Хрустальное счастье. Часть 14

К концу апреля обстановка в Париже, да и во всей стране значительно ухудшилась. Находящаяся у власти партия жирондистов во главе с Жаком-Пьером Бриссо катастрофически не справлялась с ситуацией. Из-за перекупщиков и спекулянтов во много рас выросли цены на хлеб, муку, зерно и продукты самой первой необходимости. За буханкой ржаного хлеба люди теперь простаивали в очереди по несколько часов. А Эбер, возглавлявший Парижскую коммуну все чаще призывал народ "разобраться с этими негодяями-жирондистами".
Народное недовольство вскоре докатилось и до обеспеченного квартала города, где был дом Эро де Сешеля. И Адель вскоре увидела всё это собственными глазами.
 
Молодая графиня жила в Париже уже почти месяц. Она понемногу освоилась и уже не боялась выходить из дома одна. В этот день Адель решила посетить находившуюся на соседней улице модную лавку - купить кое-какие мелочи и просто прогуляться на свежем воздухе. Она уже свернула с улицы Бас-де-Рампар. Сразу за поворотом находилась кондитерская, а чуть далее - та самая лавка, в которую она шла. Но, как увидела молодая женщина, кондитерской здесь больше не было -  сорванная вывеска валялась на земле, окна в здании были выбиты.
От распахнутого дверного проема по тротуару тянулась широкая белая дорожка просыпавшейся муки. На земле валялись смятые картонные коробки, прежде служившие упаковками для тортов и пирожных. А на стене кондитерской большими корявыми буквами красной краской было намалевано:

"Смерть перекупщикам и аристократам!"

Адель встала перед этой надписью, чувствуя пробежавший по спине холодок.
Этот район города был самым респектабельным и спокойным. И если уж погромы докатились и сюда...

- Ну что смотришь, красотка? - услышала она за спиной хриплый, словно какой-то надтреснутый голос и обернулась.
Из дверного проема, служившего раньше входом в кондитерскую, выглядывала физиономия седой растрепанной женщины неопределенного возраста. Ее небольшие мутные глазки злобно уставились на Адель. Она провела рукой по своим редким спутанным волосам, дряблой шее и засмеялась:

- А ты, гражданочка-то сама из аристократов, видать. Одежка-то у тебя такая богатая. И по виду твоему - с голоду ты точно не пухнешь, а?
Она вновь хрипло засмеялась и указала рукой на намалеванные на стене буквы.
- Верно написано-то, а? Ну ничего... ничего. Скоро мы всех вас... вот так. Всех до одного!
И она резким движением провела ребром ладони по горлу.
"Сумасшедшая", - подумала Адель.
И, отвернувшись, быстро пошла прочь от безумной женщины. А в спину ей звучал хриплый смех и грязные ругательства.

- Не удивительно, Адель, - вздохнув, заметил Эро, когда молодая графиня вечером рассказала эту историю. - Цены на хлеб действительно выросли в пять раз. А то и больше. Я не знаю, о чем думают Бриссо и Ролан, я их много раз предупреждал, что нужно что-то делать. Все это очень печально и может плохо закончиться.

И последующие дни подтвердили его слова...

***

Адель де Бельгард так и не научилась рано вставать. Эро с утра уходил на заседания Конвента, а она обычно оставалась в постели и любила поспать часов до десяти, а то и позже. Но в это утро 2-го июня сон Адель был прерван какими-то отдаленными гулкими звуками, доносившимися из приоткрытого окна.
Молодая женщина открыла глаза и потянулась на кровати. Странные звуки не прекращались, а напротив, становились все интенсивнее и громче. Тревожнее.
Окончательно проснувшись, Адель встала с постели и, накинув тонкий шелковый халат, подбежала к окну.
- Что же это такое? - пробормотала она, приоткрыв створку пошире и выглядывая на улицу.
- Это набат, мадам, - услышала она за спиной голос Розетт.

Кухарка стояла на пороге, прижав руки к груди и выглядела очень взволнованной.
- Простите, что я вошла без разрешения, - проговорила она. - Но я как раз шла к вам, мадам, чтобы разбудить... нам надо быть готовыми.
- Готовыми? - переспросила Адель. - Но к чему? И зачем бьют в набат? Что случилось?
- Я была на улице, только что вернулась, - ответила Розетт. - Говорят, что Коммуна сумела поднять Национальную гвардию и народ. Восстали почти все предместья. И теперь все вместе они двинулись к Конвенту.
- К Конвенту! - воскликнула Адель, сразу же подумав про Эро.
- Да, - покачала головой Розетт Жоффруа. - И они хотят требовать свержения теперешнего правительства.
- Боже мой... - Адель растерянно села на кровати.
- Все это очень тревожно, - прошептала Розетт.
- Что же теперь будет?! - воскликнула Адель.

Кухарка лишь молча смотрела на нее.
- Остается надеяться только на Господа, - тихо ответила она.
- Я сейчас оденусь, - быстро сказала молодая женщина, - а ты приготовь мне кофе.
- Сию минуту, - Розетт кивнула ей и скрылась за дверью.

А Адель стала быстро одеваться, лихорадочно думая о том, что ей делать.

***

- Боже, мадам, куда вы собрались?! - воскликнула Розетт, увидев, как Адель, быстро выпившая кофе, собирается куда-то идти. - На улицах сейчас очень беспокойно.
- Именно поэтому я и пойду, - ответила Адель. - Иначе, сидя дома, я вся изведусь.
- Но куда же вы?
- Пойду прямо к Конвенту, - спокойно ответила Адель, - я очень волнуюсь за Эро.
- Господи Боже мой! - всплеснула руками Розетт. - Да там же сейчас, наверняка, самое пекло!
- Ничего. - Адель приколола к платью трехцветную розетку и накинула на лицо темную вуаль. - Я специально оделась попроще и, надеюсь, со мной ничего не случится.

До площади, на которой находился Национальный Конвент, было не близко, и Адель решила ехать на экипаже. Правда, возница, также напуганный всеми этими событиями, высадил ее на соседней улице, категорически отказавшись ехать дальше. Дальнейший путь Адель проделала пешком.
Уже издали молодая женщина увидела, что площадь перед зданием Конвента полностью заполнена возбужденным народом. Не без внутреннего содрогания она заметила, что многие люди были вооружены пиками и просто большими ножами и булыжниками.
За толпой, верхом на лошадях гарцевали национальные гвардейцы. Вдали Адель рассмотрела даже несколько привезенных к месту действия пушек.
Возбужденное настроение толпы еще больше подогревал какой-то высокий темноволосый человек с грубыми чертами лица. Он влез на выступ ограды и, возвышаясь над толпой, громогласно кричал оттуда:

- Сейчас или никогда! Путь нам выдадут Бриссо и остальных предателей народа! Всех - до одного!

Адель приблизилась к толпе и постаралась продвинуться чуть дальше. С трудом, но все-таки ей это удалось.
- Гражданка, как зовут этого человека? - спросила она у стоявшей рядом старухи в красном колпаке, выглядевшей еще более-менее спокойно.
Старуха повернула к ней желтое морщинистое лицо и подслеповатыми глазами посмотрела на Адель.
- Так это ж сам гражданин Эбер, глава Парижской коммуны, - прошамкала она, пытаясь за вуалью разглядеть лицо молодой женщины. - Неужто не знаешь его?
Самый известный человек сейчас в Париже, - добавила она с ноткой некоего восхищения.
- Эбер... - протянула Адель и, вспомнив слова, которыми Эбер назвал ее в своей недавней бульварной газетке, почувствовала злость. - Уж его-то я знаю...
"... этого негодяя" - мысленно завершила она фразу.
- А чего ж тогда спрашиваешь? - простодушно заметила старуха. - А гражданин Эбер дело говорит. Пора заканчивать с этими нахалами да болтунами. Народу есть нечего, а они все заседают. А толку то? Только болтают, да болтают... Что, разве не так? Чего молчишь?
Она немигающим взглядом уставилась на Адель, и по спине молодой женщины пробежали мурашки.

Толпа продолжала шуметь, но двери Конвента оставались по-прежнему закрытыми.
- Открывайте! - орал Эбер. -  Открывайте сейчас же! Или мы разнесем все ваше здание к чертовой матери!

В этот момент Анрио, начальник Национальной гвардии, сделал резкий жест рукой, и в воздухе прогремело несколько выстрелов.

- Открывайте! - заревела толпа.
В дверь Национального собрания полетели камни.

Адель поднялась на цыпочки, и, с большим трудом ей удалось увидеть, как дверь  Конвента открылась, и оттуда вышел Эро в сопровождении еще нескольких депутатов.

- Я председатель Национального Конвента, - четкий голос Эро де Сешеля пронесся над притихшей толпой.
Он обернулся к Анрио:
- По какому праву вы привели сюда войска?
- По приказу Парижской коммуны, представляющей народ Парижа, - бросил Анрио, гарцуя на лошади.
- А Национальный Конвент, представляющий народ Франции, приказывает вам удалиться, - громко, но спокойно проговорил Эро. - Вы мешаете нам работать.
- Мы удалимся после того, как нам выдадут двадцать два преступника, которые спрятались в этих стенах! - ответил Анрио.

Возникла пауза... На скулах Эро заиграли желваки.
- Но это абсурд! Это государственная измена! - выкрикнул он, уже не в силах больше сдерживаться. - Они же были выбраны депутатами Конвента. Выбраны народом Франции по закону...
- Эро, мы пришли сюда не слушать твои красивые слова о законах! - заорал Эбер. - Выдай нам предателей-жирондистов, этого требуют парижане! Иначе мы сейчас будем стрелять!

- Готовсь! - отдал приказ Анрио, обернувшись в сторону гвардейцев.
Заряженные пушки быстро развернули дулами в сторону здания.
Эро попытался что-то сказать, но его голос потонул в общем шуме.

Анрио опять махнул рукой:
- Давайте, ребята!

И гвардейцы вместе с толпой устремились в открытую дверь Конвента.
- Боже... - прошептала Адель, прижав руки к груди.
- Так их, так! - злорадно прошамкала стоящая рядом старуха.

Адель вытянула шею, но лишь успела увидеть, как ее любимый скрылся за дверью Конвента вместе с частью гвардейцев и санкюлотов. И что там происходило дальше, молодая женщина могла только гадать.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/05/29/267