Эдем

               
    Это место было раем для … для кого же? Оно действительно идеально. Так думали все, но что-то однажды произошло и  за сущностью рая открылось нечто другое.
    Место с совершенным природным ландшафтом, приятным умеренным климатом, главное без перепадов температур. Место, что находится, одновременно, на склоне гор и на берегу реки, а дальше простираются холмистые поля — зеленые. Несколько нарушают гармонию природы человеческие постройки громоздкие и многоэтажные они совсем новые и с хорошими лепными фасадами. Человек внес сюда и такие изменения как парк и аллеи, уводящие в разные края данной обширной местности. Почему здесь сделаны парки? Потому, наверное, что здесь есть все для сотворения  парка в архитектурном смысле. Здесь все изумляет воображение.
   Да и люди, жившие здесь, уже не были людьми в первоначальном понимании этого слова. Эти люди, скорее всего, напоминали волшебных и сказочных существ-творений. Сказочно прекрасных и не очень творений. Они жили и просто наслаждались всем окружающим их, ни о чём не сожалели, ни к чему не стремились, жили беззаботно и оттого сладостно. Каждый новый день они проживали так, словно до этого никогда не жили. В их характерах было много общего и более всего беспечности и глуповатости, смешливости и туповатости. Это не зависело от них, а было следствием чего-то другого. Но они не знали всего этого и были неимоверно спокойны и счастливы.

… Солнечный диск закатился за горизонт. Небо слегка затянули облачка, стало прохладно и хорошо после дневной жары. Веял ветерок, гулял по просторам: аллей, лугов, полей и парков по которым сейчас бродили- гуляли эти великолепные существа: эльфы, гоблины, русалки, тритоны, водяные, лешие, домовые, кикиморы, банные и другая подобная нечисть, ведьмы молодые и старые, колдуньи, старые волшебники, а также сказочная живность принадлежащая своим хозяевам столь же гадким или хорошим. Они звонко смеялись и наслаждались своим раем, играли в свои глупые и беззаботные игры, почти как дети. Превосходно, что нет того, кто мог бы их  попрекнуть в  недостойности или неправильности поведения. В их сообществе встречались обыкновенные люди, но и на них лег отпечаток  этой сказочной местности.
   Горная река образовывала большую заводь. Возле,  на каменистом берегу, всегда прохаживало и просиживало много сказочного народца. Здесь было много свободного места, вода, на которой часто проводились веселые игрища. И особенно восхищала  красота этой заводи в лунном освещении.               
    Они сидели как всегда: Эона-домовенок, Ирэния-кикимора, Алан-эльф и Рэйзэн-русалка. Их маленькая компания собиралась каждый вечер. Они часто смеялись, но ещё чаще они  просто сидели и молчали, до тех пор, пока кому-то из них не надоедало это утомительно тяжелое молчание.. Обыкновенно молчание слишком затянувшееся нарушали Эона или Ирэния, и никогда Алан или Рэйзэн.               
 — Смотрите, какая сегодня луна! — Воскликнула Ирэния и тут же, не приятно рассмеялась. — Такой она не была никогда.               
— Глупости. — Тихо проговорила Рэйзэн, она давно смотрела на луну, и смотрела на этот великолепный круг каждую ночь. — Она такая же, как и всегда. — А мысленно добавила: «чудесная, как и каждую ночь». Но глупой Ирэнии не было времени смотреть на луну её внимание целиком и полностью поглощалось Аланом.               
 — Луна действительно… никогда не будет прекраснее. — Проговорил Алан.               
 Рэйзэн скользнула в воду. Легкий плеск и она скрылась в глубине.               
— Завтра лекции, пора расходиться. — Заметила Эона. — Ирэния, ты идешь? — Было довольно поздно. — Алан. — Она легко поклонилась другу, знак прощания в Эдеме. 
—Надеюсь ты придешь завтра?! — Это лишь фраза- формальность. Он поклонился подругам. — Пусть ночь будет приятной. — Пожелал он и в том, как он говорил было столько приятного и притягательного, что поделать эльф!               
  Они все на что-то рассчитывали. Не просто дружба — Рэйзэн терпеть не могла Алана, но домовенок и кикимора были её подругами, и волей не волей  ей приходилось терпеть его общество, хотя спроси её почему она не терпима к Алану она бы не ответила, может от того, что его до безумия стремились заполучить ее подруги.  Ирэния не просто была влюблена, а до маниакальности любила Алана. Но все её попытки увлечь его были безнадежны. Эона просто жила, радовалась каждому новому прожитому дню, а общение с Аланом доставляло ей удовольствие. А Алан — эльф почему же он выбрал себе столь не подходящую, хотя в Эдеме не существовало законов и правил с кем общаться, компанию? Правила и законы касались лишь одного — сферы брачного союза: в брак вступали эльфы с эльфами, русалки с тритонами или русалками, гоблины с гоблинами и так далее. Смешение было недопустимым.
    Алан был очень видным даже среди своих сородичей, поэтому первоначально его дружба с русалкой, кикиморой и домовенком была воспринята враждебно, но со временем все успокоились, видя, что эта дружба ни к чему не приводит. И Алан совершенно равнодушен к любой из них.               
    Алан не ушёл. Он остался сидеть на берегу один, смотрел на воду и чего-то ждал. Было уже заполночь. Стало совсем прохладно. Эльф  поёжился, но не собирался еще уходить.               
 Плеск темной воды в заводе.               
– Ты еще здесь? — Удивилась русалка, выходя из воды и медленно подходя к Алану. — Холодновато для эльфов.               
 – А тебе не больно сбрасывать и вновь … — Не решительно спросил эльф. Она поняла о чем он спрашивал — выходя на сушу ее хвост преобразовывался в ноги, а когда Рэйзэн уходила в воду ноги вновь становились хвостом.               
 — Больно невыразимо больно, но если с самого рождения ты это терпишь, то теперь почти ничего не чувствуешь, может слегка неприятно. —Русалка отвечала не охотно, она жалела, что встретила здесь поздней ночью эльфа.               
 —Тебе никогда не приходили в голову мысли о мире, что там за…—он смотрел на русалку, но стоило встретиться его глазам с зелеными глазами русалки. как он тут же отвел свои пронзительно голубые глаза.                Это были странные и не дозволенные мысли.               
— Разве это все, что тебя мучает?? — Рэйзэн отвернулась от эльфа. — Нам лучше не  общаться без…— она не договорила Алан резко схватил её  и с силой затряс.            
 —Ты же чувствуешь, то же что и я… почему мы почти ненавидим друг друга… почему я помню…  — она не дала ему договорить, вырвалась и прыгнула в воду. По воде ещё не долго шли круги. Она исчезла в темной воде.   
   Алану было одиноко и тяжело, он до отчаяния надеялся, что русалка подобно ему помнит, то, что помнить не должна. Из-за Рэйзэн он и терпел компанию её противных и навязчивых подруг.
  Однажды, столкнувшись с русалкой  в коридоре, в его мозгу всплыли образы совершенно не связанные с тем местом, где они были сейчас. И Рэйзэн с тех пор стала его наваждением, порой общаясь с ней к уже имеющимся образам добавлялись новые, но лишь при условии, что русалка у него перед глазами.
    Среди эльфов ему было тяжело они все чего-то хотели и ждали от него. Смотрели с подозрением на его встречи с кикиморой, домовенком и русалкой. Они, его сородичи — эльфы казались Алану совершенно чужими, не способными понять и принять его, если раскроет им, что его мучает и действительно влечёт к Рэйзэн.  Какова этому истинная причина?
 
Аудитория залита чудесным золотистым светом… солнце — все они любят его и просто без него не в состоянии жить, но приходиться жить, ведь приходит и зима, пускай её никто и не ждет и не предпочитает. Сейчас самый разгар лета и не нужно грустить о том, что прейдет совсем не скоро.
   Рэйзэн уныло сидела на солнце в нагретой лучами-стрелами аудитории, а вместе с ней еще куча таких же бездарностей. Она сидела и ожидала свою очередь на пересдачу. Русалка часто сдавала предметы позже всех, этому  не было оправдания и причины, возможно,  она сама не хотела искать эту причину. Её подруги всегда и все успевали вовремя и даже чаще всего опережали всех. Эона и Ирэния были лучшими  ученицами.
—Русалка… эй, русалка! — Позвал её один из гномов. Она подняла на него  сонный взор, в своих мыслях она была далеко от сюда, но вот где? Рэйзэн вспомнила вчерашнюю встречу с Аланом и ее передернуло, она и так промучилась целое утро, раздумывая над его словами. — Тебе тут передали…—  Смешной гном неуклюже передал русалке аккуратно свернутый лист бумаги.
   — Благодарствую, Моэнгард. — С не веселкой улыбкой ответила она, просто русалка уже догадалась, что это записка от подруг в которой они, как всегда настойчиво требуют  ее появления сегодня возле пруда-заводи. Ей до отчаяния не хотелось ни видеть, ни слышать Алана, ни сегодня, а лучше всего никогда.    
  Она развернула записку … написали ей не подруги.
«Рэйзэн, я прошу прощение у вас.  Не хотелось бы разрывать нашу дружбу из-за этого глупого случая. Утратив вашу дружбу, мне прийдеться разорвать и отношения  с Ирэнией, Эоной. Если вчерашний инцидент исчерпан, то сегодня мы соберемся как всегда. Еще раз прошу прощение за мою глупость».   
                Алан

Рэйзэн покраснела от стыда. Алан намерился ею манипулировать — знает же, подруги не простят ей отказ в дружбе с Аланом. И они будут несчастны этим очень долго, ведь какая это гордость дружить с великолепным эльфом. Рэйзэн не была столь щепетильна, малодушна и тщеславна, хотя сама думала, что была.
—  Рэйзэн, тебя вызывают, — оторвал её от не веселых мыслей все тот же гном. Она отправилась на пересдачу, а те, кто остались, прекрасно знали Рэйзэн не сдаст с первого раза.
   
    Рэйзэн явилась самой последней. Она выглядела уставшей и, как бы, принужденной. Приветливо заговорила с подругами, а на Алана холодно и зло глянула, и тут же отвернулась. Само собой разумеется, внимательная Эона всё заметила, равнодушная кроме самой себя ко всем Ирэния, ничего не заподозрила.
 —Что произошло? — Спросила Эона  русалку, та лишь нервно передёрнула плечами.
—Я провалила пересдачу. — Выпалила русалка готовая в любой миг разразиться слезами. — Я не понимаю, почему именно я самая глупая  среди всех живущих здесь! — Она порывалась уйти, но её удержала Эона.
—Рэйзэн может все, что мы изучаем не твоё, а тебе надо искать нечто свое, ведь хоть что-то ты умеешь делать лучше других. — Эона пыталась заставить русалку поверить в сказанное, в то, во что и сама не верила. Ничего не возможно было поделать с не разумностью, скорее даже с не расторопностью Рэйзэн. – Всё будет хорошо! — Сорвалась с уст домовенка вездесущая фразочка, но для каждого хорошо, это разный контекст и смысл.
  Глупые фразы и она ненавидела их. Напоминало схождение с ума или потерю смысла жизни. Разве они все не чувствуют фальши в  словах, в этой веками устоявшейся идиоме? — «Все будет хорошо» — Рэйзэн в ответ хотелось отчаянно крикнуть — «Разве?». Но они живущие здесь в Эдеме и  не должны задумываться об этом.
Русалку не утешили, а раздражали попытки Эоны помочь ей.
—Спасибо, Эона, ты действительно мне помогла,  мне просто стоит немного более верить в свою судьбу и звезду жизни! — Русалка натянуто улыбнулась. Алан настороженно смотрел на неё. Ирэния вмешалась, заставляя сменить тему разговора, совершенно не интересную для неё. Ирэния давным-давно поставила крест на русалке — подобных тупых идиоток, ещё свет не видывал — таково было не  веселое заключение кикиморы.
—Алан, твоя сестра сегодня явилась в аудитории вместе с Юзэфом-каротышкой. — Подобную новость весь день обсуждали лакомые до сплетен кикиморы. — Это нормально и тебя не капли не тревожит? — Ирэния расплылась в улыбке видя, что эльф смотрит на неё таким странным взглядом, эта улыбка сделала кикимору мерзкой, вообще то от кикимор большего ждать и не приходиться.
—Жедко может поступать, так как ей заблагорассудиться. — Его голос  остался ровным и спокойным, хотя его разозлило вмешательство и произнесение сплетен  о его сестре. Здесь, где они,  ещё в первый вечер их дружбы, уговорились не говорить о подобном.
—Смотрите, там устроили игрища! — Воскликнула в раз повеселевшая русалка, звонко рассмеявшись, она всегда так просто и легко переходила от грусти к смеху, что никогда не знаешь чего от неё ожидать. — Пойдёмте! — Она потянула, схватив за руку Эону. Домовёнок растеряно поглядела на Алана и Ирэнию. — Ну, же, Эона, пойдём… Ирэния… — Окликнула русалка и кикимору, что вопросительно глядела на эльфа, мол не дура ли, эта русалка, что ведёт себя столь взбалмошно и по-детски, ну хоть он — эльф должен же это понимать, как и она. — Алан! … пойдёмте там все,  нам будет очень весело. — Русалка звонко рассмеялась, и её смех был легким, подобным падающим льдинкам. А разве падающие градинки легковесны, скорее нет, чем да.
—Сумасшедшая… — Наградила эпитетом Эона Рэйзэн. — А хочешь сдавать всё с первого раза… для тебя же вся жизнь, это череда веселий и наслаждений. — Говорила домовёнок, когда они подошли к кругу веселящихся.
— Может  ты и права, но сейчас меня это уже не интересует. —И она, оставив Эону бросилась в толпу танцующих и прыгающих через огромный костер. Домовёнок не долго простояла так, её подхватил в танце  знакомый домовой Пьенто.
—Рад видеть тебя здесь, Эона! — Он поклонился ей, ответом послужила её очаровательная улыбка. — Ты хорошо смотришься по- домашнему! — Это у домовых ключевая фраза, если кто-то желает, что бы ты провёл весь сегодняшний вечер вместе с ним. — Эона, прошу! — Пьенто был хорошим, очень хорошим для Эоны и она была несколько удивлена его предложению, но оно ей льстило. — Но если ты мечтаешь, как и твои подруги об эльфе… — Говорил Эоне подобное тот, кто сам хоть и был по своей природе домовым, но очень сильно походил на эльфа. Одно время о происхождении Пьенто даже ходили слухи.
—Что за чепуху ты говоришь? — Эона несколько обиделась. – Алан просто друг. — Отчеканила Эона.- Если ты пообещаешь не обижать меня подобным образом, то я с превеликим удовольствием приму твоё предложение, посчитаю это особой честью. — Она говорила сдержанно и не улыбаясь, правда, в её глазах не было настоящей обиды. Будь Пьенто более наблюдательным и не столь околдован Эоной, то непременно заметил бы, что Эона лжет, хотя у домовых это не принято, не воспитывается. К вранью они относятся с огромной неприязнью. Она тщательно скрывала свою симпатию к эльфу.
—Хорошо, Эона, я, вообще, не буду говорить о нем. — Их разговор пришлось прервать, начался танец со сменой партнеров.
  Ирэния танцевала с Аланом и уже порядочно поднадоела ему своей трескотней, но он никак не находил возможность избавится от нее. Танец со сменой партнёров спас его от изводившей его терпение Ирэнии. В объятиях эльфа оказалась Эона. Они улыбнулись друг другу.
—Она утомила тебя? — Спросила Эона эльфа, успевавшая кроме того как разговаривать и танцевать с Пьенто, так ещё и зорко следить за Аланом.
—До невозможности. — Ответил ей эльф, он знал сейчас за его танцем и разговором с домовёнком наблюдают чуть ли не все его соплеменники. — Тебе, надеюсь весело?
—Конечно… меня пригласил Пьенто провести сегодняшний вечер с ним. — Эона сказала, это умышленно, стараясь вызвать ревность этого слишком хорошенького эльфа.
Он на это лишь ответил в шутливой форме.
—Ты что же оставляешь меня на растерзание Ирэнии и ещё более страшной, чем кикимора русалке? — он весело рассмеялся. — Ладно не беспокойся я как-нибудь переживу этот вечер. — Сменились партнёры, теперь он кружился в танце с одной гоблиншей говорить с ней было не о чем. Затем была  какая-то  красивая фея, ведьма же оттоптала ему все ноги.
Его оглушил звонкий смех, который ничто не могло удержать, прямо ему в ухо.
—Поговорим чуть позже! — Пообещала Рэйзэн  своему предыдущему партнёру и послала ему воздушный поцелуй, ей было абсолютно все равно в чьих объятиях она оказалась на сей раз, ее хорошее настроение сейчас ничто не могло испортить, но она резко изменилась в лице увидев, кто её нынешний партнер, казалось, что она съела целый лимон, так она была не довольна и не собиралась это скрывать.
— Должен тебя поблагодарить за то, что спасла положение с Ирэнией. — Ему не просто говорить слова благодарности, эльфы никогда не благодарят и не извиняются по той причине, что никогда не просят  и не прибегают к чужой помощи, никогда не ошибаются.
—Да, пожалуйста, сколько угодно раз. — Она не смеялась и не улыбалась это странно видеть в ней такие перемены, даже не верилось.
—Ты простила меня? — Встревожено спросил он.
—За что? — Русалка умела издеваться, как никто другой. И её лицо светилось таким лукавством и хитростью, что эльфу приходилось отступиться — раскусить и понять Рэйзэн вне его сил и возможностей. Хотя очень хотелось.
—За что ты ненавидишь меня? — Его это мучило слишком долго.
—За то, что ты причиняешь боль и зло другим. — Партнеры сменились. — Я всегда это ненавидела в тебе. — Что значит «всегда»?
  Алан вышел из круга танцующих. Слова Рэйзэн причинили ему боль. Всплывал в его памяти другой образ Рэйзэн, далекий и не менее настоящий, столь же насмешливый.

   Сказочный народец прыгал через огромный костер. Опрометью бросались в заводь и начинались состязания кто же лучший пловец. В состязании участвовали, все кто хотел.
Эона осталась на весь вечер в компании Пьенто. Алан с кикиморой и русалкой побрели по множеству аллей столь прекрасным и великолепным, что дух захватывало, правда, для друзей, это чудо не было приятно, им красота уже приелась. Рэйзэн приуныла и шла молча, не проронив ни единого слова, не мешая общаться кикиморе и эльфу, зная, что Алана она этим раздражает. Она не  имела права уйти, иначе придется разойтись и Алану с Ирэнией. Рэйзэн была своеобразным подтверждением, что Ирэния и эльф обыкновенные друзья, точно также как и кикимора, доказательством, что между русалкой и эльфом ничего нет. Подозревать Рэйзэн и Алана никому не приходило в голову, слишком она всегда была недовольна его присутствием не то, что обществом. Алан же, казалось, ни какого внимания на нее не обращал.
—Рэйзэн… а тебе не пора пойти повторить на завтра пересдачу? — Сделала попытку избавиться от русалки кикимора, чтобы остаться с Аланом наедине. — Ты не думай я ничего такого, просто, может, мы тебя задерживаем. — Она оправдывалась. Как же она хотела остаться с Аланом вдвоем.
—Не уйду. И… думать я не умею. – Она была раздражена и зла, ей хотелось уйти, и не могла. Эона ей такового не простит. Оставь она их вдвоем верняк, что уже завтра эльфу и кикиморе придется претерпеть порицания своих соплеменников. На любой дружбе между всеми ними будет поставлен крест.
—Какая же ты вредная! — Не одобрительно, сквозь зубы, произнесла, словно прошипела Ирэния.
—Ты мне льстишь моя дорогая. — Русалка до крайности была серьезна. Многие правила и ограничения их общественного уклада её раздражали и ставили в глухой угол. — Что же ты Алан молчишь? — Обернулась она, наконец, к эльфу и впервые за весь вечер взглянула на него. — Хочешь остаться с ней?
—Ты отлично знаешь, чего я желаю. — Это было сказано не без особого предназначенного ей одной контекста. Рэйзэн наигранно зевнула. — Пора расходиться. — Неожиданно проговорил Алан.
—Алан, еще чуть- чуть. — Попросила Ирэния, но в случае с ним это было бесполезно, ко всему прочему эльф имел очень настырный и упрямый нрав.
—Всего хорошего! –Он низко поклонился сперва кикиморе, а затем русалке. Развернулся и ушел. Он не имел права провожать одну кикимору, поэтому предпочтительнее было уйти. Русалка прыгнула в черноту заводи. Ирэнию обдало с ног до головы водой, она чертыхнулась и послала Рэйзэн одновременно и к черту и к дьяволу. А русалке все было не по чем, краткое «прости», сорвалось совсем невзначай с ее губ, практически не слышное, и её поглотила тьма водной бездны.

 Солнце только выплывало из ночного тумана. Легкие ласкающие лучи касались трепетно и нежно этой райской земли. Тучки воздушные и совершенно прозрачные,  пеленой, но какой-то дырчатой устилали небо. Небо такое ярко и чисто голубое.
Русалке ночью спалось плохо, и она встала рано. Вышла на поверхность, что бы встретить рождение нового дня. Она уселась на бревно, опущенное над водной гладью. Её чёрные волосы высушивал и развивал легкий прохладный утренний ветерок. Зелёные глаза были устремлены на воду и в самую глубину. Она чувствовала свою фальшивость и поддельность в этом мире. Рэйзэн была не столь глупа, чтобы не осознавать этого. Именно, эти чувства и ощущения захватили всё её существо с самого рассвета.
  Ни матери, ни отца у неё не было и русалку воспитало сообщество тритонов, но они не любили ее, да и она не любила их, не стремилась добиться их любви. Она не похожа была со своими соплеменниками, они поражали своей добротой, она же предпочитала мстить, если ей причиняли боль, они любили бескорыстно помогать другим, Рэйзэн к подобному относилась совершенно равнодушно, они не знали чувства подобного равнодушию, Рэйзэн знала и часто испытывала.
 Русалка не была красива по русалочьим канонам, но ей это не ставили в вину, ведь её родители не были известны. Её нашли когда-то люди, у самой границы их земель в воде. Считалось, что это одна из русалок Эдема сочеталась с кем-то из  не своих соплеменников, может, с эльфом, домовым или гномом, вероятнее всего с гномом, во внешности Рэйзэн проглядывало нечто неуловимое, но гномье и это точно. Так вот эта русалка испугалась, что за порождение на свет русалогнома соплеменники сживут её со свету, а русалку её дитя сделают изгоем и никогда не примут. Она нашла выход скрыть плод своей интрижки с гномом — подбросила русалку людям, и русалки Эдема уже не имели ни малейшей возможности отказаться от Рэйзэн, не могли узнать кто мать Рэйзэн. Ни кого даже не подозревали, поэтому клеймо возможного не доказуемого позора лежало лишь на бедняжке Рэйзэн, но и ей жилось не так и плохо. Не доказуемость позора давал ей шанс. Она искренне была благодарна своей матери за то, что лишила её своей материнской любви, но в определенной мере спасла ее жизнь, не сломала её.
 Рэйзэн спрыгнула в воду и тут же всплыла на  небольшом фонтанчике, она полагала, её это отрезвит и отгонит плохие мысли. Сумятицу мыслей. Русалка чуть не свалилась с фонтана,  заметив Алана и поняв, что он давно наблюдал за ней. Она могла уйти под воду. Но медлила чего-то ожидая.
—Рэйзэн, — окрикнул её эльф.
 В это время у заводи ещё никого не было.
 Рэйзэн скатилась с фонтана и нырнула под воду. Ей не было известно, что Алан бросился в воду за ней. Странно, но факт эльфы не любят воду, к тому же очень плохие пловцы.
 Русалку с силой схватили за волосы и потянули наверх. Она попыталась вырваться. Но просто задыхалась от возмущения. Рэйзэн иступленно колотила, воду не попадая по, всё время, умело уворачивающемуся эльфа.
 Наконец, они оказались на поверхности.
—Как ты посмел? — Завопила на него русалка. — Это переходит все границы! — Она влепила ему звонкую и увесистую пощёчину. Собиралась ударить в грудь, но Алан перехватил её руки. Оба они были такие мокрые, взлохмоченые и злые, что  даже смешно.
—Прекрати.... я хочу всего лишь поговорить. — Высказал своё пожелание эльф.
—Хочешь извращать мои мысли? — Сквозь зубы прошипела русалка. — Я не желаю думать о запретном.
—Рэйзэн…— В его голосе слышалась такая безнадёжность.- Прошу тебя давай поговорим. — Попросил он.
—Нет, Алан. — Она вновь попыталась освободиться. — Пусти меня! — Настаивала Рэйзэн.
Он не выполнил её просьбу.
—Ты, что ненормальный? — Свирепо закричала она.
—Прекрати кричать. — Велел он, оставаясь совершенно спокойным.
—Хорошо давай поговорим. — Неожиданно здалась Рэйзэн. — Отпусти меня.
На сей раз, он подчинился ее распоряжению, но  стоило эльфу освободить её руки, как она тут же скользнула под воду. Алан вновь бросился за ней. Поймал и уже без разговоров потянул сопротивляющуюся русалку к берегу, в самое отдаленное место, чтобы их разговор на этот раз всё же состоялся.
—Лгунья ты, Рэйзэн, — с укором заговорил Алан, когда они уже были на берегу, он держал её за руку. — Почему ты так боишься? Или ты опасаешься меня? — Говоря это, он немного придвинулся к ней.
—Не смеши меня, — Рэйзэн расхохоталась, но смех оборвался заглушенный поцелуем. Поцелуй прекратился столь же неожиданно, как и начался. Алан остановился, понимая не верность и ошибочность своего действия. Поцелуй не перерос в настоящий поцелуй. — Я ненавижу тебя! — Рэйзэн с невероятной злостью смотрела на эльфа. — Тебе как всегда мало лишь тех, кто любит тебя и боготворит!?
—Прости… — но его извинение не было настоящим, он не раскаивался.
—Ты всегда так поступаешь, и поступал тогда…— она вырвала свою руку из его руки, но  не бросилась  к воде, как ожидал эльф. — Да, Алан, я что-то помню, как и ты. Меня влечёт туда — она указала в сторону гор, а затем в сторону бескрайних холмов и полей. — У меня множество вопросов в голове... вопросы, которых никто не задаёт здесь и даже не думает о подобном. — Она несколько приглушила свой голос. — Зачем ты заговорил об этом, Алан? Зачем заставил меня? — Рэйзэн закрыла лицо ладонями, ее руки были тонкими с длинными ноготками.
—Рэйзэн, меня мучают воспоминания о тебе. — Проговорил он.
—Что с того? — Равнодушно или очень хотела равнодушно сказать русалка, но у неё не вышло. — Меня же тоже мучили воспоминания о тебе…. хотя ведь ничего не было, я не выдала себя …..ты же!? — Попрекнула она его.
—Объясни мне от куда эти воспоминания? — Вопросом на вопрос ответил эльф.
—Довольно, Алан, — резко бросила Рэйзэн. — Больше мы не будем говорить об этом никогда! — Решительно заявила она.
—Я несмогу так. Ты стала моим наваждением, если я не вижу тебя долго, то мне кажется, что жизнь утратила всякий смысл.
—Наша дружба разорвана. — Она не собиралась отступаться и с этим она решила бесповоротно. — Ты не исполнил обещанного в письме. И лгу из нас двоих не я, а ты. — Гордости в ней было хоть отбавляй, пусть она, возможно, и не чистая русалка. Но вела она себя порой по хлеще зазнаек эльфов.
—Ты пожертвуешь привязанностью подруг, их дружбой, ведь они не простят тебе разрыв их дружбы со мной. — На этот раз попытка давления со стороны Алана на русалку с треском провалилась.
—Прощай, Алан.
—Тебе совершенно все равно до моих чувств? — Он не хотел с ней расставаться, он знал, что своё обещание она исполнит. Эльф ненавидел её, и все же было, нечто такое… Ему хотелось, чтобы она была с ним сейчас как можно дольше.
—О каких это чувствах? — Искренне удивилась Рэйзэн. — Мы ведь не можем столь долго лелеять ненависть  по отношению друг к другу?
—Ты права, Рэйзэн! — Это было последним, что они сказали друг другу и разошлись. Он был утрачен для неё навсегда. Она была навсегда утрачена для него.

Потянулись монотонные дни для русалки. С дружбой между Рэйзэн, Ирэнией, Эоной п Аланом было покончено. Домовёнок страшно рассердилась на русалку и перестала общаться с ней. А Ирэния, так та просто прокляла Рэйзэн, но особо долго не унывали ни одна, ни другая. Эона свою жизнь быстренько связала с Пьенто и теперь была абсолютно счастлива. Ирэния помедлила немного, но и на неё нашлись охотники. Она зазналась, став спутницей жизни одного из гоблинов, между кикиморами и гоблинами подобное допускалось и даже приветствовалось. Дружба между домовёнком и кикиморой оборвалась как–то сама собой.
 Русалка не искала себе новых друзей, но не сидела всё время в своей заводи. Как ожидалось она не стала зубрить все свои пересдачи, можно сказать с достоверностью она ударилась в ещё более разгульную жизнь, чем вела до этого. Она участвовала во всех игрищах и чаще всего была их заводилой. Не давала скучать другим и самой себе. Но её жизнь не складывалась, каковым бы не был её нрав, и ее удача — оставались ещё сплетни непременно  прилагавшиеся к ней. Ни один смельчак не желал связывать с Рэйзэн свою судьбу.
  Алана отец принуждал сочетаться обрядом с самой хорошенькой из эльфиек, но Алан находил всякий раз причину оттянуть, это катастрофическое для него событие. Он не выкинул из мыслей русалку, она и её образ, казалось, зажили в нём своей обособленной жизнью, и избавляться от этого было уже поздновато.
Он хотел бы всё исправить в случае с ней, но не знал как. «Пора покончить с этой историей!» — решил он сам для себя. Но если бы его угнетали только воспоминания о Рэйзэн, его неистово манил тот далёкий непостижимый мир его воспоминаний. А этот мир существовал, эльф не просто чувствовал. Он знал, знал и стремился туда возвратиться. Его дом не здесь, а далеко-далеко там.

Рэйзэн спешила на пересдачу. Не успевала. Вокруг суетились люди и самые разные другие народности этого замечательного места, светило солнце, ослепляя и согревая, радуя. Лишь противной русалке было не весело, а даже как-то слишком тоскливо и грустно. Особенно тяжелым для неё мысль была о том, что у неё более не осталось настоящих друзей и, наверное, к ней впервые пришло угрызение совести, что именно она всё разрушила. Не было ли это ошибкой с её стороны. Рэйзэн начинала понимать свое не верное и не сдержанное отношение, и поведение с Аланом. Ведь их двоих мучили странные воспоминания, и было с ее стороны не совсем адекватным отказать ему в простом разговоре, ведь он большего не требовал. Но здесь ей припоминалась жестокость эльфа к ней, и Рэйзэн свирепела от злости. Она могла ему простить его издевательство над Ирэнией и Эоной, но лишь не над ней. Алан посмел принуждать её к разговору и то, как он посмел это сделать,  убивало всё и напоминало нечто иное. Хотя их поцелую, она не предала и не предаст ни малейшего значения, но ….
—Рэйзэн, тебя… — пригласила русалку на пересдачу  одна из сестер кикиморы, она только что пересдала на отлично.
 Русалка медленно направилась в кабинет для перездачи нумерологии, она не понимала для чего, вообще, нужен этот предмет, и что он ей может дать или помочь в жизни. Она прошла в кабинет. Здесь царила тишина и покой, чистота и свежесть воздуха с неким приятно пряным незнакомым ароматом, не могли не удивлять. Русалке этот запах что-то напоминал и раздражал, она от чего-то знала, что ненавидит этот запах.
—Простите, Гловер. — Обратилась она к учителю. — Не скажете что это за запах? — Это был не дозволительный вопрос, но Рэйзэн по-иному не могла.
—Вам он нравится? — Вместо ответа спросил учитель. В кабинете находился ещё один человек, это была Констанция его помошница. Оба они были чистыми людьми не особо симпатичными и добрыми, но просто людьми.
—Рэйзэн. Объясните мне последовательность сокращенного магического и нумерологического числа… и не задавайте глупых вопросов, я понимаю, что ты просто хочешь оттянуть время ответа. — Констанция была требовательна и жестока. К тому же она терпеть не могла русалку, что всех уже извела своей тупостью и глупостью, своими постоянными пересдачами.
Молчание начинало затягиваться. Рэйзэн потупилась. О чем-то думала, но никак не о заданном вопросе.
—Рэйзэн, вы знаете ответ? — Настаивала учительница-преподавательница. —- Как всегда нет? — Она подошла близко-близко к русалке и заглянула в её зеленые глаза, приподняв её голову за подбородок.
—Нет. — Резко ответила непокорная русалка и она не капли не жалела о своём не знании.
—Как ты можешь! Невоспитанная рыба, ты у кого нет ни отца, ни матери вести себя подобным образом в том обществе, где к тебе отнеслись с таким добром и любовью? — заорала на русалку Констанция.
 Рэйзэн смотрела в самую глубину глаз учительницы без страха и трепета, без раскаяния. Поднялся со своего места Гловер. Он, как и всегда оставался, совершено спокоен.
—Вы свободны, Рэйзэн. — Распорядился он. — Приходите на пересдачу через три дня.
—Спасибо, — проронила она, легко поклонилась и вышла.
Русалка была сильно расстроена словами Констанц,  хотя та не единожды вычитывала ей подобное, но сегодня оказалась эта головомойка особенно болезненной. Рэйзэн направилась в парк, затем её понесло в сад. Она всё думала и думала, что-то где-то  не совпадало, была брешь и с каждым прожитым днем она не уменьшалась, а лишь увеличивалась. Разрыв с чем-то.
Уже начинало вечереть, а русалка не собиралась идти в свою хорошенькую заводь или на игрища. Она решительно направилась обратно к зданию, где проходили занятия. Ей нужно поговорить с кем-нибудь из старейшин, о том состоянии в каком она пребывает, о том что её мучает уже столько времени.

 В залах и кабинетах было пусто. Занятия уже давно закончились на сегодня, все разбрелись по своим делам.
—Мы в чем-то промахнулись… — донесся до русалки разговор из одного кабинета, мимо которого она проходила. Рэйзэн остановилась, разговор её привлек. — Старейшины собираются на собрание,  пойдем скорее. — Голос, Рэйзэн без труда определила — он принадлежал Констанц.
—Ты иди, а я скоро подойду. — Пообещал ей Гловер. — А где собрание будет?
— В 5784 аудитории. — Ответила она.
Рэйзэн опрометью бросилась туда, она не могла сказать, по какой причине посчитала необходимостью и важностью побывать на закрытом для простых сказочных существ собрании старейшин. Но она точно была уверенна, что должна знать, какой промах совершили правители Эдема.
Она пришла раньше всех, и никто её не видел. Аудитория 5784 пока пустовала,  и у русалки оставалось время, лишь на то что бы хорошенько спрятаться. Она забилась в вентиляционный люк. Это была не предостерегающая мера,  просто, прежде чем начать совещание старейшины все обнишпарят и поперепроверяют.
Она притаилась.
Совсем не долго было тихо и спокойно. В аудиторию повалили люди, их было всего пятеро: Констанц (она не была главной среди них), Гловер (никогда не важничал и к его мнению всегда прислушивались), Женин (он часто смеялся и шутил, и русалка не могла взять в толк, кто позволил ему быть старейшиной), Лорэль (сдержанная, строгая пугающая своей неземной и холодной красотой с блуждающими сосредоточенным взглядом одновременно), Шалронд (не веселый и не грустный, приятный и не приятный, но главный из них, во всяком случае перед ними всеми сказочными существами)
Старейшины обшерстили все, что показалось им подозрительным, но до вентиляции так и не добрались на счастье и удачу русалки, у которой когда они закончили свой обыск помещения, затекла спина и ноги, она не представляла, как высидит здесь всё время их разговора. Но они начали и Рэйзэн трухануло от  страха и непонимания, она не столь была глупа, что бы не понять, к её беде. Возможно, на самом деле истинно проблема и была в том, что русалка была умна, а сказочные существа слишком глупы. Сегодня старейшины говорили о ней, о русалке с именем Рэйзэн. Она быстро смогла взять себя в руки и уже хладнокровно и жадно стала вслушиваться в разговор.
………………………………………………..
 Собрание закончилось, старейшины разошлись и заперли кабинет под номером 5784. Русалка продолжала сидеть в своей неудобной позе, но уже не замечала ничего. Рэйзэн находилась не то, что в шоковом состоянии, наверное, даже в ступоре от того, что узнала. В одно мгновение она возненавидела «их» — старейшин и других, кого она не знала, кого здесь не было. Весь её и без того шаткий мир оказался разрушенным до самого основания.
 Она просидела так ещё прилично долго, но пора было уже и выметаться отсюда. Спускаться в низ было бесполезно, приходилось двигаться и выбираться  по вентиляционной системе. Пробираться по вентиляции сложенной почти в три погибели не доставляло ни малейшего удовольствия, да ещё после весьма продолжительного сидения в одной позе. Воздух здесь был теплый и немного влажный. Освещения никакого, русалка умудрялась как-то пробираться в полной темноте. Она ещё не совсем отошла от услышанного, поэтому ступор оставался, пройдет ещё не мало времени, прежде чем она всё это поймет, разложит по полочкам в своем сознании. Это оказывалось не просто сложным, а до невозможности сложным.
 Слезы застилали её глаза, она всхлипывала и даже радовалась, что её окружает темнота. А в голове происходил разброд мысли. Рэйзэн многое решила для себя ползя по узкой вентиляции. Прошло примерно около часа, и она выбралась из основной системы вентиляции, здесь она остановилась, оставалось миновать огромные лопасти вентилятора. Русалка, наконец, смогла выпрямиться и лишь сейчас почувствовала ломоту во всём теле.
  Виднелась луна такая огромная, как тогда в вечер первого неудачного разговора с Аланом. В данную минуту русалка чувствовала крах всего, не только в её жизни, но и в жизни Алана, ибо она и он были связаны неразрывной нитью. На собрании старейшины говорили не только о ней, но и об Алане.
Рэйзэн теперь уже не имела права скрывать от эльфа то, что узнала сегодня, может быть, скрыла бы, если бы у них не возникали в голове странные мысли, теперь же у русалки были на всё исчерпывающие ответы. Такие, что лучше бы  смерть. Такие, что просто сводили с ума, или доводили до сумасшествия.
 Рэйзэн, как зачарованная наблюдала за движением лопастей. Наблюдала и наблюдала не в силах оторвать своего взгляда. Наконец, набралась смелости и шагнула сквозь этот пугающий её вентилятор, но шоковое состояние от услышанного притупил в ней и чувство страха, нивелировав его, превратив в нечто иного рода. Скорее всего, это было отчаяние.
Русалка проскользнула, как змея легко и быстро, осталась только спуститься по добротному столетнему дубу вниз, что русалка и незамедлила сделать. Как только она оказалась на земле в тот же миг бросилась опрометью прочь, как можно дальше отсюда. И никогда никогда не видеть и тем более не встречаться со старейшинами.
Она бежала очень быстро и чуть не сбила с ног несколько счастливых парочек гномов и троллей. Этим вечером русалка столкнулась и с Ирэнией, что что-то прокричала ей в след — невразумительное. Встретилась и с домовёнком…Эона вела себя уважительно и почтительно,  она поклонилась русалке, на что та тоже ответила ей поклоном. Затем они разошлись. Рэйзэн вновь бросилась бежать, но в нескольких шагах остановилась и вновь поравнялась с домовёнком. Вместе с Эоной был и Пьенто. Ему Рэйзэн никогда не нравилась, и сейчас он от неудовольствия  морщил свой хорошенький носик, почти эльфийский. Обидно Эона променяла одного эльфа на другого, и до чего же глупо.
—Что с тобой, Рэйзэн? — Поинтересовалась Эона. Спустя время она поняла, сколь была обязана русалке за разрыв отношений с эльфом, иначе бы всё закончилось бедой именно для неё Эоны.
—Эона, теперь я знаю почему никогда не понимала и не могла сдать ни один предмет с первого раза. — Объявила она домовёнку.  — Это не моё, с вами у них всё получилось, но не со мной или с Аланом. — Сказав, это она тут же побрела прочь. А оторопевшая Эона осталась в объятиях своего спутника жизни, она ещё совсем немного подумала над словами русалки, но вскоре посчитала их полным абсурдом и благополучно забыла.
Рэйзэн не могла угомониться этим вечером, и все же нашла в себе силы остановиться умолчать, ни одному не открыть ужасающую постыдную подслушанную ею тайну. Касающуюся не лишь Рэйзэн, а непосредственно их всех. Всех до единого исключений не было и не предусматривалось.
Она включилась в круг играющих и водящих хоровод. Была на столько весела, почти,  как никогда прежде. В смехе, в игрищах она безуспешно старалась забыть страшную правду, что, то и дело всплывала в её мозгу, тогда она смеялась ещё громче стараясь заглушить боль отныне живущую в ней,  и обиду. Но все не обязательно должны знать правду, её должны знать лишь те, кого не устраивает жизнь здесь, в Эдеме.
—Как ты, Рэйзэн? — Спросил подошедший к русалке Алан. То, что он посмел нарушить запрет разорванной дружбы, что заключался в абсолютном не контактировании бывших друзей, значило очень многое. И в его голосе было столько тепла и надежды.
—Неужели так заметно? — Обронила русалка, осознавая, что эльф неотступно следит за ней, и он заметил перемену в ее поведении столь разительную. Что не побоялся завтрашнего выговора от старейшин.
— Для меня, да. — Его глаза пытливо смотрели на неё. А она впервые за долгое время смотрела на эльфа.
— Ты ещё задаешь себе те глупые вопросы? — Спросила она, совсем тихо, зная, что их разговор непременно подслушивают.
— Да. — Он ответил быстро и решительно.
Она неожиданно обняла Алана, последовал поцелуй у всех на глазах, но опять же этот поцелуй не был настоящим. Оказался весьма кратким, и преследовал одну цель, сказать эльфу нечто, так чтобы не услышал никто другой.
 Затем они отстранились друг от друга, и в тот же миг Рэйзэн разразилась слезами, бросилась прямо в заводь. Эльф ещё немного постоял  на берегу заводи, к нему приставали с расспросами, но вообще-то,  все было ясно для всех — Рэйзэн пала жертвой чар Алана, как и многие другие, а ненависть…. её прошлая ненависть на самом деле — ревность, что не она на месте возлюбленной эльфа.
 Алан же остался в полном недоумении. Он не верил в возможность любви к нему со стороны русалки. Никогда этой любви не могло быть — он не был против влюбленности в него  Рэйзэн. Даже не против настоящей любви, хотя касательно русалки на подобное безнадежно надеяться.
   Он знал точно одно,  она назначила ему встречу, но не завтра и даже не после завтра, не через неделю, а ровно через пол года — в той укромной заводи, где они так миленько общались в последний раз. Пол года это срок. Выдержит ли он, так, долго не общаясь с Рэйзэн? Это сложно, но все же реально.
 Она говорила о вопросах, что мучили его, к  тому же сегодня в русалке появилось нечто другое. Вовсе не присущее русалкам, ни даже гномам. А скорее людям. Эту странность он и заметил, это изменило её до неузнаваемости. Это и заставило его нарушить правило, подойти к ней.
Для него время будет тянуться слишком медленно! Алан — эльф в полном одиночестве направился домой. Ему, непременно, завтра станет не так грустно и тяжело на душе, и он займется очередным совращением хорошенькой эльфиечки или ведьмочки. А сегодня ему хотелось — убить Рэйзэн, ибо она стала для него не достижимой и не разрешенной задачей- загадкой.


Для кого-то время в Эдеме тянулось нестерпимо медленно, а для русалки оно утекало сквозь пальцы, проносилось мимо, как ветер. Тот инцидент  между Рэйзэн и Аланом был исчерпан при содействии старейшин.
  Русалка приложила много усилий для того, что бы не выдать ничем себя перед старейшинами. Они зорко следили за ней, наблюдали, они уже какое-то время подозревали ее,  что ей, да и Алану все известно. Из-за этого русалка и назначила встречу с эльфом через пол года,  за этот  срок она сможет убедить старейшин, что ни ей, ни ему ничегошеньки  не известно. Перед старейшинами она с абсолютной уверенностью заявила, что правда очень сильно влюблена в Алана. Просила почтительное извинение и у старейшин и у тут же присутствующего эльфа, она взяла на себя и ответственность за то, что сам Алан тоже нарушил запрет. Русалка заявила, что сама его позвала.
 Эльфа отпустили, а Рэйзэн понесла наказание, ей пришлось неделю провести, вне своей заводи, в пыльной библиотеке,  разбирая и перебирая книги. Но над ней не ставили надсмотрщиком ни одного из старейшин или учителей-преподавателей. Поэтому русалка имела возможность, ознакомится с недоступной для большинства литературой. Старейшины и не подозревали, какое одолжение они сделали Рэйзэн. В библиотеке было много всякой всячины совершенно не интересной большинству жителей Эдема. Но никак не Рэйзэн, которой уже был известен обман.  Опираясь на уже известные ей данные, она стала искать в книгах примерно аналогичную информацию, и естественно, ссылки и дополнения. За неделю, проведенную запертой в библиотеке, она изрядно пополнила арсенал своих знаний, была весьма благодарна старейшинам за подобного рода наказание. К  тому же она полностью убедилась в бесполезности тех знаний, что им преподавали здесь, все то, что они учат ни стоит и гроша ломаного. А старейшины, затворив русалку в библиотеку, имели одну единственную цель и надежду —возможно, только таким образом и можно было заставить  Рэйзэн взяться за ум.
 После того как её отпустили, русалка стала вести себя совершенно по-иному: не бывала она более на игрищах, пересдала все перездачи не просто отлично, а непревзойденно, и более, вообще, ничего не допускала до перезачета. Рэйзэн настолько хорошо знала каждый изучаемый предмет, что старейшины дивились такой разительной перемене, стало даже страшновато, что её просто подменили. Но старейшины точно знали невозможность подобного. А когда её спросили, что же так повлияло на неё, ответила: «Разве я не могу поумнеть?».
 На самом деле все было несколько сложнее, Рэйзэн удалось выявить структуру построения этих бесполезных наук. А, зная это более ничего не было нужно. Ну, конечно, кроме хорошего воображения и фантазии. Как оказалось этого у русалки хоть отбавляй. Других странностей в поведении Рэйзэн старейшины не заприметили.
 Время шло, а русалка ничем себя не выдавала. И старейшины оставили её, через четыре месяца после инцидента с эльфом. Они убедились, что ей ничего не известно, и любые даже самые случайные отношения с Аланом Рэйзэн, действительно, прекратила. В поведении русалки  не к чему уже и придраться.
 Но Рэйзэн все-таки не была столь безневинна — она в завуалированной  форме стала выяснять у жителей Эдема, всем ли они довольны,  жизнью, что они ведут здесь. Выяснила, не задают ли они себе вопросов о том, что там за горизонтом, правда, ли то, что там ничего нет и они последние жители на их планете. Рэйзэн узнала всё, что её интересовало- ни один  житель Эдема не задавал странных и не дозволительных вопросов, лишь она и Алан помнили нечто запретное и задавались вопросами.
  У Рэйзэн оставалось два месяца до встречи с эльфом, но она не собиралась терять зря время, нужно было собираться. Здесь в Эдеме ей больше нет жизни, русалке было необходимо большее. Невозможно жить в клетке. Если ты знаешь, что это клетка, даже пусть она и золотая. Тайно она стала собирать самые необходимые вещи в дорогу, захватила с собой и некоторые дорогие предметы. Золота в Эдеме было много, поэтому ей было что брать. Спрятала Рэйзэн свой достаточно не большого объема мешочек в кустах у самой границы территории Эдема.
Оставалось еще одно очень важное, что предстояло разрешить русалке, это вопрос о том, как перебраться через стену. Вроде бы на ней не должно быть никаких датчиков. Но ведь никто не проверял, а проверять это сейчас как-то не к месту. Приходилось искать другой вариант, и этим другим вариантом оказалось выбраться через заводь.
 Когда подходил к концу шестимесячный срок, Русалка собрала в дорогу и не быстро портящееся пропитание. Добавила к собранным вещам и перебросила через стену, переплыла заводь и перепрятала свои вещички по ту сторону Эдема. По другую сторону привычного мира — в этом было  столько неизведанного и столь искушающего. Рэйзэн манили, открывшиеся дали. Она чувствовала близость  воли. Она могла бы уйти вот так сейчас же, но не поговорить с Аланом она не имела права. И, наверное, был некий страх уйти из Эдема одной.
 Пришёл тот долгожданный вечер, ровно пол года с той поры, когда  Алан и Рэйзэн общались в последний раз. Эльф пришел в назначенное место на много раньше, чем русалка.
 В небе вновь висела желтая луна, совсем маленькая, кусочек той большой.
   Ему эти шесть месяцев дались не легко и не просто. Его уговаривали,  затем заставляли связать свою жизнь с одной прехорошенькой эльфиечкой, но он упорно сопротивлялся, словно зная, что не в праве распоряжаться своей жизнью до разговора с Рэйзэн, чувствовал, что этот разговор все кардинально изменит. Вопрос состоял в одном — изменит в лучшую или в худшую сторону.
 Эльф с нетерпением ожидал прихода русалки. А она не торопилась.
—Алан, привет! — Она произнесла это легко и неожиданно по-доброму, чего никогда прежде не было.
— Рэйзэн! — Эльф подался вперед на встречу к ней.
 Повисло молчание, они просто смотрели друг на друга, радовались встрече.
— Прости за прошлый раз. — Извинилась русалка.
— Рэйзэн,  я … — он хотел сказать, что скучал по ней её обществу, но не посмел помня её неверие в такие вещи. — Рад нашей встрече.
 Она лучезарно улыбнулась ему. Она и не подозревала, на сколько соскучилась за ним. Почему?
 — Да ладно тебе…— бросила кратко  русалка. — Ты еще помнишь... — она не продолжила. — Если даже спустя пол года ты не забыл и задаешь вопросы, что и тогда мне. То я отвечу… и уже давно знаю ответ. 
— Вопросы стали еще более навязчивые, а воспоминания на много тяжелее. — Чистосердечно  признался эльф. — Скажи, что тебе известно. — Попросил он.
— Однажды… пол года назад я побывала тайно на собрании старейшин…— Начала Рэйзэн — они разговаривали о нас, Алан, о мне и тебе. — Её голос несколько дрогнул. — Обо всех жителях… здесь… всех кто живет здесь… — она говорила сбиваясь, даже прошедшее время не притупило боли от содеянного над ними людьми.
—Что именно? — Переспросил Алан.
— Мне сложно это говорить, Алан,  просто старейшины не говорят нам правды,… понимаешь…  Большая земля существует. Мы не последние люди, гоблины, эльфы, домовые и ведьмы, русалки. — Воскликнула она.
—Ты уверенна? Зачем они нам лгут? — Поинтересовался Алан, и он не казался особо удивленным. — К чему ты ведешь?
 Рэйзэн тяжело вздохнула, перевела дыхание.
— Они лгут… старейшины лгут потому, что это место, где мы живем всего только лаборатория, а мы … ты знаешь, кто такие мы? — Она ненавидела в полной мере этого слова старейшин и других не известных ей людей, голос ее срывался на крик-стон — Мы —  экспериментальные модели. — На последнем слове голос русалки сорвался, и она умолкла.
—О чем ты говоришь, этого просто быть не может! — Алан обнял русалку в попытке утешить. Она совсем не долго терпела его объятия. Высвободилась. В каждом ее слове звенела ненависть к людям.
— Мы сказочные существа, как люди нас называют, существовали в предначальные времена. Тогда, когда люди были нашими рабами и прислужниками. Мы властвовали над всей землей. — Она несколько приостановилась, припоминая и перебарывая в себе боль. — Но что-то произошло и мы сказочный народ — эльфы, гоблины, русалки, тролли, ведьмы, тритоны и  многие другие вымерли, словно исчезли с лица земли. А люди остались хозяевами над всей землей. И они были хозяевами многие миллионы лет, уже забыли о нашем,  когда-то, существовании. Совсем недавно  археологами были найдены останки… наши останки… всех нас. Люди восстановили точную подобность того, каким были, действительно,  наши  ДНК,  и решили воплотить нас… для этого и была создана лаборатория с кодовым названием — Эдем.
—Рэйзэн, но при чем тогда здесь наши с тобой совместные воспоминания? — Эльф был подозрительно спокоен, но Рэйзэн не замечала этой особенности. Его вопросы, скорее всего, носили формальный характер.
— При том! Очень даже при том. — Отчеканила настойчиво русалка. — Люди воплотили нас не совсем, такими как мы были тогда. Они не могли этого сделать, видимо, опасаясь той бесконтрольной, безграничной, безудержной, древней силы, что заключена в этих древних сказочных существах… заключена в нас. Ты видишь, они не отказались от своей затеи, ведь мы тому живое доказательство. — Рэйзэн усмехнулась. — Знаешь, что они предприняли, чтобы оградить себя от опасности, они в ходе эксперимента скрестили  два вида ДНК — то древнее и ДНК современного человека.
— Так мы что полулюди? — Вновь в его голосе, почти,  отсутствовал интерес.
— Я не верно выразилась, прости. Всё взяли от тех древних существ соответственно тому, кого они хотели получить в результате, одно было человеческое — сознание человека, но без его памяти. Память тщательно стиралась. Мы не должны были помнить друг друга, Алан, они действительно стерли нашу память… и работа их была сделана  на совесть. Но мы вспомнили друг друга, по какой-то другой причине, и как-то по- иному, не посредством памяти.
—Рэйзэн, ты говоришь страшные вещи.
  Русалка не собиралась останавливаться на этом, ведь самое главное она ещё так и не разъяснила эльфу.
— Они говорили о тебе и обо мне. О той нашей жизни, они  начали подозревать нас в том, что мы помним… но лучше по порядку. Я и ты никогда не были друзьями, или приятелями. Любовниками или настоящими врагами. Мы лишь два года проучились в одном класс, но так никогда по существу и не говорили. Впрочем, и не было о чем. Мы лишь припирались друг с другом и высмеивали, ставили в неловкое положение или безвыходную ситуацию. Так сказали старейшины. Да, это я и сама помню, — теперь приходилось говорить на чистоту, что именно она помнила. — Я нетерпима была к тебе из-за того, что почти все девчонки в классе сходили с ума от тебя, а ты играл ими и моей подругой Пернниесси. После школы наши пути разошлись. По-этому наши воспоминания и ограничеваються лишь образами школы и школьными классами, кинотеатром.  Это все, что нас связывает с прошлым. Старейшин удивило одно обстоятельство. Как они сказали здесь в Эдеме очень много других наших друзей и знакомых, любовников и бывших возлюбленных… Ты не вспоминал кого-то кроме меня? — С некоторой надеждой в голосе спросила она.
Он решительно ответил «нет».
— Я тоже. Оказывается в прошлом я и Эона были очень большими подругами, но я нисколько не помню ее. Никого не помню лишь тебя, Алан, — они стояли друг к другу лицом, лунный свет освещал их лица. Открывая их истинную природу — не людей и не этих древних существ. Можно с уверенностью сказать эксперимент не удался! — Алан, по какой причине? Я очень старалась вспомнить кого-нибудь другого… И нет. Ничего, никого.
 Он подозревал ответ, но не собирался говорить ей.
— Что скажешь на все услышанное? — Поинтересовалась русалка. — Ты доволен правдой?
Эльф отрицательно покачал головой.
— Нет, Рэйзэн, теперь я хочу увидеть эту большую землю, о которой нам столько лгали старейшины. Они бояться нас сказочных существ,  пора доказать, что не зря. — С наигранной угрозой в голосе проговорил эльф, ведь эльфам совсем не присуща месть.
— Стоит помнить,  что теперь не ясно кто мы — люди или творения из чудесной и волшебной сказки. — Русалка нежно улыбнулась, пора уходить. — Эльф, я ухожу сегодня ночью, и не собираюсь тебя ожидать.
— И не надо.
— Тогда простимся. — Прошептала Рэйзэн.
 Он не ответил. А притянул ее к себе, просто обнял, как самое родное существо на этой земле, в принципе так оно и было на самом деле.
—Алан, — удивилась русалка.
— К твоему рассказу я могу добавить еще кое- интересное. — Добавил он полушепотом.
— Что же? — воскликнула русалка.
— Если бы я всего этого не знал заранее, то я бы вряд ли понял все, то, что ты сейчас говорила. Ты использовала массу не понятных и не принятых в Эдеме слов и выражений. — Объяснил он терпеливо.
—Ты знал! От куда? От кого? С каких пор ты знаешь? — и ей стало очень страшно. А вдруг ему нельзя доверять. Эта мысль столь же быстро стерлась, так же как и, неожиданно, зародилась. От чего-то она ему безраздельно верила. Алан не обманет её, только не её! Почему?
— Я присутствовал на том же совещании старейшин. Я следил за тобой в тот день, после того как ты ушла из парка и направилась в учебные классы. В аудитории  5784 я был на много раньше тебя.
Рэйзэн рассмеялась.
—Я недооценила тебя, Алан, — признала она.
—А то, что мне недоставало в полученных материалах, я дочитал в закрытых фондах библиотеки. Оказывается, старейшины столь самонадеянны, что никогда не проверяют закрытые фонды, а ведь туда не так и трудно пробраться.
— Мы стоим друг друга. — Утвердила русалка.
— Может, стоит попробовать! — Предложил эльф.
Рэйзэн высвободилась из его объятий, хотя было так тепло и приятно.
— Для начала давай покинем Эдем —эту золотую клетку для дураков.
— Да, кстати, я кое-где припрятал свои вещички.
— Отлично! — Это все, что себе позволила сказать Рэйзэн, и уже задумалась над тем, какой сложный путь их ожидает, пусть, они пройдут леса и горы, реки и озера. Рано или поздно они окажутся в этой запретной для них, большой земле. Что их там ожидает, им придется заново учиться жить. Их непременно будут разыскивать… — Алан. Нас будут искать… надо как- то все устроить, что бы нас посчитали погибшими. — Они направлялись к стене ограждавшей их Эдем.
— За это не беспокойся. — С уверенностью сказал Алан. Что ж не так и плохо, что за нее кто-то об этом уже подумал.


День был на удивление чудный. В парке на лавочке сидели двое совершенно разные и, казалось бы, совершенно не совместимые друг с другом парень и девушка. Но они были счастливы, как казалось никто на этой земле. Он был красив и походил на эльфа, она не была красива той яркой навязчивой красотой, а красотой легкой и мимолетной.
 Она звонко рассмеялась, он обнял её. Последовал поцелуй достаточно затяжной. Парочка привлекала внимание. Поднялись и пошли медленно по  желтой шуршащей листве. Они о чем-то непрерывно шептались, временами слышался незнакомый язык, но приятный и мелодичный.
— Мне нравиться здесь, Алан! —  Слышался голос интересной  особы, довольно далеко, многие слышали ее голос. Голос такой  приятный, очаровывающий.
— Лучше чем Эдем. —  Добавлял он и смеялся. Лишь этим двоим, было ясно, что имелось в виду под названием Эдем. — Ты не жалеешь? — Спросил он.
— Никогда. — Рэйзэн ни за что не пожелала бы возврата в то странное место,  где она и эльф выросли, что долгое время был их домом. Золотая клетка всегда остается не более, чем просто клеткой, здесь же они — сказочные существа получили полную и абсолютную свободу, за ними никто не следил и не указывал,  не устанавливал правил, которых невозможно нарушать. Были, конечно, законы, как не убий и не укради. Но для эльфа и русалки, это не законы — это, то на что они просто не могут и никогда не посягнут. Нечто священное.
 Алан  помнил еще, тот  трудный путь, что пришлось преодолеть ему и русалке, множество, раз они хотели сдаться, повернуть назад, казалось, им не хватит сил. Они шли наугад, ведь никто толком не знал, где эта большая земля, но они не сдавались,  хотя были так близки к отчаянию. Как же Рэйзэн радовалась, что люди есть, и они живут не только в Эдеме. Люди совсем не такие как в их покинутом рае. Этих людей она не ненавидела. Но особую любовь они в ней тоже не вызывали.
 Их путешествие длилось около месяца. Именно за этот срок Рэйзэн и Алан сблизились, и уже более не пожелали расставаться.


В Эдеме все продолжало идти своим чередом. Новость о гибели Рэйзэн и Алана была воспринята всем сообществом с крайним равнодушием, эльфы подозревали, что эти двое настойчиво врали и себе и всем остальным о том, что их связывает не просто влечение, а настоящая, но не допустимая между эльфом и русалогномом  любовь. Должно быть, Рэйзэн и Алан, по их мнению, поняли анормальность своего чувства и своей привязанности друг к другу, приняли для себя решение, дабы не осквернять ни чувства, ни общественные постановление — лучше уход из жизни.
 Их не винили и не призирали, но были совершенно равнодушны, и вскорости забыли, что, вообще, были подобные.
   Люди не поверили в гибель русалки и эльфа, они понимали, что это было бегство, многие службы организации было направлено на их поиски, но и они окончились ничем, Алан-эльф и Рэйзэн-русалка безследно пропали, приходилось закрыть расследование. Экспериментальную лабораторию не закрыли, но сильнее обустроили систему охраны и кодирования подопытных, экспериментальных моделей.
 Старейшинам не легко далась мысль о том, что отныне среди людей вполне фривольно шатаются существа, от которых неизвестно чего ожидать. А это им доказала Рэйзэн сперва глупая до невероятности, после разумная и все обдумавшая. С разумностью, которой мог поспорить не каждый старейшина. Ещё страшнее и не приятнее становилось от предположения, что  эльф и русалогном (а Рэйзэн была действительно первым подобным образцом) вместе. В таком случае неизбежно потомство… Что за монстр у них родиться?

— У вас чудесный малыш, Рэйзэн. — Обратилась к ныне президенту одной из ведущих компаний по производству косметики журналистка Клавдия. — Вы не желаете еще детей? — Этот вопрос она задала под влиянием того, что их интервью было прервано звонком трехлетнего сына Рэйзэн.
— Простите на сегодня все…— неожиданно оборвала русалка, стремительно поднялась и вышла из кабинета. Набрала номер мужа, оставшись одна  в своем персональном кабинете.
 Слышны гудки. Муж взял трубку.
— Рэйзэн, милая. Что ты хотела? — Встревожился он.
—Ничего особо страшного, няня потеряла Дэмиана в парке, он  нашелся сам. — Поспешно сообщила она. — Позвонил мне… он специально потерялся, чтобы напугать няню.
— Изменял внешность?
— Да,
— Я поговорю с ним. — Пообещал он и обычно его слово и дело не расходились.
— Алан, я звоню не лишь из-за этого… я жду ребенка. Ты желаешь еще одного? Или мне сделать аборт? — Её голос неожиданно даже для неё самой дрогнул при этих словах.
— Чего ты боишься? Ведь наш сын не так уж и аномален.
… Рэйзэн не ответила, повесила трубку.
 В кабинет постучали. Вновь череда событий и забот.

Прошло не мало лет с тех далеких пор. Эксперимент не удался и лабораторию закрыли. Всех ее жителей уничтожили                ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

— Рэйзэн. я люблю тебя! — Ни Алан, ни Рэйзэн не изменились за годы и годы совместной жизни, они были столь же молоды и красивы,  как в тот день, когда совершили побег из Эдема. Ни о чем они не сожалели, все они сделали верно, ничего не желали изменять. А их дети? Это сказочные творения подобно отцу и матери. Но на них вся сказка и завершиться, ибо они скрестили себя с людьми, и через несколько поколений все сказочное в них угаснет. И вновь останется лишь человечество.
— И я люблю тебя, эльф! — Она прижимается к нему. Поцелуй.
 Ни русалка с эльфом. Ни их дети не совершили зла человечеству. Скорее наоборот. Много чем они были и  полезны.
 И стоит помнить, что лишь на свободе можно быть истинно счастливым.
— Теперь я знаю, почему мы вспомнили друг друга. — Тогдашнее, очень и очень далекое предположение, что эльф не открыл Рэйзэн, оказалось верным.
— Почему? — Ппоинтересовалась русалка. — Скажи мне.
— Мы любили друг друга еще, тогда, в прошлой жизни, но не использовали свой шанс.
— Хочешь сказать, что судьба дала нам второй шанс? — Удивилась Рэйзэн.
— А по иному, это и не назовешь! — И он был прав, впрочем, как всегда. Ах,  этот замечательный эльф!
В ответ она лишь улыбнулась.