Встреча с академиками и другое

 - Рудольф Олегович, на проводе Муромцев. - голос Эльвиры Юрьевны звучит буднично, хотя московский вызов сделан от имени главы государства.
  Она привыкла к звонкам высокопоставленных лиц. Даже Президент - не ровня обожаемому шефу.

Рощин: Здравствуйте, Илья Андреевич! Я слушаю Вас.

Муромцев: Приветствую, Рудольф Олегович. Наконец-то я застал Вас на рабочем месте. Говорят Вы были за рубежом. Если не секрет, чем занимались?

Рощин: Обычная организаторская деятельность. В Индии, Африке, Австралии создавал новые филиалы ЦАСП, а в Бразилии и Швейцарии — реорганизовал действующие. В России преобразованы Дальневосточный и Петербургский филиалы. В Алтайском и Сихоте-Алинском экоцентрах организованы, так называемые, бюро интеллектуально-психологических услуг (БИПУ). Теперь такие бюро имеются при каждом филиале ЦАСП, в том числе и в новом Московском. Кажется, Вы уже воспользовались его услугами. Каково Ваше впечатление? 

Муромцев: Доволен. И даже очень. На зависть своим коллегам я теперь свободно владею несколькими языками. Ваш сын молодец. Как мне доложили в его офисе выстроилась годовая очередь. Число желающих только по Москве — десятки тысяч. Нельзя ли как-нибудь ускорить этот процесс?

Рощин: Я посмотрю, что можно сделать. Но Вы, как я понимаю, на меня вышли не по этой причине?

Муромцев: Рудольф Олегович, ко мне неоднократно обращались руководители Российской Академии Наук с просьбой посодействовать налаживанию творческих контактов между Вашим обособленным сообществом и учёными.
  Больше всего их интересует природа применяемых Вами способов. Как Вы относитесь к тому, чтобы обсудить с руководством РАН эти вопросы?

Рощин: Если честно, то к контактам с любым научным сообществом я отношусь отрицательно. Мой предшествующий опыт подсказывает, что все попытки исследовать и научно объяснить то, что мы делаем  заранее обречены на неудачу. Такова природа этих явлений. Поэтому фундаментальные и любые исследования в данном случае будут малопродуктивны и обернутся взаимной потерей времени и материальных средств.

Муромцев: Рудольф Олегович, я верю Вам, но будет лучше, если Вы сами возьмётесь убеждать академиков.

 Рощин: Хорошо. Пусть назначат приемлемые для них дату и время встречи. Я готов  принять представителей РАН в Московском офисе ЦАСП. Это придаст встрече неофициальный характер.

Муромцев: Спасибо за согласие. Вам сообщат дату совещания и состав участников.

* * *

  Встреча с руководтвом РАН была назначена на 5 марта.   
  Накануне Рудик прибыл в Москву. Вместе с ним прилетела «группа усиления»  московского БИПУ в составе четырёх человек. Их появление было очень кстати. Они помогли малочисленному персоналу офиса подготовить одно из помещений для завтрашнего заседания. Даже нашёлся уместный в данном случае большой круглый стол. Молодёжь дала ему шутливое название - «Стол заседаний».
  Вечер прошёл в суете и приготовлениях. Рудик обдумывал тактику своего поведения и настраивался на сугубо прагматический результат переговоров с учёными мужами.
  Он ещё раз просмотрел краткую справку о деятельности ЦАСП. Её подготовили по его заданию в НИИ СЭП. Продумал ответы на возможные вопросы.
  В заявке от РАН в совещании должны были участвовать семь человек. Они прибыли организованно на комфортабельном микроавтобусе. По своему уровню представительство было предельным.
  Приехало руководство РАН: Президент - академик Подырин Глеб Николаевич, Вице-президенты - академики Радионов Алексей Борисович и Каверин Николай Трофимович, Учёный секретарь Президиума РАН - академик Олег Сергеевич Сафронов, Академики-секретари отделений РАН - академики: Гнеушев Леонид Петрович (физические науки), Волгин Вячаслав Владимирович (химия и науки о материалах), Светолицкая Тамара Петровна (биологические науки) и Волков Анатолий Евгеньевич (общественные науки).
  Рудик ожидал, что ему придётся иметь дело с седыми, умудрёнными жизнью старцами. Оказалось, что РАН руководят далеко не старые люди. Самому пожилому из них — Гнеушеву было на вид лет шестьдесят, а самому молодому — Каверину - не более пятидесяти.
  Сам факт приезда руководства РАН стало знаковым событием.   Видимо успешная деятельность ОООЛ всерьёз заинтересовала научную общественность РАН.
  Приехавшие с любопытством знакомились с руководителем ЦАСП. Рудик ловил на себе удивлённо-заинтересованные взгляды. Мелькнула мысль:
  - Похоже гостей всерьёз озадачила моя молодость. А может быть спокойно-вежливая манера обращения с ними? Ну что ж, господа академики, решайте как вести себя со мной - «далёким от науки молодым человеком».
  От ЦАСП Рудик был единственным представителем. Он заботливо рассадил гостей вокруг «стола совещаний» и занял свободное место.
  - Господа, я в вашем распоряжении... Прошу прощения — прервал он возникшую паузу - Тоненькие брошюрки в центре стола содержат справку о деятельности нашего Центра. Можете воспользоваться ими как справочным материалом.
  Какое-то время приехавшие молча листали листики брошюры и ждали, что скажет Президент РАН. Бегло ознакомившись с текстом «Справки» Подырин отложил её и начал диалог.
  - Рудольф Олегович, по роду деятельности РАН интересуют, в первую очередь, не результаты и характер какой-либо работы, а выяснение вопросов почему происходит тот или иной процесс и чем он обусловлен. Собственно, это и привело нас к Вам.
  Многое, что делается Вашим Центром не имеет аналогов в мире, поэтому представляет несомненный научный интерес.  Было бы смешно, если бы Академия Наук не обратили внимание на это обстоятельство. По своему статусу она - высшее научное учреждение России.
  Вам, как образованному человеку, должна быть очевидна насущная необходимость тщательного изучения тех явлений, которые сопровождают деятельность ЦАСП.
  Для успешного решения этой архиважной задачи мы готовы задействовать весь потенциал РАН. Я надеюсь, что Вы поддержите нас в этом начинании. Что Вы скажете в ответ на сделанное предложение.
  Президент РАН с доброжелательной улыбкой воззрился на Рощина. Похоже, он ждал от него какие-то слова благодарности или «радостное согласие сделать из его людей подопытных кроликов».
  - Глеб Николаевич, я очень признателен руководству РАН за столь щедрое предложение. Мне очень неловко перед Вами и Вашими коллегами, но я вынужден ответить на сделанное предложение категорическим отказом. На то есть несколько причин.
  Не обращая внимание на реакцию академиков, он спокойно продолжил:
  Во-первых, Вы исходите из посылки, что всё или почти всё может быть объяснено наукой. К этой категории знаний Вы относите и специфику нашей деятельности. Уверяю Вас, что это не так и тому есть веские доказательства.
  Во-вторых, никому не приходит в голову, почему многое из того, что мы делаем до сих пор не имеет каких-либо аналогов в мире и научных объяснений и «объявилось в концентрированном виде в ОООЛ».
  В третьих, при объяснении нашей закрытости все усматривают только желание соблюдать меркантильные интересы. Наличие других причин вообще не рассматривается.
  Вынужден Вас огорчить. То, что РАН предполагает изучать относится к категории Непознаваемого. Новые знания здесь получить невозможно.
 То что делаю я и некоторые люди из моего окружения не результат наших знаний, а достигается путём реализации наших врождённых способностей. Это - как «божий дар». Другим людям он не дан и им нельзя воспользоваться на основе знаний, даже при условии их получения.
  В этом плане мы существенно отличаемся от обычных людей. Я имею ввиду Homo sapiens. Мы просто иные.
  Изумление, растерянность, неприятие, досада отразились на лицах академиков. Каждый из них воспринял ответ Директора ЦАСП по-своему.
  Моложавая Тамара Петровна смотрела на Рудика с восхищением. Она интуитивно сразу и безоговорочно поверила каждому его слову. И уже предполагала какой необычный мир кроется в этой удивительно красивой и умной голове. И какая чреда потрясающих открытий прячется за его словами: «Мы просто иные».
  В свою очередь, Президент РАН испытывал досаду: «Мальчишка оказался несговорчивым. Придётся повозиться, объясняя ему прописные истины».
  В отличие от Подырина Гнеушев и Волгин восприняли заявление Рудика всерьёз. Высказанные им мысли они уже где-то слышали и не считали их глупостью. Они как охотничьи собаки взяли след желанной добычи в виде сенсационной для науки информации.
  Академик Сафронов был полон необъяснимого раздражения. Он слышал сплетни о жизни в ОООЛ и полагал, что дыма без огня не бывает. Рощина он невзлюбил заочно. Его Олег Сергеевич относил к категории «баловней судьбы», которым болезненно завидовал. Сейчас он был во власти эмоций:
  - Удивительно самонадеянный тип.  Ему  «по-фигу» приезд семи академиков! 
  Остальные академики заняли выжидательную позицию и поглядывали на Глеба Николаевича, который никак не мог собраться с мыслями и поставить зарвавшегося молодого человека на место.
  С языка Гнеушева уже были готовы сорваться резкие поучающие слова, но его остановили глаза собеседника: чистые, не способные к обману, таящие в изумрудном сиянии глубокую мудрость и искреннее сочувствие.  Так смотрят взрослые на любимого ребёнка, которого лишили удовольствия, а он, не желая понимать указанной причины, пытается скандалить по этому поводу.
  Глеб Николаевич поспешно одёрнул себя. Он был истинным учёным, для которого мерилом любых споров была истина, а не эмоции.
  - Вынужден признаться, Рудольф Олегович, что Ваш отказ от широкого сотрудничества с РАН был для меня большой неожиданностью. Ваша аргументация пока не убедила меня. Особенно утверждение, что мы будем иметь дело, главным образом, с явлениями и процессами, происходящими вне области познания. Уточните, пожалуйста, что Вы конкретно имеете в виду, говоря о Непознаваемом.
  - К категории Непознаваемого я отношу природу наших способностей, процессы и закономерности на основе которых они реализуются. Они из другого мира и нам (людям Земли) не дано проникнуть в их суть. Наши способности подобны «Чёрному ящику». У этого ящика есть вход и выход, а что внутри неизвестно.
  Непонятно, почему они, я имею в виду наши способности, не следуют законам нашего мира и как это вообще возможно. Ответить на эти вопросы мы не сможем. Ибо это — область Непознаваемого. Пытаясь это делать, мы уподобимся мотылькам, которые стремясь к источнику света наталкиваются на стекло зажжённой керосиновой лампы.
  - А Вы можете доказать, что при реализации ваших способностей нарушаются законы материального мира. - включился в разговор Сафронов.
  - Конечно, Олег Сергеевич. Если я скажу, что могу взглядом поднять стул в воздух, то Вы сочтёте меня болтуном. Не правда ли?
  - Безусловно сочту. Это противоречит естественным законам.
  - А я, вопреки закону всемирного тяготения, это сделаю. - возразил Рудик — Можете убедиться, что это возможно.
  Стоящий у окна стул поднялся в воздух и слегка покачиваясь «поплыл» к центру комнаты, где спокойно опустился на пол.
  Притихшие академики молчали.
  - Это — фокус? - тихо спросил Каверин.
  - Нет, Николай Трофимович, реальность. Можете проверить.
   Каверин встал и подойдя к стулу внимательно осмотрел его.
  - Николай Трофимович сядьте на него. Я мысленно подниму Вас со стулом.
  Каверин оказался не робкого десятка. Он оседлал стул и обхватил спинку руками. Его глаза вызывающе смотрели на Рудика.
  - Я готов. Поднимайте.
  Стул вместе с «седоком» легко приподнялся и полетел по периметру комнаты. У окна он опустился на своё прежнее место.
  - Ничего не понимаю!
  Каверин переводил недоуменный  взгляд со стула на Рудика и обратно.
  - Как видите, Глеб Николаевич, вопреки закону всемирного тяготения, законам Ньютона и другим, я могу мысленно передвигать тяжёлый стул по воздуху.
  Полёт стула был последней каплей в терпении Олега Сергеевича.
  - Он нас дурит, используя общий гипноз! - взорвался Сафронов - Это же очевидно!
  Рудик допускал такую реакцию на происходящее. Слишком неожиданным и неправдоподобным казалось то, что он демонстрировал. Однако считал, что высказывания в подобном тоне могу увести совещание в область эмоций.
  - Глеб Николаевич, - обратился он к Президенту РАН — я согласился встретиться с Вами, чтобы обсуждать возможные формы совместной работы, а не выслушивать голословные обвинения ваших сотрудников, похожие на брань. Пусть господин Сафронов, либо извинится за свои слова, либо покинет совещание. В ином случае, я отказываюсь продолжать наше общение.
 За столом переговоров возникла гнетущая тишина. Присутствующие были не простые люди, а академики. Им позволено то, что не позволено простым смертным. Но и опустить занавес и лишить себя возможности смотреть на чудо они тоже не могли. Ведь они были учёными.
  Подырин кашлянул, прочищая горло.
  - Олег Сергеевич, Вы слышали, что сказал Рудольф Олегович... Я считаю, что его требования справедливы. Решайте как поступить. РАН очень заинтересована в этой встрече и я никому не позволю её сорвать.
  Лысеющая голова и лицо опального академика налились вишнёвым цветом. Он мучительно метался между «Хлопнуть дверью» и «Остаться». В нём пробудился подзабытый инстинкт исследователя:
  - А вдруг вся эта сказочная тарабарщина имеет место и каким-то образом занесена в наш мир?
  И он чувствуя себя жалким слизняком, с отвращением слушая свой неузнаваемый голос, публично извинился перед этим мальчишкой.
  - Вы удовлетворены, Рудольф Олегович? - спросил Подырин.
  - Да. Вполне. На Олега Сергеевича я не держу зла... Инцидент исчерпан. Предлагаю продолжить обсуждение.
  - Рудольф Олегович, поясните, пожалуйста, каким образом Вы поднимаете стул в воздух и перемещаете его в пространстве?    
  Светлицкая поспешила снять своим вопросом гнетущую атмосферу размолвки.
  - Мне очень трудно объяснить это. Просто я могу это делать и делаю. Вначале формируется желание. Я осознаю, что мне надо получить в результате. Потом создаю волевое усилие для его реализации. «Чёрный ящик» срабатывает и на выходе я получаю желаемое. Признаюсь, что мои познания о том как это происходит весьма поверхностные. Это процесс обычной работы, которую мы выполняем особо не задумываясь.
  - А что Вы ещё из своих способностей можете показать?
  - Тамара Петровна, мне очень трудно ответить на Ваш вопрос. Поверьте мне, я могу совершать очень многое во всех сферах человеческой деятельности. Я не хвастаюсь. Это действительно так. Порой чувствую себя в роли волшебника из детской сказки. Да простят меня за такое сравнение присутствующие здесь академики.
  Давайте, для примера я «создам» невидимую преграду между нами и центром стола, где остались невостребованные экземпляры «Справки о деятельности ЦАСП».
  Попробуйте осторожно взять их.
  Раздались удивлённые возгласы. Руки академиков натолкнулись на абсолютно прозрачное препятствие. Со всех сторон посыпались вопросы.
  - Что это? Пластмасса? Неведомая среда?...
  - Несколько лет назад этот материал побывал в стенах Института физики твёрдого тела (ИФТТ) РАН. В лаборатории доктора технических наук, профессора Разумовского Игоря Давыдовича. В течение продолжительного времени пытались определить природу и свойства этого материала. Были применены все известные методы исследования, но материал так и не  поддался изучению. Вердикт учёных — непознаваемый.
  - Рудольф Олегович, а для какой цели Вы используете этот материал? - поинтересовался Гнеушев.
  - Для коллективной и индивидуальной защиты от любой агрессии.
  - И насколько это эффективно?
  - Эффективность защиты необъяснимо высокая. Леонид Петрович, это я видел своими глазами. Защитная стена из этого материала противостояла массированному обстрелу из ручных противотанковых гранатомётов, реактивными гранатами калибра 105 мм. Такие гранаты имеют реактивный двигатель и способны пробивать броню тяжёлых танков. Однако наша стена не реагировала на это воздействие. На удивление всем, она сохранила идеально гладкую поверхность и прозрачность. Хотя над местом применения оружия образовалось плотное облако земли, пыли и продуктов взрыва. Несмотря на мощное воздействие, на поверхности стены отсутствовали какие-либо механические и термические повреждения, адгезия и адсорбция веществ. Одним словом, очередная загадка и очередной «Чёрный ящик».
  - Рудольф Олегович, как я понимаю, механизм использования и управления Вашими способностями имеет, скажем так, мысленную природу. Какие-либо материальные приводы полностью исключены.
  - Совершенно верно, Тамара Петровна. В нашей среде мысленное общение важная составляющая всей жизни.
  - Интересно посмотреть, как выглядит мысленное общение на практике.
  - Это очень просто показать. Взгляните на моё лицо. Мышцы его неподвижны. Рот закрыт, а я разговариваю сразу со всеми присутствующими. Вы можете мысленно задавать мне вопросы, я таким же образом буду отвечать на них.
  Мысленный обмен мнениями оказался намного эффективнее общения в звуковом поле. Рудик стал беседовать одновременно со всеми академиками.
   Он подробно остановился на малопродуктивных совместных исследованиях с Институтом мозга человека РАН  (ИМЧ РАН).
  Рассказал о сотрудничестве с Институтом социологии РАН.
  Отметил роль учёных из Росийской Академии Наук: докторов наук, профессоров Разумовского Игоря Давыдовича, Цветкова Василия Ивановича, Стекольникова Игоря Дмитриевича, вставших на защиту семьи Марии Васильевны Рощиной («Сельской колдуньи») и её  необычных детей, наделённых уникальными способностями. Это о них на Совете Безопасности РФ говорил бывший Президент РАН академик Борис Федорович Мясоедов, называя «Достоянием республики».
  От имени РАН он просил Президента РФ, оградить семью Рощиных от промышленных магнатов и спецслужб иностранных государств.
  - Особо хочу отметить многолетнюю поддержку и понимание со стороны бывшего Президента РФ.  Михаил Дмитриевич мудрый государственный деятель и хороший, преданный друг.
  Рудик рассказал академикам о созданном в интересах ЦАСП и науки Научно-Исследовательском Институте Социально-экологической Поддержки (НИИ СЭП). О его роли в организации социальных экспериментов в области образования и производства, о проводимых в России и за рубежом акциях, об организации подготовки собственных кадров.
  - ЦАСП и, прежде всего, его научный орган НИИ СЭП заинтересованы в привлечении к своим работам Институтов РАН. Подобную практику мы проводили и раньше. Я упоминал ИФТТ, ИМЧ и ИС РАН. Надеюсь, что фронт взаимодействия будет расширен после нашей сегодняшней встречи.
   Рудику удалось главное. Академики перестали относится к тому, что он говорил или предлагал снисходительно.
  Они убедились,  что область деятельности ЦАСП по важности, масштабам и практической значимости гораздо шире интересов национальной Академии Наук.
  Представители РАН согласились, что главными субъектами исследования являются способности людей из ОООЛ и последствия их применения в жизни общества. Было признано, что сопутствующие этим способностям явления, как правило, не подчиняются земным законам и логике человеческого Разума. Поэтому в условиях  материального мира с большой степенью вероятности они останутся в области Непознаваемого, ибо принадлежат другому миру, где действуют другие законы и представления.
    Гостеприимному хозяину с большим трудом удалось уговорить гостей прерваться на обед, который доставили  прямо в филиал.
  После обеда мысленный контакт возобновился. Для повышения продуктивности работы Рудик выразил готовность вести одновременный диалог параллельно со всеми академиками. Они с радостью ухватились за такую «странную, не человеческую» возможность.
  В ходе обмена мнениями гостям пришлось в корне поменять своё отношение к молодому руководителю ЦАСП.
  По мере общения с академиками за счёт сверх естественных способностей, ума, такта и обаяния Рудик стремительно набирал авторитет. К моменту расставания в их представлении он стал личностью вселенского, исторического масштаба. Это признал даже «обиженный» Сафронов Олег Сергеевич. В ходе обмена мнениями (точнее сказать, вопросов и ответов) он выбрал удобный момент и ещё раз извинился перед Рудольфом Олеговичем за допущенную бестактность.
  В заключительной части совещания, когда участники вернулись к обычной схеме общения, Глеб Николаевич пообещал Рудику создать в РАН специальное закрытое (секретное) подразделение, которое будет заниматься только вопросами ОООЛ.
  - Конечно, для решения частных вопросов будем привлекать различные Институты РАН.
  Поскольку в общей проблематике будут преобладать вопросы социального плана, постольку  её куратором, по-видимому, будет Анатолий Евгеньевич.
  Подырин вопросительно посмотрел на академика Волкова. Тот энергично закивал седеющей головой, выражая своё согласие.
  Договорились, что со стороны ЦАСП куратором совместных работ будет Рудольф Шмидт, директор НИИ СЭП.
  Решив деловые вопросы, академики долго удовлетворяли своё любопытство, задавая Рудику разнообразные вопросы: от философских («Если не Природа, то кто позаботился, чтобы у людей появились такие странные способности?») до бытовых («Есть ли у Вас дети и наследуют ли они Ваши способности?»).   
  А интересный разговор всё длился и длился. Теперь уже за чашкой чая. «Байки» молодого хозяина о чудесах, которые «не по зубам науке» были такими удивительными и захватывающими.
  Когда любознательные гости убыли восвояси было уже совсем темно.

* * *

  Рудик решил заночевать в Москве. После позднего ужина вокруг него собрался в полном составе усиленный коллектив Московского филиала ЦАСП. Он обещал проинформировать сотрудников о результатах совещания с академиками.
  Оглядывая обращённые к нему юные лица, Рудик впервые почувствовал как вырос и укрепился его род. Здесь в Москве, во Владивостоке, Воронеже, Санкт-Петербурге, Женеве, Кейптауне, Аделаиде, Бразилиа, Антанананариву, в горах Алтая и Сихоте-Алиня, на просторах Пантанала везде его дети и внуки.
  Вот и здесь в Москве он окружён дорогими сердцу людьми. Он в родной для Homo collegiatus стихии. Не спускают с него пытливых глаз повзрослевшие от бремени ответственности сыновья Рудольф (мать Лия) и Егор (мать Джессика). Рядом притихла дочь Регина (мать Юля). Боясь пропустить хоть слово, слушают его рассказ внучки - Ксения и Анастасия (от детей Джессики и Аниты). Сидят плечом к плечу и напряжённо думают о чём-то его внуки-близнецы Кирилл и Михаил (дети дочери Аниты). Все они начали самостоятельную жизнь и горят желанием продолжать дело рода.
  Радуют сердце Рудика проникновенные взгляды, которыми обмениваются Рудольфик и Ксения. Здесь царствует любовь. Скоро в Москве возникнет новая семья Homo collegiatus.
  - То, что я рассказал вам лишь первые шаги в сотрудничестве с РАН. Всё это будет уточняться, согласовываться.
  Ваша ближайшая задача — преодолеть возникший затор с донорским обучением. В целом вы хорошо начали. Рад вашему успеху и тому, что свиделся с вами.
  В Воронеж улечу рано утром. Поэтому провожать меня не надо. Давайте попрощаемся сейчас.
 
* * *

  Он проснулся в три часа ночи бодрым и отдохнувшим. Но его прекрасному состоянию не отвечал окружающий мир. За  наружными стенами властвовала непогода. Вчера вечером пошёл снег с дождём. Ночью поднялся порывистый ветер. Он неутомимо хлестал «небесной дрянью» по тёмным окнам. Порой  казалось, что стучат не капли, а тысячи маленьких молоточков.
  Может быть из-за плохой погоды думалось о грустном. Он вспомнил вчерашний разговор по видео-телефону с Озолиной. Елена Николаевна пыталась быть бодрой и энергичной, но ей это плохо удавалось.
  Её настроение круто изменилось, после того как Рудик сообщил ей утром, что в силу большой занятости не сможет с ней встретиться. Взгляд её мгновенно стал тоскливым и в чём-то виноватым. Так смотрит на хозяина брошенная им бессловесная собака.
  Увидев это Рудик тут же перешёл на мысленное общение:
  - Леночка, не принимай мои отказы так близко к сердцу.  Я действительно весь день буду занят. Ко мне на переговоры скоро приедут академики из РАН. Мне придётся их долго и упорно убеждать. Наше общение, наверняка, затянется до вечера.
  - Я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Ближе Вас у меня никого нету. -добавила она - Так уж сложилась моя жизнь.
  Он видел как задрожали её губы и заблестели глаза.
  - Рудольф Олегович, даже в мой сон Вы заглядываете редко-редко. Прошлый месяц это случилось только один раз. А я Вас жду каждую ночь. Вы не представляете как это тягостно.
  - Леночка, я постараюсь тебя не огорчать.
  - Я буду ждать Вас .
  От этих воспоминаний сердце Рудика сжалось от раскаяния, хотя разум не признавал вины.
  - Я — причина одиночества Лены. Того не желая, я отнял у неё все радости жизни. Я должен ей как-то помочь.
  Впрочем, он уже знал, что будет делать. Решение к нему пришло спонтанно. И задуманное он не стал откладывать «на потом».

* * *
 
    Этот сон приходил к ней с завидным постоянством. Он был одновременно желанным и тягостным. Желанным, потому, что она чувствовала себя матерью зеленоглазого («Как он») малыша. Тягостным из-за того, что ребёнка у неё отнимали какие-то люди в белых халатах. Каждый раз она просыпалась в слезах, испытывая по-настоящему тяжесть утраты.
  Сегодня концовка сна неожиданно изменилась. Фигуры в белых халатах вдруг перестали вырывать у неё ребёнка. Малыш оказался на руках улыбающийся Рудольфа Олеговича.
  - Леночка, я не предполагал, что ты до сих пор играешь в куклы. - он показал глазами на завёрнутого ребёночка.
  Она не поняла и хотела показать ему зеленоглазого малыша, но отвернув простынку увидела любимую в детстве куклу- Дашу.
  Её охватило отчаяние Задыхаясь от рыданий она пыталась объяснить ему:
  - Рудольф Олегович, это же был живой ребёнок с зелёными глазками. Я хорошо помню, как его родила! Почему он стал куклой?
  Уткнувшись ему в плечо она плакала и не могла остановиться.
  Он гладил рукой её вздрагивающую спину и ласково уговаривал:
  - Проснись, моя хорошая. Тебе сразу станет полегче и мы обо всём поговорим.
  Она послушалась его и проснулась.
  В комнате темно. В окно барабанили капли талого снега. Щёки и подушка были мокрыми от слёз. Елена Николаевна спустила ноги на пол, вытерла слёзы и горестно вздохнула:
  - С этим нужно что-то делать, а то можно по-тихому рехнуться.   
  Холодные пальцы отчаяния сжали её душу.
  - Что делать!.. Как быть?
  На пути всех благих намерений (внебрачный ребёнок, усыновление и т.п.), лишая её инициативы и желания, неизменно, стоял — Рудольф Олегович Рощин. Того не зная, только он мог разрешить её тайные чаяния.
  Так она определила свой жизненный путь: «Либо он, либо никто».
  - Может быть признаться ему?
  Одна лишь мысль об этом повергала её в смятение.
  - Кто я такая, чтобы лезть к нему со своими проблемами. «Но я же ему нравлюсь - робко возразил внутренний голос - Он выделяет меня среди других женщин не только по деловым качествам. Я это чувствую!». Ну и что? Подобное испытывают многие тысячи мужчин к женщинам, но из этого ничего не следует. Поэтому сиди в своей ракушке и не высовывайся.
  Ей стало холодно. Она перевернула подушку и залезла под одеяло. Спать не хотелось. На душе было тягостно и одиноко.
  - Вот так-то, Рудольф Олегович! - прошептала она, чуть не плача — Я готова молиться Вам как богу: пошлите мне ребёночка. Больше от Вас мне ничего не надо!
  Сказав это, вздрогнула от неожиданности. В ночной тишине прозвучал знакомый голос:
  - Я услышал тебя, Леночка! Я не бог и мне претит роль «залётного молодца».
  Ты достойна большего! И, если не возражаешь, я готов выполнить твою просьбу, как человек, готовый отвечать за твою судьбу и судьбу нашего ребёнка.
  Для неё это был голос Бога. Чудо, на которое она даже не рассчитывала.
  - Рудольф Олегович, Вы могли бы не спрашивать моего согласия. Оно очевидно...
  Я давно люблю Вас... Буду сколько надо ждать своего «звёздного часа». Дело за Вами.
  - Леночка, ждать мы не будем. Это произойдёт сейчас. Ты только не пугайся и доверься мне.
 Она не видела, но почувствовала, что кто-то сел на край кровати и склонился над ней. Сердце чуть не выскочило из груди от неожиданности. Её руку, потянувшуюся к выключателю, перехватили тёплые сильные пальцы. Над ухом прозвучал знакомый голос:
  - Леночка, не включай свет. В темноте ты будешь меньше стесняться.
  Не пытаясь анализировать происходящее, она приняла его таким каким он явился. Её чуткие пальцы вслепую нашли его голову, обежали овал лица, коснулись горячих губ, которые встретили их поцелуем. Она чувствовала как бьётся его сердце, ощущала как вздымается дыханьем грудь, обоняла тепло его дыханья.
  Он осторожно высвободил из её пальцев натянутое одеяло, откинул его подальше, одним движением лёг рядом и повернул напряжённое тело женщины к себе. После обжигающе-долгого поцелуя её скованность и оцепенение исчезли. Она расслабилась и откликнулась. Всё смешалось, ускорилось, приобрело общую цель.
  Лена помнила его руки, которые направляли её взорвавшиеся эмоции. Короткие периоды отдыха чередовались с приступами страсти и неистовством чувств, которое охватывало её, когда они были одно целое.
  В нашей жизни всё рано или поздно кончается. Через какое-то время на смену страсти пришли покой и умиротворённость. Появилась сладкая сонливость.
  Прижавшись к Рудольфу Олеговичу, сквозь дремоту она пыталась откровенничать:
  - Ты, знаешь, я тебя совсем не стесняюсь. Такое бывает во сне. Просто говоришь себе, что это сон и делаешь такие вещи, от которых на самом деле умер бы со стыда.
   Лена тихонько рассмеялась.
  - Я не знаю как и когда ты проник ко мне в образе «человека невидимки», но я готова принимать тебя в этом обличье каждый день... Лишь бы хватило у меня сил... А ты — такой неутомимый.
  И уже совсем засыпая, поделилась своим наблюдением:
Тебе говорили, что воздух, который ты выдыхаешь пахнет яблоками? Я это сразу заметила...
  В конце ночи он незаметно покинул её.

          * * *

  Утром, проснувшись от «мерзкого» сигнала будильника, она увидела на стене светящееся послание: «Леночка, с добрым утром! Понапрасну не ломай голову Как и Почему? Я действительно у тебя был. С этой ночи ты стала «моей женщиной». Целую Рудик».
  Спустя минуту надпись бесследно исчезла.
  На пути в Воронеж Рудик дал указание «Клариссе» о сканировании личности Озолиной Елены Николаевны.
  - Хорошо, любимый!