У берегов Северного моря

У берегов Северного моря
На высоте божественных красот
Летал орел, не знавший горя,
И наблюдал за жизнью, что внизу течёт.

Монах, отвергнутый и Богом, и людьми,
Сбежавший на чужбину от позора,
В лачуге ветхой доживал свой век вдали,
Не ведая ни праздности, ни злобы, ни раздора.

Свои сомненья, страхи и мечты
Он доверял лишь птице, что порхает в небе.
В ее присутствии молился о бессмертии души,
Что теплится едва в столь бренном теле.

С годами дух отшельника окреп,
Утраченная вера в Бога возвратилась,
Успел он позабыть свой тяжкий грех,
И жизнь в тщедушном теле возродилась.

С восходом солнца он вставал,
Под пенье птиц читал молитву,
С мольбою о спасенье засыпал,
Во сне же видел он одну и ту же битву.

Как гром средь неба появился
Под белым парусом фрегат
И всё, о чем монах с усердием молился,
Вдруг неожиданно исчезло, превратившись в прах.

Его в ягненка на закланье превратил
Страх перед будущим, сковавший сердце.
Забытый ужас прошлого сознание омрачил
И превратил в безликого младенца.

А к острову тем временем приплыла лодка
На берег путники спустились не спеша.
Их удивила мрачная находка -
Монах, в ком едва ли теплилась душа.

Лишь к вечеру вернулась жизнь к монаху.
Сошедшие с фрегата не угроза для него,
С улыбкой думал, «и натерпелся же я страху».
Теперь он может не бояться никого.

Угрозой для него стал лик прекрасной девы,
Спустившейся не с неба, с корабля.
Душа вновь вспомнила забытые напевы,
И сердце встрепенулось, как природа от дождя.


А путники пытались разузнать,
Что привело на острова беднягу,
Кто смог сурово так монаха наказать,
Кто отвратил от жизни тягу?

Потупив взор, монах лишь промолчал,
Картины прошлой жизни всплыли моментально,
Как он, служитель Бога, ночью деву целовал.
И как его изгнали «триумфально». 

С закатом странники засобирались в путь,
Монах чем мог снабдил гостей в дорогу,
О, как хотел бы он хотя б на миг прильнуть
К той деве, что в душе его зажгла тревогу.

За горизонт фрегат уходит в парусах.
Монах на берегу, забыв про Бога,
Все смотрит, как играет свет в волнах,
Как вдаль уходит лунная дорога.

А поутру едва проснувшись, отшельник,
Забыв и про молитвы, и псалмы,
Мучимый страстью любовной, словно пленник,
Ваял на берегу ее черты.

Весь день работал безотрывно,
Лишь к вечеру он труд свой завершил.
Прекрасные глаза девичьи чуть наивно
Смотрели на него, сразив до глубины души.

Теперь, он думал с восхищеньем,
Она моя, я счастлив несказанно!
Не в силах справиться с волненьем,
Лишь приобняв ее, он умер покаянно.

Спустя лишь годы путники нашли
На берегу лохмотья, обнимавшие песок,
Останки там же схоронили вглубь земли.
Никто так и не вспомнил про монашеский порок.

У берегов Северного моря
На высоте божественных красот
Летал орел, не знавший горя,
И с грустью наблюдал за смертью без забот.