам лучше поговорить у меня в кабинете,  –  врач открыл дверь и жестом предложил войти. – Присаживайтесь.
 –  Спасибо, но у меня совершенно нет времени здесь рассиживаться. – Володя заметно  нервничал, ему не терпелось увидеть жену. На сердце было нехорошее предчувствие.
 –  Ну, как знаете,  –  старичок немного помедлил и добавил:  –  Светлана Лебедева  сегодня утром умерла.
 –  Как умерла? Вы, наверно, что-то путаете? – лицо Владимира побледнело.
 –  Нет, я не путаю. Лебедева у нас была одна. К сожалению, это так. Уж больно поздно она к нам поступила. Никакого лечения мы ей дать не могли  –  только симптоматически.
 –  Я не понимаю, как такое могло случиться? Я месяц назад видел свою жену,  она была абсолютно здорова. Что могло случиться за месяц? Я не верю вам!
 –  У нее был рак легкого. Мне очень жаль, но она поступила к нам в очень плохом состоянии, сделать уже что-либо  было невозможно. Операция не дала бы никакого результата, если бы она обратилась чуть раньше,  тогда, возможно, мы помогли бы вашей жене. К сожалению, очень  часто пациенты  обращаются к нам, когда  ситуация уже безнадежная.
 –  Это неправда! Она же себя хорошо чувствовала, ни на что не жаловалась.
 – Вы просто этого не замечали. Она у вас была очень мужественная женщина.
 –  Доктор, я хочу увидеть ее. Мне кажется, это дурной сон.  Я не могу поверить в то, что моей Светланы больше нет,  –   прошептал Володя.

Выпал первый снежок.  Белое покрывало тонким слоем легло на сырую, пропитанную дождями землю. По дороге медленно двигалась толпа людей в черных одеждах.  Тихий скорбный плач взрослых, то и дело нарушал детский жалобный стон. Чем ближе подходила процессия к кладбищу, тем сильнее и надрывистее становился рев. Взволнованно заскрипели верхушки кладбищенских сосен, будто сочувствуя горю маленькой девочки. Где-то вдали хрипло прокаркало воронье, покидая свои гнезда.  Внезапно поднялся ветер и закружил вихрем снежную пыль. Холодный порыв вьюги осушил слезы на лицах убитых горем  родственников. Сама  природа негодовала, протестуя своей суровостью. Прощание было недолгим, равнодушные работники похоронного бюро, уже привыкшие к своей профессии, закрыли крышку,  и стали заколачивать гвозди. Вытянулись и затрещали под тяжестью толстые веревки, груз медленно пополз вниз. Даша смотрела, как мерзлые комья земли падают на алую крышку гроба и не верила, что это последние прощальные минуты с матерью. Неужели больше  не суждено прикоснуться к ее нежным, заботливым рукам, никогда уже не услышит она такой ласковый и родной голос. В глазах потемнело,  под ногами закружилась и поплыла земля,  ледяной холод  коснулся детского лица. В последние секунды она только и успела увидеть испуганное лицо отца.
Несколько дней Даша лежала в постели с высокой температурой. Все это время отец сидел рядом с ней, только временами ненадолго отлучался на кухню, а потом снова занимал свою прежнюю позицию.  Находясь в каком-то забытьи, он смотрел поверх Даши и о чем-то думал. Иногда,  шумно всхлипывая, плакал, не стесняясь своих скупых мужских слез. А потом успокаивался и засыпал прямо на стуле.  Девочка понимала, что ему сейчас очень плохо, впрочем, как и ей. Поэтому все эти дни он беспробудно пьет, чтобы немного приглушить свою боль.
Алевтина только качала головой и ждала удобного момента для разговора. И этот момент наступил. Вскоре Владимир протрезвел.  Убедившись, что припасы спиртного иссякли, и дома нет ни капли этой спасительной жидкости, он набросил куртку и вышел во двор. Алевтина уже караулила брата на крыльце.
 –  У меня есть серьезный разговор с тобой,  –  начала она.
Володя молчал. После недели беспробудных попоек его организм, не привыкший к таким дозам спиртного, окончательно сдал. Из молодого крепкого мужчины, он превратился в изможденного старика, потерявшего всякий интерес к жизни.
Молчание брата Алевтина восприняла по своему и приступила к осуществлению  коварных планов.
 –  Мне тяжело заниматься воспитанием Даши. Она совершенно меня не слушается. Ты скоро уедешь,  придется снова взвалить все на свои плечи. Еще неизвестно, сколько ты там пробудешь и когда вернешься. А мне, между прочим, свою личную жизнь устраивать нужно. Да и вообще, что ты можешь дать этой девочке, – Алевтина посмотрела на брата. Он, как и прежде, сидел на крыльце,  уставившись куда-то в одну точку. По всей видимости, слова сестры не произвели на него должного впечатления.
 –  Володя, нужно   определить девочку в школу-интернат. Светы больше нет, ребенок тебе не родной  и ты не обязан его воспитывать. В конце концов, у нее есть настоящий  отец…
Алевтина не ожидала такой быстрой реакции со стороны  родственника.  При одном только нелестном  упоминании о Светлане, глаза Владимира вспыхнули бешеным огнем. В одно мгновенье  мужчина вскочил на ноги и в порыве ярости вплотную подбежал к Алевтине. Женщина взвизгнула и отскочила в сторону, тогда он подошел к стене и несколько раз ударил кулаком в бревно.
 –  Не трогай Светлану! Даша моя дочь! Как ты смеешь в такие минуты мне что-то говорить. Тебе не совестно осквернять ее память? Когда ты уже успокоишься?
 –  Я тебе говорю о том, что девочке лучше будет в интернате. Сам подумай, ведь тебя рядом нет. Я  не  всегда могу  за ней присматривать.  Получается, ребенок предоставлен самому себе. Если хочешь, давай  ее  определим  туда на время. Ну, месяц, или немного больше. Ты уладишь все свои дела, немного успокоишься, а потом вернешь Дашу домой.  Если ей будет там плохо, мы сможем забрать ее раньше. Так многие поступают  –  в этом нет ничего  предосудительного.
 –  Я сказал нет! Не смей мне больше даже заикаться об этом. Дашенька, это все, что осталось у меня. Я виноват перед Светланой. Мы в последнее время с ней не разговаривали. А все из-за тебя! Если бы не твои нелепые подозрения, и ты не вмешивалась в нашу жизнь, сейчас Света, возможно, была бы жива.  Я, как осел, повелся на твои сплетни! Все эти годы мы жили счастливо  –  пока ты не приехала! Зачем ты только сюда явилась! – Владимир обхватил голову руками, на его лице застыла мучительная маска боли.
 –   Если бы не я – ты  бы правду никогда и не узнал! В последний раз, когда я навещала Светлану, она мне призналась, что  Даша не твоя дочь. И попросила тебе это сказать. Наверно, чувствовала, что последние деньки остались,  не хотела с собой эту тайну уносить. Скорее всего, душа ее просила прощения. Земля ей пухом! – Алевтина перекрестилась.  –  И охота тебе чужого ребенка воспитывать? Как ты не понимаешь, Света тебе изменила, и все эти годы вы жили в обмане, а ты себе не хочешь в этом признаться. Все мне сказки  про любовь рассказываешь! Хочешь в благородство поиграть  –  не свою обузу растить. Рано или поздно, Даша  узнает правду. Тогда  ты окажешься ей не нужным. Она тут же к своему папаше побежит!
Володя в бешеной ярости схватил Алевтину за куртку и потянул к себе, да так, что затрещали все пуговицы на одежде. Женщина испугано заморгала, но свои позиции сдавать не собиралась.  Бесстрашно глядя в лицо  брата, она  злобно прошипела:
 –  Можешь меня здесь убить, но я говорю, так как есть, истинную правду. Кто о тебе позаботиться, если не я? Даше лучше будет в интернате.  За это время все тщательно обдумаешь, приведешь свои чувства в порядок, потом, если будет в этом необходимость, – вернешь девочку назад. 
  Не зная, откуда взялись силы, он оторвал женщину  от земли и, продержав несколько секунд в таком положении, вернул на место. Почувствовав твердую поверхность под ногами, Алевтина отбежала на безопасное расстояние. Владимир только заскрипел зубами, но трогать ее не стал.

В тот же вечер за отцом приехала машина.  Нужно было срочно возвращаться. Володя собрал вещи и уехал. Даше оставалось только ждать, когда закончится месяц и папа навсегда вернется домой. Только сейчас она вспомнила, что не отдала письмо. Решила проверить там ли оно лежит, куда она его спрятала. Пересмотрев все вещи в шкафу, девочка не обнаружила пиджака отца. Вероятно, он  взял его с собой, а там, в кармане, спрятано письмо. Даша только вздохнула. Ничего уже не поделаешь, но может быть, это  к лучшему, отец сам его найдет и прочитает. Иначе, не ровен час, его изымет Алевтина. 
Последнее время тетушка сама не своя. Дашка заметила, что Алевтина все время что-то ищет в родительских вещах и уже несколько дней подряд улаживает какие-то дела в городе.
Приближался Новый год, но Даша не чувствовала никакого праздника. Впервые в жизни ей было совершенно все равно, как пройдет это торжество. Самых близких и родных людей не  было рядом. Каждый день она мысленно разговаривала с матерью, рассказывая ей о своих делах. Теперь мать для нее была близким  другом, который постоянно присутствовал рядом в невидимом облике.
Даша искренне верила, что мама рядом, она все видит и слышит, только не может говорить.  Самые страшные минуты горя, которые пришлось пережить в день похорон, крепко засели в ее детской памяти, но о них она старалась не вспоминать. Лишь иногда мгновения жуткой правды приходили ночью в беспокойных снах. Тогда, забившись в уголок кровати, Даша подолгу горько плакала, осознавая свое одиночество.
За неделю до Нового года пришло письмо от отца.  Оно было первое и единственное за то время, как он покинул дом.  Впервые  грустное лицо девочки посветлело, а в глазах засветились едва заметные огоньки радости. Несмотря на то, что в нем было лишь несколько строчек  для Даши, в виде дежурного привета, девочка искренне была счастлива и с письмом не расставалась. Новость о скором возвращении отца улучшила настроение.
Только одного человека приезд не радовал, это была тетя Аля. Получив такие точные сведения, она взволнованно засуетилась и несколько дней пропадала допоздна в городе. За день до прибытия отца, она повела  себя очень странно. Привезла мягкого плюшевого мишку и подарила его Даше. Девочка была очень удивлена такими внезапными переменами. Своей детской душой она чувствовала, что-то здесь не так, не могла злобная тетка в один день превратиться в добрую фею. Должен быть в этом какой-то подвох – не миновать  беде.
 Интуиция не подвела Дашу. Долго ждать не пришлось. Вечером тетя Аля позвала ее к ужину. Немного помявшись, она начала наступление.
 –  Дашенька, ты должна понимать, что папе с тобой не справиться. Он  – мужчина, и ему будет тяжело нести одному свои родительские обязанности. Ведь сейчас он тебе и мама и папа. Мы хотим, чтобы ты получила хорошее воспитание и образование.  Отец практически целый день на работе, а ты дома одна.  Нужно приготовить завтрак, обед и ужин, чтобы тебя покормить. Кто это будет делать? – Собираясь с мыслями, Алевтина сделала небольшую паузу.
Даша молчаливо ждала, что за этим всем последует? К чему именно подводит тетя. В душе было неприятное  волнение, к тому же, очень  хотелось кушать, где-то под ложечкой засосало. Девочка сглотнула слюну и перевела взгляд с аппетитных блинчиков на милую улыбку тети, очень напоминающую акулий оскал. Ничего не поделаешь – придется дослушать до конца. Даша собралась с силами.
 –  В общем, Даша, как бы тебе это сказать… Мы с папой решили оформить тебя в школу-интернат. Там дети с круглосуточным пребыванием. Представляешь, я узнала, что в стенах этой школы можно даже заниматься танцами, музыкой и другой ерундой,  –  Алевтина на мгновение задумалась, а потом добавила:  –  Кормят очень хорошо. Ты познакомишься с новыми детьми, у тебя будут подруги. Много подруг! Даша, да что я тебе рассказываю, завтра поедем туда,  ты сама все и увидишь, тебе понравится. – Алевтина посмотрела на застывшую Дашу, явно не ожидавшую такое услышать. Чтобы девочка не расплакалась  –  только слез не хватало! – Алевтина продолжила:
 –  Я самое главное забыла – мы с папой можем на выходные тебя забирать, а на каникулы тем более. Ну что ты приуныла? Тебе там понравится, вот увидишь! Еще и домой ехать потом не захочешь.
Даша уставилась в пол. Пристально рассматривая каждую щелочку в половице, она старалась себя отвлечь, чтобы не разрыдаться здесь, в присутствии тети Али. Сердечко бешено колотилось в груди, к горлу подкатил ком. Есть перехотелось.
 –  Ну, что ты молчишь? Ты думаешь, спрашивать тебя кто будет? Поедешь и все! Отца бы пожалела – совести у тебя нет! Думаешь, ему легко одному тебя на ноги поднимать! Я, конечно, с уважением отношусь к памяти твоей матери, но ненужно крест ставить на личной жизни. Отец еще совсем молодой мужчина, он вполне может создать новую семью  –  не ходить же ему вечно в трауре. Даша, ты уже взрослая и должна все сама понимать. Давай ешь и иди вещи собирай, завтра утром уезжаем!
Девочка удивленно посмотрела на Алевтину. Неужели они уедут, так и не дождавшись отца? Даша  встала из-за стола и побежала к себе в комнату, не слушая  злобное ворчание  вдогонку. Всю ночь она беззвучно проплакала в подушку, а утром встала и собрала вещи. Посмотрела на плюшевого мишку, подаренного накануне, и оставила его на кровати. Куклу, привезенную отцом в больницу, бережно положила в чемодан. Если папа действительно так хочет, чтобы она поехала в интернат  –  значит, так нужно сделать. Даша дала себе слово не плакать.  Отцу сейчас действительно тяжело, может быть, Алевтина и права в том, что папе будет нелегко справиться одному, без мамы. К тому же, он будет ее навещать, а потом, когда все наладится, она сможет вернуться домой. Ведь это ненадолго, только пока отец будет в командировке. Наверно в интернате намного лучше, чем здесь, с вечно недовольной  тетей Алей,  –  сделала вывод Даша.

Снега навалило в рост с забором, по дороге можно свободно передвигаться только на санях. Володя вспомнил, как прошлой зимой лихо катал на Рыжике местную ребятню. Сердце больно защемило от воспоминаний. Уже никогда он не будет так счастлив, как прежде. Подойдя к родному дому, остановился – тишина. Наверно Даша еще в школе.  Володя открыл калитку, во дворе все дорожки аккуратно расчищены. Мужчина улыбнулся  – это дочкина работа. Он знал наверняка, что только Дашка могла так добросовестно освободить территорию от снега. Володя отворил дверь и прошел в дом. После мороза в помещении заметно чувствовалась прохлада. Наверно, с вечера не топлено.
Мужчина осмотрелся, кругом все напоминало о Светлане,  он  закрыл глаза и на мгновение себе представил, что жена вышла куда-то и вот-вот должна вернуться.  Внутри что-то сжалось,  к горлу подкатил ком. Володя бросил чемодан и стал раздеваться. Посмотрел на часы – скоро дочь вернется из школы. Нужно до ее прихода распаковать вещи. На столе появился мешок с конфетами, мандаринами и печеньем. Володя покопался еще и вытащил красочную книгу сказок – Даша будет рада. Мужчина вздохнул, осталось разобрать вещи. Зачем только было брать  с собой столько, ведь даже половина из них  так и не пригодилась. Вот, например, этот серый пиджак, ему вообще там не нужен был, а он его почему-то засунул в чемодан, и он там пролежал целый месяц. Володя посмотрел на измятую ткань, затем встряхнул его несколько раз и хотел повесить на вешалку и увидел, как из кармана на пол упал какой-то конверт.  Он сразу узнал ровный  почерк Светланы. Волна жара окатила с головы до ног,  в груди взволнованно застучало сердце. Володя распечатал письмо и начал читать.

Здравствуй, Володя! Возможно, когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет, но я хочу  надеяться, что мы с тобой успеем проститься. И я смогу тебя попросить исполнить мою просьбу. Но вначале, я хочу сказать тебе, чтобы ты знал, что всю жизнь я любила только тебя. Никогда в моей жизни не было места другим мужчинам. Мое сердце навсегда останется верным только тебе. Володя, я люблю тебя и не могу скрыть от тебя правду. Пусть лучше ты узнаешь ее из моих уст. Даша не твоя дочь, но и не моя. Наш мальчик умер по вине врачей, чтобы скрыть свое преступление, они подменили ребенка. У Даши есть сестра близнец. Меня ни в чем не вини, я только летом сама узнала правду. Мои слова может подтвердить акушерка из соседнего поселка, ты ее знаешь – это Екатерина Андреевна.   Я люблю Дашу и мне не важно, что не я ее биологическая мать. Выполни мою просьбу: не бросай Дашу. Когда вырастет, можешь сказать ей правду. Володя, я люблю тебя и мою девочку, не обижай ее. Твоя Светлана.
P. S. Алевтина тоже знает правду, я ей все рассказала.

Володя прижал письмо к груди, слезы тихо катились по щекам. Что угодно готов он был прочитать в этих последних строках  жены, но такая правда не снилась ему даже во сне. Как  он теперь жалел о тех последних месяцах, когда Светлана еще была жива. Почему сердце ему ничего не подсказало. Она хранила эту тайну в себе и не хотела причинять ему боль. Только почувствовав неизбежное приближение страшного конца,  открыла правду.
За окном уже начинало темнеть, Володя взволнованно ходил по дому.  Даша никогда так поздно не задерживалась из школы.  Напротив, в доме Алевтины, тоже не было света. Оставалось только ждать. Он присел на Дашину кровать, на подушке лежал новый плюшевый мишка. Володя взял его в руки. Наверно Алевтина хотела задобрить девочку и сделала подарок. Мужчина не помнил, чтобы когда-нибудь сестра дарила девочке игрушки.  Пожалуй, это большое событие. Как же он все-таки соскучился по Дарье! Неважно, что в ее жилах течет не его кровь, девочка была и всегда останется ему родной дочерью. Володя еще раз посмотрел на часы, уже достаточно прошло времени, а домой так никто и не вернулся.  Нет, так просто сидеть и ждать он больше не может.
Рыжик заржал в сарае  –  радостно приветствуя хозяина. Мужчина погладил рыжую гриву коня и вывел его во двор. Положил ему душистого сена, тот, фыркая, охотно  стал его перебирать. Было заметно, что  животное уже давно не кормили, значит, что-то произошло. Волнение  только усилилось. Володя прислушался  –  за воротами послышался скрип снега, хлопнула калитка. Мужчина облегченно вздохнул, но увидев одну Алевтину, вновь насторожился.
  – Где Даша? – испуганно спросил он.
 –  Здравствуй,  –  сказала Алевтина и подошла поближе. – Даже не успел поздороваться, а уже про Дашу спрашиваешь. Жива, здорова она. Ничего с ней не станет. Ты давно приехал? Наверно  проголодался, сейчас покормлю. А Рыжика запряг для чего? Нас что ли искать? –  женщина похлопала рукой  по впалым бокам лошади.
 –  Алевтина, не тяни. Дашка, что заболела?  Я уже весь извелся в ожидании. Могли бы записку мне оставить. Предупредил же, что сегодня приеду,  –  Володя смотрел в глаза сестре, стараясь понять, что она от него скрывает.
 –  Может, в дом пройдём? Неудобно здесь как-то разговаривать. Да и замерзла я, пока из города добралась – ног совсем не чувствую.  Крепчает морозец к вечеру. 
Володя понял, что Алевтина, что-то скрывает.  Нехорошее предчувствие закралось в душу.  Не сказав ни слова, он  последовал за ней.
На столе лежало письмо. Женщина сразу же взяла его в руки. Прочитав несколько строк, она поняла, в чем дело, и вопросительно посмотрела на брата.
 –  Откуда это у тебя?
 –  Я вижу, содержание тебя не удивляет?  Ты обо всем знала и мне не сказала. Светлана же просила тебя! –  упрекнул Володя.
 –  Очень рада, что ты осведомлен. Теперь в очередной раз ты убедился, что Даша тебе совершенно чужой ребенок.  Я думаю, сейчас препятствий чинить не будешь. Интернат – это самое подходящее место для нее.
 –  Алевтина! Мы, кажется, на эту тему разговаривали! Я решений не меняю! Тем более, сейчас, когда все выяснилось. Не понимаю только, почему Света боялась раньше мне все рассказать.
 –  Поздно. Поезд ушел.
 –  Что ты хочешь сказать? – Володя почувствовал, как по спине забегали холодные мурашки.
 –  Даша уже в интернате. Я только что оттуда. Ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило!
Володя застыл на месте. Он не верил своим ушам. Как  без его согласия она посмела увезти Дашу? Неужели Алевтина могла так с ним поступить! И он считал эту женщину своей сестрой!  Волна гнева поднялась в нем.
В следующую секунду, не помня себя от злости, он набросился на нее. Для женщины хватило одного взгляда, чтобы  пуститься в бегство.  Выбежав на улицу, она бросилась к своему дому, надеясь найти защиту в его стенах. Заперев калитку, прислонилась к забору и прислушалась, ожидая погони. К удивлению  было тихо, никто не преследовал. Алевтина судорожно соображала, что теперь может последовать из-за ее самонадеянности. До сих пор дрожали колени, при одном только воспоминании  о гневном, сокрушающем взгляде брата. Если бы она вовремя  не сбежала оттуда – неизвестно чем могло для нее это закончиться. Кто же знал, что он так отреагирует. Неужели, какая-то  соплячка ему настолько дорога?
 Не успела  Алевтина привести свои мысли в порядок, как послышался шум. Ворота распахнулись, и на дорогу, скрипя полозьями, лихо выскочили сани.  Пуская белые клубы пара из ноздрей, Рыжик резво бежал в направлении трассы. 
 –  Ты совсем с ума сошел?  Куда ты, на ночь глядя, поедешь! – кричала Алевтина вслед Володе.  Мужчина даже не посмотрел в ее сторону, а только присвистнул, погоняя лошадь.
 –  Ты еще пожалеешь, что меня не послушал! Вернись! Вернись, я тебя прошу!  –  крик Алевтины перешел на шепот. Она смотрела, как растворяется в опустившейся темноте лошадь, постепенно превращаясь в маленькую черную точку.
Какая-то непонятная грусть и тревога завладела   сердцем женщины.  Еще некоторое время она неподвижно стояла на дороге, не чувствуя холода северного ветра, сильно трепавшего ее одежды. Потом несколько раз обернувшись, словно надеясь на возвращение брата, пошла в дом.