Он-новая эра

Роман-эссе

    For you, Dear Maxim

                I часть

  Ты умеешь дарить росу цветкам, создавать вулканические озера, наполнять водоемы.

  Я узнала относительность расстояний. От твоей ладони до корзинки, чтобы бросить в нее шоколадную обертку, - дальше, чем от Тюмени до Антарктиды.
Двадцать лет отщелкиваются мгновенно и незаметно. Но четыре дня проходят, словно четыре миллиона лет.
Я сделала свой календарь: это были шесть камушков на моем столе. Когда прошел первый день твоего отъезда – во вторую твою Одиссею, - я убрала первый камень. И так до дня твоего приезда.
  Ты снишься мне очень редко: ведь всю встречу с тобой я воспринимаю как волшебный сон…
  Я сделала одно открытие: когда сидишь с тобой рядом хотя бы несколько минут, то потом на несколько дней остается ясное ощущение того, что та моя сторона, которая была к тебе ближе, теплее на несколько градусов… Веришь?
Я передразниваю тебя: мне нравится, когда ты смеешься.
  У тебя бывает разная внешность, к ней надо привыкать. Однажды ты пришел с очень яркими губами, и я подумала: мужчинам даже не надо помады…
Кажется, еще немного, и это будет невыносимо. Когда мне на тебя хочется смотреть, я не могу поднять глаз…
Я не могу жить без твоих глаз и твоего голоса. Жить без твоих рук вполне получится – к ним ты меня не приучил.
Зима уже закрывает занавес этого года, он соткан из разных снежинок… И хоть бы одна синяя попалась… Я собираю разноцветные бусины на столе и убираю из их числа черные, коричневые и серые – пусть уйдут плохие дни. Там, где люди меня потеряют, там ты меня найдешь. Это наша музыка, которую ты мне записал. Ты включаешь ее тихо-тихо… Я, подхватывая потом, делаю мелодию громче… Я никогда не играла раньше в такую тонкую игру… Я никогда не слушала так много прекрасной музыки, как в этом волшебном году… Я боюсь слишком много произносить твое имя – оно кажется мне хрупким…
  Когда ты со мной долго разговариваешь, ты делаешь меня гладкой изнутри.
Странно, да? Ты работаешь за соседним столом, а я пишу тебе роман-письмо, словно за океан. Мне хочется выплеснуть все свои чувства, а я уже забыла, как это делается. Ты мне открыл снова весь мир и говорил о чудесах, которые рядом и далеко, а я, даже замечая некоторые чудеса, остаюсь такой приземленной… Оставь мне твой голос, когда уйдешь. Мне не поможет память сохранить его. Ты был хирург моей души, и так глубоко в меня еще никто не заглянул. Спасибо тебе, что ты не ужаснулся, а хладнокровно переделал меня из тех же элементов. Пересобрал заново. Это была моя самая лучшая весна.
Живи, мой рыцарь, и будь счастлив.
Я как-нибудь выберусь, ты вернул мне силу. И знаешь – все мои, как ты говорил, фантазии, - останутся при мне и никому не помешают. Я их претворю в стихи.

  Когда ты потягиваешься в своем рабочем кресле, меня это сразу расслабляет, и мне хочется лечь, вытянувшись. Ты вообще многое делаешь заразительно.
…И если я слышу новогодней ночью в телевизоре песню «Realy woman» - значит, и я – настоящая женщина.

  Чтобы не смотреть ни на кого, она выбрала аттракцион: с крохотной эстрады сбегали вниз блики от вращающегося шара под потолком. Шар был цветной и зеркальный. Блики красиво стекали на пол и, убегая, таяли под ногами танцующих. Это было самое красивое зрелище на вечере. Только никто не оценил его. Люди не смотрели на эти блики и наступали на них.
 
  Глядя на него, совершенно не думая, она зачем-то надела жакет, до этого спокойно висевший на стуле.
- Надо же что-то надеть, - пробормотала она. Он смотрел на нее в упор.
Спустя час, уже на улице, под снегом и фиолетовым вечерним небом,  она поняла: ей казалось, что она не одета вообще, совсем, когда бывает рядом с ним. Более того: она находила это естественным…

  А сегодня унесли большое зеркало, и белый лист бумаги станет на этот вечер зеркалом моим. Как дорого я заплатила за свое литературное творчество! Я хочу аккомпанировать твоим чувствам.

  Я лишь изредка прибираюсь на твоем столе: когда всё лежит в порядке, а в середине зияет черная пустота стола, то кажется, что ты ушел надолго. Я не хочу этого и чаще всего не трогаю ничего – так, как будто ты ушел на минуту. У тебя есть две манеры выхода: уходить быстро и решительно – и задерживаться в дверях на миг, будто что-то хочешь вспомнить или услышать. От меня?
  Я уже у тебя научилась некоторым манерам. Например, смотреть на всё сверху вниз. Тогда кажется, что всё легко.
  Ты сегодня мне дал понять, что такое невесомость, и я перепутала верх и низ. Ты мне кажешься сильным магнитом. Ты поднимаешь меня вверх, едва прикоснувшись ко мне. Такого ощущения я еще никогда не испытывала. Я долго – целый час – пыталась для себя это определить. Наконец, я нашла для этого, казалось бы, нужные слова. Но они не рассказывают о том, что я испытала. Ты владеешь тайными ключами к человеческим сердцам. Но ты – рыцарь, поэтому сокровенное знание свое ты обращаешь во благо. И не разбрасываешь чудеса налево и направо – ты их даришь, как редкий дождь в пустыне… и тем он желаннее.
  Твой голос достигает меня глубоко, но часто в какой-то новой точке на другой высоте. И это я не могу сразу для себя определить. Ведь когда я погружена в чувство, я забываю об этом думать и ничего не анализирую. Я плыву… растворяюсь… парю… превращаюсь… преображаюсь… и потом еле узнаю саму себя. Оказывается, благодаря тебе я открываю и узнаю себя. Нужен кто-то, чтобы разглядеть себя.
  Если мы будем не вместе, я хочу, чтобы ты успел прочитать эти строки. Чтобы ты узнал, какой ты смелый, сильный, красивый, умный, обаятельный… Но ты терпеть не можешь, когда перехваливают, и поэтому – настоящий мужчина! – скажу я.
  Мне нужно писать статью, а я думаю о тебе. Мне нужно планировать день, а я сочиняю стихи. Но если я их не выплесну на бумагу, они будут меня мучить. Слова изнутри толкают мое сердце нетерпеливо и сердито, пока я их не выскажу. И с каждым днем я всё больше понимаю, что я ничего не знаю об этом мире.
О-о-о, как ты вытираешь подушечкой пальца белое блюдечко… Невыносимо смотреть: так вкусно и сексуально. А потом облизываешь свою подушечку, насладившуюся вкусом… О-о-о, это лучше не смотреть. Особенно так рядом. Везет же этому блюдечку, я словно наблюдаю жизнь за стеной или за сценой. Как больно.
  Сейчас, когда ты далеко, я могу тебе сказать: я только с тобой научилась т а к дышать: от носа до самой глубины. Когда ты был рядом, у меня дрожало даже горло, я увидела это однажды в зеркале. Чем дышать мне теперь? Я не хочу высыхать. Это тоже больно.
  Ты стоишь в другом офисе рядом. Я не могу к тебе подойти. Я не могу заговорить с тобой. Ты уже в другой реальности. И я не нарушаю эту запретную для меня черту. Мне снова больно, и слезы сильнее меня.
  Я сегодня поняла: я тоже живу в твоей книге. Только ненаписанной.
  Произошло то, чего я не ожидала: я подчинилась тебе сразу на нескольких уровнях, в том числе на физическом. Мне не знакомо было раньше это чувство. Ты научил меня чувствовать всем телом. Всем существом. Ты почти сделал меня счастливой. Ты поставил меня с колен на ноги. Я буду на бумаге говорить с тобой. И плакать.
  Я хочу приносить тебе свои победы. Я буду собирать для тебя радость. Слышишь мое восхищение издалека? Мне нужны твой голос, глаза и волшебные нежные руки. Я хочу прикоснуться к тебе. Как с тобой хорошо, тепло и спокойно.
  Помогут ли тебе мои письма вдаль? Хочу тебя жалеть и оберегать.
О красивый и властный, направь свой путь ко мне. Мне нравится, что ты мной так властно повелеваешь. Так не делал еще никто.
Когда ты пел – мурлыкал – что-то на английском языке, меня сводило с ума очарование твоего голоса, я опускала глаза, а внутри меня поднимались огромные бурлящие волны. Так я узнала с тобой страсть. Но ты вовремя выключил меня, заметив это. Ты предусмотрительный и осторожный.
М-М-Максим-м-м, Максимио, милый… 
   Мне нравится тебя физически ощущать даже на расстоянии. Я уже давно не видела тебя. Но твои теплые колонки, которые сегодня уже оторвали от стола, я трогала и гладила и хотела целовать, они округлые, они живые…
Я долго дышала твоим воздухом, твоим облаком мыслей, и волны моего спокойствия просыпались, когда встречались с волнами твоих тревог, а бури моих страхов ты успокаивал плотной прохладной стеной твоей уверенности.
Когда я впервые заметила, как близко и нежно касается твоя куртка моего светлого пальто, распахнутого к тебе, меня пронзила тонкая оранжевая молния – мелко бегущая сверху вниз. И долго так было. Долго одежды касались друг друга в безмолвии шкафа, скрывающего от посторонних эту нашу с тобой маленькую теплую тайну.
  Зачем они берут твою чашку… Я пытаюсь ее оберегать.
  Я помню день, когда встретила тебя впервые, еще не зная тебя и не догадываясь, какую встречу готовит нам судьба. Ты раскрепостил меня. Научил чувствовать. И я чувствую: ты – Мужчина. Я – Женщина. Я дрожу с тобой рядом. Ты силен, добр и властен. Я подчиняюсь тебе. Ты ушел. Я должна ждать. Я должна заслужить право на новую встречу. Ты меня сильно волнуешь даже на расстоянии трех метров. Я храню твой голос в себе, как в кувшине.
  Когда я пишу о тебе, мне становится легче ждать тебя. Какие красивые чувства я испытываю благодаря тебе! Я ощущаю себя тем самым загадочным музыкальным инструментом под названием «термен-вокс», который звучит без прикосновения к нему, всего лишь от изменения жестов рук на расстоянии. Когда ты стоял со мной рядом, я находилась будто в космическом корабле в невесомости. Без тебя мне кажется, что я всё время падаю и падаю – очень больно разбиться о невозможность быть с тобой. Мой роман – это монолог немолодой, но впервые горячо полюбившей женщины. Как хорошо, что всё так произошло. Я научилась любить тебя словами и глазами. Возможно, это самое тонкое. Я не смела поднять на тебя глаза, я боялась, что не смогу оторвать взгляд от твоего прекрасного лица…
  Однажды ты наградил мои плечи твоими ладонями – теплыми, легкими и нежными. Я гордо ношу эту тайную награду. Мне хорошо, потому что ты спас меня и вылечил. Ми-и-илый…
  Ты подобрал меня раненую, охлажденную, переделывал меня и пестовал – и выпустил на волю гордой и сильной птицей… А я хочу снова в твои руки… Хочу снова таять от твоего опьяняющего голоса и гореть от твоих глаз, так глубоко в меня заглянувших…
  Хочу тебя, ми-и-лый… Пока еще хочу. Пока я плачу и чувствую. Читай меня.
Я тогда звала тебя – такого именно – на помощь мысленно. Ты прости, что я до тебя других называла милыми.
  Рабочая комната без тебя – как клетка… Мне больно без тебя. Я боюсь, что действительно не смогу без тебя жить. Мы качались на волнах музыки. Твоих – избранных тобой – композиций. Это теперь и мои ритмы. М-ммак-си-и-имио, ми-и-лый… Хочу в твой сон. Или ты – в мой. Давай гулять по снам людей. Мы будем заходить к ним в гости в их сны. Правда, так тоже легко заблудиться… Я хочу быть нужной тебе. Мое тело поет о тебе.
  Сломав руку, я услышала твой голос. Что я должна сделать, чтобы увидеть тебя? Я чувствовала себя в огромном красно-оранжевом полупрозрачном шаре. В этой сфере я была в невесомости, и мои ладони изнутри касались стенок этой сферы. За этой сферой был ты, а больше в мире ничего я не видела. Но я не могла коснуться тебя.
  На второй день я научилась зажигать газ. Через три ночи я спала без таблетки. Первые же бессонные ночи подарили мне новые сюжеты. На пятый день я научилась одеваться.
  Изображаю берёзку – держу правую руку в лангетке над головой. Так нужно.
Ты очень далеко. Пока. Мне будет не хватать тебя всегда. Но научиться жить без тебя необходимо. Пусть у тебя всё будет в порядке. Тех дней – часов – минут – мне хватит надолго.
  Ты почти не снишься мне. Но когда это случилось, ты во сне тронул кончики пальцев моей руки, и она не была в гипсе.
  Ты смотрел на мои ноги. Смутившись, я задвинула их под стул: одеться я не успела.
  О тебе легко писать под джаз. О тебе очень трудно не думать. Ты научил меня говорить без слов, вообще жить какой-то другой природой. Спасибо тебе.
  Я вспомнила, как недавно мои колени развернулись к тебе – они поворачивались послушно, как будто следовали за магнитной стрелкой. Я не могла ими повелевать в тот момент.
  Мы – планеты из разных далеких миров. Слишком разных, чтобы даже мгновение быть вместе. Я тебе кажусь простой и прозрачной, а ты меня удивляешь своей сложностью: руки у тебя мягкие и нежно прикасающиеся ко мне, а голос, обращенный ко мне, часто бывает твердым, требовательным и властным.
  Я выбирала тебе открытки в виде больших красных сердечек ко Дню Святого Валентина со словами, говорящими о том, как мне было с тобой хорошо.
  …Они не пригодились: тебе хорошо и с другими. Я передарила открытки дочке.
  Подарок к Дню Защитника Отечества тоже остался невостребованным. Впрочем, ты успешно защитил себя от меня.
  Даже если мы с тобой больше никогда не пересечемся, ты очень много себя поселил во мне.
  Однажды ты искренне захотел подарить мне что-нибудь… ко Дню Урожая, первому августа, древнему европейскому празднику. Мы условились, что это будет банка краски. Голубого цвета – яркого, чистого и пронзительного.
  - Я хочу иметь повод подарить тебе что-нибудь, - горячо провозгласил ты.
  …Эту краску я по-прежнему мечтаю получить, но клавиатура, подаренная тобой мне на День рождения спустя полгода, была настоящим чудом.
  Так вот, милый: ты и твои женщины – вы знаете технику любви, а я – ее Искусство.
 
  Бывают такие дни, когда не поднимаются крылья. Тогда я всё равно думаю о
 тебе.
  Интересно, слёзы гипс прожигают? Зачем ты научил меня любить и чувствовать так тонко… Варилась бы я в собственном соку… Когда ломают стебель у цветка, он не перестает быть цветком…
  С каждым днем я становлюсь сильнее обстоятельств.
  Действительность, в которой мы не вместе, кажется мне дикой, неестественной.
  Я не решалась прикасаться к тебе, пока ты сам не разрешишь. Я хотела тебя облизывать. У меня по-прежнему дрожит всё внутри при мысли о тебе. Я не сразу поняла, что произошло с моим телом. А когда поняла, то руководить им было уже поздно.
  Я вспоминала наши с тобой мгновения и к счастью обнаружила, что их набирается больше, чем «Семнадцать мгновений весны». О, мне хватит их на несколько глав романа! Я не тороплюсь их описывать: это слишком близко к сердцу. Но если нам не придется встретиться, они оживут на бумаге.
  Я прошу у волшебных и старых деревьев встречи с тобой. Я здороваюсь с ними, а думаю о тебе и очень хочу услышать твое приветствие.
  О Странный Рыцарь, Бесстрашный и Благородный, ты однажды пришел в мое Время, вылечил меня и освободил, а потом исчез. Навсегда?
  Но миллиарды лет прошли, прежде чем появились эти строки. Значит, они не случайны?
  Ну как ты сумел заставить меня ТАК звучать? Никто раньше не мог сделать этого. Ты обладаешь каким-то странным талантом. Ты открыл меня. Не закрывай, пожалуйста. Как свободно летается в твоем пространстве даже с перебитым крылом.
  Я собираю для тебя ласковые слова. Это мало. Но когда тебе будет трудно или грустно – прочти их, милый.
  А сейчас пусть звучит музыка. Наша музыка.
  Спокойной ночи.
  Сочинять музыку можно только с ощущением полного счастья даже тогда, когда музыка грустная. Как много в жизни красивого, таинственного и чудесного!           Вчера я вычеркнула твой номер из записной книжки. Но я продолжаю всё время думать о тебе.
  Я сидела в театре на спектакле и мысленно рисовала из букв, составляющих твое имя, звезду. Когда я закончила это делать, актриса отчетливо произнесла со сцены слово «звезда».
  Дни, когда я тебя видела, встречала, говорила с тобой, - красные. Хорошо, что их немало. Когда я встречаю твои глаза, меня пронзает током.
  Девятого апреля прошлого года я встретила тебя, и ты повернул мою жизнь.
  Шестнадцатого марта этого года мои руки встретили твои руки, и я была счастлива. Как ты много даришь себя. Даже не представляешь этого.
Ты настоящий Рыцарь. Я вижу тебя в трудные для меня минуты. Какой ты тёплый и энергичный. Как сильна и горяча твоя рука.
Ты любишь мужественные прически. Так больше сверкают твои глаза, это добавляет тебе решительности. А я люблю, когда твои свободолюбивые волосы развеваются.
Когда я пишу о тебе, я мысленно тебя целую. Тебе идет всё, что ты носишь.
Смотри, мы с тобой изменяем Время: даже часовые пояса передвигаются, даже Весеннее Время отменяется…
  …потому что мы с тобой установили свое волшебное время. Время, где много событий, удивлений и странных встреч. О, как всё волшебно в Нашем с тобой Времени!
  Мне нравится жить по принципу: «Будь по-твоему». Как хорошо всё получается, когда я слушаю тебя! Получаешь ли ты хоть частичку Добра, Света и Счастья, взамен в ответ на свое благородство?
  Какие у тебя красивые губы… Какие у тебя глубокие глаза… Когда я их вижу, я не замечаю больше ничего вокруг… Ты – сильная планета, к которой я бессознательно притягиваюсь, как маленькая луна. Раз я видела тебя сегодня – пусть всего лишь минуту в буквальном смысле – день мой можно считать счастливым. Как я могу сожалеть о прошлом, если оно превращалось во что-то странное, перекручивающееся и наконец просочилось куда-то в запредельность, исхитрившись и подарив мне встречу с тобой! О, милый, я пишу без черновика!   Мне легко думать о тебе! Мне просто писать о тебе.
  Я хочу, чтобы тебе было тепло и уютно даже на расстоянии от моих мыслей о тебе.
  Я всё понимаю, милый. Когда две звезды вдруг оказываются рядом, особенно, если они из двух разных галактик, то вместе им быть суждено крайне мало – до первого взрыва от встречи друг с другом… Звёзды ловят свет дальних звёзд, но у них свой путь… свое время… Но зачем же тогда эта красота, эта музыка?!
  Ты роняешь в меня взгляды и невысказанные мысли, а я пишу вечерами и ночами под тихий аккомпанемент слёз…
  Я рада, что вхожу в число людей, с которыми ты здороваешься за руку. Друзья дочки называют меня «Женщина-Ромашка», а раньше ребятишки могли просто поддразнить…
  Тепла твоей руки, которое ты подарил мне вчера, мне хватит на несколько дней, даже если я вымою эту здоровую руку холодной водой. Знаю, что ты всё время перемещаешься в городе. Как случайно я встречаю тебя! И каждый раз ты другой. Ты так меняешься, как новое явление в пьесе. Ты тоже играешь внутри себя какую-то свою роль? Но ты, получается, еще и драматург своих судеб и – я не оговорилась – ты же одновременно живешь в явной и тайной реальностях, - и судеб других людей. О, тобой нельзя манипулировать.
  В этом большом зале вокруг меня летают мысли о тебе. Наши мимолетные встречи похожи на стоп-кадры.
  Когда я начинала очень скучать по тебе, я писала записки о том, что хочу тебя видеть. Иногда я рисовала на них сердечки. Я тщательно заворачивала эти записки и склеивала их. Получались маленькие полуконвертики. Я незаметно опускала их в корзинку. Было чудесно, когда ты, не зная этой моей наивной магии, несколько раз в ответ на мои записки входил в дверь… Я не должна мучиться оттого, что так мало вижу тебя. Я научилась радоваться этим секундам, этим редким словам, этим внимательным взглядам. Я и не заметила, как пересела с поезда «Моя жизнь» на поезд «Тобой предложенная жизнь». Я наблюдаю мир – как он свеж, чист, интересен!
  Сегодня я смогла завернуть крышечку от майонезного пакета. Когда снимут гипс, я стану писать о тебе. И левой и правой рукой я пишу о тебе.
  Какая же таинственная звезда помогла мне встретить тебя? Она прекрасна.
Я не должна своими взволнованными мыслями тревожить твой сон. Я тоже иду спать. Пока, Милый.
  Ты держишь меня в напряжении даже на расстоянии. У нас всё было красиво. Моей зажженности от тебя хватит еще на сотню стихов. Как много слов существуют для тебя… Как легко их найти…
  Самое главное мужество – хладнокровно смотреть не в глаза врага, а в свои собственные. И сегодня, в День Театра, я играю для себя. Мои внутренние монологи наполнены теплом к тебе. Я очень часто танцую на кухне с загипсованной рукой. Я не могу не танцевать. Танцевать – естественно для меня.
  А сегодня приходил Маленький Волшебник. Настоящий маленький мальчик. Мы ходили с ним к машине с цистерной, чтобы набрать воды, которой не было уже несколько дней. Машина стояла недолго, и он пришел как раз вовремя. Мы сходили с ним в два рейда. Конечно, я несла пакет с пластиковыми бутылками только одной – здоровой – рукой.
  Он рассказал мне о своих цветах и этим напомнил мне Маленького Принца. Какие это удивительные цветы! Один цветок распускается всего лишь на одну ночь. Это Ипомея Луноцветущая. А другой цветок вырос очень высоким и красивым. Это люпин «Красный замок». Я загадала, что эти цветы – я и ты.
Благодаря тебе я узнала много. Например, что я пушистая. Что цвета можно ощущать на вкус. Что в мире больше смеющихся, чем плачущих людей. И многое другое.
  Когда я подумала, что мое литературное творчество хотя бы одной женщине поможет стать счастливой, - я поняла, о ком идет речь. Обо мне самой!
  Иногда в фильмах слышишь такие некрасивые диалоги… А наши с тобой разговоры словно были созданы для фильма. Мы и прожили этот странный прерывающийся фильм… вдвоем и одновременно порознь. Мы не создавали сценарий, но следовали ему. Мы чувствовали какой-то таинственный контекст, который был вне нас.
Когда я пишу стихи – это мое «S.O.S.». Мое сердце не может любить само себя. Я начинаю сгорать.
  Мне снилось, что мы сидим с тобой за столом, расчерченным в основном на зеленые и изредка на черные клетки. Я кидаю кубик. Мне выпадает «1». Я ставлю невидимую фишку на «1». Ты кидаешь кубик. Тебе выпадает «4». Ты ставишь невидимую фишку на «4».
  За время болезни я о многих случайных в моей жизни людях перестала думать, чтобы они не мешали мне думать о тебе.
  Когда я еду в автобусе и передо мной сидит человек, хоть чем-то напоминающий тебя, мне становится сразу очень жарко.
  Я учусь писать. Сегодня я праздную Наш Особый День. Твой Особый День. Я зашла в мое любимое кафе. Наш столик, как я и рассчитывала, оказался свободен. Я заказала кофе со сливками и мое любимое пирожное «картошка». Я праздновала Наш День пять минут. И мне никто не помешал.
  Когда я ходила в гипсе, я нарисовала на его белой поверхности shamrock и написала: «Dignity». Еще я нарисовала оранжевое солнце акварелью и написала свои инициалы с моим знаком – звездой в виде вертикального ромба. Без гипса непривычно, рука словно чужая и непослушная.
  Теперь я воюю с контрактурами. Раньше они мне помогали держать руку, а теперь мешают ею шевелить. Про контрактуры я не знала. Про них мне сказала одна женщина.
  Мне нравится ходить по твоему городу. Он свежий, умытый, проснувшийся, теплый.
  Мне легко переносить боль. Рука теперь болит все время, когда ее разрабатываешь. Но я давно не видела тебя, и эта боль острее. Зато я радуюсь, когда изредка по радио слышу наши песни. Я надеюсь, что, даже если ты их не слышишь, то вспоминаешь меня иногда.
  Интересно, что, познакомившись с тобой, я чувствую этот мир и правда по-другому. Звуки, как оказалось, имеют вкус. Цвет имеет звук и тоже вкус. И очень говорящие тональности. В общем, мир оказался гораздо более разнообразен. Он потерял для меня свою привычность.
Мне так хотелось побольше узнать о твоем мире!
  Давай представим себе наш город как странный лабиринт. А вдруг мы снова где-нибудь неожиданно встретимся? Хорошо, что я не знаю твои дороги. Значит, я не мешаю тебе.
  Конечно, я смотрю на мир своими глазами. Но ты говоришь во мне, и от этого мой взгляд на мир корректируется.
  Разве могло не появиться это гигантское облако вулканического пепла после извержения вулкана в Исландии? Я этому не удивляюсь. Вся разница – в том, кто сколько спит. Вулкан спал двести лет, а я проспала самых лучших двадцать лет. Для земной человеческой жизни это огромно. Жалеть мне об этом или нет, если я только сейчас чувствую себя живой, влюбленной и горячей? Я поступила лучше, чем вулкан. Я не бросаю пепел на людей, а пишу и рисую.
  Спасибо, что ты приходил в мою жизнь. Будь счастлив в своей жизни. Позволь мне находить для тебя слова, спрятанные под листьями. Тебе будет сладко их читать.
  А позавчера я слушала по радио рассказ о звёздчатых сапфирах. Это камень твоего знака.
  Мысленно я исписываю страницы такими откровенными словами… Мой непрожитый фильм о красивых чувствах – мое воображение.
  Четвёртое апреля. Обычно в этот день бывает много солнечного света. Я добавлю в этот день свой внутренний свет: я буду думать о тебе.                А когда высохнут апрельские лужи, наступит красивый ясный день, я опять схожу на то место, где тебя впервые встретила еще до того, как мы познакомились.
  Разбуженная тобой женщина больше не хочет спать. Там, в оставленной вечной мерзлоте, никак не оттаивало мое прошлое. Оно же не пускало меня в будущее.
Я хочу тебя видеть. Я представляю твой голос. Я мечтаю, чтобы твои руки обнимали меня. Я желаю быть с тобой.
  Ты подарил мне меня, а я тебе верну тебя, только преображенного, отраженного в моих литературных фантастических зеркалах. Ну, ты еще и поплаваешь по моим литературным маршрутам. Хотя… Ты такой независимый… Сам, можно сказать, диктуешь мне роман даже не словами и поступками, а отсутствием их.
  Ты позволяешь своей белой кошечке лежать на твоем животе? А Барсик любит приткнуться к щеке.
  Ты всё сделал правильно. Прочистил мне мозги и встряхнул мою душу. Только теперь она наполовину принадлежит тебе.
  Я снова всё остро чувствую, как в детстве. Но я уже тогда научилась выключать чувства, когда слишком больно.
  Отвыкнуть от тебя я не сумею, прости. Во мне всё дышало забытым древним праздником, когда ты был рядом.
  Точно так же, как мы смотрим на запоздалый свет звёзд, я ловлю радость от встреч с тобой, хотя они уже давно в прошлом. Поверь, этого ощущения мне хватит надолго.
  После встречи с тобой я поняла, что слова «Настоящий Мужчина» пишутся с большой буквы.
  Чувство мое, веди меня дальше, не отпускай меня дольше.
  Когда мне не хватает тебя, я погружаюсь в горячий океан слов.
  Ты, как настоящий исследователь, познавал меня, как женщину, но, как настоящий рыцарь, почти не дотронулся до меня. Так я и осталась непознанной. Femina incognita.
  Я так хотела тебя увидеть, что на лестнице, на которой мы два раза разговаривали, я гладила круглые металлические перила – с первого до третьего этажа. Уборщица потом их вытерла.
  Ты очень далеко от меня. Какое теплое солнце! Оно заставляет меня распахнуть пальто. Может ли оно помочь мне увидеть тебя? Ты думаешь, я легко забуду тебя? Ты избегаешь меня?
  Я стою на песке. На нем отпечатались четко следы разных людей. Я ищу твои следы. Но, когда я сама ступаю по мягкому песку, от моих следов вскоре ничего не остается.
  Здорово, что после перелома наконец-то можно аплодировать.
  Тебе не мешает то, что я все время думаю о тебе? Я не отнимаю у тебя энергию? Я прибавляю ее тебе? Мне важно, чтобы у тебя всё было хорошо. У меня есть право иногда с тобой разговаривать. У меня есть право жить тобой всё мое оставшееся время. Я не знаю, почему так. Я не делала так специально.
  Когда я произношу твое имя даже мысленно, моим губам сладко. Серьезно.
  Ко мне иногда возвращаются мои старые рисунки. Они учат меня: вспомни, какой ты была. И будь другой. Проснись. И живи. Жадно и полно. И я дышу теперь по-другому. Я чувствую листья. Я такая же, как они. Мягкая и несущая в себе воду. На меня тоже действуют ветер и дождь. Они преображают меня и всё вокруг.
  Когда я держу в руке два ключа с бирками и кольцами, они успевают перепутаться за несколько секунд.
  Мое время перепуталось давно. Я даже в один период пробовала жить по твоим часам. Но наши миры могли разбиться друг о друга. Я пыталась понять, что должна была сделать. Наверно, всего лишь изменить что-то в своей жизни. Но и это немало. Я сегодня иду по теплой апрельской улице и думаю…

  Я на несколько минут одна в комнате, где раскрыто большое окно, светло, но включена дневная лампа. На полу – бумаги, в центре – лестница. Возле нее, сидя на светлом стуле, я и пишу тебе – о тебе.
  Каждый из нас ведет свою партию. Мы никогда не составим дуэта. Но знаешь, как получился у меня тот рассказ, который тебе так нравится? Он выплеснулся из меня горячей молнией, фантастической плазмой – кипящей стихией огня, какая бывает только у настоящей влюбленности – взамен той ночи, которая не состоялась, которой не было и не будет. Такого я еще никому не посвящала. Такого прекрасного преображения до тебя еще никто со мной не сотворил.
Ну, а ты живи и радуйся. Говори своим обычным торжественным и важным голосом, смотри, как обычно, сверху вниз на всё и на всех, рассчитывай каждое свое движение. Мы до конца не поймем друг друга. Ты загородился от меня многими людьми. Но ты уже давно стал формулой моей жизни. Не заметил? Я и сама заметила не сразу.
  Только сейчас сообразила, что вот уже страницу пишу абсолютно набело, без черновика. Но ведь так и пишут настоящие письма. Это как музыка, которую слышишь, всё время напеваешь про себя, а потом хватает лишь немногого времени, чтобы записать мелодию.
  Я успела осмотреться. Собственно, это пустая комната в разгаре ремонта. Я бываю здесь раз в год.
  Мне нравятся веселые блики света на стене рядом, видной из окна. Они слегка качаются – танцуют. Слева с потолка, закрутившись в петлю, спускается чёрный провод; впереди и справа – белые. Мне ничто не мешает писать о тебе. Это прекрасно: лето, солнечные блики на стене, пространство, которое обыгрываю только я – и стул этот сегодня предназначался мне, - и немного шума жизни за открытой узкой дверью и за окном.
  Я переместилась в коридор, тоже в состоянии ремонта.
  Я расскажу тебе свой сон про нас.
  Ты, я и еще незнакомые люди – мы плывем на теплоходе по океану. Я знаю, что мы – в восточном полушарии. Море или уже океан достаточно спокойны. Через воду видно даже скалы на дне. Я смотрю вниз с палубы и восклицаю: «Как здорово!»
  Как бывает только во снах, как будто с помощью кинокамеры, а вовсе не самой погружаясь в воду, я постепенно приближаюсь взглядом к округлым серым каменным огромным плитам, лежащим на дне. Они плотно пригнаны друг к другу. Видно, как две плиты расположены горизонтально, а справа от них стоят две вертикальные плиты из такого же камня. Сбоку мне не видно, есть ли на них изображение. Зато я немыслимым образом ухитряюсь провести рукой по гравированному изображению на левой горизонтальной плите. Всё видно очень четко. Это два китайских мальчика, сидящих в позе Будды. Впрочем, фигуру второго мальчика мне плохо видно в деталях. Я рассматриваю первого, изображенного в анфас. У него длинные волосы, сзади спускающиеся на спину. Два китайских мальчика сидят на фоне стройного высокого дерева, похожего на сосну. Слева над мальчиками, лапками достигая кроны, летит, распластанный на камне, распушив хвост (видно все шерстинки, все лапки, вооруженные острыми коготками!), - красивый мангуст.
  Кажется, я дошла до точки кипения. Что мне делать дальше?
Я начинаю, как древнее небо, снова наблюдать за звездами наших общих воспоминаний. С моей стороны в них достаточно яркости.
  У планеты Земля иногда отклоняется магнитный полюс. Мой магнитный полюс поменялся: мой наиболее сильный магнит второй год – это ты. Но из-за резкой смены магнитов я, в отличие от Планеты Земля, поменялась сама. Изменилась. И к себе другой пока еще не могу привыкнуть.
  Ты встретил не меня, а нечто, слишком отдаленно напоминающее женщину. Во мне уже не оставалось ничего живого. Ты взялся за мое спасение уже почти на авось – так поступают с безнадёжным случаем.
  Но твой властный, глубокий, артистический голос достигал во мне какой-то забытой глубины. И постепенно оттуда, со дна моей перераненной души, стало слабо, шёпотом, отзываться эхо. Сейчас мой сильный и достаточно уверенный голос – это произведения о тебе.
  Сегодня я услышала, в какой бедности живет английская королева. Милый, я богаче английской королевы! Стало быть, я смело могу ощущать себя самой богатой женщиной мира. Еще бы! Ведь у меня есть Ты – Мой Смелый и Благородный Король Света и есть моя дочка – юная Принцесса.
  Как золотит солнце листья летним вечером! Как красиво обнимают тени радостные облака света!
  Не могу писать: заливаюсь слезами, потому что хочу быть с тобой. Тебя видеть. Я сегодня несколько раз ездила в город. По разным делам. Но я не встретила тебя. Дороги не соединяют, а разъединяют.
  Максим, что с нами было? Зачем мы встретились? Я с ужасом вспоминаю Ту себя, прошлогоднюю. И это была я?!? Такое чудовище? Но я сегодняшняя уже не может жить без тебя! Что ты привил мне? Что обронил в меня?
  Как красиво всё то, что я вижу! И это всё достойно слёз! Достойно поэм и стихов. Я поняла, что ты прекрасно можешь без меня обходиться. Я не могу без тебя. Но я писатель. И соединяю нас на бумаге. Представляешь? Мы уйдем, а эти слова останутся. Ты останешься.
  Приходи почаще хотя бы в мои сны. Я счастливая, если ты из параллельного мира всё-таки пробился ко мне. В мою подлёдную страну.
Да, Максим. Я опять пишу набело. Что мне остается делать…
  Сможете ли вы плакать от такой любви, девочки двадцать второго века?
Сегодня я проходила мимо детского садика. Справа – ограда, за которой – веселые домики и смех. Слева – мои любимые старые высокие деревья, деревья, деревья…
  Здесь часто можно видеть выброшенные игрушки. Однажды на тротуаре лежал игрушечный чёрный автомат. И я подумала: как хорошо, что он игрушечный и не стреляет. Через несколько дней на той же дорожке лежал красный деревянный кирпичик. Если бы ты знал, как хотелось мне им поиграть!!! И я ни на секунду не забываю, что мне почти сорок девять!..
  А сегодня двое маленьких детей – мальчик и девочка – попросили меня, протягивая ручки:
  - Поднимите, пожалуйста, ведёрко и чашечку!
  Рядом в траве лежали пластмассовые красное ведёрко и голубая кружечка. Я подала их детям и пошла дальше. Я загадала: красное ведерко – это я, а голубая кружечка – это ты. Дети были в детском садике, у них еще – раннее детство, они попросили меня из будущего. Я, как обычно задумчиво, шла в своем прошлом. Но дети, выбросив прямо почти под ноги мне свои нехитрые детские игрушки, сразу поместили меня в свое настоящее.
  Ты – из будущего. Я жила прошлым. Но год назад мы встретились в нашем настоящем, попытались его прожить, и теперь у нас есть наше маленькое прошлое. Так значит, у нас всё-таки был небольшой фрагмент нашего времени?
Отчитав меня, ты был на высоте. Эту «публичную порку» я выдержала. Ты думаешь, этот разговор сделал меня машинной деталью? Нет, я уже далеко, очень далеко! Я в космосе таких чувств, какие не каждому доступны. Ты же сам меня туда отправил! Я не могу вернуться. Это очень высоко. Я и рисую теперь по-другому.
  Вот на столе в разных мисках – разные ягоды. Ирга и смородина. Они – другие. Ирга не может превратиться в смородину. Смородина не может стать иргой. И не надо! Пусть чей-то вкус их соединит!
  …Чей?
  Мак-сиииим!.. Я не могу остановиться! Я проезжаю мимо тебя! Ну дёрни меня хотя бы за рукав…
  Сколько бед от одного раскалённого сердца…
  Я постояла у фонтана. Смотрела, как раскручиваются – быстро-быстро – водяные упругие  струйки и превращаются в мириады брызг. Крошечных, заметных лишь на свету. Я подставляла им лицо и руки. Палило солнце.
  Мелкие листья простеньким рисунком уже в середине лета украсили асфальт. Они падают часто-часто, как мелкие слёзы. И совсем не так спускаются на исхоженный асфальт редкие крупные листья. Они свёрнуты так, словно уличный художник собрался сформировать из них модели исчезнувших раковин. Эти крупные листья выбрали себе неестественный причал… или неожиданную мель… но они еще в плавании, уверяю вас. Как будто «летучие голландцы», эти странные корабли-призраки наконец овеществились, свернув время и свою судьбу. Измельчились, они же на мели…
  Я боялась, что ты тоже уедешь в экспедицию, а я не буду знать.
  За это трудное и жаркое лето я получила две очень дорогих награды: твои тёплые, нежные и ласковые руки на моих плечах. У мужчин – эполеты, а у женщин сердце греют руки любимых на плечах.
  А сегодня ты снова был рядом несколько мгновений. Ты смотрел на меня. Когда я смотрю в твои глаза, у меня начинает кружиться голова. Когда я вижу твои волнистые каштановые кудри, я испытываю волны горячего опьянения. Когда я смотрю на твои плечи – в любой одежде, - тебе всё идет, - я чувствую, что еще миг – и потеряю сознание. Сегодня ты прервал разговор как раз в такую минуту. Да. Когда я вижу тебя, особенно рядом, я боюсь, что у меня не хватит сил владеть собой в течение всего разговора.

  Люди построили для тебя замок. Достраивай его, о мой прекрасный Король! Твои сподвижники заточили меня в башню, но там есть высокое окно. Иногда оно бросает блики мне на пол, - это далекий привет от солнца. Это невыносимо: солнце и небо ближе, чем ты.
  Через каждую букву я думаю о тебе. Ты всегда такой разный. Я пропадаю в твоих глазах. Я думаю о тебе так глубоко, что у меня вздрагивают плечи.
Мои буквы будут вместо поцелуев. Дневники чувства пишутся без черновиков.
Сегодня, когда ты говорил со мной, мы оба опять почувствовали миг, когда надо сделать паузу в разговоре. Ты вышел, заторопившись. Ты послал мне издали теплый и такой необходимый взгляд – ты тоже умеешь делать эти вещи: благодарить за красоту общения. А я – тогда, стоя у белой стены, ухитрялась держаться за нее и не падать, хотя у меня было такое чувство, будто я м е д л е н н о, о ч е н ь  м е д л е н н о тону в густой-густой среде. Мне хотелось изменить положение тела, но я не решалась даже пошевелить рукой – я боялась спугнуть это волшебное мгновение, когда мы вдвоем.
  Теперь я знаю, что такое ощущать одновременно кипение и холод. Когда мы заканчивали наш разговор, я думала: еще миг – и я растекусь по стене, как теплая мороженка по внутренним стенкам стаканчика. Какое там… Я, собственно, уже давно растаяла… истаяла… и превратилась скорее в палочку для уже растаявшей мороженки… Пользы в такой палочке нет. Но, может быть, с помощью такой своеобразной крохотной лопатки можно черпать вдохновение?

  Когда я увидела твои волосы, мокрые от дождя, мне хотелось сушить их своими сухими губами. Ты рядом, а я не смею тебя коснуться… Как я хочу тебя обнять…
Ты раскрывал меня, как цветок… И захлопнул лепестки мои, словно порывом ветра. Была весна… А лета не случилось, и обрушилась оооооооооосень.
Когда я слышу твой голос, что-то против меня решает, что я немедленно должна бежать к тебе. На голос. Но я сдерживаю себя. Правда, всё равно мое внутреннее стремление слишком заметно окружающим.
  Мне нравилось думать, что ты – мой далекий самолет, а я – твой секретный запасной аэродром. Ты видел мои посадочные огни.
  Но сегодня я встретила самое страшное: Женщину, Закрывающую Занавес. Она стояла рядом с тобой, когда ты как ни в чем не бывало здоровался со мной. Занавес закрылся, мой милый, и осознание этого дает мне право описывать наши волшебные мгновения и мои открытия.
  О Мой Любимый! Я так хочу тебя видеть! Музыку я воспринимаю как поток лучистой энергии слева и справа от меня. Я слышу твой голос и теряю голову мгновенно…
  Мой любимый! У меня есть несколько минут, чтобы написать о тебе. Тебя невозможно описать: ты такой волшебный и необыкновенный. Твоя внешность и постоянна и в то же время изменчива. Глаза твои глубокие и полные грустной мужской тайны. Они бывают сухие и строгие, а порой вечерне-влажные, с южным «дольче фар  ниенте». Но голос – бархатно-ночной – властный и нежный одновременно, бывает резким и вкрадчивым – но одинаково сильным для меня. Этот голос может мне приказать. Слова, сказанные тихо этим голосом, могут меня остановить и успокоить.   
    Это будут неотправленные письма к тебе. Так у меня раньше было. Но всё, что я переживаю второй год, - настолько другое, что я плохо ориентируюсь в действительности. Всё непривычно, я себя не ощущаю. Пробую чувствовать по-другому, а объяснить не могу. Эти разные состояния вышибают меня из привычного ритма. Любая ситуация становится для меня катастрофой. Но когда я вижу тебя рядом – я воспринимаю тебя тоже как нечто совершенно необычное в моей жизни. Я же понимаю: если встречаются люди из разных миров, то это может быть только несколько острых мгновений.

  Острее не бывает.

  Как назвать мне тебя, как позвать, чтобы ты откликнулся и пришел? Многие зовут тебя по имени, и ты приходишь к ним. Ты для меня – Человек, который может мне дарить и строго говорить со мной. Я всё еще не знаю тебя. Я знаю, что ты далеко. Я слушаю твою музыку и зову тебя. Но у тебя своя жизнь.    Коснись меня.
  Между нами ничего не было – но то пространство, которое всколыхнули наши взаимные волны, разошлось в мире десятками событий, странными случаями и золотой тишиной. У меня по-прежнему дрожит горло при мысли о тебе.
  И я ни о чем не могу думать, кроме тебя. Я думаю о тебе. Я хочу тебя чувствовать. Тронь меня. Меня сводит с ума один твой золотой и бархатный голос, сковывающий и расковывающий женщин.
  Когда я думаю о том, что не видела тебя уже несколько дней, слезы моментально закрывают экран моего мира. Где ты? Я позову тебя. Но не голосом, а сердцем. Чтобы услышал только ты.
  Слова «дорогой» и «милый» тебе, наверное, кажутся распространенным сортом шоколада. Я переберу в памяти несколько наших встреч, и это будет похоже на волны, ласкающие меня теплым розовым вечером. Как я хочу к тебе.
  Я спешила увидеть тебя. Я накрасила глаза. Я смотрела в чистый бездонный голубой океан вверху. Я любовалась золотыми деревьями с оранжевым пламенем радости в их изящных ветвях. Я хотела, чтобы и в моих глазах жила красота, отражаясь для тебя. Тогда я буду ждать тебя легко и весело.
  Как всё волшебно с тобой! Меня всё время качает на прозрачных золотистых теплых волнах. Когда ты обнял меня, я потеряла свои границы. Дальше начинался Ты. И это было самое сильное потрясение за все последние дни.
  Я могу долго праздновать День, когда ты подарил мне свои нежные прикосновения. Как мне хорошо было в них. Я хочу еще. Я хочу еще. Пусть это солнце будет теплым. Я подожду другого счастливого дня. Я сумею растянуть эту ниточку воспоминаний.
  Вчера в зеркало на меня смотрела счастливая женщина. Неужели это я? После стольких слёз?!
  Оказывается, быть в радости – это высоко-высоко шагать над своими огорчениями. Отсюда, сверху, они и правда кажутся не такими уж и непреодолимыми.
  Ты научил меня снова радоваться и чувствовать мир жадно. И это так здорово! И так я раньше не умела! Как всё красиво вокруг! И как мало слов, чтобы выразить всё это! Вот я и пою. Жаль, что нельзя танцевать на улице.
Сегодня ты подарил мне один короткий, но прекрасный предутренний сон. Спасибо тебе. Ты был нежен. 
  Ты сегодня был строгий – престрогий, но я потом перецеловала коробку, которую ты держал, с микрофоном, который ты мне подарил. Верь, что звуки твоего голоса для меня милее других.
  У твоего сердца очень большое облако. Оно достигло меня и обласкало меня.
Один твой долгий взгляд на лестнице… Если бы ты знал, как это для меня много! Я долго ощущала в себе – в глубине себя – твой внимательный, добрый и немного грустный взгляд!
  Всего несколько минут твоего неповторимого голоса, и сегодня внутри меня вырос золотисто-зеленый стебель. Ты звучал во мне. А на вершине этого стебля на уровне солнечного сплетения качается красно-оранжевая звезда. У нее более сотни лучей. Ей сейчас хорошо и легко. Она остужается, ей было горячо.
О, мне подарены несколько минут, чтобы я снова послушала твою музыку и написала несколько слов о тебе для тебя! Сегодня я весь день словно качалась в огромном теплом оранжевом цветке. Это было твое теплое чувство ко мне, которое я ощущаю через этаж, через стены, через разъединяющие нас обстоятельства. Если лучи чувства летят – то они проникают через всё. Мы – звёзды, помогающие друг другу излучаться. Не закрывай свое сердце для себя самого, хотя я знаю, что ты помнил много боли.
  Я умею сжимать и разжимать голубое облако внутри себя. Я умею делать внутреннее небо. Оно чистое.
  Я люблю смотреть на золотой залив восходящего солнца в начале нашего квартала с красивыми домами.

  Думая о тебе, я пробовала объяснить себе, что я чувствую. Это словно легкие джинсы из воды, которая струится, она теплая и прохладная, она немного меняется, ее слой тонок, она быстра и текуча. Очень приятно.
  На уровне груди у меня впереди – два красно-оранжевых цветка, их лепестки длинны и красивы.
  Твои ладони на моих предплечьях и плечах – подарки мне, они способны согреть меня в холод спустя время, даже тогда, когда ты уже давно убрал с них свои добрые и ласковые руки.
  Когда я думаю о тебе, мир мне кажется добрее. Когда я слышу твой спокойный и уверенный голос невдалеке, я верю, что в мире всё в порядке.
Когда ты говоришь со мной, я не в состоянии мудро думать. Я мысленно уплываю, но рядом люди, а я не вижу никого.
  Какой удивительный город! Он подарил мне встречу с тобой. Как меняется он после того, как мы познакомились!

  …Я тогда, пятнадцать лет тому назад, во сне видела тебя. А я стеснялась даже писать о том образе, у тебя жгучая внешность властителя женских сердец. И вот я, работая над рукописью, вспомнила того – во сне – тогда еще не знакомого мне – человека. Вот так, с интервалом в несколько лет, ты показывался мне: во сне, в виде артефакта и реально. Это тогда, два года назад.

  В состоянии струнного инструмента, все струны которого продолжают дрожать, а музыкант уже убрал свои трепетные руки, я уже долго пребываю.

  Я пишу в надежде, что ты это прочитаешь. Если мне не высказать свои чувства, мои трюмы переполнятся невысказанностью… логично продолжи мою мысль.
Огонь сильного чувства зажигается от музыки. Звучи, музыка. Я хочу быть с ним. Он нужен мне.
  Музыка – это веселый сигнал к созданию строк, даже если эта музыка грустная.
  Как много необъяснимого на свете. Но я уже не успеваю всё это узнать. Я хочу узнать тебя. Я хочу, чтобы твои руки узнали меня. Я живу от встречи до встречи. Я живу от взгляда до взгляда.
  Самые счастливые люди на земле – те, у кого внутри живут Их мелодии.
Вся эта музыка на планете нашей была придумана для того, чтобы люди были счастливы.
  Только что я была очень уставшая и положила голову на руки, чтобы отдохнуть. Но когда зазвучали голос и труба Луи Армстронга, этого было достаточно, чтобы я резко встрепенулась и через мгновение была уже в форме – то есть в том обычном состоянии, в котором я пишу.
  Я начинаю обжигать собой людей. Ты же понимаешь, мне некуда это выплёскивать. Это горячее чувство, выложенное на бумаге, меня не охлаждает.
Какого Прекрасного Мужчину встретила я в жизни. И как Он далеко от меня.
Я была удостоена его объятий.
  Моё тело ТАК чувствует тебя на расстоянии! Что говорить, когда ты рядом!
Лицо мое чувствует теплые мысли твои обо мне.
  Я прижимаю наушники, и твоя музыка снова во мне – внутри та гармония, которую ты любишь. И это ни с чем не сравнить!..
  Я искупаю тебя в море своей души. Не бойся. Утонуть в нем невозможно. Я вынесу тебя на своей волне. Я счастлива уже тем, что ты есть. Подоконник, на котором мы вчера сидели рядом несколько минут, будет для меня счастливым Нашим местом. Одним из Наших Мест.
  Я зашла в твой отдел по пустяковому поводу… Нет, по очень важному: я хотела увидеть тебя. Твой спокойный уверенный голос опять вернул меня к нормальной жизни. Ты научил меня излучать. Это доброе и красивое излучение. Тепло тебе в нем? Я благодаря тебе стала экваторианка, я не замечаю холод и темноту – я же сама источник света.
  Для тебя я всегда на линии – линии мысли. Ты знаешь мои пароли.
  До встречи с тобой у меня этого не было. Во мне всё время играет неизвестный веселый ток. Я не знаю, какая это энергия. Может, это и есть жизнь. Я – как вздрогнувшая ветка дерева, которая долго не может успокоиться от прикосновения. Ток зеленый, яркий, с золотистыми искорками, он бежит – течет по тонким тайным ходам.
  Ни о чем не могу думать – и снова пишу дневник любви.
  Эта большая и добрая роза, что растет прямо над округлым куском дерева, из которого сделали подставку, всё время роняет свои красивые цветы. На подоконник или на пол. Мы их подбираем. Иногда я кладу маленький нераспустившийся, но уже сжатый от холода и бордовый бутончик в чашку с водой. Я ставлю ее на средний или ближний подоконник, чтобы ты прошел и увидел. Конечно, и другие пройдут здесь по коридору и увидят то же самое. Но поймешь и оценишь только ты.
  Мысленно я говорю с тобой почти весь день, параллельно обычным делам. Ты задал мне задание жить активно еще двадцать лет. Пока я дарю тебе свое доброе и нежное чувство второй год.
  Сегодня я не видела тебя, но в журнале, где расписываются за ключи, стояла твоя фамилия. Это меня успокоило: ты есть, ты был недалеко, и, найдя твою фамилию среди других, я словно повидалась с тобой – иначе было нельзя.
Когда я вижу тебя, мне трудно начать разговор сразу. Проходит несколько мгновений, прежде чем я приду в себя. Мне тоже не нравится, что я при этом кручу что-нибудь в руках, но иначе моя речь будет слишком взволнованной.

  …Она странная. Постоянно из-за чего-нибудь волнуется; когда говорит, играет предметами. Неловкая очень и вообще у нее обычно такой вид, будто она только что вылезла из норы. А в глазах какой-то дикий блеск. О чем она думает? Ведь неправда, что живет она одними стихами. Она часто плачет. Не могу на это смотреть и думать об этом. Всё-таки у женщины должно быть мужество. Сколько у нее дурацких привычек и фобий! Впрочем, что я о ней думаю – у меня своя жизнь. Вообще, я считаю, женщинам бесполезно что-нибудь объяснять – они в основном всё делают по-своему. А мне самому силы нужны.
А она пусть пишет свои рассказы в полусонном состоянии (ей, что, делать нечего?). Их так забавно читать… В жизни она мало что понимает, но, в общем, занятная личность.

  Я нахожу тебя самым красивым и обольстительным.
Моя жизнь, похоже, разделится на три периода:
                До тебя.
                С тобой.
                После тебя? Нет, это будет не так: я не хочу расставания.
   Мы играли в перелёт сердец друг в друга, мы пронзали друг друга проницательными взглядами. Это «мы» стало сильным магнитным полем, в котором хорошим людям становится тепло и весело, а чужие чувствуют себя неуверенно.
Мы согрели с тобой этой осенью поздней даже дальние страны – Чехию и Болгарию. Как много мы можем! Давай согреем и ближних своих.
   Мой странный рабочий зал осветило солнце. Оно помогает мне писать о тебе. Мы долго прощаемся, и теперь я по одному воспоминанию в день ли, в месяц ли, но буду описывать наши невероятные встречи.
   Сегодня у тебя немного другой голос. Утренний и переполненный энергией. Я хочу тебя видеть, слышать, обнимать.
   Даже если ты будешь далеко, твой голос уже был во мне, а твои руки пробовали узнавать меня. Их прикосновения сделали мое тело счастливым. И даже если тебе никогда не нужна будет моя любовь и ты встретишь женщину своей мечты, те мгновения, что мы с тобой были вместе, у нас никто уже никогда не отнимет. Мы умеем чувствовать друг друга.
  И я говорю, как все женщины мира:
  Я буду ждать тебя.
  Иди спокойный и радостный в свое Море успеха.
  Я буду звать тебя.

                II часть

  Сегодня ты меня, идущую к тебе навстречу, остановил одним лишь взглядом. Ты поздоровался добрым, но сухим и чужим голосом. Я не могла опомниться и произнести хотя бы одно слово. Всё, что я могла сделать в тот момент, - это просто поднять левую руку в знак приветствия. Но твоя музыка обжигает меня сегодня еще горячее… Еще сильнее…
  Я не хочу выходить из влюбленного состояния. Мне хватило и слов и рук, мне было подарено достаточно взглядов. Ну, а остальное пусть достаётся обычным женщинам. Ты всё равно научил меня испытывать радость от того, что рядом любимый человек.
  В этом зале – белый холодный свет. Три высоких матовых треугольника пропускают его. Другие стёкла просвечивают, они темны и светлы, напоминают странные клавиши. И я играю на них мысленно Прелюдию любви для тебя. Я знаю: ты меня уже не видишь в упор, не замечаешь и не хочешь разговаривать. Я это замечаю. Я умею ловить тончайшие интонации твоего богатого голоса. Весь зал слушает доклады. А я думаю о тебе, любимый. Разве изменится мое чувство оттого, что оно не встречает отклика? Ты знаешь – это как две ноты: музыка всё равно написана. Она может молчать до поры до времени хоть несколько веков.   Пока не придет достойный ее музыкант и не исполнит ее.
  В клавишах потолочных окон, разобранных по тону, звучат-отражаются холодные электрические свечки огней от четырех люстр. Они не дают ни малейшего представления о том удивительном свете, который подарил мне ты прошлым летом, соорудив для меня фантастическую возможность жить в другом мире, включив его для меня, сделав для меня добрый новый свет, водрузив на потолок ту самую волшебную в мире люстру, о мой любимый Король Света, о милый Максимио. Но я благодарю те четыре холодные люстры, что висят под потолком этого сказочного зала за то, что они позволяют мне снова думать о тебе.
  Любовь не может оскорбить. Любовь может только ласкать. Прости меня. Ты не нуждался в ласках. Мне хватит того доброго света, что ты мне подарил. Ты был очень добр ко мне.
  Я сижу за последним столом, и никто не видит, как горит мое сердце.
Недавно я шла по площади, украшенной снегом. Над светлым зданием летели сначала три птицы, а потом, когда одна отлетела в сторону по своему одинокому курсу, две другие птицы полетели в противоположную сторону.
  Они летели вместе, рядом, дружно, и я сравнила: две отдельные птицы составляют вместе один полёт. Он есть, он продолжается. Небо осмысленно, когда в нем летят птицы. А мириады мириадов снежинок, долго пробираясь из небесного мрачного холода к земле, вместе упали, утрамбовались; они сломаны и никуда не летят. Их полёт закончен. Они не вместе, хотя находятся в одном сугробе. Их лежание бессмысленно.
  Если что-то и возвращает человека в Прошлое – так это сожаление. Оно заставляет остановиться, поднять с мокрой холодной земли сворачивающийся лист и остановить время. Это женская форма пути. Безжалостность заставляет мчаться вперед поверх голов к своей цели, используя людей как средство. Это мужская форма пути.
  Мы слишком разные птицы, но ты меня поднял и вернул мне полёт, и я этого не забуду.
  Я видела твои глаза, полные отражения другой женщины, ты принадлежал тогда не себе. Ты был в плену, но у тебя были беззаботные, радостные, счастливые глаза. Ты стремился убежать. Ведь настоящая женщина всегда требует встречи вовремя.

  Мне поможет мой дар плакать словами. Твое литературное отражение будет со мной.  Я не приукрасила тебя: ты почти совершенен. Ты слишком громко захлопнул книгу, пролистав меня бегло и наскоро. 
  Ты включил зиму в мире. Моему сердцу стало холодно.
  Ты же научил меня любить Настоящее. Видишь, что из этого вышло, милый?..
Я благодарна тебе за эту прекрасную сказку в моей жизни. Всё еще не решаюсь описывать наши с тобой волшебные мгновения. Неужели всё закончилось?
  Я смотрю на экран, а вижу внутри себя твои глаза. Большие и красивые.
В твоих охлажденных глазах я прочла твою мысль: «Ваша миссия окончена. Забудьте и прощайте», - и ты меня, как босоножку в ночь и в дождь из дворца, выставил вон из своей души.

  Ты меня включил легко, как играет хороший музыкант, - едва касаясь клавиш, - а выключить забыл. Так я и горю. Догораю уже. Ну, ты заметил.
  Без тебя воспринимаю так же звуки и цвет. Только не могу привыкнуть к новой реальности. Я другая – и мир соответственно другой.
  Каждый день вспоминаю мгновения наших встреч. Они так много мне дарили, так меня ошеломляли.
  Я люблю несколько спокойных минут в конце дня: тогда мне ничто не мешает снова думать о тебе. Сегодня я была очень счастлива: я несколько раз видела тебя и слышала твой голос. Слышать твой голос – всё равно что осознавать: «сегодня солнечный день», хотя небо может быть и пасмурным… Разлетаются до потолка звуки музыки, которую ты мне записал. Пусть еще кто-нибудь радуется вместе со мной!
  Вчера в небе были такие странные белые следы, будто кто-то волшебный и огромный быстро мчался над землей, делая зигзагообразные виражи – четко, красиво и правильно. Они расходились медленно по небу…
  Ты думаешь, что, если будешь очень далеко от меня, я тебя забуду? Скорее? Не думаю: я – не совсем та.
  Ты охладил свое сердце, и в мире наступила Другая Зима. Так много снега за один вечер и одну ночь!
  Иногда, чтобы не было очень больно, лучше и правда на время выключить чувства.
  Вчера я увидела твою фамилию в журнале и снова вздохнула с облегчением: наши жизни параллельны, но всё еще касаются друг друга невидимыми орбитами.
  Мне сегодня прилетело облако очарования твоего голоса, и я подумала: в Моем Море пока нет шторма.
  Я разбросаю буквы твоего имени среди текста, чтобы их никто не заметил, а потом соберу вместе и вплету в стихи.
  Ты не заметил, как исчезло дерево?

  Это произошло на днях. С встречающим меня по утрам старым деревом я обычно здоровалась. Я с каждым днем теряю в памяти то место, где оно росло.
Ты не помнишь его? Тогда я тебе расскажу о нем.

  Мне хотелось придумать для него имя. Оно уже было покалеченным, на месте огромной ветви был покрашенный срез… И всё же оно росло. Жило и зеленело – теми несколькими ветками, которые были стройные и упругие. Дерево когда-то высилось, молодое и задорное.
  Это было мое дерево. Когда-то я трогала его, шепотом или мысленно (это почти одно и то же: оно прочитывается, будьте уверены) говоря ему: «Привет!», кора была тёплой. Я тогда не знала, что дерево умирало. Я с ужасом увидала однажды горку светлой трухи – то, что было когда-то Деревом. Совсем недавно. На днях.
  Дерево чувствовало свою судьбу. Оно росло на дороге и однажды помешало людям. А люди обычно сметают всё на своем пути. Они сильнее бури, а иногда они бывают злее зверей. Кора дерева уже ничего не чувствовала, зато остатками листьев оно всматривалось в небо, в забавный шиповник, что разросся напротив. А еще Дерево умело смотреть внутрь себя. Так даже не каждый человек умеет. Мне очень не хватает и этого, и многих других гордых и старых деревьев.                Дерево не может взять меч и защищать себя. Оно – мудрое – считает ниже своего достоинства сражаться с человеческими качествами. Раньше деревья действительно обладали удивительной силой. Сделанные из ветвей таких накопивших свою силу деревьев дудочки имели волшебные качества: их звук был целительным и притягательным. Деревья были столь величественны, что совершенно естественно воспринимались если не подобием храма, то как внушительного вида колонны природного храма. Отсюда и в рощи священные уже – само собой – входили с чувством благоговения люди, которые понимали с детства: обогревая дом камином, где горят дрова, они отнимают жизнь у братьев-деревьев. И люди высаживали новые деревья. И люди учились разговаривать с цветами. С кем же говорить в пустоте?
Тонких музыкантов Дерево учило петь, слушать особую музыку. Художники ловили этот волшебный рисунок линий на нежных зеленых ладошках; мысли деревьев, полные необъяснимой грусти, запутывались в бугристой коре и остывали, успокоенные…
О Дерево! Ты – одно из волшебных созданий природы. Людям казалось, что они всё знают о деревьях…
Не-е-е-ет! Дерево хранит еще очень много тайн! Оно умеет принимать, отражать и передавать. Это умеют не все: так, чтобы не нанести рану другому человеку.
В то время, как рациональные ученые изобретали овощи и фрукты в форме куба, чтобы их удобно было упаковывать для дальнейшего употребления (читай: уничтожения), вы – гордые и независимые дети природы – смели расти, раскидывая свои распростертые в ласковом воздухе ветви «неправильно», по каким-то своим тайным траекториям. Человек, подражая деревьям, не научился у них чему-то самому главному.
Я хотела положить в дупло дерева записку, но постеснялась, думая, что оскорблю его.
Люди постарались поскорее забыть о Дереве и накидали серые грубые камни с острыми краями.
Но у деревьев, даже срубленных очень давно, остается своя, тайная, немощеная и древняя дорога: они умеют приходить в сны…
Послушай, Человек. Как красиво можно жить, когда тебе не мешает Рядом Живущее Дерево, даже если сердцевина его давно высохла… Как замечательно жить, когда ты и это Дерево умеете общаться, несмотря на то, что вы такие разные…
Я знаю: когда спиливают дерево – заболевает город. Я понимаю: когда высаживают аллею – в город прилетает больше любви.
Дерево не говорит человеку: «Подвинься! Здесь хочу пройти Я». Дерево молча гибнет.
- Я не люблю листья! Они противные! – Звонко выкрикнул товарищам свое особое мнение мальчишка, протопав на бегу по мокрым желтым слезинкам в луже, на ходу поправив школьную сумку. «Закоренелый прагматик», - подумала я.
Музыка мне кажется таким же большим деревом, на которое посмотришь снизу вверх – и взгляд теряется в бесконечности изысканных ветвей. Звучи, Музыка. То Дерево тоже хотело звучать. Слыш-ш-ите? Шшелковый шшёпот шшироких листьев, ласкающих нежно ладонь?
И если люди не придумают, как примирить свои желания с желанием деревьев жить, они рискуют остаться в варварском Прошлом.
Голландцы в семнадцатом и восемнадцатом веке строили дороги и обрамляли их аллеями. Тюменцы в двадцать первом веке сооружают автомобильные подъездные пути и нередко сокрушают деревья. Но если дорога проложена по живому, куда же она ведет?
Это дерево долго болело. На его оставшиеся тоненькие ветви не садились птицы. Иногда мимо пролетала сорока, она задевала несколько листьев своими переливчатыми крыльями, и тогда дереву было хорошо. Оно незаметно вздыхало, приветливо шевеля для сороки своими немногочисленными листьями. Птицы умеют считать: они заметили, что еще одного дерева не стало.
Моя ладонь запомнила те бугорки коры. Но если от дерева остается труха, что слушают в тишине поэты?
Летом, капризным летом на старом пустыре росло дерево. Оно занимало очень мало места… Люди построили здесь дорогу, и дерева не стало. Вот и всё, что произошло на этом месте. Больше оно ничем не обозначено. Хотя… Здесь дорога делает поворот. Дерево ушло, дав людям новую возможность. Путь свободен…
  Милый! Я хочу снова пережить ту весеннюю бурю.
  - Это невозможно.
  - Почему?
  - Мы не встретимся.
  - А я с тобой и не расставалась...   

Привет! Здесь красиво. Я пью кофе, сижу за отдельным столиком и думаю о тебе. У меня еще двадцать пять минут, чтобы подумать о тебе. Никто не смотрит в мой блокнот. Здесь очень деликатные люди. Это театралы. Они всегда немножко с раненой душой.
На потолке – маленькие солнышки. Вообще звезды и созвездия меня окружают в последнее время.
Половина меня – здесь, на земле, где моя жизнь, а вторая попадает уже в твою реальность.
Всё время пытаюсь понять, что со мной происходит. Я всё время попадаю в какую-то другую реальность. Мне странно то, что вижу вокруг. Я очень часто бываю в красивых интерьерах. Слышу голоса красивых людей. Они говорят красивые и умные вещи. А обычные люди боятся повторять добрые слова.
Пустые и полупустые концертные залы, ожидающие обсуждения, мне помогают думать о тебе. На несколько минут и мне приходится быть в иной роли.
«Золотая осень» - большими оранжево-желтыми буквами написано на стене эстрады передо мной. С тобой у меня была Самая Волшебная и Золотая Осень.
Я ценю мгновения, когда приходится смотреть или находиться вблизи красивых окон с фигурными очертаниями. Такие и должны быть окна. Не прямоугольные, грубо срезающие кадр, а волшебно-обнимающие взглядом всё, что видно в них.
Кипяток на вахте согрел меня меньше, чем мысли о тебе. Благодаря им день сегодня мне показался теплым-теплым… Такой он и был.
Как красиво всё вокруг… Иногда в каком-нибудь магазине выходящий из него покупатель звякнет колокольчиком, и тогда тоненькие серебряные ниточки, звуча мелодией эльфов, пронизывают, с крыльца летя, тёмно-фиолетовую вечернюю мглу.
Я отыгрываю для тебя свои спектакли. Я потом напишу сценарии. Возможно, я помещу в них тебя.
В жизни я встречаю очень много людей. Но встречи с тобой мгновенны и коротки до такой степени, что из них не составишь любовного сериала.
Мой любимый. Я счастлива: я видела тебя сейчас, и ты был спокоен и добр. Мне так хотелось тебя обнять… Я хотела гладить тебя… Мне трудно было оторваться от твоего стола… Ла-ла-ла…
Мне было бы плохо, если бы я сегодня не увидела тебя. Сколько дней мне тебя видеть? А потом? Мне страшно думать об этом. Мой ритм жизни ускоряется. Мы пока еще чувствуем друг друга.
Как я найду тебя? Как мы найдем друг друга? Поможет ли нам судьба?
Я сижу в сиреневом зале, где перед спектаклем можно подумать о тебе. Когда ты встретил меня вчера на узкой снежной тропинке, ты равнодушно выслушал две – три моих ничего не значащих фразы, а потом дал понять, что очень торопишься по важным делам. Уже одно то, что я встретила тебя в этом снежном городе – чудо, потому что, работая на соседних этажах, мы почти не встречаемся…
Если я тебя еще раз встречу на узкой снежной тропинке, я вновь отступлю в сугроб вправо, но не буду с тобой говорить просто и задорно, а промолчу.
…А с первого взгляда я тебя не рассмотрела…
Сегодня ты был один в кабинете несколько минут. Меня примагничивало к твоему столу. Я опять не смогла поднять на тебя глаза. Мне трудно смотреть на тебя, потому что еще труднее будет потом оторвать от твоего милого лица взгляд. Я неважно соображаю рядом с тобой. Зато мое тело отлично разбирается в ситуации: оно радуется по-своему, - дрожит, краснеет и, похоже, делает, что хочет. Ну и пусть.
Я всё еще не решаюсь вспоминать наши мгновения.
Я хочу мурлыкать в твоих руках. Мне было трудно не припасть к тебе сегодня. Мне не хотелось уходить от тебя. Ты слушал Нашу Музыку… Милый, как же мы будем вдали друг от друга?..
Я хочу, чтобы мои влюбленные глаза согревали тебя.
Тебе нужно тормозное устройство? Ты, мой Быстрый Мужчина, любящий скорость, - такой стремительный и в то же время точно рассчитывающий свои шаги! Я позволяю себе взглядом гладить твою прическу и плечи, укрытые мягким пуловером.
Самое главное событие дня – я увидела тебя. Я услышала твой голос. Я смогла дождаться тебя. У меня получилось подойти к тебе близко. Ты был уютен и тёпл. Еще две добрых недели (нет, меньше), когда я могу надеяться (лишь надеяться!) увидеть тебя на одну – две минуты. Эти микроскопические капельки прозрачного нектара от встречи я пью, как пьют через соломинку сок…
Но мои щеки еще долго будут чувствовать тебя издалека…
А-а-а-а-а-а-а-а-а!..
Я не хочу с тобой расставаться!

  ...В записной книжке на телефоне было пусто. Подумав, она написала единственное важное слово - его имя. Этого было достаточно, и она закрыла книжку.
  - Можешь мне не сообщать: я и так догадался.

Мой любимый! Наконец-то у меня есть несколько минут, чтобы подумать о тебе. Этот удивительный случай, который произошел вчера, достоин того, чтобы остаться в моем романе запечатленным как сказочное мгновение.
Я украшала вход в мой зал с высоким потолком и магическими книгами занавесом из золотых нитей. Получился легкий, трепещущий золотыми бликами от воздушно-тончайшей фольги занавес. Он был открыт. Только я убрала лестницу – ты первый вошел в это сказочное пространство. Ты, о Мой благородный Рыцарь. Ты, о Мой Могущественный Король Света. Ты вошел именно в ту минуту, когда наряженный вход в зал обозначал предстоящий момент твоего прихода – и буквально с интервалом в несколько секунд это произошло. Меня это и удивило и ошеломило, но я ждала тебя – и очень обрадовалась, что так – именно так – произошло.
Ты вошел стремительно, уверенно, победно. Ты вступил в пространство, ожидающее тебя. Ты словно знал час и миг. Как? Ты, похоже, умеешь ловить волны информации. Ты такой тонкий и чуткий! Ты вошел, и мое пространство оказалось наполнено главным смыслом. Если женщина ожидает Мужчину, и он приходит, - она счастлива. А свет этого счастья озаряет всё пространство вокруг. Весь мой остальной день светлые лучи оставались в помещении, радуя зал и меня, даже когда ты ушел.
Мне снилось, что ты легко прислонил меня к себе, приобнял одной рукой за шею и плечи и сказал друзьям: «Она хочет спать».

Другой сон был очень красивым. Он сбылся наполовину в тот же день. Ты в легких бежевых брюках-сафари, завязанных у щиколоток, и в морковного цвета футболке. Оттенка моркови со сметаной. Ты гуляешь по… небу. Не очень высоко, ко мне спиной. Ты радостен: ты радуешься, что подарил мне возможность посмотреть кино. Ты расхаживаешь по небу не спеша, чуть лениво, свободно раскидывая руки, и расправляешь тело, чуть закидывая голову назад. Тебе хорошо. Но вот ты идешь по небу чуть вправо, и я, наблюдающая всё это с земли, пугаюсь: ты уже над дорогой (это шоссе с движущимися по нему немногочисленными автомобилями). Я пытаюсь тебя мысленно предупредить об опасности. Дело в том, что я откуда-то знаю, что ходить по небу над шоссейной дорогой опасно. И я посылаю тебе мысль уйти левее. И ты, возможно, поймав ее, уходишь левее. Я вздыхаю с облегчением.

- У МЕНЯ есть еще девять дней? – спросила я, когда ты был уже в дверях, ты собирался уходить. Уходить далеко. У тебя же свой путь. И вообще, два больших корабля не могут долго находиться в одной гавани…
Эта фраза была бы странной, если бы ее произнес кто-то другой. Но не мы с тобой. Это у НАС осталось всего девять дней.

…Сегодня уже восемь.

А тогда я почти выбежала за тобой в черно-фиолетовый вечер, в снег и кристаллическое пространство.
Ты торопился. Я тоже. Увидев, что шубка на мне не застегнута, ты дал мне еще минуту. Минуту, когда я ее застегнула, а ты был рядом. Я неловко взмахнула рукавом.
- Что-то упало в снег, - заметил ты, наклоняясь, и, легко отыскав по траектории падения то, что даже не было раньше заметно, вынул из вечернего снега мне… - Это браслет, - пробормотала я, забыв поблагодарить.
… Нет. Это был не просто браслет, - сообразила я потом. Там в середине есть такая звезда…
И эта четырехконечная звезда в виде сверкающего ромба была моим знаком. Среди неисчислимых снежинок ты нашел для меня единственную, живую, настоящую звезду… Ты – Добрый Волшебник.
Я сижу в зале и праздную День Энергетика. Он отмечается зимой, когда очень холодно, метель расписывает город молниеносными вьюжными узорами. Зал полон, и кажется, что вокруг аккумулируется больше тепла… Это тепло человеческих сердец, включенных в орбиту любви. И мне хорошо среди них.
Я знаю, что ты сейчас веселишься. Мне легко об этом думать. Ведь у меня еще пять дней.
Мое тело живет воспоминанием о твоих нежных касаниях. Милый. Как много ты мне дал.

  Прислонившись к его плечу, она прикрыла глаза.
  - Ты тогда подарил мне крылья. Свои крылья. Как же ты без них летишь?
  Он, отстранив её, встал и подошёл к окну. Помедлив, произнёс:
  - Я пробовал сделать себе новые. Запасные.

  И был найден странный листок. Ты поймешь, для чего он предназначался: для новых стихов о тебе.
А когда ты был рядом, я чувствовала твое тепло через футболку. Мне хватило его на несколько дней.
Я научилась дышать волной твоего голоса. Я умею ловить его. Ты пел мне. 
О мой Любимый. Я часто представляю нас вдвоем где-нибудь в другом месте. Например, палуба качается у нас под ногами, а мы плывем на корабле. Ты обнимаешь меня за плечи, а я чувствую твое сильное тело. И твое тепло. И нам хорошо. И на море штиль. И доносится из каюты красивая музыка.
Не представляю, что было бы, если бы я не встретила тебя. Ты пришел и спас меня. Тебе стоило это больших трудов.
В снегу я нарисовала сердечко. Потом его засыпали снежинки.
Ты сидел в кресле в соседнем кабинете. Когда ты покинул кресло и ушел, я вскоре вновь посетила эту комнату. Я села в то же самое вращающееся черное кресло, дожидаясь, пока мне сделают сканирование фотографии. Кресло было еще теплым, и мне казалось, что я сижу в твоих объятиях, и мы высоко над землей…
Я часто мысленно пишу твое имя в красивых местах. Я часто представляю себе, что мы с тобой вдвоем находимся в городе, где нам не мешают спокойно поговорить, обняться.
Я хочу быть с тобой. Стихи и вообще красивые строки рождаются нередко из тоски по любимому человеку.
Многие годы я любила. Но ни одно чувство не задевало меня так глубоко. И когда мне подошло сорок девять, я захотела, наконец, стать Женщиной. Только не дай мне забыть твой голос. Тогда – всё. 
Когда ты недавно проходил по коридору и громко что-то сказал, я, услышав твой волнующий голос, почувствовала теплый и сладкий укол в сердце. Без ожидания твоих шагов мне будет так непривычно… Город небольшой. Но он прячет любимых.

Редкие женщины получают столько счастья… Вчера я словно родилась во второй раз: ты поцеловал меня впервые в ту щеку, которая нравится тебе чуть больше… Я, счастливая, не знала: можно ли мне умываться… Но тогда придется смыть поцелуй… Или обвести его помадой в форме сердечка.. Но я взяла себя в руки, умывшись перед сном. Твое прикосновение осталось! Твои нежные губы я помню! День был удачный, но я не ожидала, что буду награждена этим очень, очень дорогим поцелуем. Ты был красив, нежен, добр, ты взял меня за руку… Когда ты рядом, я не знаю, что говорю. Ты произносишь слова так мягко, ласково, нежно… Я теряю голову… Я только знаю, что тоже должна поцеловать тебя… Мои губы и руки отвечают тебе. Твои губы и руки волшебны для меня. Мы говорили две минуты… А это – настоящее свидание для меня! Как я счастлива и богата, любимый мой! Я могу вспоминать любую из наших коротких встреч, проживать ее вновь – и у меня опять замирает сердце… Какой ты неотразимый… Я хочу стоять возле тебя… рядом с тобой… Я никого не вижу вокруг…
Отдыхай, мой нежный. У тебя был трудный год. Я буду дышать ровнее… чтобы не волновать тебя зря…
Я плыву в оранжевом облаке…
Ты-ы ме-ня-а-а-а… по-це—е-ло-о-ва-а-а-аллл…
М-м-м…
М-М-Макси-и-мио, ми-лый…
Два разных мира… И так близко друг от друга… Сколько волн поднимается внутри…
Когда я шла по городу, в утреннем небе красиво расходились два тонких розово-золотистых от зари следов реактивных самолетов. Это было так прекрасно, что я подумала: наверно, я увижу тебя в этот день. Волшебная мысль сбылась!
Самолеты разлетаются в стороны, а моя песенка помогла мне тебя встретить в тот день.
Как будто внутри – маленький огонек, и его нельзя потушить…
Я иду по улице и не ощущаю мороза. Я помню – вчера ты меня поцеловал. Сегодня (впрочем, что это – сегодня? Сегодня уже Новый Год!) холодно в доме, а мне тепло от твоего поцелуя, зажжённого вчера на моей счастливой щеке. И твои ласковые глаза… Они смущали меня и успокаивали. А тихий нежный голос… Он открывал во мне все потайные секреты – все сразу…

Когда двое встречаются, они словно идут по узкому мостику над глубоким ущельем. Так же не знаешь, что ждет.
И они держат друг друга внимательными взглядами, не давая упасть. Но если встреча двоих не оставит в их жизни след, тогда ни слова, ни взгляды не имеют значения – просто проносятся мимо два существа, как встречные незнакомые автомобили. Только марку успеешь разглядеть и цвет.
…Он смотрел на нее мягко и ласково, внимательно и долго.

Счет три – два в мою пользу: у меня на один поцелуй больше. То есть я поцеловала тебя три раза, и всё по-разному, а ты меня два… Я и не мечтала вообще о таких сказочных поцелуях! Когда пишу это, у меня розовеют щеки. Глубокая ночь, а поцелуй твой вчерашний остается цвести всё на той же щеке…
На праздничном столе я расставила маленькие бумажные пирамидки с пожеланиями для гостей. Я их не читала, и, когда уселась на место, отведенное мне, и развернула свою пирамидку, то прочла: «исполнение желания». А две недели назад я как раз загадала, куда бы я хотела тебя поцеловать. Это оказалось очень легко: мне хотелось поцеловать тебя в твой гордый и недоступный подбородок. Это было совершенно нереально, но я в мечтах увлеклась и несколько дней представляла, как я это делаю. И вот, когда я одновременно с твоим поцелуем уткнулась в твой нежный и мужественный подбородок, я поняла, что в эту секунду кроме этой желанной точки в мире нет ничего. Еще бы миг – и меня закачало бы на волнах любви. Но мы держали равновесие.
Я научилась мысленно включать твой взгляд в своей памяти, и мне зимой теплее на несколько градусов… Рядом только зеленая гелевая ручка, но этого хватит, чтобы писать о тебе. Ты подарил мне в пятницу прекрасный волшебный день. Всё самое удивительное и красивое я переживаю с тобой.
Во мне опять поднимаются голубые, разноцветные и розовые волны, переплетаясь и сливаясь: я слышу твой прекрасный голос! Ты недалеко! Счастье на несколько минут – не секунд, а минут! Благодарю тебя за это спасение. Волны твоего голоса (как чёрный бархат, а на нем сверкает ночью золото при свете магической, настойчиво смотрящей на землю Луны) достигают меня еще глубже. И мне хорошо. Я снова дышу твоим голосом. Я вспоминаю твои теплые нежные руки. Я живу сегодняшним днем. Ты меня этому научил. Мне спокойно, когда ты говоришь. У тебя ровный голос и аристократическая речь. У тебя артикуляция актера. Ты вызываешь во мне бурю чувств и странных изменений. Твой фантастический сильный голос – это зовущий маяк для меня.
О, у тебя всегда теплые руки. И голос у тебя тоже теплый, греющий меня… изнутри. Сегодня ты занят. Тебе нельзя мешать. Хорошо.
Когда залезаешь на лестницу, можно увидеть окно, разделенное рамой на четыре части. Получаются словно четыре окна. Я смотрю по очереди в каждое и посылаю небу мысль: «Я хочу увидеть ТЕБЯ!». Неужели учетверённое желание не исполнится? Это надо проверить. Как? Просто ждать и надеяться на встречу. Просто очень ее желать. Что я и делаю.
Десятки моих лет меняю на день счастья с тобой не глядя. Я уже не могу жить без этого сладкого огня, который ты заставил гореть во мне тонкой, незаметной снаружи, быстрой змейкой. (говорят, что даже очень заметной…).
Я хочу, чтобы ты знал: я счастлива с тобой. Я чувствую себя настоящей женщиной. Которая живет ярко, полна желаний и умеет радоваться. Которая может удивляться и замечать новое. Которая задевает ветки и здоровается с птицами. Я хочу быть с тобой рядом. Я хочу трогать тебя. Я хочу целовать тебя. От пылающего огня внутри меня я становлюсь прозрачной.
Мне хорошо лететь на твоих широких и сильных крыльях. Я уверена в твоем полете. Ты взял большую высоту. Тебе не тяжело со мною, милый?
Любимый мой. Пусть тебе повезет сегодня и всегда. Легко раздвигай препятствия на своем пути. Ты сильнее очень многих. А воля у тебя – как у императора. Как много тебе дано от природы! Как много ты сделал, работая над собой!   
Я не понимаю, что происходит со мной. Я часто вспоминаю тот теплый день, когда я тебя встретила. Было лето. Или весна перед самым летом. В твоих синих глазах сияло столько неба! В твоем лице было столько радости и любви к людям, столько душевного света! Я, чуть не задохнувшись от ошеломления и сделав круг, устремилась дальше, пораженная тобой и успев подумать: «Это – инопланетянин! Т а к и е на Земле не бывают! Вот бы увидеть его еще раз!..» Я уже описывала мое первое впечатление от тебя, но ты действительно меня поразил тогда. Ты шел быстро, гордо, высокий, статный, прямой, с таким чувством собственного достоинства, как будто тебя окружала невидимая свита в золотых костюмах… Примерно через полгода мы познакомились.

Я долго рассматривала маленький плотный золотой сертификат с бантиком. Это был подарок. Выбирая себе дамскую сумку, я нерешительно остановилась посередине галантерейного отдела.
Продавец-консультант попыталась мне помочь. Вначале мне показали хозяйственную сумку. Я ужаснулась.
Перебрав с десяток вариантов, я всмотрелась в рисунок на той, которую мне, теряя терпение, предложила девушка. Я думала. Часы. Циферблаты. Их много. Мне много лет.
… Они все тикают! По-разному! Кошмар.
Я снова отошла на середину зала, с трепетом и ужасом покинув предложенный экземпляр.
Чёрные, коричневые. Спортивные. Юношеские. Обычные. Простые. Неинтересные. Я продолжала смотреть. По цене мне подошла еще одна.
- Беру! – Наконец решилась я. Девушка удивилась и дала понять, что сумка ей тоже понравилась. Надпись на ней я прочла сразу: «It’s time to change the colour of your life» («Это время менять цвет твоей жизни» (англ.)). С этим девизом я полностью согласна. Слова фразы окружали порхающие в ночной глубине лиловые бабочки.
Я пробовала их пересчитать, но они вспархивали и перелетали с места на место, а еще прятались друг за друга, при этом ближние бабочки закрывали дальних. Ну, пусть налетаются… Сегодня мне, наконец, удалось их пересчитать. Их оказалось сорок семь! В сорок семь моих лет я познакомилась с тобой, и началась новая эра в моей жизни! Я уже не успеваю удивляться всяким странным событиям, которые происходят со мной и вокруг.

Когда я взяла в руки книгу «Тайна Израиля», ты вошел. Я погадала на ней потом, раскрыв наугад. «Невероятно и действительно», - прочла я.

Любимый! Ты был самой прекрасной песней в моей жизни. Эти год и девять месяцев я запомню и буду ими дорожить и хранить и в памяти и в сердце. В самой его глубине.

Ты не пришел проститься.

                III часть

- Тебе идёт… Когда ты не делаешь это несколько дней, - попыталась я произнести тебе комплимент, когда мы веселым летним вечером спускались с нашего серого крыльца, чтобы через секунду разойтись в разные стороны. Ты растерялся: «Что?» Я показала на щеку.
- А-а, - улыбнулся ты, и с такой невидимой наградой легко зашагал прочь. А я еще несколько дней была счастлива и жила этим мимолетным впечатлением.

Прошло несколько минут, прежде чем я догадалась взглянуть повнимательнее на одежду, в которой ты пришел. Это была темно-синяя футболка, она тебе очень идет. Главное, что я тоже надела сегодня футболку, только розовую. Но на мне была еще джинсовка. Однажды мы обнялись в футболках, и, когда я это вспомнила, меня мгновенно обдало жаром.
Когда ты напевал негромко в соседнем помещении, я кусала губы, чтобы не застонать.
Ты появился сегодня такой веселый, добрый и долгожданный, что озарил собою весь день, и я назвала его золотым. Золотистые лучи пронизывали мой зал.
Добрые женские руки вчера вечером долго трудились над моим утомленным лицом, и я даже не сообразила, а почувствовала, что встреча с тобой возможна.
… Поссорившись нечаянно сразу с несколькими людьми – в том числе и родными, дорогими, - я поняла: у меня есть Ты- - и, значит, это не повод впадать в отчаяние. И вот ты пришел, как Праздник. Ты и есть Человек – Праздник. Как с тобой солнечно!
Когда ты появляешься, я осознаю это постепенно, твой образ раскрывается передо мной, как ясность сквозь туман. Просто не верится сразу, что ты действительно пришел. Но ты заговариваешь со мной, и всё встает на свои места. Тебе рада каждая клеточка моего тела. И это необыкновенное чувство. Внутри меня, дрожа, раскрываются какие-то неизъяснимые цветочные структуры. Я их ощущаю, но представить их трудно, они ускользают. Я сама становлюсь цветком.
… Мириады световых лет промчались в космосе. И вот наконец ты пришел.
Здесь люди, и я не могу бурно показать свое счастье. Прыгают от радости, а от счастья тихо тают, как я, сидя на своей маленькой скамеечке. Я чувствовала себя тяжелым шариком, наполненным счастьем, который не может сдвинуться с места от своей переполненности.
Наши встречи нам не предсказать. Я не изменила твою жизнь. Но ты превратил мое зябкое существование в прекрасную, волшебную сказку, где желания могут сбываться, а страхи улетучиваются прочь.

Ты ушел в день, когда…
…не произошло ничего больше. Но это – здесь. А там, далеко, в другой стране, в Египте, тридцать лет правивший Хосни Мубарак ушел со своего поста. Но когда он покинул его, все люди в стране праздновали, танцевали, ликовали. А когда ушел Ты, я отмечала это одиночеством и молчанием. Я буду всё Наше вспоминать п о с т е п е н н о, понемногу, чтобы на долгое время хватило. Мне надо рассчитать силы. Ты не велел мне унывать. Моих сил хватит на то, чтобы красиво описать тебя.

- Полей цветы, - чётко, суровым голосом и интонацией, не допускавшей никаких пререканий и уж тем более промедления, изрёк ты, когда я рассердила тебя чем-то. Я сразу молча повиновалась. Мне всегда нравится, когда ты командуешь. Тогда я чувствую, что я в твоей власти. Я почти принадлежу тебе.

Мы познакомились с тобой в день, когда я сочинила песню о любви, посвятив ее Капитану. Ты смог тогда открыть мне старую, молчавшую долго под рассохшейся декой, клавиатуру пианино. Заброшенного, нагруженного коробками. Ты сделал это при помощи ножа, я бы ни за что не догадалась, и у меня тогда уже таяли силы. У меня только немного женских сил. А у тебя много мужской силы. Ты меня восхитил тогда.

А потом, на кухне, в доме Капитана, которого уже не было в живых, я услышала Дорожное Радио. На этой волне звучали добрые песни о любви и теплых человеческих отношениях. Но твоего голоса я не услышала. Твой голос звучит во мне.
Я шла по вечернему городу. Вспыхивали разноцветные огни, но они не могли осветить лиловые и фиолетовые снежные дорожки. Освещала их я своим внутренним светом, чтобы помочь тебе издалека вспомнить меня.
Клоуны, молчаливые и теперь уже вечные, застыли в снегу. Собачка Клоуна вильнула мне хвостом: её задние лапки – в снежных комочках, как в тапочках. Лапки замёрзли, наверное. Я прошла мимо и прошествовала, словно в невидимую арку, между освещенными оранжево-зелеными лучами остроконечными хрустальными башнями фантастического ледяного дворца. Он не заморозил меня: слишком много во мне любви к тебе, ее хватит надолго, а погреться смогут читатели со страниц.

Но пока наш роман проживаем мы с тобой, он еще только пишется…
   
  ...Шестая радуга появилась на небе позже, но это не изменило мои планы. Я праздновала мой день - твой день - наш день! И этот праздник для меня ничем не был омрачён!Как хорошо, что ты есть и я знаю-не знаю тебя! Только бы не выходить из этого волшебно-хрустального мира...
   Сколько цветов и радуг всюду, а ты зажёг для меня одну - самую главную - Новую Жизнь...

Ничего, милый. Звёзды тоже светят, перемигиваясь, находясь далеко друг от друга. А если они воспламенятся вместе, то может быть взрыв – эмоциональный… или любовный…
Я еще дышу тобой вся.

Сейчас по радио звучит для меня и тебя та баллада, которую ты мне пел. Я тогда думала: еще немного – и я потеряю сознание от нежности к тебе. Это было необыкновенно, волшебно и трогательно. Я не касалась этого самого сильного момента в нашей истории.
Ты конструировал сложный механизм. Был изумительный летний вечер. Ты сидел у раскрытого балкона. Твои красивые волосы нежно ласкал ветерок. Ты пел для меня негромко и очень выразительно. Ты пел на английском языке. Языке, которым ты владеешь в совершенстве. Это была английская баллада «Зелёные рукава». Потом, спустя несколько дней, я мысленно напевала ее мелодию, когда шла по улицам, - так я оказалась потрясена.
Раньше, когда для меня пели, я слушала только слова и музыку. Сейчас происходило что-то совершенно особенное. Ты пел, словно будил во мне нечто забытое, древнее, не тронутое много сотен лет. Я сначала просто слушала. Потом вслушивалась в красивую английскую мелодику речи и в музыку, очень светлую и грустную. Потом я услышала и другое: как пела твоя душа. И тогда я, почти застывшая до состояния металла, начала оживать.
До этого я и так была тобой взволнована необыкновенно, но только показывала свои реакции так, как застигнутый врасплох нечаянно задремавший солдат на посту: неловко и слишком эмоционально. Но это же всё мне было так непривычно!
Твое пение я долго не могла и не решалась описать словами. Какие слова – у меня отвечали на твои живые и горячие ноты все мои точки тела, все нервы организма, все лучи звёзд моей микровселенной. Я не сразу это поняла. Ты пел, и я очень радовалась, что в балладе было много куплетов. Я сидела и слушала. Почему-то я сразу почувствовала: это так прекрасно, что не повторится для меня никогда.
По сравнению со всеми серенадами в мире, спетыми южными ночами под балконами избранниц, самая восхитительная – та древняя баллада, что пел ты в моем запущенном доме, в Сибири, коротким, слишком коротким летним вечером… Я вспоминаю те мгновения редко, чтобы не заиграть, как раньше виниловые диски.

Я мучила тебя своими довольно дикими выходками, а ты, как мог, украшал и выравнивал мою исковерканную судьбу… Сколько сил тебе пришлось на меня потратить – об этом я, наконец, догадалась, но слишком поздно.
Первый день без тебя мне было очень трудно. Я давала себе задания посложнее, только чтобы не грустить. Но я всё равно думала о тебе. Сегодня я более спокойна. Когда-нибудь мы увидимся. И это будет счастье для меня. Я стану ждать этого дня. Часа. Минуты. Твой голос всё еще во мне, я его ловлю и вспоминаю тебя. Как мне было хорошо с тобой! Наши год и десять – уже десять – месяцев – мы прожили с тобой так ярко и необыкновенно, как порой не бывает и в телесериале с накрученным сюжетом. Нам с тобой жизнь предлагала очень красивые обстоятельства. Это было время для нас.
Я помню все твои прикосновения, такие ласковые и нежные…

Самое главное – чтобы успеть написать «Я тебя люблю» даже тогда, когда знаешь: любимый далеко и, если захочет, он почувствует добрые мысли, посланные издалека к нему. Только не надо произносить эти нежные слова слишком часто даже в мыслях, чтобы он не захлопнул свое сердце.
Я продолжаю жить с тобой, хотя тебя не вижу и не встречаю.
У нас были очень короткие встречи – от нескольких секунд до нескольких часов. И ни одного свидания. Но этого мне хватит пока. Дальше я не загадываю, мне страшно.
Мой любимый, я слушаю песню про грустного одинокого скрипача и думаю о тебе. Здесь помещение, которое находится под землей. Сюда не доносятся звуки с улицы. Но твой удивительный голос продолжает звучать и здесь в моей памяти. Он у тебя магический. Это твой дар. Береги его. Радуй им людей. Когда ты порадуешь меня своим голосом? Счастье какое, что ты встретил меня… и не прошел мимо, а всмотрелся внимательно и преобразовал меня.
Любимый мой. Сегодня я научилась читать книги. Это нужно делать так: пробегаешь текст глазами и находишь только ту, необходимую строку. В которой говорится о любви и о тебе. Я нашла. Вот она: две раковины каури, положенные вместе, рядом, означают любовь и встречу. Я так и сделаю. Я положу две раковины каури вместе, рядом, и снова буду думать о тебе. Я не буду плакать. Я верю в нашу встречу. Я до сих пор не могу придти в себя от всего этого таинственного облака, на котором мы плыли, покачиваясь, столько времени. Я почти научилась дышать твоими ритмами. Я чувствовала твое настроение. В первый день оторваться от тебя было всего больнее. Главное – ставить себе всё время разные задачи. Главное – не делать пауз. Иначе тоска обнимет мои плечи и уж тогда не отпустит меня. Я знаю. Я же дышу по-другому. Я живу по-другому. Я другая. Я всё понимаю. Марионетка должна стать собой. Она должна научиться ходить. И дышать самостоятельно. В конце концов, ее жизнь – это ее, только ее, - сцена. А меня уже манил успех. Это такая близкая серебристая туманность, она обволакивает… увлекает… влечёт…
О, мне невозможно, не-воз-мож-но без твоего голоса. Твоих глаз. Твоих рук. Твоего присутствия. Во мне. Рядом. Недалеко.
Эта боль сидит внутри и тихо скулит, но ее не уберешь. Я долго так не смогу, мне кажется. Ма-а-а-кси-и-им… Ты думаешь обо мне иногда? Я хочу прикоснуться к тебе. Ты стоишь рядом и заслоняешь от меня все неприятности, проблемы, невзгоды. Всё плохое, трудное, опасное. Я не могу без тебя. Я не должна так говорить?
Когда ты рядом или недалеко, у меня намного больше сил жить. Много лет я училась любить на расстоянии. Ты один согласился принять у меня этот сложный экзамен. Кто я теперь?
Ты долго и терпеливо теплом своего доброго сердца отнимал меня от ледяного прошлого моего. И я привыкла к твоим лучам. Они для меня целебные. А сейчас стали необходимые. Но если я разучусь этому волшебному странному трепету, который так удивлял тебя; если смогу обходиться лишь тем, что повторяю твое имя шепотом и мысленно, - то я буду холодно живущая. Мне бы не хотелось этого. Мне хотелось греть тебя своими чувствами. Если это хоть самую малость получилось – я и этим буду счастлива мое оставшееся время.
Я пребывала с самого первого дня встречи с тобой в состоянии необыкновенном, в котором некоторые ощущения описанию моему не поддаются. Но теперь, когда я резко погружена в пространство Без тебя, я не научилась расслабляться вновь. Я выброшена на берег. Лежу. Пытаюсь встать. Учусь дышать. Вновь видеть этот мир. Желательно твоими глазами. Мне нравится, если ты уверен в моих постоянных мыслях о тебе. Я помогаю тебе так? Добавляю тебе уверенности в себе?
Два голубых полушария на сцене во весь занавес вернули меня вновь к мыслям о тебе. Не чувствуя тебя рядом, я живу, потеряв опору. Минута темноты – и снова два полушария.
А я всё пытаюсь рассмотреть красный воздушный шарик, прикрепившийся к потолку, так, чтобы моего взгляда студенты не заметили…

А теперь – партия неба в окне. Три окна – они разные. Я играю сейчас для себя. Для тебя. Необычную, скрытую музыку. Пусть танцуют красивые мысли, пусть встречаются в зале счастливые числа.

Я смотрю в золотое огромное окно и снова думаю о тебе. Когда ты не хочешь говорить, в какой день придешь снова, это тоже волшебно: моя жизнь – сказка продолжается, и я всегда буду готова к чуду…
…Сколько мне хочется вспомнить!
Сегодня я тронула огромную сосульку, висящую слева у красивой двери. Она была тёплая! Она всё время роняла капли мимо крыльца. Это и были редкие слёзы зимы. Моя зима ушла, закончилась, ты помог мне пережить ее.
Я носила в сумочке желтую записку. В ней были обычные слова о том, что я хочу тебя видеть. И о том, куда я хотела бы тебя поцеловать. И вот ты пришел и разрешил мне это сделать. Я придумала, что поцелую тебя в шею со спины. Но мне помешали воротник и мой маленький рост. Но всё равно этот волшебный миг случился…
А в той большой записке, которую я опустила в корзинку, были написаны для тебя очень красивые слова, очень добрые и теплые…
Как я поняла в тот день, что ты придешь? Очень просто: слишком яркое, ясное и чистое оказалось небо… Слишком красива цепочка событий… Слишком трудно стало считать дни без тебя… И еще я сделала недавно деревянную фенечку, чтобы отсчитывать эти долгие дни… Какими долгими они мне показались, с каждым днем все длиннее…

…Когда ты неожиданно появился в коридоре, я опять миг целый приходила в себя. Но ты заговорил со мной, и я снова почувствовала реальность. А потом, когда я случайно заметила, что мои туфли упираются в твои ботинки, я с ужасом стала чувствовать, что моя обувь начинает плавиться… Еще несколько мгновений, и она бы растворилась от одного твоего присутствия рядом… Но этого не произошло, и наши ноги благоразумно разминулись…
…Когда ты еле слышно произнес это тихое «Ах!..», рассматривая мой подарок, у меня всё внутри тоже эхом отозвалось: «Ах!..». – Но этого никто не видел и не слышал…
…А когда ты пел, стоя на невысокой серебряной лестнице, мелодию «История любви», я слышала и всё поняла… Спасибо, милый… Ты так умеешь тонко показывать свои чувства, не произнося лишних слов…

Окно передо мной – это Ты. Оно открытое, прямое и честное.
Окно правее – это я. Чуть задёрнуто, светом оранжевым странно освещено. Мы с тобой перекликаемся тишиной и светом… Солнцем…

А какой любви научил меня ты?
Она самая загадочная, волшебная, единственная во Вселенной и самая необъяснимая! Я в своем романе так и не сумею ответить на этот вопрос! Лучше жить, любить и ничего не понимать, правда?

Я поняла, почему ты со мной долго говорил: ты же знаешь, что я дышу твоим голосом… Ты хотел, чтобы это было для меня подольше… Какой ты чуткий!..
Мой роман – о том, что прекрасный мужчина может преобразить женщину.
Милый!.. Я плаваю, купаюсь, летаю в твоем пространстве. Ты умеешь убирать с неба тучи. Ты одной мыслью разводишь облака, словно раскрываешь занавес. Для нас?
Я слушаюсь тебя. Умеешь ли ты беречь свою энергию, щедрый для людей?
Оказывается, по жизни можно не плестись, а бежать, танцуя. Ты меня этому научил.
Я смотрела на тебя, как будто попадала с тобой в один кадр из незнакомого зарубежного фильма. Ты такой новый, другой и необыкновенный! О, за что мне столько счастья? Ценнее дорогих мехов на плечах моих до сих пор покоится воспоминание о твоих добрых, теплых и ласковых руках, о Всемогущий мой…

У тебя необычная жизнь, в которой происходит очень много событий. Ты смелый человек. Я – страничка в твоей жизни. Не перелистывай меня пока, ладно? Почитаем вместе…
А в Настоящем, оказывается, столько радости! Столько красивого! А если, как я раньше, жить только прошлым, можно однажды споткнуться и упасть, что у меня неоднократно и случалось в разных смыслах!
Ты удивительно чувствительный человек, тебе, наверное, трудно в этом жёстком мире. И ты делаешь порой вид, что прячешь свое сердце. Глубоко и далеко.
- Угощайся! – протянул ты мне однажды торжественным жестом стакан воды. Я пила прозрачный эликсир с невидимо переданной твоей энергией с таким удовольствием, будто находилась в оазисе после нескольких дней долгого путешествия. На самом деле я и правда много хожу пешком. Я стараюсь замечать всё необычное.
Воду ты сам пьешь более глубокими и медленными глотками. Ты вообще всё делаешь более основательно.
Однажды мы одновременно пили сок. Твой стаканчик я унесла себе на память в качестве сувенира.

                IV часть

Передо мной – белая стена. Этого хватит, чтобы мысленно написать на ней твое имя. Я так и делаю. Я пишу его пурпурным, золотым, серебряным и синим.
Я хочу тебя видеть.
Я люблю тебя.
Я соскучилась.
где ты
дай знать о себе

О, мой Любимый! У меня уже не хватает слов, чтобы выразить мое чувство. Я просто лечу к тебе в этом горячем голубом пространстве, лови меня, чтобы я не разбилась…
Если прижать наушники, то я как будто нахожусь в тебе. Особенно если в глаза светит солнце, которого мне сейчас так не хватает.
Мне снилось, что мы с тобой исследуем дно реки – оно ровное. Вода прозрачна, и мы находим палубу небольшого судна, затонувшего не так давно. С палубы сбежал всё тот же мангуст…

На днях вечером я шла по узкому проулку. В это место не падает свет редких слабых фонарей. На моем пути оказался то ли камень, то ли комок льда. Он был некрасив. Но вот что замечательно: за ним была не тень… за ним тихо и мягко светился островок зеленовато-лунного оттенка. То есть за этим камнем вместо тени был свет! Это меня поразило. Зрелище, которое никто больше не заметил, меня очаровало.
Ты во мне – такой невзрачной – увидел внутренний свет и усилил его, а, вернее, включил вновь. Ты очень добр. И требователен. Но я привыкла жить так, что мои и твои импульсы мгновенно мчались по линии «я – ты» и «ты – я», а теперь эта связь резко нарушилась. Смогу ли я так же дышать всем телом и вздрагивать? Ведь ты далеко. А если я так не дышу – то я перестаю оживать. Дальше ясно.

О Мой Любимый! Звучит песня, которая нам с тобой нравится: «Победитель получает всё». Я еще многое не победила. Но я хочу победить!
Я купалась в твоем космическом океане, когда верх отражался внизу. Мне нравится осознавать пространство безбрежным. Мир с тобой оказался красивым, зовущим и неисчерпаемым. И мне не страшно в таком огромном мире, я с тобой! И мне помогает многое из того, что ты мне говорил.
Я иду по городу и чувствую: часть тебя есть во мне. Это неуловимое облако твоего интереса ко мне. И этого мне достаточно. Я научилась за долгие-долгие годы ловить космический ветер.
Я не знаю, как называется всё то, что я вижу по пути каждый день. Разве подходят для этого слова: «Снег», «ветер»? Но я пока не знаю других слов… Зато я знаю твое имя и повторяю его. Ты не сердишься, что часто?

Иногда я ловлю себя на том, что повторяю твои жесты, интонацию. Правда, понимаю я это уже потом. С каждой встречей я осознаю: нам всё меньше остается нашего общего времени, в котором мы можем видеть друг друга. Раньше в детстве мы с сестрой нередко в шутку раскручивали пластинку, и звучавшая прежде красивая мелодия вдруг становилась хаотичной, в очень быстром темпе никаких музыкальных звуков нельзя было разобрать. Это был шум.
…Теперь, когда я раскручиваюсь обратно в свое обычное состояние, я всё еще пытаюсь понять то, что с нами… так и не произошло. Что-то произошло со мной, по крайней мере. Чтобы окончательно и глубоко это понять, мне надо остановиться. Совсем?
Я всё еще живу нашими мгновениями. А когда ты пришел недавно, я, смотря на тебя долго (я соскучилась и любовалась тобой), не отвела взгляд, когда ты обернулся.
Я перебираю, как драгоценности, наши мгновения. Вспоминаю разные, почти наугад. Их немного, но они яркие.
А та волшебная ночь, когда мы, сидя на расстоянии друг от друга в несколько метров, полтора часа, пока шел страшный фильм, изредка взглядывали друг на друга, - останется пока для меня лучшей. Ты сначала этому не поверил: всего лишь несколько взглядов! Но я в то время пережила много чувств сразу. Я совершенно была очарована тобой и потрясена твоей силой и энергетикой, которую я почувствовала тогда. Ты был красив. Ты всегда красив, ты это знаешь и любишь это качество в себе. Как тебе шла твоя яркая одежда! Ты впустил меня в атмосферу избранного тобой фильма и следил, не слишком ли я испугалась. А я думала: вот еще несколько минут, фильм закончится – и закроется занавес этой волшебной ночи.

О мой любимый! Звучит песня «All at once» в исполнении Уитни Хьюстон; песня, которую я давно очень люблю и хотела, чтобы ты ее услышал. Не знаю, знакома ли она тебе. Думаю, да. Раньше я, переполненная любовью, слушала ее так, что, как магнит, притягивала людей к себе. Сейчас я, любящая не вспышками, а ровным и сильным огнем, чувствую себя горячим светильником, которым управляешь Ты. Я купаюсь в этой песне, в музыке, в моем чувстве к тебе, в мире, в небе, в космосе. Ты научил меня летать так высоко, не боясь ничего. Там хорошо… Можно быть свободной и счастливой!   

Ну разве можно думать о чем-нибудь другом, когда звучит «Дым»? Я думаю о моем чувстве к тебе. Я думаю о тебе. Я опять танцую в кухне для тебя. Я закрываю глаза. Я качаюсь в волнах музыки… И вспоминаю твои руки…
А еще я умею мысленно танцевать с тобой. Я знаю, ты это делаешь красиво. Ты галантен, изящен, ловок и обходителен.
О Рыцарь Мой!.. За выходные я успеваю соскучиться по тебе.
А как ты живешь без меня? Кто тобой так же, очертя голову, восхищается? Кто посылает тебе энергию взгляда? Кто бережет тебя в сердце своем?
Мы были молнией друг для друга. И правда, нельзя же так всё время. Остывает мое сердце. Замерзает мое тело. Я хочу так же гореть, как тогда.
Снись мне почаще, пожалуйста. Только так мы теперь можем встретиться. Лови волну моего сердца.
Милый. Как всё далеко. Я уже сомневаюсь, было ли это всё на самом деле. Но мои руки и плечи помнят твои нежные прикосновения. Твой голос будил меня, будил женщину во мне. Что делать мне теперь? Я опять живу воспоминаниями. Только теперь в моих воспоминаниях – ты. Я ощущаю себя деревом зимой. Мне не хватает солнца, твоих глаз и твоего голоса.
Ты настроил свой компьютер на наши имена, они находились рядом, на одном светящемся поле монитора. В чужих руках, для чужих глаз компьютер не смог работать… Он настраивался только на нас с тобой…
   На холодные плиты упали хвоинки и перезимовали так. Хвоинки - это старые обиды.Их нужно убирать особенно тщательно. Если хвоинки занозят сердце, попадут в него глубоко, - оно не сможет радоваться. Мне же сейчас очень важно вспомнить, как это - радоваться. В светлом живу я мире, но разные в нём ветра.Иногда я утихомириваю их, слушая твои песни.

  Ты, словно встретившись со сложной математической задачей, проделывал со мной столько всяких непростых действий – узнавал меня, вычислял, просчитывал, сравнивал, критиковал, восхищался, удивлялся; жалел, хотя терпеть не можешь всякие слезливые жалобы; переделывал, ласкал, наказывал и доверялся мне.
В конце концов, поняв, что я – недоказуемая теорема, ты отступился. Ты вошел в мою жизнь бесстрашным юнгой, стал моим лоцманом – надежным, уверенным, - а покинул меня уже Капитаном Самого Прекрасного в мире корабля. Ты сам наберешь свою команду. Впрочем, она у тебя уже есть. Что делать мне теперь, Мой Капитан? Я осталась на далеком берегу. Туманы и снег закрыли всё…
Я – бутон, который сворачивается, не успев расцвести. Такое тоже бывает.
Я оказалась слишком маленьким королевством для тебя. Я сдалась сразу без боя, так что тебе неинтересно стало меня завоёвывать. Ты сделал меня факелом. Но я же догораю…

Он, находясь очень далеко от нее, тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Глаза он тоже прикрыл. Там, внутри, можно было вспомнить ее в те редкие моменты, когда она была почти красива.

Когда ты гладил мои руки, я мысленно останавливала время. Но ты не дал команды, и я не смела гладить тебя. Я боялась спугнуть эти наши крохотные волшебные мгновения. Их было так мало, но они до сих пор обжигают меня, едва вспомню… Ты научил меня чувствовать весь мир по-другому. Проживать очень красивую гамму отношений между мужчиной и женщиной. Но так я могла только с тобой. Мне опять хочется закрыться – это же был прекрасный дуэт… Неужели он сыгран уже?..
О Мой Любимый! Только я подумаю, что всё кончилось, как звучит французская песня «Я буду ждать тебя» - и вся наша история начинается снова. Я вспоминаю твой взгляд из-под полуопущенных век, он опьяняет меня.
Твоя коронная фраза: «Я извиняюсь за мой французский», сказанная сразу после того, как ты отпустишь какую-нибудь остренькую шуточку, - делала тебя еще интереснее, пикантнее.
За какие-то три недели всё стало так далеко… Дай мне почувствовать хотя бы ветер от твоего паруса… Много дней я ловила твое дыхание в коридоре…

Четыре недели – как сорок лет…
Звучит песня о радуге из кинофильма «Волшебник из Страны Оз», и я могу под лучами солнца писать о тебе. Я часто пою про себя эту песню. Я живу за твоим кругом. Я никогда не войду в твой круг. Я всегда буду для тебя чужая. Ты для меня теперь самый близкий человек. Которому я многим обязана. Живи, счастливый, далеко и ярко. Мне хватит твоего света, что ты мне уже подарил. Я сохраню его в себе. У нас была своя радуга.
Четвертое апреля. Обычно в этот день бывает много солнечного света. Я добавлю в этот день свой внутренний свет: я буду думать о тебе.
Чем дольше мы не видимся, тем болезненнее я ощущаю разлуку. Мне трудно без тебя. Переделанная тобой, я стала от тебя зависеть и морально, и физически. Но когда, нестерпимо соскучившись, я пила взглядом твои фотографии в компьютере, я потом не смогла уснуть до пяти утра. Я хочу уловить твои следы… шаги в огромном городе, не улавливаю их и мучаюсь от этого. Сегодня я трогала цепи, которые ты старательно закручивал. Я лишь прикоснулась к ним чуть-чуть. Я снова трогала перила. Они, теплые, еще помнят тебя. Вчера я представляла себе, что ты – мой великий Соломон, а я – твоя Белкиз. Я не мешаю тебе тем, что всё время думаю о тебе? Я не сбиваю твои дела?
Иногда я представляю себе, что ты лежишь рядом. Мне от этого хорошо. Спи, я тоже скоро спать пойду. Милый мой.
Да, и пожалуйста, не поддавайся минутным настроениям. Будь выше и сильнее их.

Ми-и-лый… Я пишу о тебе под французскую песню. Я люблю под музыку. Я плачу под музыку. Я живу под музыку. Я не одна! У меня есть Ты. Я всё время с Тобой. Только на расстоянии. Я не отпускаю и отпускаю тебя. Но я могу играть лишь на твоей волне. Подари мне снова твое прикосновение.

- Обойдётся.

…Да. Я и забыла, что я вышла из кадра. «Снято», - сказал невидимый режиссер.
Снято и… положено на полку.
Мне нравилось, как ты входишь: стремительно, уверенно, чётко. Спасибо хотя бы за то, что ты оставил мне крохотную надежду тебя увидеть. Мой Космонавт, у тебя всё получилось. У тебя красивая жизнь.
Я хочу, чтобы ты обнял меня.
  Милый!.. Я смотрю зарубежный фильм - сказку о принце и кольце -а мне кажется, что это ты побеждаешь страшного тролля...
  Я берегу в себе твой образ, он ещё не ускользает от меня... Пожалуйста, не дай мне забыть тебя... ведь та же включил меня, как волшебные часы...
  Вот такая красивая и грустная история... не у нас, а у меня получилась. Я хочу, чтобы мне досталась грусть, а тебе - беспечное веселье в твоих избранных модных компаниях. Мне достаточно того, что ты когда-то осветил мою мрачную жизнь.
  Сегодня, в день тёплого пушистого снега, я вышла на перекрёсток, и, услышав протяжные громкие гудки, посмотрела на дорогу. Три нарядные машины ехали одна за другой, а в них сидели весёлые Деды Морозы, помахивая из кабин немногочисленным прохожим руками в нарядных рукавицах. Я улыбнулась и тоже помахала им рукой. Дальше идти было уже легче... Мне так хотелось увидеть тебя, но ты далеко...А когда ты встречался мне на перекрёстках, то, поравнявшись с тобой, я отводила взгляд - ведь ты спешил на свои свидания...       

 …Это была самая невероятная история. Сначала в гиперпространстве встречались отражения, образы людей. Потом встретились сами люди. Мужчина и Женщина. Потом они попытались узнать друг друга. Потом они оставили за занавесом Тайну друг от друга – чтобы всегда было что узнавать. Потом они изменили друг друга. А потом, когда они почувствовали возвращенную к себе силу, они разлетелись… в разные стороны… вот и всё.

                V часть

Всё?!? Но мы до сих пор отражаем друг друга!
…Ну что же. Вот еще несколько отражений.
Мы стоим рядом у окна и смотрим на вечерний город. Мы на работе. Мы не касаемся друг друга. Но стоим очень близко. Это меня страшно волнует, и от избытка чувств я говорю отрывисто и неровно. Кажется, тише, чем обычно. Я знаю, что еще несколько мгновений – и это «стоим вдвоем» резко закончится. В этот момент будет немножко больно. Впрочем, нет. Мне сейчас намного больней.
Ты легко играешь другими женщинами, вертишь ими, как игрушками, а они вдохновенно исполняют для тебя акробатические номера.
Меня ты воспринял как чудо с другой планеты из необычного материала, которое разбирать опасно, а исследовать смысла нет: программа устарела.
Я тоже восприняла тебя как пришельца. Логично: из Будущего.
Но если ты совсем освободишь меня от боли, закончусь я. Другой быть не хочу.
Я любила быстро проходить под моими огромными уютными елями: они умели здороваться со мной. Мне нравилось, когда они задевали меня своими нижними ветками. Это была игра. Однажды я пришла в кабинет с двумя маленькими рожками – подарками елей. Ты заметил это и улыбнулся. Потом предложил их убрать. Мы уже были знакомы несколько месяцев, но я еще тебя стеснялась и поэтому убежала в угол, к открытой электрической розетке. Но ты подошел ко мне. Ты всегда идешь к своей цели. Не знаю, почему, но тогда твои прикосновения были мне еще непривычны, малознакомы, они смущали и волновали меня. Ты шутя изменял мою орбиту. Это было новое чувство. Новая эра.

Какая роскошь, любимый! – день начинать с твоей песни!
Если прижать наушники, то я как будто нахожусь в тебе. Особенно если в глаза светит солнце, которого мне сейчас так не хватает.
Завтра я буду ждать твой звездолёт. Я догадалась: хорошая музыка – это привет от тебя.
Я прижимаю наушники, и твоя музыка снова во мне – внутри та гармония, которую ты любишь. И это ни с чем не сравнить!
О, Мой Любимый!
У меня уже не хватает слов, чтобы выразить мое чувство. Я просто лечу к тебе в этом горячем голубом пространстве, лови меня, чтобы я не разбилась…

С тех пор, как ты не ответил на два – три дневных звонка и сбросил мой вечерний, не позвонив позже, я продолжаю падать. С такой высоты, куда ты меня старательно воздвигал, я еще не ныряла. Падать больно. Не то слово.
Как хорошо, что мы с тобой не ссорились! Всё наше прошлое останется во мне. Будь счастлив, мой любимый. Ты не сможешь меня забыть.
Ты был недалеко, но для меня это уже запредельное пространство. Я пробовала даже думать о тебе меньше, но ты по-прежнему заполняешь мою жизнь.
Видишь, я живу по-твоему…
Немножко болею. Болею без тебя. Я разговариваю с солнцем и солнечным светом, чтобы они подарили мне встречу с тобой. Если я утром посмотрю на солнце, ты вспомнишь меня днём.
Еще я люблю мысленно крикнуть в синее гиперпространство твое имя. Это я передаю тебе привет. Таким воздушным способом.
Мы с тобой поклонялись Воде. Солнцу. Зеленым растениям. Мне будет очень долго больно без тебя. Это не то что сердце – это всё болит. Всё, что было мной при тебе. С тобой. От тебя, тобой включённое. Но мы отпустили друг друга. Делать свою судьбу. Такие уж звёзды. Так уж они нам направили путь. Нельзя же путать звёздную карту. Иначе случатся непредсказуемые перемещения. Ну невыносимо без тебя. Ты не записал мне свой голос. Я хочу тебя обнять. Спокойной ночи, мой любимый. Уже полночь.

Без тебя и роман не пишется. Много раз я мысленно проговаривала продолжение. Но в жизни продолжения нет, а растения не могут пить виртуальный дождь.
Та большая роза, что помнит наши разговоры на лестнице, больше не хочет цвести. Она цвела для нас. Она шутя роняла для нас яркие роскошные цветки, они мягко и тяжело опускались на пол. Она, грустя, оставляла цветки на своих ветках, тогда их можно было незаметно поцеловать.
Когда небо бывает ясное, я, приближаясь утром к синему кварталу, откуда открывается вид на высокую башню, любила мысленно крикнуть тебе о моем чувстве. Я знала, что через небо, особенно когда оно свободно, можно передавать для тебя мысли.
Но вчера ты не захотел говорить со мной, и я чувствую себя разрезанной половинкой фрукта, из которой сочится оранжевая струйка жизни.
- Это п а м е л а. Угощайтесь. Ее нельзя резать, - протянула мне Добрая Фея Спокойного Сна нечто крупное и круглое в прозрачном пакете. Я, поблагодарив, несколько минут держала в руках странный теплый шар.
Фея не спеша ходит по городу. У нее есть Помощница. Такая же седая и неспешная. Их палочки не стучат по земле, а трогают ее. Феи всегда приходят вовремя. Как они знают этот важный момент? Фея пришла очень вовремя. Расположившись рядом с невысокой пальмой, напротив раскрытого в весну окна, она и угостила меня плодом здоровья и радости. Всю дорогу домой я не думала об этом, а после, вкусив оранжево-красное чудо впервые, загадала желание. Кожура памелы, тёплая и живая, сейчас лежит на моем столе под рукою, рядом с листом бумаги.
Долька месяца в окне мне показалась ломтиком памелы.
Долькой быть очень больно.    

Бельэтаж…
Там предназначено было мне место почти в центре зала. Но мой маршрут изменился в последний момент. И я очутилась на балконе в самом углу. Видно и слышно там оказалось действительно всё, как мне и пообещали. Праздничный и красивый концерт я с удовольствием смотрела и слушала, а кадры документальных кинороликов вызывали какую-то необъяснимую щемящую жалость, непонятную мне. Мой полумрак ничем не нарушался, как вдруг…
Внизу, на сцене справа, внезапно появилась яркая зеленая, быстро мигающая, вспышка звезды. Это было украшение зала. Красивая лазерная подсветка посылала в зал мгновенно растворяющиеся в воздухе стремительные узоры. Невероятное зрелище я находила прекрасным, как в цирке. Внезапно лучи звезды достигли балкона и несколько раз осветили меня и пронзили мое сердце. Вот это стало для меня совершенной неожиданностью. Это действие нельзя было вычислить или предугадать. В первый раз, когда я почувствовала на себе тонкий требовательный зеленый с космическим оттенком луч, я растерялась и немного испугалась, попытавшись на несколько мгновений зажмуриться. Но уже в следующие секунды я разобралась, в чем дело. Зеленая яркая, смело светящая во тьму звезда, - это ты. А лучи, пронзающие меня (в самом дальнем углу зала, вверху, - как они достигли меня?!), - это твои мысли обо мне. И тогда я поняла: мы еще увидимся.

…Это произошло через несколько дней. Вот и не верь в фантастику… Что может быть реальнее ее? Всё очень просто: иногда в жизни приходится идти непривычной тропой, слегка изменять жизненные маршруты… Нельзя истаптывать дорогу до состояния пыли… Надо сохранять в себе это необходимое, как воздух, чувство новизны… 

Мне был подарен разговор с тобой. Не знаю, сколько минут мы говорили. Много и мало. Мало и много. Положив трубку, я лежала полчаса, приходя в себя. Какое незнакомое ощущение. Твой голос, не слышанный мною так давно, был мне вымоленным дождём. Я плохо понимала свое состояние. Обозначить его можно было так: я чувствовала себя нашей планетой, которую впервые покрыл океан. И на ней зарождается жизнь… Твой голос бежал по всем моим тончайшим красным и синим дорожкам, по всем лучикам моих внутренних звёзд и, наконец, задержался где-то в глубине. Я спрячу этот привет на память. Мое тело запомнит его.
Когда мне приходится очень трудно или страшно, я призываю мысленно на помощь твой образ и прошу идти со мной. Получается! Как будто невидимый рыцарь осветляет мне дорогу и защищает меня.
Знаешь, мне кажется, что наша планета должна однажды получить час тишины, чтобы работала только та техника, без которой невозможна жизнь людей каждую минуту. Надо понять, о чем говорит природа, которая может и дарить и губить. Деревья приветствуют, птицы тревожатся, вода сообщает, звёзды прорицают, камни вспоминают… Видишь, как много сообщений! Их же стоит расшифровать! Пора уже! Всё так интересно! Необычно! Не изучено!
Много лет я думала, что мне предстоит открыть тайну. Самой интересной Тайной оказался ты, и я не устаю открывать удивительные уголки твоей галактики. Она огромна. Я очень люблю полёты в нее и обратно. В тебя и к себе.
Хорошие разговоры с добрыми людьми помогают легче переживать то время, когда тебя нет рядом.
В чёрном костюме непроницаемой глубокой майской ночи встречала вечер я у розовой калитки в сиренево-яблоневом саду. Несколько тысяч гостей, веселых и нарядных, прошли мимо меня, даря улыбки в ответ на мое приветствие. Две славные девушки, изучающие науку прогулок по временам, трудились проворно, устали и ушли. Мне нужно было играть роль до конца, и, стоя на крохотном пятачке, я едва не была сбита с ног всё прибывающими каждую секунду гостями. На этом весеннем балу я, по счастью, не была гостьей…
…и потому не видела все чудеса… Иллюзионист показывал фокусы, а мелодия саксофона лилась такая сладкая и расслабляющая, что возникало чувство наслаждения соком неизвестного фрукта… Так вку-у-усно… Так сла-а-дко… так не-е-ежно… Вот бы ты услышал…
Я уже теряла ощущение времени, мне хотелось пить, переменить позу, но силы надо было растянуть до конца. Когда я почувствовала, что остаюсь на маленьком островке, а действительность начинает уплывать от меня вместе с сиренево-яблоневым садом, саксофоном и тысячами гостей, явился Ты, о Прекрасный Дон Сальвадоре. Приветствовав меня привычным голосом с ровной интонацией, ты опять привел меня в чувство. Мы стояли рядом, и, ту минуту (!), пока длилось это чудо, я моментально забыла про несколько тысяч людей, стоявших рядом… Я не замечала их… Я дышала этими секундами… Как мы могли встретиться? Невероятно. Это был счастливый вечер. Слова я растеряла и просто обняла тебя. И вот что странно: руки мои чувствовали вперед то, что не успели оценить глаза. Ниже коротких рукавов темной твоей рубашки начинались Твои руки.  Скользнув вниз, мои ладони поехали обратно вверх и остановились, наконец, на двух спасительных точках – на локтях. Это помогло мне окончательно придти в себя. Если сравнить это волшебное путешествие хотя бы с погружением в карту Соединенных Штатов Америки, то темные рукава рубашки и строгие плечи твои – это штат Техас; тёплые добрые руки – это мечта Калифорнии, а дальше я не размышляю, потому что знаю: добраться до Флориды просто немыслимо… Мне и в Калифорнии было хорошо…
Знаешь, как прекрасно, что на свете существует много языков и наречий! Представляешь, как было бы скучно говорить о чувствах только на одном языке – наверно, от этого и чувств самих стало бы намного меньше, а души беднее.
Я слушаю песню на английском, исполненную мужской нежности…
… и думаю о тебе.   

Ты сказал мне, что придёшь. Я буду ждать. Мне легко ждать тебя после твоих обнадёживающтх слов. Я верю тебе.
Сегодня я праздновала День Люстры. 
О Милый. Я счастливая женщина, потому что встретила тебя. Но ты не рядом, и поэтому я не могу всё время быть радостной.
Когда я тебя вижу, у меня путаются в голове мгновенно все числа. Я просто нахожусь рядом с тобой и ни о чем не могу думать.
Какой красивой жизни ты меня научил, добрый мой.

Треугольное облако застыло в небе в своем движении. Оно не хотело плыть. Никуда. Оно торчало в небе, словно призрачный упрямый корабль. Если бы это увидел кто-нибудь… Они смогли бы изменить свою судьбу тотчас, люди, рассмотревшие суть этого облака…
…Но я видела внешнее: его невписанность в окружающее пространство, его заметную Особость. Не особенность – их может быть немало – а эту уникальную Особость. О, это Облако в виде Острого Угла! Оно снова заставило меня задуматься над миром и бессчетным количеством его манящих тайн. Прекрасных и зловещих. Это облако возникло сразу же после сильной грозы. Джинсовая куртка моя не высохла и за вечер. А в самый ливень, вздрагивая при белых молниях, я стояла за огромным гранитным шаром. Я думала, что за массивными колоннами гроза меня… потеряет. Я спешила. Прохожие ушли, убежали, уехали и спрятались от грозы. Как часты эти грозы. И какие они разные. К ним невозможно привыкнуть. Как нельзя привыкнуть к жизни и к любимому человеку.
Я подумала, что мне даже не надо представлять тебя, а всего лишь мысленно произнести Твое имя…
…и с этой прекрасной, вовремя пришедшей на ум мыслью я отправилась вперед через площадь, серебристую от сплошной амальгамы водного зеркала, трепещущего от брызг, шуршания автомобилей и всего тревожного ритма стихии.
С твоим именем внутри меня идти оказалось легко, не страшно и весело.   

Закатный свет излил свои лучи, как стихотворные строки, вокруг тени
цветка на стене, что голубела над подоконником. Стена имела неровности, в которые легко укладывались короткие частицы золотого света. Словно неизвестный художник сотворил этюд, фон сделав слегка небрежно, вообразив себе воздушную золотистую ткань, сыгравшую роль драпировки. «Самый прекрасный художник – это Закатный Свет», - подумала я.
    Перед полночным танцем двойной звезды, струящей серебристые лучи, бывает, хочется угоститься мягким бананом и спелым зелёно-фиолетовым фруктом. Он вкусный, во сне сегодня я попробовала его. Мне сообщили, что предстоит волшебная ночь для меня. Я не знаю, когда. Но я буду готова к полёту.

  В ту ночь я не спала. Совершенно. В пять утра, не выдержав мучений от ночной тревоги, я отправилась к окну встречать утро. Днем я поняла, что это. Мне хотелось увидеть тебя до такой степени, что было уже невозможно выдержать еще один день… столько дней… я всё время сбиваюсь со счёта…

Прошло еще несколько томительных часов, прежде чем я догадалась сделать одно волшебное дело. Я стала мысленно рисовать у двери твой образ. «Не так», - поправляла я себя. «Рисуй лучше, точнее, правильнее» - говорила я себе мысленно. Это был невидимый рисунок, сделанный цветным (!) мысленным лучом. Силуэт. Но через несколько минут ты пришел!

Ты вошёл и, допив прохладительный напиток, аккуратно поставил пластиковую бутылку в мою пустую корзинку. Потом я достала эту бутылочку и рассмотрела её внимательно. На этикетке был изображён гранат, закрашенный наполовину. Такое гранатовое полнолуние. Когда ослепительные брызги гранатового сока попадали амурными стрелочками нам в сердце, мы не думали, что всё закончится очень быстро…
Сегодня впервые моё сердце не отозвалось на твою музыку. Ты ушёл слишком далеко. Ты не стал закрашивать вторую половинку граната. Но ведь он был изображён целым, неразрезанным… Я ломала голову, размышляя над этим ребусом.
…Не нужно было этого делать. Бережно взяв ещё тёплую бутылку, я уже дома наполнила её водой и поставила на полку. Пусть стоит, скрытая за дверью.

Я снова ходила на То место. Я искала примету. Неужели ничего не найду? Присмотревшись, я точно на месте первой встречи с тобой нашла… сосновую шишку. Пусть! Раньше её здесь не было. Улыбнувшись, я ушла. Было и другое. Я знала, что изменится ещё что-нибудь. В нескольких метрах поставили киоск. Разные места меняются, вот и это место изменилось тоже. Не изменилось только моё воспоминание.

Взлетели руки джентльмена в белых перчатках, и, предваряя таинственное событие, молодой человек прочёл несколько строк на английском языке. Я легко представила себе, как это мог бы сделать ты. Вообразила твои жесты. И я подумала, что эта роль была обещана публике в твоём исполнении.
Перед нами развернулась увлекательная, но не разгаданная до сих пор история старинных английских часов восемнадцатого века, привезённых в Сибирь из Лондона. Несколько лет эти часы находились на самом видном месте, но, поскольку они молчали, на них обращали внимание лишь немногие люди.
В тот момент часов не было видно: лёгкие складки воздушной пеленой времени скрывали их, нежно касаясь футляра из красного дерева. Справа, олицетворяя собой ещё одну тайну, дремал широкий тёмно-серый экран монитора. 
Часы ожили. Монитор тоже. Но в мелодичном бое мне было дано услышать нечто такое, чему никто больше в торжественном зале не придал значения…
Так далеко и так тихо… Еле слышные звуки соединились в ту самую старинную английскую балладу, которую ты мне пел. Я узнала её и вздохнула так, словно рядом оказалось море. Никто не вслушивался в музыку. Она звучала только для меня. Как будто ты снова пел для меня. Только на этот раз это был неслышимый голос. Всё равно он пел во мне. Я знала: ты помнишь меня, хочешь увидеть и так же скучаешь.
И я скучаю. Но радуюсь всему, что напоминает тебя.

Ты снился мне недавно. Во сне ты был в шёлковой рубашке с короткими рукавами. Расцветка была южная – светло-зелёное небо, пальмы, синие крупные линии и что-то ещё. Ты спросил меня: «А теперь ты ХОРОШО овладела английским языком?»
«Нет», - ответила я мысленно спустя несколько дней. «Но я учусь разговаривать на другом языке… У меня уже неплохо получается», - думала я.
У синих, у тёмно-синих цветов просила я встречи с тобой…

Любимый! Сколько произошло событий за эти недели, пока мы не виделись… Я вспоминаю твои глаза, твой голос… Руки – реже, ты дарил мне их не часто. Как послать тебе удачу?

О любимый мой! Серебряной ручкой, которую ты видел возле посадочных огней, снова пишу я о тебе в эту зелёную полночь. Как щёки горят. На зелёном блюдечке передо мной – два целующихся мандарина. Я сегодня пою для тебя мысленно. Я сегодня была счастлива только потому, что много думала о тебе. И мне было легко жить. И меня окружали прекрасные люди. Как много на нашей земле прекрасных людей! Ты научил меня видеть их.   
Я узнала, что самая лучшая сводка погоды в мире укладывается в два слова: «Он пришёл».

Я сидела, держась за полку, потому что знала: освободи я руки, они бы обняли тебя. Но ты не любишь такие хитрые женские фокусы: ты не давал команды.

                VI часть



…ещё несколько всплесков…
   
   Это были не цветки, а крохотные розовые куколки, сделанные из шариков. Тихо падали они на стол, ведь я не приходила несколько дней... Они были мне подарены стройной Феей Стремления, да, той, у которой звонкий голос. Я не решилась приблизиться к нежным цветкам - они не смогли вынести моих прикосновений, они были небесно-нежны... Стебли, розовые и мягкие, скучали в воде. Как они могли появиться в таком холодном и колючем дне?! О, Фея Стремления очень сильна!Она может одним лучом прочертить весну среди упрямой зимы!

  Улица городской окраины почти ничем не отличалась от центральных. Два сооружения, угадать которые можно и без слов: это супермаркеты. Но я шла в другую сторону. Обычно я ходила по тротуару так, словно под ногами должна была что-то найти или обнаружить. В общем, смотрела под ноги себе. Но с тех пор, как в моей жизни возник ты, я очень часто смотрю на небо – оно стало для меня ещё более красивым и удивительным.
На этот раз меня поразило одно, совсем для меня неожиданное, происшествие.
Сначала я не обратила внимания на то, что в небе что-то есть. Вернее, что в нём возникло нечто. Взглянув на небо второй, третий раз, я поняла, что мне ничего не кажется. Мой сон наяву оказался реальным и твёрдым, как асфальт; осязаемым, как кора тёплого дерева.
Слева над пятиэтажными домами завис в воздухе шар. Большой жёлтый шар. Это был настоящий воздушный шар. Сейчас кататься на нём – обычный аттракцион, но тогда я увидела его впервые. Когда шар стал медленно передвигаться вправо и то снижать, то набирать высоту, я попыталась представить себе, что в лёгкой корзине этого шара летишь ты. Всё героическое тебе свойственно.
Шар завис надо мной. Я растерялась: улыбнулась, не очень сомневаясь в том, видна ли сверху улыбка, и, медленно приходя в себя, направилась к автобусной остановке. Мне не хотелось расставаться с неописуемым, доводящим меня до первобытного восторга, волшебством. Над корзиной что-то вспыхнуло. Так было несколько раз. Яркий огонь казался трюком. Шар всё время изменял свою высоту. Он постепенно перемещался всё больше.
В автобусе у меня была возможность наблюдать шар из окна – он плыл над полем. Я продолжала улыбаться шару, пока не поняла, что не все пассажиры могут оценить это красивое происшествие. Я смутилась, но ещё долго жила этим удивительным впечатлением. Мне так хотелось полетать на нём самой…

Но даже когда идёшь и смотришь под ноги, есть чему удивиться. Это сейчас уже зима, а тогда асфальт не был украшен ни снегом, ни листьями.
Что же ещё может придать ему красоту? Очень просто: картинка. Оказывается, разрисованный асфальт – это очень весело. Мой взгляд скользил по дорожке из красивых плавных голубых, зелёных и оранжевых линий. Мне было интересно, что это такое, и я заспешила, стараясь угадать поскорее значение рисунка. Раскинувшись на нескольких метрах, по тротуару растекалась… радуга! (Так и хочется добавить: настоящая…) Вот какой радужный день у меня случился. Я подумала, что до встречи с тобой я, скорее всего, вообще бы не обратила внимание на эту наивную, похожую на ребус, асфальтовую радугу. Радуга – знак удачи, - догадалась я. Я и мой день улыбнулись друг другу, и удача оказалась в моих руках.

Синие, тёмно-синие волшебные цветы благодарю я за встречу с тобой. За несколько дней я видела их в разных местах.

- Как тебя зовут? – спросила меня красивая девушка с ОГРОМНЫМИ глазами. – М и к е л а ? – предположила она почему-то.
Мне очень понравилось это предполагаемое имя, и я не сразу поправила, отозвавшись после паузы, будто издалека:
- Марина…
Словно примеряя предложенное мне имя на себя, на свою судьбу, я почти мгновенно всё же успела оценить: ведь Микела не встретила тебя… И я осталась самой собой.
А далёкая Микела пусть тоже будет счастлива. Я что-нибудь придумаю для неё.

Ты научил меня жить красивыми мгновениями. Я собираю их на бумаге, но проживаю их без тебя. Но когда я тонко чувствую благодаря тебе всю красоту дня, мне всё равно кажется, что вокруг – ненастоящий мир. И я ненастоящая. Потому что тебя нет рядом.
Сиреневые колокольчики так быстро отцветают. А тонкое деревце – вокруг такой повелевающий снег! – не хочет терять свои оливковые шёлковые листья, они упрямы и огромны.
Я ещё помню твой голос. Как его мало сейчас для меня.
Удивительно то, что раньше в жизни моей были тоже красивые мгновения, но ужасных также обрушивалось немало. Но сейчас я живу, как в сказке, только чувствую, что попала я в эту сказку слишком поздно… Или не попала вообще.
Раньше я рисовала неотрывной линией петляющие узоры. Они напоминали оборки из тонкой ткани или рисунок на камне. Меня удивило, когда я нашла похожие линии в повествовании о древнейших моллюсках. Именно по такому рисунку различалось их строение. Плавала я в виде аммоноидеи в ещё ничего не помнящей воде, в дикой стихии, в чистоте древности миллионной. Аммоноидеи исчезли. Но не совсем. Вот я проснулась и плыву… Я много лет копила свои чувства.

Там, где мы с тобой стояли рядом и долго говорили в приятный летний полдень, выросло зелёное создание. Эта сильная трава не погибла даже тогда, когда на неё наступили несколько раз. А потом снег обозначал пространство зимы своими печальными отметинами…
Но таял снег возле того зелёного упрямца. Я радовалась этому.
Однажды, когда я тебя ждала уже много дней, достала я бусинку, словно спелую ягодку, из протянутого мне клюва маленького серебряного журавлика. Это и была весть о том, что ты придёшь, и через несколько часов она оказалась одной из самых верных примет!
Я опять бурно отметила мой праздник, который называется «Он пришёл». Какой у тебя мужественный голос!
Как удивительно… Снова – после того, как много, много, очень много дней не говорило радио, а я не писала продолжения романа, - звучит та песня Уитни Хьюстон, которая может раскрывать меня всю.
Я научилась говорить о своём чувстве своими словами. О, Музыка! Словно я стою на невидимой высокой площадке, а вокруг стремятся сильные золотые лучи.

О, я много раз представляла себе, как ты зайдёшь… а я буду скромно стоять… и не решаться обнять тебя.
Я видела облако-шляпу с пером. Зелёным и синим одновременно.
Может быть, это расцвёл гладиолус посередине куста? Тёмный, большой и красивый, куст этот спрятал десять пугливых зайчат. Обычное облако… Неужели никто не заметил?!

Я снова приблизилась к этому окну, которое видело нашу с тобой встречу. Я посмотрела на город, на красивые далёкие огни и подумала, что сейчас вдали твоё лицо тоже красиво освещено…
Как будто в недоступную галактику я посылаю свои слабые сигналы… Ты слышишь их? Я долго, очень долго жду тебя, ми-и-и-лый…

Я узнала, как пишется рунами имя твоё.

…И когда я подошла к стойке бара, чтобы купить стаканчик холодного напитка, мне неожиданно бармен протянул… такую же красную бутылочку с нарисованной половинкой граната, что пил летом ты, когда ко мне пришёл! Я решила не открывать её и сохранить для тебя.
 
О мой Любимый! Как ты думаешь, что я делала в первый вечер Нового Года? Я ехала по городу и, видя синие светящиеся ёлки на своём пути, находила, что в них недостаточно украшений. Тогда я мысленно произносила: «Я тебя люблю» и, зажигая каждую букву, развешивала на праздничных деревьях. Я думаю, ты заметил их.
Я говорила с тобой во сне. Я рассказывала тебе события последних дней. Моя жизнь становится всё интереснее…
…потому что мне очень не хватает тебя.

Есть такой удивительный день. Он называется «когда-нибудь». Это добрый день, он дарит маленькую возможность.
Однажды он наступил. И, хотя он уже прошёл, я опять настроилась на долгое-долгое ожидание следующего дня «когда-нибудь». Теперь мне это сделать уже легче, даже если ждать придётся намного дольше.

Я сижу в большом зале, где тихо играет музыка, и снова думаю о тебе. Я думаю о тебе всё время. Я часто представляю себе, как ты смотришь… говоришь… двигаешься… Особенно часто я стараюсь вызвать в памяти твой сильный глубокий бархатный голос. Голос, которому я полностью подчинялась. Долго. Зачем ты отпустил меня. Я живу в мире, где люди с трудом слышат друг друга…
  Милый... Я сегодня узнала, что такое"поцелуй огня". Это два факела, встретившиеся в пространстве.
  Сегодня я пошла в школу... не удивляйся - литературную. Там было задание сочинить фантастический рассказ. Я посвятила его тебе. Ты сделал меня неравнодушной к жизни.
  Сегодня за сценой в моём распоряжении - большой крепкий стол с гладкой коричнево-лисьей неисследованной равниной... Как раз для того, чтобы писать о тебе на маленьких розовых листочках.
  Та, о которой вслух не говорят, сначала принялась за мои ноги, потом за руки, теперь за голову. Но сокровища в долине эдельвейсов и сердце, наполненное любовью, я ей не отдам, - пусть не надеется!
  Индиговый декабрьский вечер превращает город в сон или неземную легенду. Я пробую рассматривать её, понимать, читать.
  Вот гордый дворец, расправив крепкие плечи, сурово и удивлённо (взгляд сильной птицы) озирает площадь. Его украшение - часы. Круглые, со светящимся циферблатом, они столь горды собой, что вызвались играть роль луны.
  Однажды я отважилась посетить этот дворец. Вернее, меня принесли ноги туда: само собой получилось. Я имела цель: искала выставку сурового художника. Он сотворил необычный мир. Из древней материи, красок и смелой фантазии.
  Я подошла ближе.
  Крупный округлый тёмный предмет, похожий на камень, встретил меня неприязненно. Видно было, что ему не слишком нравилось лежать здесь на виду и быть объектом всеобщего любопытства.
  Его дом - тёмно-пурпурная коробка - был ему одновременно и велик и мал. Таинственный текст рядом с ним привлёк моё внимание. Я вчиталась. Это была удивительная легенда о метеорите. Я перечитала её два раза - до того увлекательно была она написана. Самое поразительное - в месте подписи стояло твоё красивое имя, милый!
  Такого в мире ещё не было - целый дворец оказался выстроен для твоего прекрасного имени. И весь оставшийся день я была счастлива. Но как я хочу тебя увидеть... Как я хочу снова почувствовать твои ласковые руки... Твой нежный взгляд...   

                VII часть

Что же делаешь ты со мною, любимый? Сначала ты пришёл в мой сон. Как ты это умеешь? Ты очень редко это позволяешь себе. Потом произошло это стеклянное утро, долгожданное утро, которое одновременно расцветало всеми новогодними отблесками и разбивалось о твои слова, раня снова моё сердце. Несколько мгновений нужно, чтобы поверить, что это наяву. Несколько месяцев я ещё буду приходить в себя от твоих слов. Если вообще вернусь к себе. Я уже привыкла терять себя. Может, и находить не стоит уже.
Я просила у большого Зелёного Человечка, который кивал мне незаметно своей круглой головой с высокими тонкими упрямыми рожками-антеннами, - встречи с тобой. Я долго просила об этом Человечка. Человечек взглядывал на меня понимающе длинными ультрамариновыми раскосыми глазами, наклонялся ниже к своему синему игрушечному ноутбуку, такому же огромному, как и он сам. Человечек был занят и долгое время не обращал ни на кого внимания. Я привыкла к этому Человечку. Я видела его уже много дней. Он стал моим добрым другом, пусть и молчаливым.
Однажды, проезжая мимо, я вдруг резко повернула голову. Что-то изменилось в городском пейзаже. Через секунду я поняла, в чём дело. На привычном месте стало пусто. Просто белая ровная площадка. Человечка не оказалось. Человечек куда-то убежал! Значит, он услышал мои мысли, понял меня и бросился мне помогать.
Через несколько дней Человечек вернулся! Он так же удобно уселся со своей синей игрушкой на обжитую площадку и, почти незаметно покачивая рожками, продолжил своё доброе волшебство.
Человечек оказался Настоящим Волшебником. Спасибо тебе, славный Зелёный Человечек! Я пошлю тебе взглядом привет, когда в следующий раз проеду мимо.

…Сегодня ты, Любимый мой, мне подарил много новых ощущений. И я долго не могла собрать свои голову, тело и мысли в одно целое.
Какое счастливое тихое утро ты подарил мне, милый… Как успокоена эта ночь… Впервые за долгое время.

Вот и для меня пришёл момент, когда я прочувствовала настроения женщины, глотая залпом ночью любовные истории Франсуазы Саган. Раньше я бы совершенно не приняла одну из них. «Любите ли вы Брамса?..»

Не знаю.
Пускай звучит Брамс.
Но я люблю тебя.

Когда ты сказал в трубке всего одно короткое слово: «Да», меня пронзило током одновременно сверху вниз и снизу вверх. Ты включил в затерянной земле веками дремлющий фонтан. И снова исчез. Настоящий Мужчина то и дело включает фонтаны, он же первооткрыватель.
Две звезды я видела в утреннем небе сыром. Одна, повыше, - это ты. Другая, ниже, слева – это я.
Наши встречи – редкие, краткие – отмечены последним росчерком звезды. О, это особенная звезда. Она не тает, не ускользает, не исчезает. У неё есть холодный блеск, и он не жжёт. Но если настроить сердце на форму этой звезды, то в этом совпадении и будет заключаться скрытое излучение. Чем больше сам горишь, тем сильнее излучаешь. Так элементарно, но так редко встречается…
Я сожгла себя сама… Вот и остался лишь росчерк… Надеялась хоть луч тебе послать…
Ты был более благоразумен. Ты хладнокровно сиял всем и мне тоже. Какие мы разные звёзды…
Как необычно и красиво мы светили вместе…
А теперь… Одной фразой ты уничтожил Мою Цивилизацию. Ты победил. Торжествуй, Победитель Безропотных…

О, я люблю тебя ещё сильнее. Не отнимай у меня этого чувства. Иначе мне будет очень, очень трудно…
Ты круто разобрался со мной. Ты победил.
Любимый мужчина – это божество. Божество не приняло мои дары. Я чувствую себя глубоко несчастной.
Вечером я шла по январской улице, разглядывая странный наряд деревьев. Стволы и ветки пропадали в темноте. Зато неестественным космическим ожогом смотрелись небрежно накинутые гирлянды, которые ни с чем не хотелось сравнивать. Лишь бегущие вниз часто-часто крупные серебряно-сиреневые капли казались слезами Снегурочки. Так их было много.
Мне очень хотелось тоже поплакать. Но я не могу. У меня это больше не получается. У меня больше…

День, когда я перестану жить твоими ритмами, а моё тело не сможет отвечать тебе, пусть и на расстоянии, - будет для меня чёрным днём. Это всё равно что цветок умрёт. Ты, сделав меня необычной, оперил меня крыльями удачи и выпустил… в обычный мир. Тогда и мне придётся захлопнуть волшебную дверцу…
Какая пустота в душе.
Я так боялась этого.
Словно сожгли всё сердце изнутри.
… С моей маленькой станции, на которой ты, серебряный экспресс, не останавливаешься даже на секунду, я шлю тебе еле слышный привет.
Ну, не теряй времени. Забавляйся с другими. Я и бумага – мы будем неразлучны.
Ледяные кольца не умеют звенеть…

С п о к о й н о й  н о ч и,
Любимый.
Я плачу, Любимый.
О нас с тобой.
Мы с тобой остались вместе на далёкой планете. Там вечная весна и красивая музыка. Та, которую ты любишь. А здесь, на Земле, - наши тени, заблудившиеся в стылой снежной бесцветной пелене.
Не обращай внимания.
Я плачу за двоих. Мне больно за тебя. Мне кажется, это твои невыплаканные раньше слёзы. Родной мой… Давай снова сделаем вид, что у всех всё хорошо.
Веди нас, Волшебный Космический Свет!

                VIII часть

  Когда меня снаряжали на бал, то платьев определили мне два: золотое, цвета счастливого полдня, и другое, где взгляд утопал в бездне цвета индиго. Оттенка мрачной холодной полночи. Не знаю, как называлось то, второе, магическое платье. Мне ещё не пришло время узнать эту формулу ухода. Но то, первое, имело странное название «Золотая невеста». Платья с названиями даются на один раз. На один вечер. На единственный бал.
В одном и том же качестве была я на балу. Всё проносилось мимо: свет – ослепительный и приглушённый, громкая музыка, песни. Мне было грустно. Я взяла «под руку» (а может, под лапу) ручного Медведя, чтобы ощутить его ласковую и тёплую шкуру. Медведь не рычал. Он послушно шёл рядом на задних лапах и не обижал меня.

  Я слушала кельтскую музыку и вспоминала тебя. Музыка кельтов иногда похожа на ветер, который хочет стать вихрем. Вихрь задевает мою спину.Сахарная вата, крутящаяся под новую кельтскую музыку, выглядит волшебным зельем. Игрушечные красные лебеди в бассейне замедляют ход, плывя в своём сказочном ритме.   
Я расчертила свою карту города и мысленно отметила те места, где мы с тобой случайно встречались и разговаривали. Таких мест получилось немало. Раньше я не замечала, что город действительно красив.
 
Не отдавай меня, любимый, никому!..
Не отдав
     ай
           меня…
   
Я люблю смотреть  на золотой залив восходящего солнца в начале нашего квартала с красивыми домами. Ремень моей сумки поскрипывает, будто напевает весёлую утреннюю песенку:
«Всё замечательно!
Все замечательны!..»
И я начинаю верить этой простой песенке и надеюсь, что всё будет хорошо, по крайней мере, в этот день.

Мой Любимый! Снова чужие слова разъединяют нас. Но сегодня я вновь купалась в голубом океане наших общих воспоминаний…
Не буду тебя тревожить на ночь.
Спим…
Каждый в своём районе… И в одном и том же сказочном пространстве… Что может быть удивительнее? Я хочу сочинить тебе песню.
Сегодня утром я стою на перекрёстке и вспоминаю свой недавний сон. Ту странную неровную гранитную стену с многочисленными окнами рядом друг с другом находящихся домов. Так увидеть близко домики над пропастью могла только птица. Значит, во сне я была ласточкой? – размышляла я, ожидая зелёный свет. «УМНИЧКА»! – проехал мимо раскрашенный автомобильчик. Я похвалила себя за сообразительность и уверенно направилась вперёд.

Сегодня я – самая счастливая женщина во Вселенной. Сегодня приходил Ты. Одной трудно долго держать оборону… Подкрепление пришло вовремя.
Даже в куртке ты был горячий.
Несмотря на все препятствия, ты пришёл ко мне издалека, Любимый.
Ты успокоил меня сразу, одним объятием. Как будто я несколько дней провела высоко на дереве, и, наконец, меня оттуда осторожно сняли. Снова мир непривычен мне…

А это уже было неожиданное чудо: музыкальный год завершился одной из наших песен, и за ночь эта же передача повторилась. Моя любимая песня, которую ты мне записал, повторилась на «бис».
…Значит, ты не забыл меня.
А мне уже больно даже думать о тебе. 

Фея Волшебной Орхидеи пригласила меня в свой сад. Он всегда зеленеет, не зная зимы. Фея позволила и мне совершить доброе волшебство. Она познакомила меня со своим садовником. Он вёз кувшины в тележке. Но сначала нужно было отыскать спрятанный между тёмными каменными плитами ключ. Ключей оказалось два: один с простой водой, а другой – с волшебной. Представь себе, я угадала тот ключ, где журчала именно волшебная вода. Как? Очень просто: она журчит тише. Обычная вода поёт громче и беспечнее. Её песенка похожа на разбегающиеся врассыпную звуки ксилофона.
Этой волшебной воды мне предстояло набрать в семь синих кувшинов и один белый, поменьше. Волшебный сад не требовал много такой воды, но кувшины опустели быстро. Хранятся кувшины в сандаловом зале, где редко слышны шаги людей. Вода, оказывается, тоже умеет спать и просыпаться, веселясь.
Гордая и хитрая Роза Императора совершенно не желала делить пространство с другими садовыми растениями, и в замке ей подарили отдельный светлый зал. Никто и не предполагал, что Роза Императора станет играть с людьми в прятки! Садовник Феи – тот самый, что показал мне, где хранят кувшины для волшебной воды, признался, что с ног сбился, пока нашёл беглянку. Она, видите ли, не любит искусственный яркий свет – и спряталась у дальнего окна…
Я не поверила садовнику и подумала, что он болен или сочиняет. Я отправилась искать Императорскую Розу самостоятельно.
- Только подняться по вон той белой широкой лестнице! – предупредил садовник, взмахнув рукой и приветливо улыбнувшись. Фея Волшебной Орхидеи отдыхала, покачиваясь в плетёном кресле и обмахиваясь зелёным веером, напоминающим широкий лист южного растения.
Розы на указанном месте не оказалось.
- А ещё Императорская!.. – подумала я с лёгкой досадой. Идти в замке было непривычно, мои шаги раздавались далеко и гулко. Наконец, устав и встревожившись, я обнаружила Императорскую Розу. Самой мне было бы это сделать очень трудно. Неожиданной помощницей мне стала яркая оранжевая с голубыми и чёрными капельками на мелькающих крылышках бабочка. Я устремилась за ней и вскоре увидела Розу Императора. Она покачивала листьями, которые словно посмеивались над этой странной шуткой.
Мне стало немного не по себе, и я поспешила выйти из замка и сада благосклонной Феи Волшебной Орхидеи. Не тут-то было! Там, где светилась надпись: «Выход», оказалась тёмная глухая стена. Фея улыбнулась, выпуская меня из своей сказки в мою тревожную жизнь:
- В следующий раз приходи, когда очень захочешь, но сначала прочти Волшебную Книгу на странице 777!
Она говорила так, словно давала мне волшебное задание, и я должна была приготовить сказочный урок…

Я забываю все стихи, посвящённые тебе, если не записываю их вовремя.

Я научилась думать о тебе не так пронзительно, как раньше. Тогда ты меньше болишь у меня внутри. Я мысленно целую тебя перед сном. Когда мне плохо, я мёрзну. Но для тебя я стараюсь быть тёплой и весёлой.

Ты не забудешь меня.

Я не забуду тебя.
Мы помним друг друга.
Иногда – только иногда – я чувствую твои ритмы. Как чувствует волна Луну. Но эти лёгкие всплески радуют меня и добавляют мне энергии. Я помню, как много я отнимала её у тебя. 

Я стояла у большого зеркала. Последний взмах – и можно подмигнуть себе самой. Почувствовав взгляд, я быстро обернулась. В дверях стоял ты! И смотрел на меня. А перед этим невероятным событием я старательно чистила свой инструмент – клавиатуру с красными и белыми буквами – звёздочками в бархатной ночи. Я проделывала это тонкой красной кисточкой. Это было важно.
Момент, когда ты придёшь, никогда не угадаешь. Я отметила этот день красным лучистым сердечком на календаре-кубике. Потом, когда я шла по улице, я услышала другую тихую, но весёлую ремнёвую песенку:

«Всё великолепно!
Всё великолепно!»

Это звучало правдиво. И я не замечала, что раннее утро было ещё пасмурным – ведь наступивший день сиял!
Подарок твой – совершенно неожиданный для меня – я прижала к щекам, чтобы почувствовать твоё тепло, которое на нём оставалось. Теперь со мной всё время будет твоя строгая забота.
Я умела вглядываться назад, а ты умеешь смотреть вперёд. Мы направляли свои взгляды в разные стороны. Как же мы встретились, если следовали по противоположным тропам? Как увидели то, что не видно другим? Значит, однажды мы смогли заметить друг друга, потому что двигались друг другу навстречу? Как это понять? Во всяком случае, это прекрасно.
Мне было трудно. Ты пришёл на помощь и защитил и холмы и озеро, где на склонах блестят крохотные искорки эдельвейсов.
Зима и весна, убегая друг от друга, играют и шутят с людьми. Какое же время сейчас? Как оно называется? Природа всхлипывает и улыбается сквозь слёзы, мокрая и простуженная. Она уже не спит. Она ещё не резвится.
Сколько происходит в мире и прекрасного и страшного! С каждым днём ты становишься дороже мне. Нас не соединяет почти ничего. Но из этого «почти» я сплела себе тонкий золотой мир, другой мир, в котором я благодаря тебе живу больше трёх лет… И мой мир не исчезает ни от взрывов, ни от гигантских волн… Я берегу его… для тебя… Я теперь могу жить только так. За что я держусь в этом мире, который, если и напоминает лабиринты лестниц, то не только без перил, а даже без многих ступеней?!
Я еду в автобусе и прижимаю твой подарок к своему тёплому животу, как будто обнимаю тебя. Как хорошо, что путь, перемежаясь многими остановками, достаточно длинный, чтобы подольше ощущать это тепло. Твоё тепло. О, как мне будет не хватать тебя опять.
Твои взгляды долго пронзали меня. Они требовали: «Живи!» Нет, не так: «Оживи себя!»
И это произошло. А ты далеко. И я пью жемчужный воздух.

                IX   часть

О! Сегодня целая десятиметровка в моём распоряжении! Если бы можно стало разложить на этих светлых  столах белую бумажную дорожку, я написала бы каллиграфическое послание…
Но в моих руках лишь маленький блокнот… Значит, придётся отбирать слова… Например, о том, как можно выразить взаимные чувства. Оказалось, это очень красиво. Похоже одновременно на волны, цветок, ветер и песню. Как будто разноцветные медузы плывут, но не в воде, а в воздухе… Если ритмы их быстрые – ничего не получится, они разобьются друг от друга… А если ритмы не совпадают даже, а станут созвучны друг другу, тогда и возникнет взаимная музыка…

Знаешь, что я думаю? Я могу зацепляться взглядом за белый след от реактивного самолёта и посылать туда, на такую высоту, песню или крик – но мысленно. Это очень просто.

И как только включаю любимые песни, я тоскую опять по тебе. И золотые слёзы любви моей летят в небо, чтобы дорога твоя была лёгкой. Ты – сильный мужчина, умеющий шутя управлять космической скоростью. Ты устремился от меня вдаль, окрылённый мной. Лети, Любимый. Я сумею послать тебе своё тепло. Ты знаешь, как я это делаю.

Как много удивительных дней ты мне подарил! Сегодня я посетила замок. Он недалеко, через широкий ров. Там, где стояло когда-то дерево с хрустальными ветками и красными бусинами.
Ты меня научил подниматься вверх налегке.
…Если бы ты знал, как много я оставила и оставляю внизу!..
я часто думала о том, что в жизни мне предстоит разгадать какую-то тайну. Меня мучило предчувствие её, и я говорила об этом людям. Но ты никогда не будешь разгадан и понят.

А сегодня был добрый – добрый вечер. Клоуны приветливо улыбались мне. У клоуна такая тёплая рука… Этих металлических клоунов обнимают и любят… Напитком, о котором я вспомнила днём, меня угостили из жёлтого пластикового стаканчика. Самое красивое я наблюдала после: музыкант на бульваре играл старые забытые мелодии – детские и весёлые, а закончил игру капризной мелодией танго.
Музыкант играл много, но вскоре сложил свой инструмент в футляр и поставил его на тележку. Спутница музыканта поднялась со скамейки и ушла вместе с ним. Красивую музыку, усталую, смолкнувшую, тихо увезли с бульвара.
Живой клоун в оранжевом костюме с зелёными и голубыми, а также розовыми и жёлтыми волосами, здоровался уже по-настоящему с маленькими детьми. Подпрыгивая, верещали игрушечные собачки, разноцветные и пушистые. Из-за шума аттракционов нельзя было расслышать друг друга. Мы тоже больше не слышим друг друга. Ты однажды нашёл меня, а я почти сразу потеряла тебя.
        Как далеко находились мы друг от друга! Как мало мы встречались! Как далеко - бесконечно далеко - безнадёжно далеко - улетели мы друг от друга...
        Но сохранили друг друга в своих сердцах.
        Немало, правда?
   Я люблю обнимать твой подарок. Тогда кажется, что ты ближе, что ты недалеко. Я хотела бы услышать твои шаги в замершем коридоре. Тогда всё пространство вокруг всколыхнулось бы.
   Ты есть - значит, и я есть. Вот такая формула бытия. Мыслей моих о тебе гораздо больше, чем записанных в такое странное длинное письмо - мой роман.
   - Здесь нет синего... - задумчиво сказал ты однажды, поворачивая маленькую стеклянную пирамидку.
    ...С тех пор я стала думать о синем, искать его и находить всюду. Но я узнала ещё и другое. Синие оттенки столь разнообразны, что совершенно нереально объединять их одним словом.
    Мой календарь постепенно стал зависеть от синего.


                Х часть

    Я больше не раскачиваю тяжёлые огромные цепи... Но я часто смотрю на них.
    Мне нужно выполнить задание. Но я так давно не видела тебя и ничего не слышала о тебе. Снежинки унесут вдаль мои мысли о тебе, и ты меня найдёшь. Только сделай это поскорей. Я боюсь этой большой зимы. Она закрывает меня от тебя. Мне больше не перед кем становиться волшебной. Ты живи там себе хорошо, полно, весело и счастливо. Ты только не забывай меня. Пока я ещё ухитряюсь чувствовать некоторые, еле слышные, волны твоего тепла.
    Видишь ли... Когда звезда испускает свои вдаль летящие лучи, ей совершенно всё равно, поймает ли кто-нибудь хотя бы один луч в космосе... по-другому она не может... Ты же научил меня сиять...и исчез... Я оставила капельку света на (ты понял).
    Раньше, когда я не знала тебя, моя жизнь часто зависела от первого упавшего на меня листа с дерева. Теперь от самой меня стало многое зависеть.
    Сложив руки так, как это делаешь ты, я не сразу почувствовала, что снова думаю о тебе. Это вышло само собой.
    Милый... Сколько стихов. сочинив по дороге для тебя, я не успела записать... Но ничего, я ведь любовь свою храню не для записи,а для того, чтобы тебе подарить когда-нибудь. Вдруг понадобится...
    Многие чудеса я не могу объяснить. Некоторые были связаны с той техникой, что преображал ты своими талантливыми руками. Не решаюсь о многом писать: кажется, что я нечаянно спугну тонкое прозрачное невидимое крылатое существо. 

  Как много придумано хороших дней, чтобы я смогла выразить тебе свою любовь!
…На бумаге, ведь я не вижу тебя давно. Я поняла, что ты ушёл из моей жизни. В красивых огромных магазинах нет места простым предметам.
На узкой асфальтовой дорожке шёл мне навстречу, хромая, нарядный белый пони с понурой головой. Он кое-как топал копытцами, почти неслышно и неровно. Его вела под уздцы грустная девочка. Пони почти поравнялся со мной, и я, шагнув влево, к тощей акации, уступила дорогу бедному пони. Он не шёл, а брёл. Медленно-медленно…
…Так я иногда иду тоже, когда становится грустно до отчаяния. Но ты научил меня многому. Знаешь, я уже давно ДЕЛАЮ ВСЁ ПО ПОРЯДКУ.

Войдя в небольшую комнату, я увидела на полу посередине бабочку. Это была красивая, любимая с детства бабочка-крапивница. Я не спугивала её нарочно, но, почувствовав меня, она вспорхнула и, сразу найдя верную дорогу к спасению, несмотря на решётку окна, улетела. Так просто, словно и не заблудилась, а так, по делам своим заглянула. И словно ждала меня.   
Вот какой привет ты мне послал! И птичка, и бабочка были для меня радостью большой-большой.
Милый! Ты сделал меня поющей. Как мне хорошо теперь! Ты научил меня красиво выражать свои чувства, не искры горячего пламени, а именно красивые тёплые чувства.
Ну, расскажу подробнее про ту птичку.
Стремительно влетев, птичка стала тут же искать выход обратно из помещения, которое ей сразу не понравилось. Птичка училась летать, и ей нравилось просто покорять пространство. Правда, для неё оно сразу свернулось в неудобную глухую штору. Окно было открыто, и рама стала ещё одной преградой для крохотной, но смелой птички. Рама таила в себе опасность. Это было тонкое твёрдое стекло. Птичка неудобно разбросала длинные крылья и затихла, устав и к тому же испытывая птичий шок. Птичку удалось извлечь из угла и тут же выпустить. Когда я выпускала её, она даже не испугалась. Это был маленький стриж.

…Когда стрижонок поворачивал свою головку в моих руках и смотрел на меня коричневым глазком – одним, а потом другим, - я чувствовала волнение необыкновенное и приятность во всём теле. Я испытала нежность, грусть и блаженство одновременно. О, какое это было счастье – держать живую птицу в руках! Мне хотелось бы когда-нибудь ещё раз почувствовать это. Но, однажды прилетев в твою судьбу, стремительные птицы улетают навсегда… У них же своя судьба – красивая, высокая… И как хорошо, что окно замка было тогда кстати распахнутым, и находилось оно достаточно высоко… для полёта… Ах, я повторяюсь, любимый. Я слишком давно тебя не видела.
 
Ещё долго я буду вспоминать тебя. Я счастлива, что была нужна тебе хоть какое-то время. Ты сделал меня уверенной в себе. Я уже много раз произносила два страшных слова, которыми могла бы закончить своё грустно-счастливое повествование, но я боюсь, что тогда мне просто нечем будет дальше жить… Позволь мне растянуть последний глоток.
Мы были рядом чаще, чем думаем. Но только однажды мы заметили друг друга. Теперь ты далеко. Но мы расстались, озарённые друг другом. И от этого мне так давно хорошо…
Я поняла благодаря тебе, что любить – это не ошпаривать любимого кипящей страстью, а тихо орошать его нежностью, которая бывает легче поцелуя…
 
                XI часть

На моём пути есть точки, откуда появляются находки. Почти на одном и том же месте я нашла сначала карандаш, а потом кисточку.
Какое доброе лето! Оно подарило мне долго-долгожданную встречу с тобой. Ничего, что короткую. Зато ты смотрел на меня и улыбался.
Я выбрала скамейку под красивым и высоким деревом. Там, где белые и розовые и красные цветы. Здесь пишу я о тебе. Я испытываю тихое счастье и хочу, чтобы оно тоже на всех разливалось таким умиротворённым теплом, какое ты мне подарил.
А я опять не смела поднять на тебя глаз.
Когда отдаёшь какой-нибудь синий предмет, то есть маленькая надежда, что я встречу тебя. А ещё недавно на окне были два цветка – подарки той щедрой розы на лестнице, которую я вижу часто. Сколько волшебных подсказок! Мир красивый, на него хочется долго смотреть.
        Люди в костюмах оранжевых котов, круглой пиццы, белых гусей - становятся полноправными жителями города. Они здороваются с нами, приветствуют нас, ходят, жестикулируют, - словом, живут. И с ними весело и интересно. Пусть они будут.
        Большой оранжевый котик дружелюбно пожал мне лапку и... улыбнулся! Он возник передо мной неожиданно. Какие волшебные встречи! Я никогда раньше не попадала в сказку, где всё волшебно.
        На этом игрушечном небе я выбрала две звёздочки. Это было непросто. Звёзд много, на первый взгляд они кажутся одинаковыми. Я их выбирала по сигналам. Две звёздочки переслали мне привет."Мы здесь, смотри!" - просияли они. Дальше было всё просто: та, что ниже и слева, - это я. Та, что выше и справа, - это ты. Надо было не потерять их в бездонном космосе, и поэтому я всё время оглядывалась на них. Я встречалась с ними взглядом безошибочно. Театральные звёзды, вернее, звёзды театрального неба, умеющие говорить сиянием, - самые настоящие звёзды. И я успокоилась.
        Сколько красивого в мире! Надо успеть многое увидеть и ощутить.
        Когда я делала Куклу Пьеро, на ночь я укладывала её спать, укрывая лёгкой тканью - шёлковой, светло-зелёной. Отпуская Пьеро на праздник, я поцеловала Пьеро в стеклянное личико. Пьеро убежал от меня навсегда. Он был тёплый, с маленькими белыми ручками, с тонкими, но сильными кукольными пальчиками. Одна туфелька была у него белая, а другая чёрная. На подошве отпечаталось несколько звёздочек...
        ...по которым он гулял.
        Прощай, мой маленький Пьеро. Пусть найдут тебя добрые руки. Я должна была тебя отпустить.
        ...Где же мой Пьеро?..
        Я так и не успела поработат с куклой, которую сама сотворила и полюбила. Но я знала, что и куклам нужна свобода. Мой Пьеро теперь свободен.

        Когда я пришла домой, у двери на стене я обнаружила бабочку - крапивницу, устало сложившую крылышки. Она всё равно испугалась и взлетела, не зная, куда дальше лететь. Вскоре зашелестел дождь.
        Мне нравится, что не нужно придумывать ничего, а только успевать записывать всё необыкновенно красивое, что я замечаю в той жизни, в какую я благодаря тебе окунулась.

В тот день я чувствовала себя ужасно. Это время, когда я тебя не видела, длилось долго. И у меня кончились силы. Как ты это почувствовал? Ты снова сделал меня счастливой одним своим приходом. У тебя подбадривающий голос, добрые тёплые руки и не отпускающие магические глаза.
Я успокоилась. Ты дал мне эту успокоенность. Мне кажется, что я во сне. Я разучилась плакать. Счастье не улетает. Ты научил меня сохранять его ощущение. Как интересно с тобой мир открывать, милый!
 
Двери умеют меняться местами. Когда я отправилась в магазин, в который захожу раз в несколько лет, я почти уже не удивилась, когда на небольшом листке прочла, что дверь в этот магазин находится… на другой улице! Это оказалось недалеко. Просто удивительно. А магазин – как лабиринт. Какое счастье, что мы не потеряли друг друга в жизненном лабиринте!
Ты очень обрадовал меня тем, что тебе пригодился мой крохотный презентик. Ты вернул мне жизнь, а, точнее, подарил ещё одну, совсем другую. А что же я могу взамен?
Мысленно я раньше готовилась к встрече, но она произошла неожиданно, и я растеряла слова, а мой жалкий вид оставлял желать лучшего. Но ты всё равно был рад меня видеть!

Жаркий день заканчивается. Брызги фонтана освежают моё лицо, руки и плечи. У меня несколько минут спокойного отдыха. Я могу думать о любимых людях.
По мокрой плитке ходят птицы. В отдалении, на пыльном воздухе, играют дети. Я слушаю музыку фонтанных струй. Её долго хочется слушать.
Голубь с красными лапками подошёл ко мне близко и замер, удерживая одну лапку в воздухе. У него на спинке белый треугольник, а хвост красиво сложен из чёрного, белого и серого. Шейка отливает малиново-сиренево-пурпурным, и это очень красиво. Другие птицы нахохленные и пышные. Птицы не толкаются. Им хватает места. Правда, они немножко странно общаются. Одна, воркуя, слегка подталкивает другую. Подгоняет вперёд.
Я хотела бы с тобой смотреть на птиц на морском берегу, сощурившись от закатного летнего света, а потом, смеясь, слиться с тёплыми волнами цвета младенческих снов. И смотреть на твои загорелые мокрые руки и плечи.

Я очень давно не была в цирке. Но сейчас я наблюдаю, как маленькие дети весело прыгают на настоящем батуте. Такого на обычной улице я никогда ещё не видела. Мне это нравится.
Ещё мне нравится звук хлопающих крыльев. Ты думал обо мне и вспоминал меня. Как мне хорошо от одной этой мысли. Брызги осеребрили меня с ног до головы, попали на мою ручку и на эти строки. Тебе хорошо сейчас?
Ветерок сменился, и плитка перед жёлтой скамейкой, на которой я расположилась, стала блестящей. Рядом образовалось небольшое зеркальце воды, но птицы дружно улетели и не захотели в нём купаться.
Раз ты пришёл недавно – я стала сильнее надолго. Вот какой ты замечательный.
Одно чёрное колечко сразу включило мои чувства. Я теперь буду его вспоминать. Его мне подсказал твой раскрытый воротник. Чёрное колечко – это мужской амулет, знак силы. О, как тебе он идёт.
А мне нравится быть и слабой, и сильной. Главное, чтобы это совпадало с обстоятельствами.
Однажды незнакомые дети раскрасили цветными мелками узкий бордюр дорожки, по которой затем я прошла. Я не видела этих детей и не знала их, но мысленно поблагодарила их за ту маленькую радость, которую они мне доставили своим весёлым расположением к миру. Так я быстро прошла эти несколько метров, между розовым и голубым. И словно преобразилась.

Подросли шаровидные ивы. Но они далеко от воды. Милый, сколько добрых людей я встретила в этом году! Но я так хотела чаще видеть тебя!
Шаровидные ивы вдали от воды. Чтобы было о чём тосковать. В то же время они – вблизи от воды. И брызги стремятся к ним.
Я сложила жёлтый бумажный кораблик. Назвала его «Радость». И поставила на прикол. У него другой капитан.
Моя Радость давно – это ты.
     Ты выбираешь сложные пути. Твой корабль решительно рассекает громады проблем, а я тихо и медленно перебираю на дне песок лучами... Мы даже не соприкасаемся. Твой корабль называется "Достигающий", и поэтому ты всё можешь. Однажды ты нашёл меня на дне. И мы вынырнули вместе.

        Я увижу тебя, когда ты захочешь. Я должна жить правильно и спокойно ждать этого дня. Как будто мы держим паузу...

 
Я узнала, что этот день называется «День всех тайн». День, когда ты пришёл в мою жизнь. Ты возник, словно самая главная тайна в моей жизни.
Крутится и чуть позвякивает. Быстро, как на арене. Тарелка белая на тонкой палочке жонглёра. Это я, раскрученная тобой. Столько ощущений, что я не успеваю их все перечувствовать. Но одно – за последнее время самое сильное – делает меня равнодушной к погоде за окном.
Ты стоял близко-близко. Ты говорил со мной. Коротко и мало, как обычно. Не так, как раньше, когда мы ещё только познакомились.

И СКВОЗЬ ВСЕ ДОЖДИ И ДОРОГИ ТЫ СО МНОЙ, Любимый, как только я включаю нашу музыку, особенно «Путники в ночи». И я снова жду тебя. Я люблю тебя.

…Мой влюблённый, потерявший «голову» компьютер сам увеличил эти слова, которые напечатаны четырьмя строчками раньше… Вот как бывает всё удивительно в мире! В мире, в котором я до сих пор не могу разобраться…
…И не надо, ведь это твоя сказка, которую ты создал для меня и благосклонно впустил меня в преддверие своего мира… Не теряй меня, пожалуйста…
Всё труднее ловить следы твои в городе, милый. Не забывай меня.
Дождь смешивает быстрые и медленные капли… Они превращаются в красивую еле видимую картину… которая ежесекундно изменяется… она становится уплывающей… исчезающей… Быстрые капли… Медленные капли… Как это всё красиво…

Роза прячет свою серединку. Роза не раскрывается до конца. Роза не знает, что у неё внутри. Но, когда лепестки её трогают нежно, она разворачивается сама… навстречу нежности…

                XII часть

… здесь я совершенно забыла о том, что я – сибирячка. Я вообще не знала, кто я.
Весёлые шуты поиграли мной – не со мной, а именно мной! – как игрушкой; втолкнув меня в свой лагерь и в своё время, а потом, через минуту, бесцеремонно вытолкнув из него.

…Но ты был на своём месте и гордо ощущал свою роль, своё предназначение и своё высокое положение в свете. Я долго рассматривала потом твой красивый костюм.
Но ещё дольше смотрела я на твоё красивое лицо, на твой королевский профиль. Особенно красив он на фоне этой густой космической синевы в золотисто-прозрачный полдень. Ооооооо…. Ты был так прекрааааасен…. Ты был так совершееенен… Ты красив настоящей рыцарской красотой… Ты одним своим взглядом способен изменять мир. Это у тебя здорово получается.
Я с трудом смогла оторваться от лицезрения этой прекрасной картины.
Минута объятия – и я снова чувствую себя самой счастливой женщиной в мире.

Тихо колыхались две свободные кроны деревьев, стоящих рядом. Двух Очень Высоких Деревьев. Им было хорошо. Одно дерево оранжево-золотое, а другое – изумрудно – зелёное. Золотистое – ниже. Изумрудное – выше. И шумят они по-разному. А стоят рядом. И цвета их листьев не смешиваются. И одно из них сохнет скорее. А песня у них одна. А над ними – СВОБОДНОЕ СИНЕЕ НЕБО, ТАКОЕ ЗОВУЩЕЕ, ТАКОЕ ПОЛНОЕ ЖИЗНИ, ТАКОЕ СКРЫВАЮЩЕЕ МНОГО ПЕСЕН, ТАКОЕ МОГУЩЕСТВЕННОЕ, ТАКОЕ БЕЗБРЕЖНОЕ…
Я снова слушала кельтскую музыку, запрокинув голову вверх, я хотела пить это небо и синие потоки жизненной энергии. Как много ты подарил мне сегодня… нечаянно. Сколько дней – и вдруг такая награда за все сомнения, томительные ожидания и тягучие сны.
Я прошу у воды и деревьев силы тебе, и, когда тебя обнимаю, я тебе эту силу дарю. От тебя мне идёт покой. Вот какие дары мы дарим друг другу в объятии.
Невысоко тянулся дым от костра. Крепкие доски белели чистым срезом. Кузнецы разложили кольчуги и шлемы. Над палатками круглились деревянные навершия, похожие на большие шахматные пешки. Эта жизнь, показанная нам – сторонним наблюдателям, - была настолько реальна, что нереальным, лишним и искусственным было присутствие нас самих здесь, на волшебной поляне превращений.
Кузнец осторожно раздувал мехи. Над лагерем развевались рыцарские флаги.
Я смотрела на твой красивый профиль и не могла оторвать от него глаз. Я продолжала дорисовывать тебя взглядом. Меня мучило, если тебя на несколько минут скрывала толпа. Я долго рассматривала рукава твоей изысканной и в то же время строгой одежды. Сдержанный – любимый тобой – честный синий – и величественный красный. Всё тебе идёт. Какое счастье, что мне можно было постоять с тобой минутку рядом… И стражники тебя не охраняли… и не прогнали меня… только от объятия было очччень больно отрываться… Я стояла, как будто половинка только что разрезанного фрукта… Оказывается, это очень больно – быть Только Что Разрезанным…

А потом я увидела нечто уж совсем необычное. Сначала я почувствовала, что впереди – ты. Потом я увидела, что ты делаешь. Ты нежно гладил маленькое белое существо. И это не была кошка! Мгновенно мне захотелось проделать то же самое. Ты милостиво разрешил мне это сделать. Когда мне передали этого восхитительного зверька, его представили, как очередного гостя: «Это Хорёк». Я уважительно и со всеми остатками нежности, которые у меня ещё не сожглись, посмотрела на него и погладила. Какое крохотное тельце!.. Какие маленькие лапки!.. Как он плавно извивается!.. Какой он белый, мягкий и шёлковый!.. А глазки!.. Малиново-розовые, прозрачные, они как влажные самоцветы… Я почувствовала, что ещё миг, и я окончательно потеряю контроль над собой, если не сделаю вот это… И я, не думая ни секунды, поцеловала хорька в его розовое совершенство – крохотный красивый носик.
- Осторожно! Этого не следует делать, - предупредила меня юная Хозяйка Хорька, девушка в средневековом платье.

…Ах, какое сладкое ощущение… Моя первая и единственная Встреча с Хорьком… 
- Бо-о-о-й! – резко прозвучал сигнал к битве.

                XIII часть

  У меня много сокровищ. Иногда стоит их воспринимать в аранжировке. Например, когда читаешь про древние моря у Рудкевича, это звучит особенно величественно под твою музыку. И я словно чувствую, как переворачивает нехотя Земля свои геологические страницы, шутя отмеряя миллионы лет… Как странно всё и огромно…
Видишь, как я с тобой продолжаю открывать мир… И он оказывается всё огромнее и удивительнее, чем я могла раньше себе представить…
Милый! Много умных слов я прочитала в книгах. Я сегодна только догадалась, что человек – это больше, чем мы видим. Есть ещё невидимый человек. Дерево имеет крону даже тогда, когда его лишают половины ствола… Птица хочет лететь даже тогда, когда она, как нам кажется, ненастоящая… И всё это замечательно и важно. И как я раньше этого не понимала… не задумывалась.
Я дорисовываю свою жизнь.
И живу в ней.
В дорисованной.
Мне так лучше.
Мне так легче.
Я могу только так.
…Там есть Ты.
   
  В Синем Зале есть такая точка, смотря из которой вверх, видишь сходящиеся ромбы на потолке. Мне понравилась тонкая светящаяся полоска, она очерчивала тёмно-синий прямоугольник. Я долго смотрела на неё, мне так было хорошо. Её поддерживали светом круглые лампы, и это тоже была Песня Света. Я поняла почему-то: ты вспомнил меня и думаешь обо мне.
  Утром я не выдержала: сняв перчатку, тёплой ладонью прикоснулась к той стене, теперь холодной, где мы с тобой однажды долго говорили, счастливые.
  Милый!Утром ты мне позвонил!!! Твой голос - мне приз... 
  О Мой Любимый! Сегодня Три с половиной года, как я знаю тебя. Как много изменилось в моей жизни благодаря тебе!
Я так скучаю уже по тебе, что начинаю двигаться и сидеть, как ты. Даже на огромном расстоянии ты даёшь мне столько сил…
Но, когда природное создание обнаруживает в себе внутренний огонь, - единственный выход – поддаться пламени этого огня и сгореть, плавясь, переплавляясь. Чтобы не успеть никого обжечь при этом. Ты очень далеко, и больно будет только мне. (В нашем случае это «далеко» звучит ещё более зловеще…).
Я раскрутила свою жизнь, как диск в полёте. Я боюсь пауз. У меня сейчас нет пауз. Если возникнет хоть одна пауза, я сорвусь в пропасть. Никто не достанет меня оттуда.
  Когда я узнала тебя так хорошо, чтобы измениться, сознание моё поднялось на высоту небоскрёба. Я, спохватываясь, временами смотрю вниз, и мне страшно…
Ты наполнил смыслом мою жизнь. Раньше она всё время рвалась, а звенья её куда-то терялись, пропадали, как забытые люди… как еле слышные песни… как улетевшие навсегда птицы…
Посылай мне свои волны, пожалуйста. Раз не можешь быть со мной вместе, рядом. А то я тону уже или таю.
На белом пустом, освещенном закатом балконе, стояли два лёгких пластиковых стула: красный, слева, и синий, справа. Наши мысли друг о друге хотели встретиться, а сами мы были далеко. Но стулья разговаривали!

  Теперь я уже четвёртый год живу так, словно я сама – весна, которая вернулась в давно мною покинутые края. Как они изменились… Или я изменилась, не знаю… Но всё стало очень красивым, новым, лучезарным, живым, быстрым, таинственным, зовущим, привлекательным и бесконечно притягательным…
Ряды сверкающих лампочек отражаются внизу, и кажется, что ступаешь по звёздам, утонувшим в древнем небе - оно смешало розовый и чёрный не облаками - маленькими зёрнами. Я ещё никогда не ходила по таким туманностям. Впрочем, раньше, кажется, я здесь была. Но сколько перемен. Реальность и нереальность стали слишком часто меняться местами. Я снова выбрала в пространстве точку, где хорошо мне думать о тебе. Ты есть. Ты вспоминаешь меня. Никто не похож на тебя. Изобразить тебя невозможно. Ты красивый и переменчивый.
Почему ты не снишься мне?
... Потому что ты приглашён в другие сны.
На небольшой эстраде огромный чёрный куб ко мне повернул свои пять белых точек. Я уставилась на них. Потом сообразила, что ко мне эта сторона имеет кое-какое отношение. Прямо передо мной царственно раскинул свои чёрные крылья рояль. Над клавиатурой - раскрытые ноты. Рояль приглашал меня к игре. Он подсказал мне: "Пиши свои песни, эх ты, женщина! Это гораздо полезнее, чем спать твоим полулетаргическим сном,и уж гораздо полезнее, чем плакать твоими дешёвенькими слезами!"
Чёрный огромный куб молча согласился с роялем.
И я продолжаю свою игру.
И я играю в Твоей игре.
Твой ход.

…Как будто это ты поёшь. И я купаюсь как будто в твоём голосе. И я не считаю, что это мало. Только ты понимаешь, как много я получаю при этом, родной.
  Ты живёшь сам по себе, а я - с тобой. Не вместе - вместе. Вместе - не вместе.

 «Я плыву по реке и наблюдаю жизнь на её берегах» и «мчусь по городу, мельком оглядываясь на реку сверху» - это совершенно разные взгляды на жизнь. Мне нравится первый. А тебе? Второй, наверное: ты же любишь скорость. Я бы хотела плыть по реке с тобой. Я бы ничего не боялась. Мы бы назвали реку по-своему. У неё были бы зелёные берега, мы бы не спугивали птиц, не тревожили бы рыб… Это была бы наша река. А мы катали бы по ей весёлых и добрых людей на нашем катере или на нашей яхте… Под негромкую музыку… А потом все любовались бы закатом… А ты бы смело и светло смотрел вдаль… И стоял бы в белом костюме… С биноклем в руках…
  Особенно красива мозаика отражений в воде. Она цветная и таинственная. Её нельзя по-настоящему увидеть, невозможно прочесть. Я не постигла тебя. Ты не постиг меня. Мы остались друг для друга тайнами. А я сначала думала, что у нас одна тайна на двоих. Я живу теперь более спокойно. Словно эта темнеющая игривая вода в реке вечером. Неважно, что ты забыл меня сразу – ты очень старался это делать. Главное – мне постараться сохранить в памяти сердца всё то радужное звенение, которое ты мне долго дарил. Я буду жить только этим. Я смогу жить только этим. Я вообще не смогу без этого жить. Мой милый…

          XIVчасть

  В замке Феи Волшебной Орхидеи по-прежнему светло и празднично. Я люблю приходить в него и проходить по длинным залам с высокими потолками. Сегодня, приветствуя меня, мне улыбнулся кудрявый принц и, легко касаясь пола, заскользил, танцуя, по паркету. Это было так красиво! Он протанцевал так быстро, изящно, что, казалось, в этом замке так умеют делать все. Я замерла на миг в восхищении. Затем оглянулась. Возле Императорской Розы оказались ещё несколько нечаянных зрителей волшебного танца.
- Хотите очутиться в романе? – спросил кто-то двух мальчиков.
- Нет! – проворно ответили мальчики и быстро убежали.  И правильно сделали! У них впереди ещё половина детства и Вся Жизнь, так что им рано учиться грустить.
     ...Сейчас зима, а я, осторожно поливая свой цветок, удивляюсь: он дарит свои крохотные розовые чашечки много-много месяцев.

Милый! Как всё таки трудно жить вдали от твоих глаз, рук и твоего завораживающего голоса и уверенного тона. Ты приносишь безмятежность женщине. Мир сильнее, когда ты в нем. Жаль. что мы не видимся, не общаемся. не разговариваем. Мне кажется, и тебе этого не хватает. Я привыкла тебе писать эти письма. Но мне жаль, что я всего несколько раз обняла тебя.
 Джаз рвёт мне душу. Я слышу снова в музыке твой голос – и не могу быть с тобой рядом.
Милый! Изумрудной холодной ночью охраняла я песчаные сны… Я не сразу сообразила, что и я во всей этой истории исполнила роль сна… Сна, забытого тобой… И, поверь, это очень грустная, хотя и прекрасная, роль.
Песчаные сны были очень красивы. Они не струились, они, казалось, застыли. Зато время струилось вокруг них… невидимыми вихрями… этот сквозняк я ощущала на себе. Размышления об этом фантастическом чуде заводили меня в тупик… из которого возвращали лишь мысли о тебе… Но ты снова далеко… И я долго и верно жду тебя, мой милый, любимый Максим, - забытая в этих тяжёлых сводах, пронизанных поющими струями песков…
Мне всё труднее вспоминать твои мягкие и нежные губы и тёплые ласковые и мужественные руки… Я хочу телом ловить твои волны… Но у меня не получается, и я почти заболеваю… Я стала зависеть от тебя очень сильно уже давно. Я счастлива болью любви к тебе. Ты вернул мне жизнь и сделал её полной и красивой.
Как неестественно быть от тебя далеко… Когда всё во мне дышит тобой… А голос твой даже кажется рядом…
Дни, которые вспыхивали и гасли. Такой была моя жизнь до тебя. Ты сделал её осмысленной. Теперь я чувствую много невидимых лучей. Но я бы просто хотела снова ощутить твою тёплую руку на своей… Услышать твой ровный голос… И я передаю приветы цветам, птицам и деревьям… в надежде, что они встретят тебя…

…Но ты в дороге. Тебе некогда даже подумать о чём-то мелком, лишнем и несущественном. Ведь у тебя запланирован миллион звонков. Тебе предстоит много встреч. Много важных дел. Тебе было некогда даже договорить или дослушать фразу…
Твоё лицо на экране снова помогло мне преодолеть очень трудный день.
Я научилась бежать навстречу тебе в невидимых тонких полях золотых – тех самых, что в песне твоей. А ты мне бежишь навстречу… Как прочны те тонкие нити… Как много их над землёй…
Я научилась доверять цвету. Самые красивые цвета – те, которые смешиваются; те, которые невозможно выразить. И хорошо, что мир нельзя объяснить. И я снова слушаю древние языки – те люди умели любить, хотя не говорили слова «любовь»…
У меня сегодня была светлая минута – Антон принёс мне другую мышку, с красным огоньком внутри. Красивые фантастические картины, как волны в океане, захватывают моё внимание. Их сделал для меня серьёзный Никита, чтобы я ныряла в твою музыку… что я и делаю, когда мне особенно не хватает тебя… Найди меня потом, пожалуйста, если я превращусь в конце концов во что-нибудь иное…
Самое страшное и самое прекрасное – то, что это, кажется, надолго… Ты красиво живёшь. И тебя окружают красивые люди. А я буду петь о тебе. Издалека. Вблизи ведь не получится космический дуэт, правда?
К чёрту время, мы же летим куда-то сквозь… И чем ты дальше, тем я точнее ловлю твои лучи….
    
    Я нашла песню, где голос певца хоть немного напоминает твой. Я слушаю её второй день, и мне нравится, что она звучит у меня внутри.Как ты бесконечно далеко.Ручка не хочет писать эти слова. Линия прерывается. Мне кажется, что от меня далеко ВСЁ.

    Милый Максим! Здравствуй. Я пишу тебе письмо о своей жизни. На гладкий столик падает неяркий свет фонарей с улицы через насупленное окно. Слева в синей грозди, набрызганной на вечернее небо, мне весело мигает одна маленькая звёздочка. И я убеждаюсь: та помнишь меня.
    Передо мной - разбросанные столы и стулья. А я всё равно представляю себе, что мы сидим с тобой здесь вдвоём. Никто не слышит мои мысли-песни о тебе. Не слышишь их и ты, не отзываешься. Маским...

   
   Ты даже не прочитаешь это письмо... Куда мне его послать...
   ...В роман, конечно. Ми.лый...

                XV часть

    О Любимый мой! Как много бы я хотела тебе рассказать! Но ты не рядом. Я почти всё время думаю о тебе. Но мои мысли уже научились ловить другие люди.
    За сценой этот стул был непохож на другие. Утончённый. аккуратный, он сверкнул для меня серебром своей изящной спинки. Света хватило для того, чтобы, устроившись на нём, писать о тебе. Как много места для этого! Музыка негромкая встречает барьер - тяжёлый занавес. Я включаю для тебя свою внутреннюю музыку. Музыку, летевшую из твоего сердца в моё.
    Музыка для меня - это огромная, всепоглощающая волна наслаждения... и я не могу из неё вынырнуть...
    Сильнолетящим мелодиям отвечает всё во мне.
    Я видела много больших городов. Я проезжала мимо маленьких станций. Но далёкие красивые страны не окажутся рядом. Я хочу, чтобы их увидел ты. А для меня было огромным счастьем то, что я встретила тебя. И эта встреча оказалась ярче самого длительного путешествия. Как мне повезло. Но если бы ты был всё время рядом, я не переставала бы тебе удивляться и восхищаться тобой. Мне кажется, тебе не хватает порой моего восторженного взгляда.
    Твоё имя я часто пишу в пространстве или мысленно составляю его из вечерних огней. Где ты, милый?..
Я привыкла мысленно говорить тебе красивые слова. Я уверена: ты их слышишь. Ты умеешь вслушиваться. А я пробую всматриваться в твой далёкий мир. Не знаю, как отвыкнуть от постоянного желания быть вместе. Я – часть тебя, и мне больно, что мы далеко. Мне хотелось рассказывать тебе о том красивом, что вижу. У нас почти нет общих впечатлений… И я по-прежнему ничего не знаю о тебе. Я бы хотела петь для тебя. Милый, не забывай меня. Я перешёптываюсь с деревьями. Их мало осталось. Они так медленно растут. Я бы хотела говорить с тобой о простых вещах.
    Я привыкла мысленно говорить тебе красивые слова. Я уверена: ты их слышишь. Ты умеешь вслушиваться. А я пробую всматриваться в твой далёкий мир. Не знаю, как отвыкнуть от постоянного желания быть вместе. Я - часть тебя, и мне больно, что мы далеко. Мне хотелось рассказывать тебе о том красивом, что вижу. У нас почти нет общих впечатлений... И я по-прежнему ничего не знаю о тебе. Я бы хотела петь для тебя. Милый, не забывай меня. Я перешёптываюсь с деревьями. Их так мало осталось. Они так медленно растут. Я бы хотела говорить с тобой о простых вещах.
    В городе есть много автобусов, раскрашенных, как детские яркие игрушки. Но есть особенный автобус, где небо глубокое показывает звёзды - тонкими лучами, а между ними - твоё имя, словно дважды произнесённое. Дождь только что утих. Вместо солнца на небе - странный бледно-голубой круг, как будто это другая планета. Очень редко я прихожу на вокзальную площадь. Я испытываю при этом необыкновенное волнение, словно я должна отправляться в задуманную мною красивую и гостеприимную страну. Звёздный автобус остановился прямо передо мной. Долго он стоял, а звёзды и твоё имя - прекрасное красивое имя - отражались в моём сердце. Даже сантиметры совпадали. Значит, ты помнишь меня.
    Как ты далеко… Завтра твой день. Но сегодня я слушаю твою музыку, в которую давно не входила. Нашу музыку.
Цветок с зелёными сердечками снова расцвёл к твоему дню. Как он чувствует?
Несколько скромных кисточек – будто он собирался рисовать ими. Он и рисует – наше настроение, например. Вся моя жизнь эти несколько лет – это красивое ожидание тебя. Тебя. И это ожидание ты мне подарил. Ты подарил мне весь Преображённый мир. И взамен ты не хочешь ничего… Какой ты царственный… И прекрасный… Я научилась чувствовать твоё тепло издалека. Я бы хотела даже дышать в унисон. Это мы с тобой не могли прогнать зиму. Это мы с тобой призвали весну. Но я так хотела, чтоб мы с тобой превратили всё вокруг в волшебную летнюю полночную сказку…
 

                XVI часть
   
    Я не хотела тебя обидеть. Ты всегда бережёшь меня. Но, отражаясь друг в друге, мы иногда посылаем навстречу слишком резкие лучи.
    Азбукой Морзе, торопясь, с ошибками, под диктовку, как школьница, я посылала тебе моё праздничное признание. Мне хотелось, чтобы ты его получил. И простил меня.
    Пусть твой конь подчиняется тебе и будет крепкий и сильный. Как ты. Когда я услышала несколько слов, произнесённых твоим бодрым красивым голосом, я словно проснулась от тягостного зимнего сна.
    Как обычно, Зелёное Сердце распустилось к Твоему Дню. Этот подарочек никто не видел: на подоконнике, в самом углу, несколько крохотных, розовых, оттенка холодного рассвета, цветочков. Днём они уже закрыты. У них мало сил, но они тоже влюблены. В жизнь и в Тебя.
    ...Но ты оборвал разговор.
    ...А я всегда говорю с тобой мысленно...
    ... А перед сном я целую тебя...
    В жизни, которую ты мне вернул и преобразил, происходит так много событий, что даже некоторые из них я вряд ли успею записать. Ну и пусть.
    Я живу в тебе, а ты живёшь во мне. И самое главное: ты есть. Когда я долго не слышу твой голос, я начинаю очень беспокоиться. Твой красивый голос успокаивает меня. Я боялась, что буря помешает тебе. Я хочу, чтобы тебе всегда было тепло. Но ты - смелый мужчина. И я знаю, что любишь дороги.
    А я не люблю дороги, которые не приводят к тебе.
   
    Ну вот и окончился вечер, который я посвятила тебе. Ты всё равно мысленно был со мной и облегчённо вздохнул, когда узнал, что всё прошло хорошо. Со мной был твой подарок - тёплый микрофон. Со мной был ты - в моих мыслях, в моём сердце. Я люблю тебя. И поэтому отпускаю. Не должна же я связывать тебе крылья, тем более, что и меня ты научил свободному и смелому полёту.
    ...А потом ты, утренний и сияющий, прилетишь ко мне. Обнимешь, обожжёшь меня пронзающим взглядом... А дальше будь что будет. Я жду тебя. А пока плачу и слушаю, хоть отдалённо напоминающим время наших разговоров. У тебя сейчас время других встреч. А у меня - в разгаре жизнь, до краёв наполненная лишь тобой. И во всём огромном и вечном космосе это оказалось самое большое и редкое чудо. Видишь, я опять убедилась, что я самая счастливая женщина в мире благодаря тебе. Цветки не распускаются дважды... А ты силой взгляда и стрелами ума, огнём сердца и руками желанными смог совершить во мне это волшебство. И в начале того странного летнего вечера "За белым дождём" в эфир полетела фраза о том, что я дарю его тебе. Значит, мы всё равно вместе... Я была крохотным файликом в твоей памяти. Я прилетала в твою галактику. И ты осветил весь мой дальнейший оставшийся путь...
   ...Но есть такой цветок, что распускается в полночь. Видит его только любимый человек. Эту роль я хотела сыграть для тебя - у меня, уверена, красиво бы получилось. Но эта роль осталась для меня несыгранной, невоплощённой мечтой. Плачь, белая буиага, за меня. У меня уже не хватает слёз и даже времени на ливни сожалений. Мне бы секунды ещё долюбить...

   Почему иногда люди, которые говорят на разных языках, больше понимают друг друга, чем те, кто живёт рядом и говорит на одном с тобой языке? значит, есть ещё какой-то внутренний язык? Непроизносимая речь?
   ...Мы понимали друг друга так. Изнутри. А когда не понимали - виной тому были слова.
   Линия круга убегает и возвращается обратно. Это - круглый стол, за которым я пишу эти строки.
   Как неестественно быть от тебя далеко. Когда всё во мне дышит тобой... А голос твой даже кажется рядом...
   Дни, которые вспыхивали и гасли.

   Мой любимый! Сегодня снова - Наше Голубое Небо. Я уже несколько дней про себя напеваю одну из мужественных песен, которые ты мне записал. Мне очень пригодились твои воинственные уроки. С их помощью я недавно несколько раз выиграла гейм у судьбы.
   Здесь в зале, где я пишу эти строки, много людей. Но мы вдвоём в моих сокровенных мыслях. Знаешь, как там всё красиво! Но музыка там звучит твоя, какую ты хочешь. Вот как здорово звучит твоя, какую ты хочешь. Вот как здорово можно встречаться!
   ...А сейчас и в самом деле звучит музыка. Гитара. Поэтому писать для тебя и о тебе мне становится ещё легче, милый... Знаешь, как бы я пела для тебя!... Старательно... А ты бы сначала внимательно слушал, а потом бы разбирал мои ошибки... А я бы опять не смела на тебя взглянуть и замирала от великого чувства...
   Я совершенно перестала разбираться во времени. Часы идут по-разному. Я путаю даже года. Но я не утаю и не забываю одно: ты - самый лучший. У тебя серьёзная мужская жизнь. Тебя нужно верно ждать, только обязательно с тёплым, - нет, горячим влюблённым сердцем. И я верю, что тебе это нужно. Просто необходимо даже!
                XVII
Я узнала, что этот день называется «День всех тайн». Это День, когда ты пришёл в мою жизнь. Ты возник, словно самая главная тайна в моей жизни.
Морозное окно автобуса весело искрилось от встречных огней автомобилей. Я люблю этот вечерний карнавал – для меня он – каждый раз праздник, я не привыкаю к нему. В окно в дороге я обожаю смотреть, но видно на этот раз было лишь эти яркие цветные точки, что пробивались внутрь салона. Я не знала, где мы едем, и хотела было, как обычно, растопить ладонью суровый туман стекла, как вдруг заметила картинку, прорисованную в морозном слое. Это был снеговик. Рядом – мешок и метла. Я дорисовала звезду, а потом увидела, куда попала моя звезда. Оказывается, я опустила её точно на веточку – веточка играла роль руки или лапки, как хотите, впрочем, Снеговик ничего и никого хватать не собирался. Но звёздочке с неба… он был очень рад!
  ...Л
О Милый! Как много звёзд летело ко мне в руки в последнее время!.. Но твоя звезда опять далеко…
В моё окно видны камушки на тропинке, взволнованные холодным ветром сочные травинки, непреодолимая стена и небо размером с конфетную коробку. Мне нравится это окно. Решётки его, узкого и стройного, напоминают одновременно ракеты, карандашики и башни.
Сейчас я нахожусь в древнем городе. Здесь всего одна улица и несколько серых башен. В башне, где обитаю я, окно очень узкое. У этих башен окна широкие и светлые, но в каждом видны незнакомые существа, и поэтому эти окна кажутся занятыми. Они никого не зовут внутрь. Дождь далеко, но здесь нет тишины. Кони на лету успевают мне кивнуть. Птицы – овеять крылом. Карусель я останавливаю взглядом – и снова думаю о тебе.
Свет, песок, время и ветер могут создавать нечто очень красивое. Беру окарину в руки и подыгрываю этому аристократическому зрелищу. Перуанский ветер в гости приглашаю.
Тишина.
Ты всё равно далеко.
Знаешь, за что я ещё люблю театр? Там времена года могут меняться местами…
Я часто думаю: в каком я времени живу? Люблю, когда пушинки летят в лицо. Иду и размышляю. Вдруг мои мысли прервал резкий свист и скрежет. Сначала я не обратила на него внимания. Потом, когда прислушалась, а затем присмотрелась, то очень удивилась: мимо меня, чуть не сбив с ног, промчался отряд скейтбордистов… затем ещё один… Их было уже так много, что снаряды создавали страшный шум на асфальте. Последними проехали два юноши, и я обрадовалась, когда в ответ на их вопрос показала им направление.
…Значит, я всё-таки живу в настоящем времени. Моё время ещё не ушло. Я вздохнула и легко отправилась по той же дороге… но в противоположном направлении. У меня свой путь. И я не должна с него сворачивать, ведь ты меня научил этому. Ты определил мне мой путь. Я следую твоим словам, милый…
[Это будет 16я часть].
Я не хотела тебя обидеть. Ты всегда бережёшь меня. Но, отражаясь друг в друге, мы иногда посылаем навстречу слишком резкие лучи.
Азбукой Морзе, торопясь, с ошибками, под диктовку, как школьница, я посылала тебе моё праздничное признание. Мне хотелось, чтобы ты его получил. И простил меня.
Пусть твой конь подчиняется тебе и будет крепкий и сильный. Как ты. Когда я услышала несколько слов, произнесённых твоим бодрым красивым голосом, я словно проснулась от тягостного зимнего сна. Как обычно, Зелёное Сердце распустилось к Твоему Дню. Этот подарочек никто не видел: на подоконнике, в самом углу, несколько крохотных, розовых, оттенка холодного рассвета, цветочков. Днём они уже закрыты. У них мало сил, но они тоже влюблены. В жизнь и в Тебя.
…Но ты оборвал разговор.
…А я всегда говорю с тобой мысленно…
В жизни, которую ты мне вернул и преобразил, происходит так много событий, что даже некоторые из них я вряд ли успею записать. Ну и пусть.
Я живу в тебе, а ты живёшь во мне. И самое главное: ты есть. Когда я долго не слышу твой голос, я начинаю очень беспокоиться. Твой красивый голос успокаивает меня. Я боялась, что буря помешает тебе. Я хочу, чтобы тебе всегда было тепло. Но ты – смелый мужчина. И я знаю, что любишь дороги.
А я не люблю дороги, которые не приводят к тебе.
Небо хмурое, но даже дождинки падают мимо… Ничто не мешает мне продолжать мой роман… Никто не смеет мешать мне любить тебя…
Сколько видела я необыкновенного, но не успевала записывать. Здесь, у дворца цвета морской волны, пишется особенно легко. Я всегда настраиваюсь на тебя, но редко случается такой удачный момент. Я пишу, а тучи рассеиваются. Вот удивительно! Солнце сквозь ветки берёзы вдруг захотело прочитать мой – не написанный ещё – отрывок! Значит, солнце тоже хочет, чтобы мы встретились.
Я купила себе серёжки. Они серебристые, в виде странных планет, пронизанных звёздами. Одна планета – справа – это ты. А вторая планета – это я. А космос их вмещает. Я люблю их носить.
Как много я о тебе сочинила, милый! Что запомнила – то и записала.
Я часто думаю о лучах. Мы никогда не были и не будем вместе. Но синий луч – твой – и серебряный – мой – где-то там, в далёком (и близком) космосе – пересекаясь, сливаются и превращаются в прекрасное свечение. Кто его увидит – обязательно будет счастлив. Эти лучи не знают преграды и, даже когда нас не станет, они будут звать в неизведанное, ещё не открытое пространство, новых влюблённых…
Знаешь, я просто буду и дальше писать роман, как дневник или письмо, а если я повторюсь, значит, меня что-то особенно впечатлило. Никто ведь не говорит никогда, что кому-нибудь наскучило пение птиц… Я пытаюсь разобраться в их песнях… Но у них какой-то особенный язык, его никакими словами не опишешь. Я только хочу, чтобы моя маленькая женская песенка, не мешая птицам, рассказала тебе о том, что научил ты меня чувствовать… Ведь зачем-то тебе это было нужно…
Однажды мне надо было перейти через длинный и широкий мост. Он слегка раскачивался подо мною. Я остановилась. Боязнь высоты всё-таки не может до конца меня покинуть. Стоять дольше было бессмысленно – я опаздывала. Весёлые люди обходили меня, улыбаясь и разговаривая с нарядными детьми. А я сидела на корточках и не знала, что мне делать. Мне было страшно сделать шаг хоть вперёд, хоть назад.
И вдруг я сообразила. Нет: ты помог мне. Я просто поставила тебя мысленно впереди – в начало моста, куда мне нужно было вернуться. Вот так твой образ в очередной раз помог мне… Ты даже не знал об этом… А я, сделав это, почти пробежала весело и уже смелее остаток пути. Надо было раньше это сообразить.
Знаешь, я пишу песни о разных прекрасных людях. Но о тебе я песни ещё не сочинила. Она тебе ещё не понадобилась. Может, она сама сочинится.
Одна незнакомая добрая женщина рассказала мне о лакомстве, которое можно найти только в одном месте города. При этом она весело сверкала глазами и улыбалась. Потом, в довершение разговора, она достала пакет с маленькими, похожими на задорные смайлики, печенюшками. Одну из них она протянула мне. Это происходило в полупустом автобусе, и рейс подарил сразу другое настроение. А я подумала: если я съем эту крохотную пуговку из теста, которая шутливо взглянула на меня, то, может быть, свяжутся вместе наши далёкие мысли друг о друге…
Пожалуй, это главное, что я успею сделать до конца: рассказать о тебе. Читаю ли книгу, иду ли, сплю – я думаю о тебе.
Я люблю бывать одна в красивых пространствах: тогда я свободно могу фантазировать, будто ты сейчас туда войдёшь… Знаешь, я верю, что это реально… Я только этим сейчас живу… Я уже очень многое делаю по инерции. Но я знаю, что надо успеть запечатлеть тебя. Ещё я люблю играть в тебя и повторять твою улыбку и жесты. Иногда получается. А когда получается, мне опять кажется, что мы вместе… Ты так умеешь? Так можно побеждать разлуку.
Предстоящий авторский вечер я посвящаю тебе. Фамилия твоя звучит, как синий зовущий парус, она словно взмах крыла, высверк молнии, точно рассчитанный удар древнего меча. Но я мечтаю о том, чтобы и ты мне когда-нибудь посвятил синий, волшебный, фантастический вечер, открывающий занавес в звёздную ночь… Которая стоит всей жизни…
Я всё понимаю: такой прекрасный мужчина не может каждую минуту быть рядом… Но на то я и женщина, чтобы он цвёл в моём сердце…
Видишь, какая я мудрая: не мешаю тебе жить…

                XVIII часть

     О мой Милый! Я долго обдумывала твои мужские слова. Но я решила: пусть всё останется по-прежнему. Я не смогу жить в безвоздушном пространстве отсутствия. Я привыкла к модели "мы". Может, и встретимся когда-нибудь... Я бы хотела, чтобы тебе помогали мои добрые мысли и ласковое чувство. В моём романе мы останемся вдвоём. И потому я продолжаю его.
     В аптеке я нашла укромное креслице странной формы: одновременно и треугольное, и скруглённое. Я уселась на него и стала писать тебе это письмо. Отправить его мне не придётся. Письмо будет находиться в романе. А я выговорюсь, и мне станет легче. Посылаю тебе тёплые тонкие лучи. Не забывай меня только. Жить я смогу полно и красиво, как ты меня перенастроил. Я снова слушала твои песни. Но теперь они звучат по-другому.
     Операция по вырезанию тебя из меня, которую ты осуществил одной своей фразой, прошла успешно. Через сутки я пришла в себя. Через несколько дней ко мне вернулись обычные мысли. 
    Я - не та женщина, которую берут с собой в дальнюю дорогу. Я - та женщина, которая тебя верно ждёт. И любит, не ожидая награды "За верность". Это нужно не тебе, а мне. Это я рисую звёзды из твоего имени.
   Каждый день я живу так, словно мне приходится прорубать тропинку в джунглях. И только твоё спокойствие - там, в наших прежних разговорах - мне помогает преодолевать мои довольно непростые обстоятельства. Спасибо тебе.
   Твои дороги прекрасны: на них много красивых девушек, и пусть они будут с тобой, ты же победитель... Ты только меня не победил.
   Завтра исполнится пять лет моей фантастической сказке.
   Ты уезжаешь очень далеко, а потом возвращаешься к своим обычным делам, но ты и тогда - в пути - со мной, потому что я думаю о тебе. Поэтому мы уже никогда не сможем разделиться...
   За эти пять лет не так уж и много было мне подарено: так, несколько взглядов и прикосновений... Но эти взгляды были такие пронизывающие и горячие, а прикосновения такие нежные и в то же время настоящие мужские, что я живу ими до сих пор... Наконец-то у меня новые наушники, и я могу снова слышать твою музыку. Я часто попадаю в жизненные трещины, и только воспоминание о тебе помогает из них выбираться.
   И это много для меня. И я могу переживать вновь наши встречи, которых почти не было... И мне одной так больно. Чем дальше, тем больней...
   Я сплю с мыслями о тебе, часто целую тебя и стараюсь лежать так, чтобы не толкаться... Ты со мной.
   Ты освободил во мне музыку. И я люблю тебя.

   Что она пишет там про меня? Я совсем не такой, каким она меня видит. Я - гордый и независимый. Впрочем, меня это всё немного забавляет... У меня есть дела посерьёзнее, чем карманные романы читать... А вообще приятно, когда о тебе т а к думают...
 
  ...А я и правда снова пишу твоё имя мыслями в воздухе, - красивыми плавными линиями... И я понимаю: раз мы далеко друг от друга, мы всегда будем стремиться быть вместе... но не сможем это осуществить... Слабым такое не выдержать.
    Я на миг открываю глаза... и снова ныряю в твою музыку... и не могу от неё оторваться...
   Знаешь, что я умею? Я могу зацепляться взглядом за белый след от реактивного самолёта и посылать туда, на такую высоту, песню или крик - но мысленно. Это очень просто.
   О Милый! Сегодня во сне я ловила далёкие волны твои. Мне было легко и волшебно.
   Исчезать не больно. Просто можно делать это понемногу. Тогда незаметно.

                Последняя часть

    Милый.
Ты учил меня делать всё по порядку.Я делаю черепашку Зуму.
    Странно, но, оказывается, и взволнованно бегущие линии тоже бывают параллельными - они взволновали друг друга, а встретиться и слиться не смогут никогда... И они застыли в своей взволнованности. Это красиво.
     Я одна играю в эту странную игру: живу в твоём пространстве, но не нахожу тебя в нём и поэтому все мои пути населяю тобой... Как долго я смогу так - не знаю, считать не нужно, но идёт седьмой год... Для меня время - это одновременно шквал и лёд. Вихри вокруг... только ты мне дай знак, что ты недалеко. "Мы"сильнее, чем "ты" и "я", "мы" - это созвездие, это свет более яркий. Это однажды вспыхнуло - такое необыкновенное сияние, сияние без жара, без огня, так тоже красиво, - ну, я и счастлива этим. Только ты так умеешь - освещать туманную забытую судьбу.
     Вчера на нашем месте я вдруг остановилась: мимо меня, задев голову, пролетела, падая (!), стрекоза. Большая, красивая, она... упала в обморок! Я подняла её. Посмотрела в её многочисленные прекрасные глазки. Мне показалось, что у неё не хватает лапки. Стрекоза глядела на меня и одновременно на небо, дом и, плохо понимая, что с ней происходит, чувствовала лишь одно: в незнакомой и опасной ситуации её выручит только полёт! И она, собрав свои последние стрекозиные крылья, нашла в себе силы - остатки сил - и резко взлетела!!
     ...Вот это был урок любви к жизни!!!
     Дальнейший день был бы счастливым, если б я встретила тебя. Он был удачным, уже это хорошо. Я была рада, что маленький самолётик со счастливыми надеждами на борту взметнулся в синие безбрежные чистые просторы.

     О Милый! Много дней я не начинала утро с твоих весёлых и не очень песен. Но сегодня день особенный! Я, совершенно расклеенная, оживаю под мелодии! И я снова с тобой! И ты снова со мной! Мы убегали от объятий, но наши волны ищут друг друга и находят...
    Шумные струи воды из фонтана несколько секунд заслоняли от меня весёлый сигнал. Стайка ярких воздушных шаров разноцветным облачком парила над ярко раскрашенной машиной. Она казалась большой заводной игрушкой. Игрушка заговорила! Бодрый голос из микрофона обещал удивительные приключения в ещё одной волшебной сказке...
   Сказки улетают и не сбываются. Но эта сказка сама нашла путь к людям!
   Несколько дней весёлые шарики кружили вокруг, забавный экипаж посылал прохожим добрые приветы своими задорным сигналом.
   ...Этот автомобиль был похож на торт для детского праздника - издали он веселил и радовал, он рассказывал о необыкновенной воздушной стране... Она слишком далеко отсюда.
   Но, поворачивая голову вслед за карнавальным автомобильчиком, я чувствовала, что сердце  тоже начинает подпрыгивать, как шарик на ниточке. Мне казалось, что я вот-вот услышу родной голос...
   Так и не узнав разгадку, я стремглав покинула необыкновенную сказку. Пусть хотя бы в ней всё останется волшебным... 

                Ближе к концу

    Та, о которой вслух не говорят, почти не оставляет мне времени. Поэтому надо успеть сказать главное. Пожалуй, начну с самого начала. Или нет - с середины. Или нет - с того, что само вспомнится. Сейчас. Твои глаза и руки, конечно. Твои глубокие красивые глаза и нежные ласковые и сильные руки, конечно. А остальное - тяжёлое и грустное - сразу же надо постараться забыть. На этих воспоминаниях можно долго держаться и выплывать. Я попробую жить по-другому. Не знаю ещё, как. Я - потерявшаяся половинка фарфоровой чашки, которую несли, разбили и забыли о ней. Эти кусочки не склеить.
  Знаешь, нам было бы с тобой о чём поговорить. Но если я буду знать, что никогда не увижу тебя, мне ничего не захочется совершать. Не для чего.
  Вчера я видела в одном окне настоящие ледяные шторы, они открывали вид в другое - ледяное время. Вот оно и пришло. Я замерзаю в нём. Я вмерзаю в него. Не знаю, может, лучше было всё-таки растаять от того летнего душевного жара... Который ты поспешно погасил.
  Спасибо за те несколько часов тёплого общения, что ты милостиво подарил мне. Больше у нас не было и не будет ничего общего. Но у меня останется ещё небо. Наше небо, в которое мы с тобой тогда вместе смотрели.
  Из ледяного дня выскользнуть мне помогла музыка. Сцена позволяет придти в себя.
 
  Я так много и часто обращаюсь к тебе в мыслях по - прежнему, что записывать эти несуществующие разговоры не успеваю и уже не считаю нужным.
  Отрывать тебя от меня оказалось во много раз больнее, чем я себе представляла. Ну, будь счастлив. Будь сыт, спокоен и весел. Больше не потревожу. Сказке конец.
  Всё выгорело у меня внутри вчера. Теперь я, как земля после побоища, обрастаю новой травой. Выздоравливаю. Воскрешаю сама себя.
  Со вторника на среду я не спала - вспоминала наши встречи, тебя. А в четверг утром, глянув в зеркало, увидела, что моё горло больше не поёт.
  Постепенно я убирала с рабочего стола "посадочные огни", а потом и записку - сердечко о том, что я жду тебя. Без этой записки - без флажка - мне пусто, мне ещё больнее. Я жду тебя почти восемь лет... Я жду тебя всегда.
  Когда я слышала Нашу Музыку - я летала по городу... Когда мои глаза отражали твой свет - там, в Том Апреле, - люди вокруг радовались неизвестно чему... Ты, оборвав песню, оставил меня поющей. Но поющие люди не живут в тишине.
  Да, милый, мир вдруг оказался прост, как ноль. Но ты мне дорог моей болью за тебя. Глаза твои, полные света, нежности, радости и печали и такой по-королевски отеческой любви к людям, ко всему живому, к звёздам мне не забыть никогда. Ты подарил мне особенный язык - язык любви. Ты научил моё тело говорить, а потом разучил его это делать. Разве могу я тебя забыть? Ты смог забыть меня сразу - все мужчины умеют это легко.
   Самое весёлое в этой истории - то, что испытывала грусть и волнения только я, так что мои переживания и последующая школа забвения не причинят тебе укола. Мне не много зализывать ран: только одну большую. Знаешь, я хотела писать мюзикл про любовь двух огнетушителей... Я погасила пламя, и они больше не нужны. Знаешь, кому я всё это пишу? Моему Любимому, сочинённому мною. Тому, кто нежно смотрел на меня и гладил робко руки мои.
   Ты - это теперь не Он. Ты завершил мою эру. У тебя теперь другая эра. Эрос победил Эру. Мой роман - это приз вдохновителю...  "Победитель получает всё", как поётся в той песне... Там, правда, про потерю... Но мне кажется, что я обладаю по - прежнему бесценным сокровищем - любовью к тебе...
   Слишком дорого она мне досталась, чтобы стереть её скоропалительным забвением. В ней было больше радости, чем слёз. А воспоминаний о тех наших минутах мне хватит ещё надолго. Видишь, мне есть чем жить!.. Мир станет пресным и потеряет свой вкус, но я буду помнить Ту Ночь...
   Тебе оказались не нужны эдельвейсы. Они растут слишком высоко.
   О Милый! Какой ты раной останешься у меня в сердце... Незаживаемой... Мы не решились на то, на что решаются Он и Она. Зато весь мир для тебя - как большой магазин, только выбирай, не теряйся.
   Я так хотела твой голос на память... Он был бы всегда со мной.
   Прости меня.
   Я была берегом, а ты океаном, и мы не могли слиться... Я была Временем, а ты Космосом, и мы не могли стать Единым...
   Боль может победить только Музыка. Твоя Музыка.
   Всего лишь одной песней, одним цветком будет меньше. Она могла стать звонкой, эта неспетая песня... Я тоже хотела научиться кричать от любви. Громко, страшно, оглушительно и долго. Фейерверк - так по-китайски. Шли дни.
   ... Тебе надоела эта крохотная маленькая свечка.
   ...И когда я зажмурюсь, я вижу твои глаза, милый...
   Я не упрекну тебя, я благодарна тебе.
   Ты знаешь, у меня впереди ещё одна, последняя, игра. Моя Большая Игра. И, знаешь, я уже вычислила Победителя в ней. Это Я! Сильная и непобедимая, благодаря тебе. Ты проиграл. Ты не сказал мне "прощай". Это делаю я за тебя.
   ...Как легко и свободно стало лететь! Ничто не мешает быть собой. Не надо ждать оценок. Как красиво всё, как быстро меняются огни, как много света!..
   ...Но твои глаза продолжают смотреть внутрь меня...

    Вместо эпилога

    На краю поляны ничего не происходит. Человек стоял ко мне спиной, так что пришлось его негромко окликнуть. Нехотя, словно раздумывая, он повернулся, чтобы выдавить несколько дежурных слов. Ладонь, протянутая для приличия, была прохладной и, словно рыбка, выскользнула из моей руки.

  Мой прощальный танец рассказывал о моих ненужных чувствах. Я танцевала о том, что всё равно у меня остаётся бездонное небо, в котором я привыкла с тобой разговаривать. К счастью, это небо у меня пока ещё никто не собирался отнимать. Напротив. За последнее время я стала более свободна. Полетаю ещё. Ничего, не разобьюсь. Летать ты меня хорошо научил.
Музыка смолкла. Танец закончился. Больше на поляне было нечего делать. Почти машинально подобрав брошенные кем-то маленькие фиолетовые цветочки медуницы (странно, что их не успела растоптать толпа в тысячу человек), я подарила их скромной незнакомке в длинном платье. Я отправила цветы в тринадцатый век, чтобы они ожили там.
Ещё несколько дней потом я вдыхала тонкие нити дыма костра.

  Двое самых обыкновенных людей с утомлённым видом  вышли из нарядного весеннего леса, крепко держась за руки и с нежностью озирая всё вокруг. За считанные часы и я стала обычным человеком. Молодой человек был в алой королевской мантии, а его половина – в белоснежном одеянии, подчёркивающем её красоту. Они вышли, чтобы поставить точку в моём романе.
Но нет. Точку поставлю я: всё равно я люблю тебя, милый.
   

                2009 –  12 февраля 2017 года
     г. Тюмень.