Три мировоззрения 6. от язычества к христианству

ТРИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ 6. ОТ ЯЗЫЧЕСТВА К ХРИСТИАНСТВУ.

(Продолжение статьи. Начало   http://www.proza.ru/2013/05/15/1652)

Чтобы увидеть, как общество переходит от общинного строя к авторитарному, снова обратим свой взор на историю Древнего Рима.

Основные территориальные приобретения были сделаны, когда Древний Рим из республиканского сделался имперским. Именно период перехода от одного строя к другому, когда в самом разгаре борьба «старого» и «нового» уклада самый продуктивный для общества. Но новое имперское мышление в политике все сильнее отрывалось от языческого мировоззрения. Чтобы «поднять сознательность» замшелых языческих граждан, что как казалось императорам, мешает реализации основной идеи «нести всему миру цивилизацию», было проделано несколько экспериментов с религией. Сначала был задуман косметический ремонт, который ставил Юпитера главным богом и демиургом. Но римские граждане хорошо знали кто такой Юпитер. И сопротивлялись такому с точки зрения язычника кощунству, также как почти тысячу лет спустя противились Киевляне попытке Владимира возвысить Перуна над прочими богами.

Тогда из Африканских пустынь явилась Изида, которую никто не знал. Пиар Изиды был поставлен на широкую ногу: помимо великолепных храмов в каждом городе были построены огромные цирки, способные вместить все население города, куда народ ходил как при социализме в добровольно-принудительном порядке. Да еще чтобы меньше «косили» от идеологических лекций в конце устраивалось представление с реками малинового компота, что проливали гладиаторы, а также всамделишней крови нильских аллигаторов и христиан-подпольщиков, которых в свою очередь скармливали крокодилам. Аллигаторы в Ниле кончались, а веры в Изиду не было, одни скабрезные анекдоты остроумных язычников. Зато христиан-подпольщиков становилось все больше. Ведь религия христова более всего подходила к авторитарному строю.

Тем часом «цивилизации» подверглась вся ойкумена, кроме северо-востока Европы и севера Британии, потому что там не росли ни виноград, ни оливковые пальмы, а без винограда и оливок какая может быть цивилизация. Цель была достигнута и основная идея, которая вела победоносные легионы по древнему миру, обратилась в фарс. Выяснилось, что граждане уже не верят ни в каких богов. Но это было полбеды. Еще они не хотят служить в армии. И даже больше не хотят вообще учиться, работать и только требуют к себе милосердия и сострадания. Потеряв цель, авторитаризм начинает незаметно вползать в либерализм. Общество разваливается на два класса: акулы «бизнеса», «супермены» и прочий «планктон», называемый в Риме плебсом. Понеслась чреда «императоров на час» расчищавших путь к трону деньгами, дешевым пиаром, локтями и гладисами легионеров. Императоров широко известных в узком кругу своих легионеров, они даже патрициями не были. Такое немыслимо ни в общинном, ни в авторитарном обществе. Где случайный человек на троне – нонсенс. Только при либерализме премьеры-президенты могут выскакивать ниоткуда, «как чертик из табакерки».

Но об этом в следующей главе. А сейчас скажем, что самыми адекватными в эту смутно-либеральную эпоху оказались именно христиане. Ведь только у них остался нравственный компас в виде учения Христа. Императоры запоздало начали креститься сами и даже сделали христианство официальной религией, что спасло аллигаторов от истребления, но уже не спасло Рим от падения. Процент истинно верующих был невелик, а плебсу было «по барабану» в какую веру креститься лишь бы хлеб «на халяву» давали.

Однако на востоке Римской империи, либерализм не пустил таких обширных корней как на западе. Там христианство легло на более благодатную почву авторитаризма и проросло продуктивной идеей «Торжества христианства». Удачное сочетание строя, религии и идеи определило устойчивость и высокий потенциал развития. Почти на десять веков Византия стала духовным центром восточной Европы и Малой Азии и Ближнего Востока. Причем впервые в истории авторитарное государство вело свою экспансию больше словом, чем мечем. Не то чтобы Византия совсем не воевала, но в основном ее миссионеры обращали зарождающиеся авторитарные государства в христианство и делали из них единоверцев и верных союзников.

Одним из таких союзников Византии была крещеная Русь. После падения Византии русское православие, освободившись от духовной опеки Константинополя, еще слегка «подразмыло» самые одиозные моменты христианства, особенно в части свободы воли и первородного греха. Так родилось уникальное явление православия, которое унаследовало у язычества идею человека неравнодушного, ответственного, с активной жизненной позицией - «добро должно быть с кулаками». Такого акцента нет ни в одной христианской конфессии. Но нельзя утверждать, что православие впитало в себя лучшие черты как язычества, так и христианства. Безусловно, православие суть - христианство. Еще более «оправдать и узаконить» активную позицию человека пытались религиозные мыслители рубежа XIX-XX веков: Бердяев, Флоренский, Хомяков, но реформы православия не случилось, произошла революция, у которой появилась собственная авторитарная религия – научный коммунизм.

Чтобы лучше понять отличительные черты православия вспомним, как напутствовал войска перед боем знаменитый Суворов. Он собственно не приказывал, а взывал к чести и совести, по-дружески просил одолеть врага, не посрамить предков. Заводил бойцов и внушал им, что под пули они идут по своей доброй воле, сознавая собственную правоту. Такое было немыслимо в любой другой армии мира – «Яволь, хер офицер!», и все тут. Потеря командующего для любой армии мира было равнозначно поражению. Но только не для русской. Оставшись без «мудрого руководства» «многозвездного» генерала дрались зачастую даже лучше. Такие примеры я уже приводил в статье «1812. Самая Отечественная Война» (http://proza.ru/2012/08/28/1562).

Даже такое грязное дело как политика должно быть нравственно, в этом согласны и язычник и православный, но не католик. Активная жизненная позиция личная ответственность не только за «личное спасение», породили другое уникальное явление - соборность. Очень популярная нынче тема в интернете.

Вот например, что говорит о соборности господин О. Платонов (http://www.hrono.ru/organ/ukazatel/sobornost.php):

«Д.А. Хомяков дает определение соборности, которое продолжает идейную линию русской мысли еще с дохристианских времен. Соборность, по его учению, — целостное сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям. Такое понимание соборности соответствовало древнерусскому понятию “лад” и было неразрывно связано с общинной жизнью русского народа.
Россия сумела создать органичное сочетание единства и свободы, в условиях которого почти каждый русский был строителем великой державы не за страх, а за совесть. Абсолютные ценности, на любви к которым объединялись русские люди — Бог, Царь, Родина, или, как это звучало в массе, за Бога, Царя и Отечество.
Таким образом, известная формула “Православие, Самодержавие, Народность” возникла не на пустом месте, а отражала соборные ценности русского народа, возникшие еще в глубокой древности.»

Для соблюдения баланса мнений не могу не привести и отрывок из статьи иерея Сергия Карамышева, настоятеля храма Св. Троицы пос. Каменники Рыбинского благочиния Ярославской епархии Иерей в свою очередь цитирует известного теолога Михаила Васильевича Зызыкина:

 «При гуманистическом воззрении совершенно непонятно такое возвышение одного человека, которое происходит при монархии, но, когда люди исповедуют не обожествление человека, а лишь святость подвига, освященного Церковью, тогда они, напротив, не могут понять, во имя чего они будут повиноваться другим без наличности этого освященного подвига, который может нести только личность как носитель религиозно-нравственного сознания.
Не к раболепству перед людьми, а к смирению и подвигу призывает православное учение; смирение и подвиг – его основа; без него нет Православия, и «Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме православной» - гласит статья 63 Основных Законов Российской Империи.
Власть православного монарха вытекает из православного мiросозерцания и без него даже непонятна. Ее создает то мiросозерцание, которое не верит в одни силы человеческие, но, уповая на Промысел Божий, полагает, что «кому Церковь не мать, тому Бог не отец». Только указанный Промыслом в силу рождения, верный Церкви, помазанный ею и хранитель ее веры признается достойным устроителем политической жизни».

В целом господин Платонов прав, но обе формулы он не знаю уж сознательно или нет исказил. Правильно они звучат так: «За Веру, Царя и Отечество!» и «Православие, Самодержавие и Соборность!» Хотя формулы и не вполне языческие, но составлены в очень даже языческом стиле. Вера (Православие) баланс, соглашение или действительно лад между богом и его паствой. А Самодержавие и Соборность баланс между авторитарной и общинной властью. Тот, кто придумал эти формулы, заложил ни много ни мало противовес авторитаризму! Этакий «долгоиграющий» регулятор общества. Вроде тормоза в автомобиле. А Европа до XVII века без тормозов «ездила»!

Другое статическое уравнение православия приводит господин Зызыкин, определяя понятие Православия как баланс смирения и подвига.

Можно согласиться с мнением, что принятие христианства на Руси было велением времени. Московская Русь, зажатая с правого бока воинственной степью, а с левого не менее агрессивным папским западом, была вынуждена обратиться в единый военный лагерь, где обсуждения приказов были равносильны смерти, уходу в историческое небытие. Принужденная обстоятельствами, да и историческими законами тоже, Россия приняла христианство, но попыталась сохранить лучшее из достижений язычества. А самое главное подвесить противовес авторитарным устремлениям власти.

Факт, что в России сложилось православие, а не утвердилось павлианство, сослужил добрую службу. Думаю, что в этом кроется главная причина объединения русских земель вокруг маленькой и заурядной Москвы, а скажем не под эгидой Русско-Литовского княжества. Недавним язычникам православие представлялось предпочтительнее католичества.

В отличие от Запада, на Руси человек был не просто винтиком единого отлаженного механизма. Он был думающим и ответственным винтиком. В моменты кризисов власти, народ брал судьбу России в собственные руки. Вспомните, к примеру, Минина и Пожарского.

В целом такое положение дел стабилизировало государство. С одной стороны не давало власти «бепредельничать», можно и «красного петуха» получить и по морде схлопотать, а с другой позволяло держать некий общественно признанный вектор развития. Известно множество походов москвичей на Кремль с целью «поучить» князя (царя) уму-разуму. Но понятно, что своеволие «винтиков» всегда раздражало власть. Постоянно предпринимались попытки «вытравить» из православия язычество и дополнить «павлианством».

Думаете, раскол произошел из-за того, что Никон и Аввакум не смогли определиться, сколькими перстами креститься следует? Детский сад какой-то. На самом деле надежа-царь тишайший Алексей Михайлович хотел поменять «старые» зараженные язычеством богослужебные книги, что мешали его абсолютистским устремлениям, на исходные греческие, где свободой воли и соборностью еще не пахнет. И в целом это получилось, «старую» веру оттерли в сторону, «предохранитель» надломили. Чем проложили дорогу бесчеловечным реформам Петра и всем дальнейшим событиям русской истории до Октябрьской революции включительно.

И «на закусочку» забавный вопрос. Почему язычники не любят христиан? А друг к другу относятся терпимо, несмотря на языковые и религиозные различия. Да собственно христиан никто не любит, даже христиане чуть другого толка. Идея господства, которая может выступать под неким сладким соусом: «мировой революции», «торжества православия», «несения цивилизации отсталым народам», может нравиться только тем, кто этого господства добивается. У язычества же только одна общая идея – идея гармонии, лада. И будешь ты обозначать составляющие балансы через Перуна и Велеса, Ахурамазду и Дэвов, Зевса и Аполлона, да хоть через Кетцалькоатля, идея не меняется и знающий чувствует брата по вере. Причем делает это абсолютно точно, но не через логику, не расчленяя личность на составляющие (синкретично), как он сам сказал бы: «на нюх». А от идей господства плохо пахнет, поэтому язычник просто «на дух» христианина не переносит.

Способность чувствовать человека заложена в каждом из нас. Это совсем не сложно. Просто не нужно верить в ту чушь, которую по этому поводу написали психологи и имиджмейкеры: про беганье глаз и дерганье ушей. А нужно, во-первых, верить в такую способность и, во-вторых, воспринимать человека целиком, а не совокупностью рук, ног и глаз да и делать это больше чувством нежили разумом. Наверняка у вас не раз случалось так, когда вы сидели в компании, а в комнату входил некий незнакомец. При этом иной раз беседы и шутки продолжались своим чередом, в другой раз смолкали, и по спине пробегал холодок, а иногда разгорались с новой силой и веселостью. Ловите это впечатление появления – оно безошибочно. Дальше вошедший человек начнет говорить слова, он может от стеснения сморозить какую-нибудь глупость или наоборот засыпать вас лавиной заготовленных анекдотов. Подключиться разум и первое впечатление поблекнет и сотрется. Не буду выдумывать научно-логическое объяснение этому феномену. Он из области веры и чувств, а как уже говорилось «гармонию алгеброй поверить» дело неблагодарное.

Продолжение http://www.proza.ru/2013/06/04/1763