Милая моя, солнышко лесное. Вечность-19

МИЛАЯ МОЯ, СОЛНЫШКО ЛЕСНОЕ  ВЕЧНОСТЬ И.ЦАРЕВА-19

Я насквозь прошел Россию
 Чтобы встретиться с тобой
 И.Царев

 Я другим не служил,
Не любил до разорванных жил,
И к чужим небесам
 Не тянулся тоской колоколен -
Без тебя никогда б
 Не писал, не дышал и не жил
 И.Царев

 В славянском мире  женщина  всегда оставалась  колдуньей, богиней, берегиней. Все в этом мире  начиналось с Лады – богини любви и гармонии. Вот к гармонии и стремилась душа человека в те времена.

А чтобы в доме и в семье был лад и радость, в жены   выбирал славянин   раз и навсегда самую достойную деву.  Клятва, произнесенная у огня под  небесами, пред богиней Ладой почти  никогда не нарушалась, потому что ничего страшнее не было, чем нарушенная клятва, человек изгонялся из рода и становился изгоем без рода и племени, вынужден был без кола, без двора скитаться по миру.

К   сожалению, древние  традиции в большинстве своем  утрачены, и только очень редко, среди действительно избранных они  остаются  незыблемыми. Если такое случается в среде писателей, поэтов, художников, то возникает благоуханная легенда (как говорила М. Цветаева) о любви поэта и его Музы.

И не только Михаил Булгаков, к роману которого  мы уже обращались, но  Николай Гумилев, и Игорь Царев подарили нам такие  истории любви.
У Царева  единственная вселенная - его жена, ей одной посвящены все стихи. А в остальном - он совершенно нормальный, мальчишка, веселый и жутко умный.

 (Михей Студеный)

Но... Да, я люблю свою жену. Это медицинский факт.
И, пожалуй, я еще в одном ненормальный - иногда складываю слова в столбик и в рифму. Это ведь тоже аномалия :)))
 (И.Царев)

Такая вот легенда родилась, наверное, значительно раньше, но мы о ней узнали в прошлом году, и автор подтвердил, что все так и есть,  никто ничего не напутал – это его слова..
 
Грустно, что верность  одной женщине называется Игорем пусть и в шутку аномалией. Но это не его вина – это наша беда.  И так хочется, чтобы как можно больше наших мужчин смогли повторить  эти слова вслед за Игорем, он же все это запечатлел в великолепнейших стихотворениях, которые принято относить к любовной лирике, на самом деле – это просто страницы жизни и творчества Мастера, прикоснуться к которым  без трепета невозможно.

Пытаюсь вспомнить, что подобного было до него: роман «Мастер и Маргарита»  (Елена Сергеевна) и книга К. Симонова «С тобой и без тебя»,  посвященная Валентине Серовой, отмеченная даже Сталиным. Вождь сказал, что она должна быть издана в двух экземплярах для него и для нее, но это совсем другие  истории, скорее печальные,  как и  история А. Ахматовой и Н. Гумилева, запечатленная в их стихах, которую Анна Андреевна назвала «битвой глухой и упорной».  Вот, пожалуй, и все, что вспоминается из  историй любви поэтов и писателей в 20 веке.
Но    особенность любовной лирики  Игоря Царева в том, что   он пишет о единственной - длившейся 30 лет счастливой любви. Наверное, «о битве глухой и упорной» писать легче, сколько драматургии в сюжете.  А вот попробуйте любить, восхищаться так долго одной женщиной – это такой же редкий дар, как и поэтический. Помогает этому  проснувшаяся память о вечном, где главное - Любовь- Гармония-Верность.  Не случайно Игорь Царев называет себя старомодным…Но не это ли  та самая счастливая  жизнь, о которой многим можно только мечтать? Он , в отличие от нас познал ее суть, ее смысл.

Поэт сам нам расскажет о том, как это происходило. Лично я первым прочитала стихотворение «Земляничная поляна», зная, что познакомился он с Ириной на одном из слетов КСП. Об этом же  говорит  и сам Игорь, осталось только уточнить дату первой встречи – 7 мая 1983 года…

В интервью на сайте «Клубочек» Игорь, рассказывая о первой встрече, говорит: «Когда я подошел к самому дальнему костру , мне навстречу подняли головы два десятка человек, но я увидел только одно лицо и поразившие меня звездным блеском глаза моей будущей второй  половинки...       

НАВАЖДЕНИЕ
Крестик да сума-котомка, да дорожная клюка –
За далекую каемку счастье манит дурака.
Босы ноги на дороге из толченого стекла –
 Хворь с зелеными глазами жизнь мою обволокла.

За спиною гарь и копоть. Нет уже пути назад –
Красным светом светофора изумрудные глаза.
Два зеленых наважденья, две зеленые свечи
То по-волчьи, то по-детски светлячком мелькнут в ночи.

Я горю, температурю, я в угаре, я в бреду,
Через дни как через страны в неизвестное бреду.
Я бегу, ползу, хромаю, я страдаю, я люблю,
И губами из рыданий фразы светлые леплю…
Май 1983г.

После первой встречи они  уже постоянно вместе. Но только как друзья. «Красный свет светофора» - запрет на надежду о взаимности, потому такие тревожные строчки в финале стихотворения:

Я горю, температурю, я в угаре, я в бреду,
Через дни как через страны в неизвестное бреду

Мы становимся «неразлучниками» - это он так говорил. Но только друзьями, - рассказывает Игорь, -потому что в это время его любимая еще замужем, тогда и написана "Песенка влюбленного капитана"

МОНОЛОГ ВЛЮБЛЕННОГО КАПИТАНА
Холодный ветер дует над Таити.
Как чайный клипер мчатся облака.
А Вы одна на палубе стоите,
Сжимая шаль в изысканных руках.

Мелькает чайка каплей белоснежной
В разливе предзакатного огня.
Вы смотрите так ласково, так нежно,
Вот, только жаль, опять не на меня…

Что манит Вас за этой дальней кромкой,
Какой такой невидимый маяк?
Кто ждет Вас, дорогая незнакомка?
Кто любит Вас, любимая моя?..
Июнь 1983г.

Наверное , это последнее  стихотворение такое печальное, пока еще неопределенность и тоска в каждой строчке "Кто любит Вас , любимая моя", через месяц тональность меняется..

Земляничная поляна была немного позднее, когда они уже были вместе, практически не расставались, как уточняет сама Ирина.
Это было время грядущих перемен и в политике, и в культуре, и  в нашей реальности, в какое еще время должен был произойти такой « переворот»  и судьбоносная встреча таких  талантливых и дивно красивых людей?
А теперь свидетельство самого поэта о том времени, о начале их эпохи:

ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА
 Игорь Царев
 

Тусклый быт в окне маячил, камнем под воду тянул.
Случай все переиначил, жизнь вверх дном перевернул.
Пламя снизу голубое, сверху белое крыло
 Подхватило нас с тобою, закружило, понесло…

Две дороги, два теченья, путеводная звезда -
Мы пришли к пересеченью, ни на миг не опоздав.
И забыв про мир столичный, обнимаясь под луной,
На поляне земляничной пили сладкое вино.

Освещал горящий хворост контур милого лица.
Мы блуждали в разговорах без начала и конца.
Мы почти не замечали, что, стараясь нам помочь,
Сосны ветками качали, придержав на время ночь.

Млечный путь всплакнул украдкой, и немного погодя,
Мы поставили палатку, чтоб укрыться от дождя.
Дождь все шел, и шел, и шел, в землю бил стеклянный посох…
Как нам было хорошо возлежать в блаженных позах!

Как нам было наплевать на людские пересуды –
Кости нам перемывать – что в тазу греметь посудой.
Пусть же плещутся в помоях, пусть вершат свой глупый суд –
Может, золото намоют и в ломбард его снесут,

Или в будничной похлебке за казенные гроши
 Обнаружат после стопки две влюбленные души,
Пламя нежно-голубое, белоснежное крыло,
Что однажды нас с тобою закружило, понесло...

http://termitnik.dp.ua/poem/56298/

Наверное, историю этой судьбоносной  встречи разные люди, бывшие свидетелями,  расскажут  еще не раз. Я же хочу обратить внимание только на то, что встретились они в заповедном лесу, там, где и  обитали  берегини – духи, которые нас хранят  и меняют реальность до неузнаваемости.  Там живут чаровницы и колдуньи, иногда они выходят из лесной чащи к людям. В этот день пути и судьбы их пересеклись

 Две дороги, два теченья, путеводная звезда -
Мы пришли к пересеченью, ни на миг не опоздав.
И забыв про мир столичный, обнимаясь под луной,
На поляне земляничной пили сладкое вино.

Случайно ли именно так выбирали себя жен навсегда на поляне в мерцании огня костров наши предки, давали клятвы под луной и оставались навсегда вместе, в городе, в суете таких возможностей  у нас значительно меньше. Вот тогда 7 мая 1983 года и начинается  эпоха Игоря и Ирины Царевых. А их июльское свидание было таким, как пишет Игорь:

Освещал горящий хворост контур милого лица.
Мы блуждали в разговорах без начала и конца.
Мы почти не замечали, что, стараясь нам помочь,
Сосны ветками качали, придержав на время ночь.
 
Таинство природы творит чудеса, соединяя людей, а ведь это было время, когда на тех самых фестивалях звучали самые пронзительные песни, и гимн всех бардов, песня Ю.Визбра оказалась как раз о них:

Милая моя, солнышко лесной,
Где, в каких краях встретишься со мною

 Вот в такой обстановке  Мастер и Ирина и должны были встретиться накануне самого замечательного праздника -  Дня Победы.  Я уверена в том, что в эти дни  радость, испытанная людьми  в 1945 году,   возвращается в этот мир, мы переживаем каждый раз те эмоции, и они отражаются в них душах… Лучшего времени для судьбоносной  встречи  и придумать трудно, место тоже символическое – лесная поляна, а еще:

Пламя нежно-голубое, белоснежное крыло,
Что однажды нас с тобою закружило, понесло...

Вот настоящий пролог к роману в стихах, который будет писаться почти 30 лет, по каким-то высшим законам судьбы и поэтики. Игорь Царев ушел от нас, не дожив ровно месяца до  тридцатилетия их эпохи…

Тогда они еще не ведали, но мы сейчас знаем, что все   стихотворения  о любви посвящены единственной женщине – его Ирине. А вот меня поразило «морское стихотворение»  «Санта-Ирина», сколько самых романтических историй всегда было связанно с морем, с названием кораблей именами любимых женщин, с безрассудными поступками отважных капитанов, кстати, одно из стихотворений так и называется «Песенка влюбленного капитана», которому помогает одолеть все бури и преграды именно любовь. А здесь продолжение этой романтической истории, связанной и с поэтом Николаем Гумилевым, и с писателей Александром Грином. Но история это не абстрактная, а очень и очень личная.

САНТА-ИРИНА
 Игорь Царев
________________________________________
Видно чайки всю ночь голосили не зря -
Адмирала опять укачало.
И едва пронеслась над бушпритом заря,
Он с похмелья велел выбирать якоря
 И сжигать за собою причалы.

Ветры дуют не так, как хотят корабли.
Ветры слушать приказов не стали.
Половина эскадры сидит на мели,
Остальных по пути волны так замели -
До сих пор еще дна не достали.

Только Санта-Ирина, моя бригантина, еще на плаву.
И команда, которая прежде не нюхала соли,
Налегает на ванты до хруста, до рваных мозолей,
Мертвый холод пучины спиной ощутив наяву.

Нас несет на утес. Справа мыс. Слева плес.
Берег скалится в злобной усмешке.
Как назло у штурвала заклинило трос.
Якорь цепь оборвал, как взбесившийся пес.
Кто умеет молиться, не мешкай!..

И не веря, что Бог в этот раз нас сберег,
И почти не касаясь штурвала,
Я влюбленно слежу, как встречая поток,
Режет Санта-Ирина волну поперек -
И плевать ей на всех адмиралов!
http://www.poezia.ru/article.php?sid=19596

Символично, что на сайте стихотворение появилось одним из первых, в том самом 2002 году, когда Игорь Царев  только появился на Стихах ру…Думаю, все многочисленные его поклонницы сразу же поняли, что у них нет никаких шансов обольстить загадочного капитана, изменить имя  в названии его бригантины. Но очень хотелось заглянуть в рецензии и ответы Игоря

 Про море я действительно кое-что знаю (старлей ВМФ в запасе). Теперь о вантах. Действительно - это проволочные или пеньковые снасти стоячего такелажа, которыми укрепляются с боков и сзади мачты, стеньги и брам-стеньги. С их помощью парусами, конечно же не управляют - но есть старинный авральный клич "Все на ванты! Налегай!" - так в последней надежде экипаж судна (или корабля) старался удержать рушащиеся от напора ветра мачты. Обычно это не удавалось и следовала команда "Рубить мачты". У меня, слава Богу, до этого не дошло :)

Игорь Царев 03.06.2002 16:11

Кто-то  намекает на то, что , читая стихотворение, вспомнил о Высоцком, я, конечно, вспомнила «Капитанов» Гумилева, но одно бесспорно, в их морских творениях нет женщин, там скорее  суровая мужская романтика, с бурями и штормами, с утверждением, что женщина на корабле к беде.  Тем и интересны  эти строки, очень личные и очень пронзительные. И когда мы уже не слышим тех голосов,  вдруг над морской пучиной возникает звонкий голос влюбленного капитана.

Только Санта-Ирина, моя бригантина, еще на плаву.
И команда, которая прежде не нюхала соли,
Налегает на ванты до хруста, до рваных мозолей,
Мертвый холод пучины спиной ощутив наяву.
 
Конечно, перед нами  не тот, кто « бунт на борту обнаружив,  из-за пояса рвет пистолет», не тот, кто сражается со стихией и хрипит от боли и ярости, это прекрасный и романтичный капитан Грей, который,  раздобыв алые паруса, стремится навстречу к своей возлюбленной.

И не веря, что Бог в этот раз нас сберег,
И почти не касаясь штурвала,
Я влюбленно слежу, как встречая поток,
Режет Санта-Ирина волну поперек -
И плевать ей на всех адмиралов!

Этот стих написан очень давно, и как успешно доказала жизнь, Санта-Ирина ни разу не подвела своего капитана, наоборот - всегда была его надеждой и поддержкой в бушующем море

 Игорь Царев 11.01.2005 10:50

А если вспомнить Высоцкого и сравнивать его с Игорем Царевым, то как раз вспоминаются не морские его стихотворения, а совсем другие:

«Что чудаки еще такие есть,
вдыхая  полной грудью эту смесь,
  они наград не ждут и наказаний,
и думая, что дышат просто так,
они внезапно попадают в такт,
такого же неровного дыхания»
(В.Высоцкий)

И как говорил в своем стихотворении В.О. Сергеев, о том, что  Игорь «о Бродсковом лучше Бродского писал», я бы немного перефразировала, сказав, что Игорь Царев  жил по стихам Высоцкого  о любви в большей мере, чем  сам Высоцкий.  И его «Баллада о любви» воплотилась в жизнь И.Царева  ярче и последовательней, перестав быть только  поэтической декларацией.
 
Помню, когда-то в студенческие годы, мы яростно спорили, должен или не должен быть поэт похож на свои стихотворения. Так вот, Ирина надеюсь, мне не даст соврать, что Игорь был  очень  похож на свои стихотворения, между ним и строчками, которые он написал, не было никакой пропасти, не было так называемого литературного героя, который мог вести себя совсем не так, как хотелось бы автору. А если была какая-то благоуханная легенда, так она находила подтверждение в  реальности. Вероятно, так же правдив и откровенен был только К. Симонов, разлученный войной с В.Серовой.

И когда я вспоминаю знаменитое «Жди меня», ставшее  своеобразной клятвой, заклинанием для всех, ушедших на войну, тех, кто ждал их  возвращения.  Фронтовики говорят, что это стихотворение помогало выжить.
 
А мне  сразу же вспоминается стихотворение Игоря Царева «Не покидай меня». Хотя мне оно кажется роднее и ближе того, легендарного.

Не покидай меня

 Веселый ангел миражи
 Обводит гвоздиком.
Комета небо сторожит,
Виляя хвостиком.
Там у галактик рукава
 С каймою вышитой,
А тут по маковку трава –
Куда уж выше-то!

Нам это поле перейти
 Бок о бок выпало.
Я весь репейник на пути
 Руками выполол.
Осталась только лебеда
 Неистребимая,
Но ты меня не покидай,
Моя любимая!

Над синей крышею дымок
 И стол под сливою –
Старался сделать я, как мог,
Тебя счастливою.
Чтоб путеводный свет не гас,
В ночи бы выручил,
Я «Отче наш» как Отче нас
 На память выучил.

Синицей теплою в руке,
Ручным ли соколом,
Не важно как, не важно кем,
Я буду около.
Какая б ни была беда,
Тебя не брошу я.
И ты меня не покидай,
Моя хорошая.

Порой создается впечатление, что строки эти обращены к каждой из нас,  и уже от этого они звучат, как заклинание, как молитва,  как объяснение в любви.

Помня, что Игорь был  немногословен, замкнут, сам себя он называл часто «нелюдимым», обольщаться не приходится, но  очень  хочется взглянуть на ту единственную, которой эти строки действительно посвящены.

   Поэт  обессмертил свою Ирину, но  в каждой строчке, в каждой вздохе, перед нами живая женщина, удивительная и  прекрасная.

Нам это поле перейти
 Бок о бок выпало.
Я весь репейник на пути
 Руками выполол.
Осталась только лебеда
 Неистребимая,
Но ты меня не покидай,
Моя любимая!

Вот после этого стихотворения я начала искать фотографии Ирины, так как упорно искала еще без интернета фотографии всех возлюбленных А. Блока, которым были посвящены его стихотворения. Делом это оказалось не таким уж простым, и вдруг предо мной появилась фотография на которой она была удивительно похожа на Жанну Самари и стало понятно, почему Игорь написал стихотворение «Портрет Жанны Самари», ну кроме того, что ему очень нравился Ренуар и импрессионисты вообще.

А буквально сегодня вытаскивала из интернета ( не могу объяснить почему) самые разные фотографии Елены Сергеевны Булгаковой, одна из них на странице оказалась рядом с фотографией Ирины – вот этой самой - я была поражена сходству даже внешнему, не говоря о том, что они очень похожи внутренне, на мой взгляд. С той лишь разницей, что в этой жизни его Маргарите можно было быть веселым и беззаботным ангелом, а Мастер мог жить и любить так, как невозможно было тогда, хотя бы потому,  что Булгаков ушел слишком рано.  Тогда у них в запасе было только восемь лет, сейчас судьба оказалась более благосклонной  к этим удивительным людям, а самое главное между ними не было ни войны ( как у Симонова и Серовой), ни тяжелой и продолжительной болезни, а оставался тот домашний мир, ценней которого ничего не оказалось для поэта и его любимой жены.

Синицей теплою в руке,
Ручным ли соколом,
Не важно как, не важно кем,
Я буду около.
Какая б ни была беда,
Тебя не брошу я.
И ты меня не покидай,
Моя хорошая.

Мы с вами стали свидетелями того, что именно так все и было, как писал когда-то влюбленный капитан своей Санта-Ирине. Мы, к сожалению, плохо знаем язык  цветов и язык камней, а  вот Игорь своей любимой не случайно подарил Альмандины- драгоценные камни (разновидность гранатов), сопровождающие месторождения алмазов. Считается, что это камни честности. Их дарят в знак верной любви.

Наверное, далеко не каждый решился бы сделать такой подарок, для этого надо быть уверенным в себе и своих   чувствах настолько, чтобы не обмануть и не обмануться самому. Вероятно,  этот подарок  равноценен произнесению клятвы пред небесами и древними богами.

Альмандины для любимой

 Вот уже который год по пути нам.
Для тебя огонь души шевелю я,
Подарить хочу на День Валентинов
 Альмандины из долины Вилюя.

Купим домик в деревушке под Нарой,
Не поедем больше на Тенериф мы -
И Трабзон, и Хургада, и Канары
 Надоели, как глагольные рифмы.

А под Нарой соловьи языкаты,
И река там – будто к Богу дорога,
И такие полыхают закаты,
Что с ума свели бы даже Ван Гога.

Что еще тебе сказать, дорогая?
Греет взгляд твой цвета перечной мяты.
За тебя поднял бы мир на рога я,
Да рогами обделила меня ты.

Открываю я бутылку кампари,
Надеваешь ты халат с капюшоном…
Нам с тобой не надо шумных компаний,
Потому, что и вдвоем хорошо нам.
http://stihi.ru/2006/04/26-2273

Казалось бы, что тут еще сказать о той самой идиллии, которую творит в течении тридцати  лет поэт для своей любимой…Но  медленно читаю текст еще раз, память играет со мной в прятки, конечно вспоминается  «Дом хрустальный  на горе для нее» Высоцкого. Кстати, Игорь подчеркивал, что если  в затекстье угадывается   Высоцкий, то это знак качества для него. Но еще что-то ускользающее  никак не дает покоя.

Купим домик в деревушке под Нарой,
Не поедем больше на Тенериф мы –

Ясно,  что это не только и не столько дом хрустальный, сколько тот домик, увитый плюшем, для  не заслуживших свет, но  заслуживших покой. Правда, с тем  домиком, там  страшные вещи творятся в романе,  и покой – только иллюзия.
 
А наш  Мастер   для своей Маргариты, на этом, а не на том свете пытается создать    уютное  жилище в живописном, почти райском уголке.

А под Нарой соловьи языкаты,
И река там – будто к Богу дорога,
И такие полыхают закаты,
Что с ума свели бы даже Ван Гога.

Разве не самая главная эта задача для влюбленного мужчины – рай  на земле для  любимой. То, о чем можно было только мечтать там,  осуществляется теперь  здесь.  И самое главное, тогда  Мастер   продолжал думать о своем романе и дописывать его, здесь же совсем другая обстановка – очень тепло и уютно, кстати, как и от всех стихотворений, обращенных к Ирине

 Открываю я бутылку кампари,
Надеваешь ты халат с капюшоном…
Нам с тобой не надо шумных компаний,
Потому, что и вдвоем хорошо нам.

Разве может после всего этого любимая стать ведьмой? Вся жизнь и любовь этого Мастера заставляет ее оставаться  ангелом-хранителем, берегиней, наверное, и богиней  Ладой в какой-то мере, потому что Мастер делает все для того, чтобы у них все было ладом, как в старину говорили наши бабушки.
 
Вот ладом до сих пор у других влюбленных не очень получалось, а это тот редкий случай, когда все получалось. А потому у Игоря Царева есть особенная молитва, к Ирине же обращенная, которую не грех выучить любому мужчине, и слышать любой женщине.  Ведь это бы могло так много изменить в наших отношениях. Это тот случай, когда стихотворения могут изменить мир, спасти наши души от нелюбви и бездуховности.

МОЛИТВА

 Ты меня опои колдовскою травой,
Милый друг.
Ты меня удержи, сохрани от разлук,
Милый друг.
Мелом круг нарисуй, заповедное слово
 Скажи.
Темной ночью и днем я молю об одном -
Удержи!
http://stihi.ru/2012/12/13/6641

В этой молитве отражается их первая встреча на лесной поляне, и обращается он к той колдунье, Берегине ( Вероятно,  все смотрели и помнят фильм с М.Влади, где она играла Олесю). Но  если Высоцкий влюбился в актрису, экранную героиню, да и как в нее было не влюбиться, то перед Игорем, уже не на экране, а  в реальности  в такой же обстановке оказалась Ирина, и все повторилось только уже в жизни, и молитва помогла им.

У Н. Гумилёва есть что-то подобное, но насколько разной тональности эти тексты:
Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал - забавницу,
Гадал - своенравницу,
Веселую птицу-певунью.

Покликаешь - морщится,
Обнимешь - топорщится,
А выйдет луна - затомится,
И смотрит, и стонет,
Как будто хоронит
 Кого-то,- и хочет топиться
(Н.Гумилев)

Надо отдать Игорю должное,  своей колдуньи он не боится и готов оставаться с ней до конца, и никаких заморские страны его больше не манят, потому что все путешествия остались в прошлом, а он признается:

Я насквозь прошел Россию, 
Чтобы встретиться с тобой

 Такие встречи называются судьбоносными, и только  избранным  они приносят счастья, но вот ведь так случилось на этот раз. Надо сказать, что не только Ирине, но и самому Игорю очень повезло с его Маргаритой,  она и физик, и психолог одновременно, автор  книг о загадочных явлениях в жизни.

Многие  книги они писали  вместе, а ничто не  может так сблизить двух людей, как   совместное творчество. Ведь никто не отменял определения: «Счастье – когда тебя понимают», когда тебя ценят, и любит не меньше, чем ты сам. А взаимная любовь во все времена – большая редкость, увы.

Игорю Цареву кроме всех прочих даров  было дано еще два – поэтический дар невероятной силы и дар любить и быть любимым великолепной женщиной - это и сделало его счастливым, ведь  многим и одного не дано, а тут такая щедрость судьбы.

В стихотворении «Голем» - пронзительные  строки о любви на фоне старинной сказочной Праги – сказка в сказке.  Это миф о Пигмалионе  в женском обличии. Героине – богине ( а только она может оживить Голема)  удается значительно больше, чем греческому скульптору, потому что  их  связывает  настоящая любовь, а она способна «двигать солнце и светила». Да и понятно, что любимая женщина может подарить жизнь и ребенку,  и поэту, мужчине этого чуда   не дано, каким бы искусным мастером он не был.

Голем
 Игорь Царев

 Что такое любовь?
Это жизнь, это наша весна,
Та, что бродит в Москве
 Как вино по рассохшейся бочке,
Это наши мечты,
И счастливые ночи без сна,
Это мой талисман
 На серебряной тонкой цепочке.

Я другим не служил,
Не любил до разорванных жил,
И к чужим небесам
 Не тянулся тоской колоколен -
Без тебя никогда б
 Не писал, не дышал и не жил
 Твой неистовый раб,
Неуклюжий, но преданный Голем.

Разорвав колдовством
 Немоту моих глиняных губ,
Ты сумела согреть
 Камень сердца губами своими.
И чернила дымятся,
Как свежая кровь на снегу,
Когда я, истекая
 Стихами, пишу твое имя.
http://termitnik.dp.ua/poem/70401/

К счастью,  сегодня и мы знаем имя, которое писал на снегу Поэт. И благодаря его за те удивительные стихотворения,  нам так щедро подаренные, нельзя забывать о той, без которой, по его же признанию,   ничего этого   бы не было.

Когда уходят поэты,  изменяются не только их портреты, совсем по-другому звучат и строчки стихотворений. Особенно изменились для меня  два любимых стихотворения Игоря Царева, это «Недописанное» и «Имена на снегу», но если там остается сожалеть о том, что больше не появится его божественных  стихотворений, то  здесь  комок подступает к горлу, когда думаешь о  Ирине, которой, как и Елене Сергеевне, пришлось остаться, тогда  на тридцать лет,( ровно настолько сколько Игорь и Ирина Царевы прожили вместе) ,но  нам был подарен роман века.
Не сомневаюсь в том, что все, кто любят Игоря Царева получат еще один роман века, надо только немного подождать. Для  Мастера вечность только начинается, а для нас еще продолжается жизнь, а которой  ушедшие не оставят нас в беде, они останутся с нами. Поэт обязательно  вернется, чтобы  пригласить  свою любимую, свою единственную на белый танец…Жизнь продолжается, любовь бессмертна, пока звучат такие стихотворения.

Имена на снегу

 Когда объявит белый танец небесный церемониймейстер,
Когда пронзительная нота из-под кленового смычка
 Перечеркнет заслуги лета, и дальновидные предместья
 Достанут снежные одежды из ледяного сундучка,
Не подводи меня, родная, не разжимай свои объятья,
Какие б трубы ни трубили, не отводи любимых губ!..
И ветер, пролетев над крышей, не руны зимнего проклятья,
А наши имена напишет на свежевыпавшем снегу.

http://www.stihi.ru/2008/06/02/1521