8

В то время не было домофонов и даже кодовые замки появились гораздо позже. Двери открывались обычными ключами, поэтому каждый уважающий себя пацан должен был иметь при себе отмычку. Делалась она из спицы велосипедного колеса - один конец загибался и затачивался напильником, другой для удобства загибался полукругом и подвешивался на кольцо с ключами. Иногда с этого конца еще наматывали изоленту. Имея доступ к любому подъезду, мы совершали рейды на почтовые ящики в поисках денег или интересных писем. А иногда бежали сверху-вниз и обзванивали все квартиры. Было весело до тех пор, пока меня не поймали и не навешали. Друзья мои убежали, а я шагал домой со слезами обиды на глазах, а в голове крутилась фраза отца, которую он любил повторять, почему-то смеясь - «Обидно? Досадно? Ну и ладно!». Но тут я увидел метрах в пятидесяти от себя железный гараж с пологой крышей под острым углом, на которой висели трое молодых мальчишек и подтягивались, при этом елозили плашмя всем телом по этой крыше. Я рассмеялся как придурок на весь двор, при этом не веря своим глазами.
Как-то за долго до этого, мы нашли письмо, с показавшимися нам серьезными, документами внутри. Мы схватили его, выбежали на улицу и побежали к бойлерной. Перелезли через забор и полезли по трубе на крышу. Из этой трубы иногда пускали кипяток и она страшно нагревалась, поэтому лезть надо было быстро. Когда я лез, то внезапно почувствовал резкое напряжение в области паха, как однажды на уроке. Руки ослабевали, мышцы хватала судорога, но надо было продолжать ползти дальше. Еще один рывок, еще. Раз за разом. И тут я кончил. Продолжать ползти было невозможно, я отпустил руки и скатился вниз. В штанах всё было мокро, но зато от удовольствия даже подкашивались ноги. Мои друзья уже залезли и кричали меня. Я немного отдышался, сунул руки в карманы и понял, что там всё напрочь сырое. Джинсы к счастью были темные и никто ничего не заметил. Я поднялся наверх и мы вскрыли письмо, но мне тогда было уже не до него, поэтому я не запомнил что в нем было. Через пару дней я решил повторить эксперимент дома и проделал это на двери. Я повис на ней, прижавшись, и начал подтягиваться. Кончил не сразу, но все же. Почувствовал себя слизняком. Что-то здесь было не так. Человек жалок.
И вот теперь, глядя на эту картину с гаражом, я терял всякую веру в человечество. Это были дикие мальчики. Звери в человеческом обличье со зловонным даханием и запахом псины от штанов. Мамины сыночки тонут в собственном семяизвержении и орут непристойности в сторону Бога. Когда-то мне хотелось надеяться, что я один прогнил изнутри и не нанесу существенного ущерба миру, учитывая наше процентное соотношение. Но всё поменялось. Оставалась одна сигарета, я выгреб из кармана мелочь, пересчитал и зашагал к ларьку на остановке.