Разговор. отрывок

Я сидела на берегу, закутавшись в старый выцветший зеленый плед, голые ноги покрылись гусиной кожей. Выдыхаемый пар смешивался с молочной дымкой тумана. Было чертовски холодно, но я продолжала терпеливо сидеть и ждать. В одном из сериалов, которые я смотрю каждые входные, была такая маленькая рыжая девочка, «которая ждала». Кажется, это про меня.
Вода в реке ледяная, прозрачная, но дна совершенно не видно в неестественной червоточине. Я нерешительно погружаю туда правую ногу по косточку на лодыжке – по воде сразу же пробегаются серебристые круги. Один, второй, третий – тоже самое и у меня сейчас в душе – волна трепета; круги, которые пересекаются с внутренним и внешним недомоганием.
-- Опять мёрзнешь? – интересуешься ты, я резко поворачиваюсь, выгляжу со стороны, наверняка, как запуганный дикий зверёк. – Сколько можно тебе говорить, что босой гулять вредно.
-- Здесь можно. – я встаю, и поддаюсь тебе на встречу, меня пошатнуло, потому что ногу парализовало неприятной судорогой и я ее почти не чувствую. Как будто меня уже поймала в объятья Смерть, и медленно пожирает меня снизу вверх.
Ты подхватываешь меня. Руки у тебя обжигающие, как июльское солнце, длинные пальцы замыкаются на моём запястье, и ты целуешь мою ладонь в районе маленькой родинки-стигматы.
-- Моя миледи не должна вести себя подобным образом.
Я улыбаюсь, заверяя тебя, что миледи не летают ночью над старыми крепостями, обычно этим занимаются злые колдуньи.
Ты обнимаешь меня за плечи и утыкаешься носом в шею, шепчешь:
-- Обычно злые колдуньи все старые и страшные, а это точно не ты.
От горячего дыхания вновь подкашиваются ноги, и начинает покалывать на кончиках пальцев.
-- Колдуньи тоже когда-то были молодыми, -- отвечаю я, а сама начинаю увлекать тебя в странный танец, под музыку, которую слышим только мы. Раз, два, поворот, сначала, шаг назад, вперед, по кругу.
-- Ну, обычно и принцы убивают драконов, а не танцуют с ними, -- пытаешься ты продолжить спор, но я не хочу дальше слушать, я хочу слиться с тобой в этой музыке, что исходит из нас самих, наполниться ею, ощущать твои руки на талии, слышать твой участившийся пульс и спокойное дыхание.
И когда мелодия внутри нас стихает, поглощаясь звуками речного прилива, ты наклоняешь меня и целуешь, вокруг нас вспыхивает огонь-- я вижу сквозь закрытые веки алые отблески солнца.
«Нам надо идти домой», -- слышу я в своей голове.
«Дома мне придётся  играть, а с тобой я могу быть собой», -- недовольно отвечаю я, и тяну тебя вниз на траву, сырую, покрывшуюся росой, она светиться розовым, будто бы зернышки граната.
-- Ты точно меня заколдовала, -- смеешься ты.
-- Я же говорила, -- у тебя соленая шея, и сильные руки, не в меру рассчитывающие свои силы. Наверняка на бёдрах останутся следы, как подпись на документе. А глаза, я тону в них, в карих, кофейных, горячих, как раскаленные угли в печи, моих, родных, единственных.
Плед путается под нами, промокший уже до основания, смешиваясь с росой и потом, мне не хочется, чтобы это когда-то кончалось.
Это лучше, чем мои ночные полёты, это лучше, чем перелетать каждый раз за ночь несколько тысяч километров, только ради того, чтобы сказать тебе:
-- Я люблю тебя.
-- Я тебя тоже, мой маленький дракон.