Дочь Мюнхгаузена. Орсус Четвёртый

По окончании зимы волки перестали приходить за едой, да и снег неизвестно куда подевался. Мы с моим находчивым отцом почти голодали, но тут появилась саранча. Отец, не долго раздумывая, сказал, что, в бытность его в Китае, в гостях у знаменитого китайского богдыхана, Фу Чана, он с удовольствием едал знаменитое китайское блюдо из саранчи, которое так и называлось «трепещущие крылышки». Он сразу занялся приготовлением этого замечательного блюда. Теперь мы всегда были сыты.
Барон Мюнхгаузен, будучи необыкновенно одарённым человеком, не мог жить одним только хлебом насущным, поэтому бродил по степи, и думал, думал, думал… 
Ведь он был человеком Земли, мужчиной европейского склада, наконец, бароном Мюнхгаузеном. Степь приняла его широкими объятьями, раскрыв перед ним все свои тайны.
Однажды, прогуливаясь, невдалеке от нашего жилища, барон увидел необыкновенное зрелище. Несколько маленьких, как ему показалось, двуногих существ стояли столбиком и свистели. Барон подошёл к одному из них и учтиво приветствовал его, сняв свою треуголку в знак особой дружественности приветствия. Это оказался император всея оренбургской степи, правитель этой, простирающейся за горизонт земли, король Орсус Четвёртый.  Они подружились, а потом сблизились так, словно они были братья по крови. Их было не разлить водой. Эта дружба повлияла на моего отца самым положительным образом: он, наконец, начал вести совершенно здоровый образ жизни. Забросил свои трубки, забыл все нездоровые привычки, снял очки, которые были необходимы ему во время работы или чтения. Он брал пример с этого замечательного народа, императором которого был Орсус Четвёртый. Орсус не раз приглашал барона в свои подземные владения. Там были целые города, лабиринты, архитектурные сооружения, задуманные великими зодчими и математиками этой огромной страны. Там, глубоко под землёй было всё настолько продуманно, что впервые отец пожалел, что он не родился в этой прекрасной стране, где, несмотря на то, что правителем страны был император, но все были вежливы, никто никого не притеснял, никто не сердился на других и не проклинал свою судьбу, суслики лишь мелодично посвистывали. 
Барон, самый восприимчивый ко всему прекрасному, перенял у сусликов эту их необыкновенную сторону бытия, и с той самой поры, в минуты отчаяния, или в минуты гнева, он стал мелодично посвистывать, словно суслик.
Когда пришло время, и нам необходимо было уехать, отец долго горевал и на прощанье поднёс Орсусу Четвёртому свой новый труд: «Культурное наследие страны сусликов оренбургской степи».