Стеклышко-светлышко

               


            - Я гулять! – крикнула Таня, и быстро выскочила за дверь, пока мама не передумала.

            Услышав, что лифт гудит куда-то вверх, она махнула рукой, и вприпрыжку побежала вниз по лестнице. Ведь, и вправду, что такое сбежать по ступенькам с седьмого этажа ученице пятого класса, у которой, к тому же, по физкультуре одни пятерки?

            Но на площадке между вторым и третьим этажами Таня остановилась. Из лопнувшего пакета по полу рассыпались продукты: мандарины, хлеб, масло, два пакета молока, кулек конфет “Кара-Кум”, пачка макарон и баночка растворимого кофе. Над всем этим стояла бабушка Надя, живущая в квартире на четвертом этаже, и всегда поднимающаяся на свой этаж пешком. Она растерянно посмотрела на Таню, как бы извиняясь за свою неловкость, беспомощно развела руками:

            - Вот ведь, незадача…

            - Здрасьте. Подождёте? Я сейчас! – проговорила Таня и снова побежала по лестнице наверх. Бабушка Надя ей нравилась. Она уже очень давно жила в их доме, может быть даже раньше всех, и все звали ее просто бабой Надей.

            - Ма, дай большой пакет, - крикнула она в прихожей своей квартиры.

               - Вот, держи. Зачем тебе? – спросила мама.

               - Нужно. Не мне, - крикнула, убегая, Таня.

               - Ужин в семь. Не опаздывай, - крикнула ей вдогонку мама, но дверь уже щелкнула замком.

               Через минуту Таня укладывала в новый пакет последний мандарин.

               - Ух, все! А можно я вам помогу, пакет домой отнести?

               - Помоги, милая, если не торопишься, - улыбнулась баба Надя.

               Когда дело было сделано, пакет доставлен в квартиру и отнесен на кухню, Таня уже было собралась бежать во двор, но старушка остановила ее:

               - Погоди, не спеши. Хочу отблагодарить тебя за твою доброту.

               - Да, не надо. Я просто так…

               - Вот за это и награжу тебя, что просто так. Я сейчас, - баба Надя ушла в комнату, и, слышно было, открыла то ли ящик стола, то ли комода.

               Таня нетерпеливо топталась в прихожей.

               - Вот, держи, - бабушка Надя вложила Тане в руку маленькое круглое стеклышко, оправленное в черное кольцо, сделанное то ли из пластика, то ли из другого какого-то материала.

              - Спасибо, - машинально поблагодарила Таня, и снова попыталась улизнуть.

               - Да не торопись ты, - удержала ее баба Надя, - разве тебе не интересно, что же это такое за стеклышко?

               - Конечно, интересно, - скучным голосом терпеливо ответила Таня. Она была подвижной девочкой, даже стремительной, как говорил ее папа, и оставаться на одном месте дольше минуты для нее было просто невыносимо. За это, кстати, в классе ей регулярно снижали отметки за поведение.

               - Тогда взгляни сквозь него.

               Стеклышко было мутноватое, не совсем прозрачное. “Ну и что?”, подумала Таня, и посмотрела сквозь стекло на бабушку Надю.

               Перед ней стояла молодая и очень красивая женщина. Длинные, вьющиеся волосы лежали на плечах. Легкий сарафан с вышитыми на нем ромашками, прекрасное, улыбающееся лицо…

               Таня растерянно опустила руку со стеклышком, и увидела ту самую бабу Надю, старенькую, седенькую, но чем-то неуловимо напоминающую ту, другую.

               Она опять посмотрела сквозь стекло. Вот она, молодая красавица.
               - Посмотри вокруг, - предложила бабушка Надя.
               Маленькая, тесная квартирка, с вылинявшими, некогда светло-зелеными обоями на стенах. Co cкромной ковровой дорожкой на полу в прихожей, и с неброским плафоном на потолке, вдруг, через чудесное стекло представилась просторным, светлым помещением с большими, в пол стены окнами, за которыми не стена соседнего дома, а шумящий сосновый лес и краешек озера.
               В большой комнате стояла красивая мебель, а на стенах во множестве искусно нарисованы цветы и птицы. Под потолком не было никакой люстры. Тут и там, по стенам, на полу, на мебели светились десятки маленьких светильников разных цветов. Больше белых, желтых и голубых. Все вместе они создавали в той, другой квартире непередаваемо уютную атмосферу. В такой красоте хотелось остаться жить навсегда.

               - Нравится? – спросила бабушка.

               - Очень, а что это? – ошеломленно проговорила Таня.

               - Это стекло, я его называю стеклышко-светлышко, мне тоже подарил когда-то малознакомый человек, коллега моего папы, однажды бывший у нас в гостях. Тоже уже очень пожилой.

               - Я за долгое время, пока оно у меня, поняла лишь, что это какое-то волшебное стекло. Через него можно увидеть, какими были люди или предметы когда-то, какими, может быть, будут. В редких случаях оно показывает, какими бы они могли стать, если бы все сложилось как нужно.
               И еще, мне кажется, оно может делать человека, смотрящего в него, лучше. Мне действительно, так кажется…
               Поэтому им должен обладать тот, кто в нем нуждается больше других. Ты хорошая, добрая девочка. В будущем у тебя много интересных и прекрасных дел. Но и препятствий на твоем пути тоже будет немало, что естественно. И это необыкновенное стекло поможет тебе разобраться в будущем, что для тебя важно, а что не очень. Поможет сделать в твоей жизни правильный выбор, и избежать многих горьких ошибок.

               - А вам оно помогло? – спросила Таня.

               Баба Надя грустно посмотрела на нее и развела руками.

               - Я не знаю. Может быть. Я так давно живу, что многое уже воспринимается совсем не так, как, скажем, шестьдесят лет назад. Могу сказать лишь, что моя жизнь не была пустой. Это я сейчас понимаю твердо.

               Старушка взяла руку Тани, легонько сжала ее и тряхнула.

               - Теперь оно твое. Правда, лишь временно. В один прекрасный день, ты, вдруг, поймешь, что со стеклышком нужно проститься. И тогда тебе нужно будет найти того, кому ты его передашь. Эти же слова много лет назад мне сказал тот человек, что отдал это стекло мне.

               - Но почему вы отдаете его мне? Разве оно мне так необходимо?

               - Вот ты это и узнаешь. А я уже слишком старенькая, чтобы стеклышко продолжало жить у меня.

               - Жить? Разве оно живое? – улыбнулась Таня.

               - Поверь мне. На свете нет ничего мертвого. По крайней мере, пока.

               - И что же мне с ним делать? Я же ничего не знаю.

               - А я и до сих пор не знаю, ну и что? Просто смотри сквозь него.


               Задумчивая и притихшая Таня вышла во двор. Почему-то ей совсем не хотелось играть, бегать и смеяться. Она не знала, как это получается, но внутри нее, как будто, огромный оркестр играл красивую, торжественную мелодию. Хотелось вслед этой музыке, льющейся из нее, лететь птицей по небу…

               Кстати, небо. Таня посмотрела на серое, пасмурное небо сквозь стекло. И вот – чудо! Небо увиделось ей ярко-голубым, с небольшими белоснежными облачками, ярким солнышком в вышине, и проплывающим вдали красно-желтым дирижаблем.

               Почему дирижаблем? Ох, кто бы знал, прошлое ли это небо, будущее, или небо, которое могло бы быть таким, если бы, ну, скажем, не придумали атомную бомбу. А зачем это знать? Этого Таня, кстати, тоже не знала.

               Она шла по двору, глядя сквозь стеклышко-светлышко на дома, скамейки, чахлую клумбу посреди двора, людей, проходящих мимо, на дворника дядю Алишера, с его неизменной метлой.

               Все, все стало другим, красивым, веселым, радостным! Автомобилей почти не осталось. А те, что были, стали какими-то диковинными, почти круглыми, с огромными, дымчатыми окнами, и, кажется, даже без колес. Да и машины ли это были? Даже был один красивый, двухколесный экипаж, с запряженной в него парой гнедых коней.

               Сами дома изменились. Стали выше, окна стали больше, просторнее балконы.

               Мимо Тани шли молодые и красивые люди, с приветливыми и спокойными лицами. В некоторых из них Таня с удивлением узнавала своих соседей и знакомых.

               Дворник дядя Алишер был одет в пестрый халат, на голове его была яркая тюбетейка, а в руках, вместо метлы он держал дутар. Таня где-то слышала, что именно так называется узбекская домра.

               Вдруг, до нее донеслось жалобное повизгивание. Оглянувшись, Таня увидела Вовку Кузьмичева, по прозвищу Кузьма. Тот тащил на поводке щенка, рыжего, с черными ушами. Щенок упирался толстыми лапками и мотал головой.
 
               Кузьма упорно тащил его, иногда стегая свободным концом поводка.

            - Что ты делаешь? – возмутилась Таня.

            Кузьма мрачно посмотрел на нее, и ничего не ответил. Он тоже учился в пятом классе, только не вместе с Таней, а в параллельном. Учился, разумеется, плохо, хотя учителя считали его способным мальчиком.

               - Прекрати мучить собаку! – Таня решительно подошла к Вовке.

               - Тебе-то какое дело? – процедил сквозь зубы Кузьма, - Да и не мучаю я его, а дрессирую, - он снова дернул поводок, правда, уже не так сильно.

               - Да кто же так дрессирует? Тебя бы так, - выпалила Таня, и смущенно примолкла.

               Все во дворе знали, что Вовка и его младшая сестренка росли, как говорили взрослые, в неблагополучной семье. Отец их несколько лет назад уехал на заработки, и с тех пор о нем никто ничего не слышал.

               А мама Володи и Марины работала уборщицей на двух работах, и детей своих воспитывала лишь по субботам, крепко выпив, и взяв ремень.

               Кузьма посмотрел на Таню исподлобья, и, ничего не ответив, пошел дальше. Поводок свободно висел в его руке, и щенок спокойно трусил следом.

               - Постой, Вова, - Таня догнала мальчика. Ей, вдруг, стало стыдно за свои неосторожные слова.

               - Чего тебе? – буркнул Кузьма.

               - А зачем ты щенка дрессируешь? – не зная, что сказать, спросила Таня.

               - Чтобы он вырос, и всех загрыз, - подумав немного, тихо ответил Вовка.

               Таня остановилась ошеломленная. Слова, вдруг, разлетелись в разные стороны, вслед за мыслями.

               Размышляя над тем, что сейчас сказал Вовка, она стояла и смотрела ему вслед. А потом, вспомнив о чудесном стеклышке, поднесла его к глазам.

               По двору шаркающей походкой брел сгорбленный старичок, и тащил за собой сумку на колесиках. Никакого щенка рядом не было.

               - Стой, Вовка, стой, - крикнула Таня, и снова догнала мальчика.

               - Ну, чего тебе еще? – раздраженно спросил Кузьмичев.

               - Давай меняться, а? – Таня решилась.
            
               - Меняться? Что и на что будем менять, твои бантики на мою рогатку? – усмехнулся Кузьма.

               - Ты мне отдаешь своего щенка, а я тебе – вот, - Таня протянула Вовке стеклышко.

               Кузьма взял его с Таниной ладони, хмыкнул еще раз, повертел стеклышко в руках.

               - Это еще что такое?

               - А ты посмотри сквозь него, - посоветовала Таня.

               Вовка долго, молча, смотрел через стеклышко по сторонам, на небо, на своего щенка, на Таню…

               - И что еще ты за него хочешь? – пристально посмотрел он на Таню, уже “невооруженным” глазом.

               - Ничего. Только щенка.

               - И все? – недоверчиво переспросил Кузьма.

               - Да. И все! – твердо ответила Таня.

               - Держи. Поводок в придачу, - Вовка решительно вложил поводок в Танину руку, - Если тебя кто-нибудь обидит, сразу мне говори, поняла? – он еще раз посмотрел на Таню сквозь стекло, - Ты такая…, - он восхищенно покачал головой и ушел.

               - Ну, привет! – Таня взяла щенка на руки, и посмотрела ему в глаза, - как же мне тебя назвать? И что мы с тобой маме скажем? И что нам по поводу тебя скажет кот? Вот в чем вопрос.

               Щенок потянулся к ней, и лизнул Таню в щеку.

               Хлопнули двери парадного, и к Тане подошла баба Надя. Увидев щенка, она разулыбалась.

               - Ой, какой у тебя пес! Как его зовут?

               Таня подумала, подумала. Но кроме одного имени, никакое другое, почему-то, не придумалось.

                - Кузя!

                - Интересно… Кузя. А как твое стеклышко поживает? – бабушка Надя хитро прищурилась.

                Таня виновато посмотрела на нее.

                - А я его на этого вот Кузю сменяла. А то его… ну, в общем, у меня ему будет хорошо. А стеклышку будет лучше у Вовки Кузьмичева.

                Баба Надя задумчиво покачала головой и улыбнулась Тане.

                - Наверное, Вове оно, все-таки, будет нужнее. Это правда. Так что – все правильно.