Война это ад?

Однажды один молодой журналист, которого я встретил когда работал  в Биафре, спросил меня:
- Дэзмонт, ты же не такой как все эти наёмники. Посмотри на твоих коллег…  Они работают исключительно ради денег. У них нет ни доли сострадания ни принципов помимо прописанных в контракте. Все это они делают ради наживы и не от хорошей жизни, многие из них имеют уголовное прошлое или были выгнаны из армии за серьезные проступки. Ты же никогда не берешь денег больше чем нужно на вооружение и еду для отряда, да и чтобы самому в крайнем случае не помереть с голоду в сезон когда не находится работы. Ты всегда предупреждаешь о своём принципе не принимать участие в конфликтах на стороне тех, кто не соблюдает Женевскую конвенцию по правам человека, а сам будучи белым наемником предпочитаешь воевать и жить в одинаковых условиях с африканскими солдатами. Тебя и внешне  легко отличить от других наемников, они все невысокие, но коренастые и накачанные на столько, что твоя высокая худощавая фигура смотрится на их фоне как каминная спичка сравнительно зажигалки Зиппо.

Я улыбнулся. Парень определенно имел талант на поиск историй, а редакция в которой он работал наверняка послала его в эту задницу за неимением опыта. Конечно, у журналюг всегда не хватает ребят, которые не побояться сунуть свой зад туда где стреляют, а тем более в Африку где подхватить малярию легче, чем подхватить кашель где-нибудь в Джерси зимой. Так или иначе, я должен был ему эту историю, ведь он подарил мне 3 пачки растворимого кофе, с которым на черном континенте был дефицит. Я помешал кофе приготовенный на костре в своей фляге отпил и начал рассказ.
-Так вы хотите узнать, как я стал наёмником? Это будет долгая история, так что можете выпить со мной кофе если желаете. Сейчас, только попрошу  Марка одолжить его кружку, у нас в Биафре с ними туго.
-Марк, не одолжишь мистеру журналисту кружку?
-Окей, только скажи, чтобы сукин сын не разбил её. Я выменял ее у француза из соседнего полка за свою немецкую маскировочную куртку.
Марк оторвался от ремонта пулемета , cплюнул и презрительно посмотрев на журналиста предал ему кружку. Я сделал еще один глоток из фляги и начал свою историю.

-Наверное, становление наемником – очень долгий период и поэтому мне стоит рассказать про всю мою жизнь по порядку и как я оказался в этой Богом забытой стране. Родился я в бедной еврейской семье, бежавшей из Германии от холокоста ,на окраине Нью-Йорка. Я был болезненным ребенком и поэтому родители черезмерно любили меня и заботились обо мне. Отец умер когда мне было было пять и мать стала уделять еще больше внимания мне. Мать работала машинисткой и поэтому ее зарплаты еле хватало, чтобы свести счеты. В семь я пошел в школу и там начал подвергаться нападкам со стороны сверстников за свою национальность и неприятную внешность. Не было такой недели, когда меня не отлупили сверстники параллельно сильно оскорбив. На учебу из-за этого я ходить перестал и стал очень замкнутым. В старших классах все стало еще сложнее. Все парни строили свой авторитет среди друзей и девушек, я же был тихоней в школе и сразу после окончания занятий шел домой. Учился я ужасно по польшей части так как прогуливал уроки в кинотеатре смотря фильмы про войну. Я мечтал  стать героем войны, чтобы доказать всем и в первую очередь себе чего я стою. А потом в 66-ом умерла мать и я осознал что мне не выжить одному при условии, что у меня нет работы. Благо дядя Сэм набирал свежее  мясо во Вьетнам и я записался добровольцем. Мой первый срок во Вьетнаме показал мне настоящую войну. Ту войну, которую ты не увидишь в кино. Сладкая ложь растаяла в крови только что найденных первых друзей. Я болел малярией и два раза получал пулю . Парня шедшего в четырех метрах от меня в патруле разорвало на куски так, что он еще час лежал схватив меня за китель и кричал, что он не чувствует ноги. Я лишь перевел взгляд на его ноги и увидел, что там торчат лишь две переломанные кровавые кости и тихим голосом ответил ему прежде чем упасть в обморок :
-У тебя их нет.
Парню вкололи морфин и он умер еще через 15 минут.
По возвращению из Вьетнама я пообещал себе никогда больше не возвращаться назад. Все начиналось хорошо. Я закончил курсы парикмахеров и устроился на работу в парикмахерскую напротив своей новой квартиры, которую я взял в кредит. Вскоре женился на замечательной девушке с котрой  познакомился когда проводил отпуск в Вегасе. Лишь одно оставалось неизменным, война не хотела покидать меня. Каждую ночь я слышал выстрелы винтовок и вертолеты. Я стал с войной единым  целым. Жена вскоре сказала что я псих и ушла, забрав мою новую машину, когда я начал просыпаться в поту и искать под подушкой пистолет. Это еще усугубило мое положение. Каждый день я был как на иголках. Однажды ко мне в парикмахерскую зашел толстый лысеющий неприятный тип и попросил подровнять ему виски. Мы разговорились пока я его стриг и разговор зашел о войне. И тут он сказал роковую фразу о том, что эта война была бессмысленна и мы не имели права вмешиваться. Я издал крик. Я ненавидел этого урода, только что сказавшего, что смерть моих друзей была бессмысленна с политической, мать ее, точки зрения. Я перехватил ножницы и в порыве дважды ударил его ими в спину. Он упал. Далее я все смутно помню. Кто-то вызвал копов, меня повязали и отвезли в участок. Я сидел в тюряге ожидая суда. На суде приговор был не в мою сторону, я должен был выплачивать  заоблачную компенсацию. С работы меня естественно уволили, а кредит по прежнему был не погашен. Банк забрал квартиру и единственным способом существовать стало бомжевать и пить. Я пил все, что попадало под руку. И спал в метро. Тогда я впервые подумал, до чего же на войне было проще. Я хотел назад в знаковый ад в джунглях Вьетнама. Но Никон уже начал выводить войска. Тогда из газеты найденной в парке я и узнал про конфликты и гражданские войны на черном континенте. Я уловил посыл собрал все деньги полученные методом попрошайничества и купил билет в ЮАР. Далее были Родезия и Биафра. Так вы говорите, что война это ад? А посмотрите на вашу “мирную и нормальную” жизнь. На войне все проще. На войне самое пугающее относительно не страшно, ведь это всего лишь смерть.
-Журналист сидел застывшим. Сигарета почти догорела у него во рту , но он так ее и не вынул. Я допил кофе и скомандовал собрать отряд для инстуктажа. Через час мы выдвигаемся в новый рейд.