Скатерть-самобранка

                Сказка
I

  Скатерть белоснежная, накрахмаленная, наутюженная
легла на стол и стала ждать,  как праздника, своего  суженного, которого она выберет, возможно, до завтрака, или во время обеда, или после ужина. Ароматы свежести и надежды переполняли её.
Вот Солнечный зайчик с улыбкой лучистою заглянул в окно и, увидел её чистую! «Ах! Это  Он!» – подумала скатерть, – он  непременно влюбится в мои великолепные цветы!” Лучик скользнул  по этой белоснежной и нежной скатерти, задержался в теснённом рисунке прекрасных цветов, но, почувствовав себя как-то стеснённо, или,  стесняясь чего-то, такой застенчивый перескочил на стену, прохаживаясь по шёлку дорогих зелёных обоев, знакомых ему давно, и исчез…
Но тут лёгкий ветерок воздушным поцелуем коснулся её белоснежного полотна, но скатерть  показалась ему  такой равнодушной. …Прошуршала что-то вроде  «здрасьте», не разделяя его страсти, глянула только строго. «Ах, какая недотрога! Она такая  недоступная, подумал ветер, – даже не шевельнулась от моих дуновений.… Равнодушная, душно, я улетаю! » – и исчез, словно растаял.
Но вот поток лучей Солнечного Света осветил и заиграл  на хрустально-накрахмалённой  поверхности, отмечая при этом, что нет ни одного пятнышка, ни одной складочки на ней: «Безупречная чистота!  Какая прелесть! » Скатерть была проникновенно счастлива, переполненная восторгом Света,  спросила, возможно, себя: «Ах, Свет мой, так будет всегда?!» –  И ей послышалось желанное « Да…»

II

Готовился званный ужин для так называемого высшего света. Расставляемые на столе в определённом порядке приборы вели светские беседы. Скатерти  совсем было не интересно их слушать. На этих сборах у приборов одни и те же разговоры на темы:  кем, сколько  и что удалось ими кушать…То и дело слышалось: «Ах, высший свет!.. Ах, этикет!.. О, нет-нет, секрет! И прочая болтовня… Они совсем  не чувствуют и не видят меня»  - грустила скатерть. Суды-пересуды…  Чем больше расставлялось посуды с разносолами, винами и прочими блюдами, тем меньше было видна красота и чистота белой скатерти. Тут и солнечный Свет скрылся  за бархатными шторами, словно за барханами, а вскоре незаметно исчез, как это принято теперь, по-английски.
Наступил вечер. Зажженные свечи затрепетали, словно кому-то хотели что-то подсказать: «Вече, вечер, речи, свечи… »Но их никто не услышал. И свечи заплакали от досады, и восковые их слёзы закапали прямо на скатерть. «Горячо, ох, горе горькое!  Я слышала, что плачутся обычно в жилетку, а не в скатерть!» – возмутилась скатёрка, утирая слёзы. Огонь свечки задрожал, наклонился слегка в сторону: « Простите».
  – «Что это за беда? – заинтересовалась еда, – и кто это бранится?»
– «Скатерть бранится, скатерть-самобранка», – сказала  соусная ложка, разбрызгивая  томатный красный соус на скатерть. «Говорили, что нынче ужин  званный! – продолжала, захлёбываясь ложка, –  а эта скатерть-самобранка ещё и самозванка! Сложно и положительно  подложено ложное».
– «О чём это они? –   спросила еле слышно расстроенная скатерть, –  стелешься перед ними, стелешься, а они не верят в чудеса и даже не знают, что такое скатерть-самобранка? Не понимают что ли значение русских слов, а предпочитают, наверное, только отварной говяжий язык тельца? Только и слышно: товар, навар, вар-вар… Может, они – варвары?  А ещё называют себя высшим светом …
Да вот и свечи, словно от страха, всё ещё дрожат. От них так мало света…Страх, как  и крах, не может нести свет! Как темно и тревожно.
Вдруг появился маленький огонёк в шапке пепла. Он, пританцовывая в туманной дымке, подмигнул скатерти красным глазком.
«Как романтично пускает кольца!.. Как восторженно он смотрит, не отрывая своего взгляда от моего полотна. Может, он –  мой возлюбленный? »
Но тут, горящий пепел, встряхнув серебристой шевелюрой, упал на скатерть, прожёг в ней дырку и потух…
 Наступающее утро скатерть встретила вся мятая, в томатно-кровавых  и восковых пятнах и  прожженная. От её чистоты не осталось и следа.
Заглянул солнечный зайчик, увидел, что стало со скатертью, опять застеснялся весь и на стену полез.
Залетевший  ветерок пожалел, погладил, а потом  вздохнул возмущенно, и, как некоторые мужчины, в порыве негодования, не ища оправданий, решил порвать все отношения, о встречах не могло быть и речи.
«Такая  поверхностная эта скатерть, и характер не из лёгких! » – подумал ветер и,  успокоившись, исчез.

III

Тут ещё добавились случайно чайные пятна, и в отчаянии скатерть- самобранка сползла на пол. Мысли жгли: «Неужели я только для одно-разового пользования? Да и какая польза от чистоты, если никто её и не замечает и не верит в её красоту и волшебство души? – Слёзы просто душили её. –  «Дыши, дыши глубже…», –  уговаривала сама себя она, когда оказалась почему-то в воде, на глубине распластанная на дне ёмкости. Вода ласково успокаивала, слушая, как скатерть каялась. Потом за скатёрку взялась тёрка, ворча : «Ну, ты и вляпалась, скатёрочка! А сама, что думаешь по этому поводу? Благодари воду-водицу и думай, девица, с кем водиться!» Толком  и не успела скатерть поделиться с водой своей бедой, а только посмела напиться живой водицы, как тут кто-то стал выкручивать и выжимать её…Как не выкручивалась с рёвом, сколько не кручинилась, а оказалась на верёвке… Она расправленная оказалась  рядом с простынями.
И когда простила всех уже и почти распростилась с жизнью, вдруг почувствовала на себе солнечный Свет, его тепло! В её распростёртые объятья лился  волшебный  солнечный Свет! Он  высушил её слёзы и отбелил все оставшиеся пятнышки отчаяния от чая! И она снова стала белоснежной, чистой и влюблённой в Свет! И только прожженная дырочка напоминала о  заблуждениях  в поиске счастья и служения.
А солнечный Свет вместе с Водой  то строил из семицветья радужный мост между земным и небесным,  показывая  при этом волшебство красоты белого Света и чистоту Воды, то спешил осветить всё, не разделяя и не обделяя никого на этой Земле. Только собственная тень самих вещей мешала им самим же из-за своего непонимания…Такова жизнь… Солнечный Свет спешил вершить другие светлые дела, при прощании и встречах посылая в мир краски великолепных и незабываемых зорь! Таков его путь.
– «Ну что же, скатертью дорога! – шептала Скатерть-Самобранка, –
Я люблю тебя, Свет! »