Оборотень Мирон и фройлен Ганнуся

Страницы жизни ясновидящего генерала

Помощница проповедницы Моны, её переводчица по имени Ганнуся не узнавала сама себя:  потеряла покой и сон, чтобы ни делала, ловила себя на мысли, что думает о том человеке, который принёс ей неслыханное удовольствие. У неё оставалась лишь одна заветная мечта – встретиться с  Мироном, провести с ним ночь. Ганнуся понимала, что пройдет всего несколько дней, и  они с Моной уедут и что так полюбившегося ей мужчины она больше  не увидит. Это чувство разрывало её грудь. Она никогда не испытает тех сладостных мгновений, за которые она готова была отдать жизнь. И ещё ею овладевало странное двойственное чувство: она, влюблённая в свою патронессу, стала в тайне не только завидовать ей, но и, страшно сказать, ревновать её к Мирону и эта ревность постепенно переходила в ненависть. Ганнусе не стоило большого труда понять, что Мирон был действительно загадочным человеком, что он хочет с помощью Моны перебраться на запад в Америку, стать богатым. Но это была лишь вершина айсберга, а что на самом деле, представляет, из себя этот Мирон, Ганнуся не знала. И тогда, во время очередной  встречи Ганнуся разгорячённая, расслабленная и счастливая  стала рассказывать ему о тайной жизни своей патронессы. О том, что у этой «божьей» дочери Моны есть в Америке бойфренд – афроамериканец, человек ревнивый, как легендарный Отелло. Он - преуспевающий бизнесмен и довольно симпатичный мужчина, постоянно уверяет Мону, что очень любит её и с нетерпением ждёт возвращения из дальних командировок. Видя, что Мирон с любопытством слушает её рассказ, Ганнуся начала сгущать краски, заметила, как бы, между прочим, что этот гражданский муж, не дай Бог узнает про Мирона, может убить своего русского соперника.
- Скажи, пожалуйста, милая Ганнуся, - тихо проговорил Мирон, - чтобы ты посоветовала мне, человеку мира, человеку без родины, для которого всё, что не закрыто, не запрещено. - Допустим, я имею некоторые накопления, приезжаю в Штаты, получаю, гранд от Центральной секты, начинаю там активно работать и вживаться в образ американца, но хватит ли мне этого, чтобы меня уважали и ценили?
- Да, но ты же забыл про свой талант художника, а это в Штатах очень востребованная профессия, - заметила Ганнуся. – Давай немного пофантазируем. Я помогу тебе устроить выставку твоих картин, вложу все свои сбережения в твою карьеру и, в итоге, ты купишь себе домик на берегу океана. Я буду изредка наезжать к тебе, помогать во всём. Мы, если можно так сказать, будем свободными людьми и жить в гражданском браке. Ты даже не представляешь, сколько в Штатах живёт русских, которые со страхом вспоминают о своём прозябании в Украине и России. А ты, человек с талантом…
- Всё, всё, считай, ты меня уговорила. Ты меня вдохновила. – Мирон вновь обхватил Ганнусю за тугие бёдра и опрокинул её на себя. И когда женщина, получив свою порцию блаженства, затихла, они  лежали рядом и вскоре уснули в объятиях друг друга. И не было для Ганнуси большего счастья, чем вечно пребывать в таком состоянии. Однако Мирон очень быстро проснулся и, делая вид, что  ещё спит, стал  осмысливать всё  то, о чём рассказала ему Ганнуся, и пришёл к выводу, что женщина права. Она ещё не знала, что, находясь в Питере, он не может чувствовать себя спокойно, понимает, что над ним всё  время висит незримый карающий меч. И этот меч рано или поздно с размаху обрушится на его голову. Да, есть у него заступник. Дядя, конечно, может придти на помощь, но однажды и он проговорился о том, что готовит почву для отъезда за границу. И если дядя «рванёт когти», то и он, Мирон, окажется в безвоздушном пространстве. Как ни крути, остаётся один выход: бежать, бежать, бежать. С этой мыслью Мирон вновь уснул.