Сил моих нет, этот город забыть.. I

Сил моих нет,
этот город забыть..(I)


В ушедшем ХХ веке, многие жители нашего города под влиянием разных обстоятельств стали гражданами других государств, это гpустно и отрадно одновременно, ведь как бы у них здесь сложилось еще неизвестно, а став  Парижанами, Москвичами,Нью-Йоpкцами или жителями святого Иерусалима,на литературной ниве многие их них получили мировую известность и признательность, и гулкое эхо улиц старого Вильнюса ностальгией откликается из под пера их произведений, разносясь по всему свету на разных языках и прославляя город Гедимина.
"Я начну рассказ не с утра,а с вечера.Когда солнце,устав любоваться нашим городом,скатывается за тихую речку Вилию и там, за кудрявыми зелеными холмами, укладывается на ночь.А город, уютно залегший среди мягких холмов, прощается с солнышком, переливчато играя его лучами на золотых куполах церквей.
Я не знаю города в мире, где было бы столько церквей, как в Вильно. Может быть, только в Риме. Но Рим есть Рим. Там живет сам папа римский.
А Вильно что? Я полагаю, не каждый, кто возьмет в руки мою книжку, прежде знал, что вообще есть на земле такой город.
Есть такой город. И если вам не посчастливилось там побывать, то вы очень много потеряли. Потому что этот город уникальный. Удивительной красоты и еще более удивительной судьбы."Эфраим Севела "Мраморные ступени". 
Представитель третьей волны русской эмиграции писатель Эфраим Севела (1928-2010) жил в Вильнюсе семь лет после окончания факультета журналистики Минского университета и оттачивал у нас перо как корреспондент газеты "Молодёжь Литвы". Позже,став "гражданами мира" и пожив во всех выше перечисленных городах он признается что в Вильнюсе было самое счастливое время в его жизни.Его творчество ёмче всех резюмировала дочь Марка Шагала,Ида Шагал произнеся при встрече о книге "Легенды Инвалидной улицы":"Вы даже не знаете,что Вы написали.Вы – последний еврейский классик на Земле.."
Знаменитый классик вернулся на склоне лет в новую Россию имея гражданство США и Израиля и умер Москвичом.

Другой виленчанин,Григорий Канович (1929), один из последних народных депутатов СССP, стал современным израильским писателем. Его перу принадлежит около 30 пьес и киносценариев, свободно владея идищ,литовским и русском языками, он переводил литовских авторов являясь пропагандистом культуры Литвы для русской и еврейской аудиторий. Выпускник Вильнюсского университета прожил почти пол века в нашем городе и оставил бесценный пласт жизненных зарисовок, по которым пытливые читатели еще долго будут изучать историю замалчиваемую в современных учебниках о недавнем советском прошлом города.
"Он, кажется, снился мне еще в колыбели — задолго до того, как я впервые увидел его наяву; задолго до того, как в сорок пятом он принял меня в свои кровоточащие, задымленные войной объятья; задолго до того, как в нем вырос могильный холмик, глина которого заляпала все мои радости и навсегда окрасила в ядовито-желтый цвет все мои печали, ибо под ним нашла (нашла ли?) успокоение моя мама, да будет память о ней благословенна!
За свою уже не короткую жизнь я побывал во многих городах — в Нью-Йорке и Париже, Торонто и Женеве, Лондоне и Турине, в Праге и Варшаве, но ни один из них, величественных, неповторимых, желанных, не входил в мои сны.
Мне снился только он, единственный город на свете..."
Это маленький отрывок из гимна нашему городу от Григория Кановича из книги "Об исчезнувшем Иерусалиме."


В автобиографической трилогии "Дорога уходит в даль", советской писательницы и драматурга Александры Бруштейн(1884 — 1968),родившейся в нашем городе,жившей на углу нынешних улиц Вильняус и Исландиёс в доме № 31/1 и окончившей здесь женскую гимназию, читатель сталкивается с обилием бытовых подробностей жителей дореволюционного Вильно:"Из Юлькиного двора я возвращаюсь очень подавленная.Я хорошо знаю и живо представляю себе,- что происходит там,куда Юлькина мама понесла свою калеку-девочку.
     Острабрамская (по-русски - Островоротная)улица, как река, запруженная плотиной, перерезана поперечной стеной и большими старинными воротами: стена соединяет обе  стороны  улицы. Это и есть Остра Брама - Острые Ворота.Узкая
Острабрамская улица вливается в эти ворота, как под мост, и снова, вылившись из них, течет дальше.Ворота глубокие и двухэтажные. В верхнем их этаже, над самым проездом, помещается часовня с чудотворной католической иконой
Острабрамской Божией Матери.
     Икона почти всегда скрыта завесами.Только в часы богослужения завесы откидываются;в теплые месяцы распахиваются и большие зеркальные окна.Из часовни льются тогда глубокие звуки невидимого органа, и в мерцании множества свечей видна чудотворная икона.На иконе изображена Острабрамская Божия Матерь:склонив голову,украшенную драгоценным венцом,и прижимая к груди руки, Божия Матерь не то молится, не то прислушивается к чему-то." "Дорога уходит в даль".
Поступив в Петербурге на высшие женские Бестужевские курсы,до замужества прото Шурочка Выгородская, заняла активную жизненную позицию став организатором общеобразовательных "школ грамоты",ею написано свыше 60 пьес. Уже на склоне лет,полу глухая и полуслепая семидесятилетняя Александра Яковлевна восстанавливала в памяти события и образы детства, скрупулезно воспроизведя их в своей книгах. Остаток жизни она прожила в Москве.

Французский писатель Ромен Гари;(1914-1980), в жилах которого начисто отсутствовала французская кровь, сначала удостоился чести быть отмеченным памятной доской в нашем городе на доме где он жил с матерью с 1917 по 1923 год и где она при людно пророчествовала соседям:"Мой сын станет французским посланником, кавалером ордена Почетного легиона, великим актером драмы, Ибсеном,Габриеле Д’Аннунцио. Он будет одеваться по-лондонски!.." И всё это у Pомки Кацева, кем он тогда был сказочно сбылось! Военный летчик, дипломат стал автором тридцати романов и пьес, в фильмах поставленных по его сценариям игpали С.Синьёpе и С.Лоpен, он дважды награжден был Гонкуровской литературной премией,в обход положения о ней. Великий литературный мистификатор не забыл город детства и в романе "Обещание на рассвете" рассказал о нём и о своей матери, сыгравшей  важную роль в его жизни, внушившей веру в себя:" Драматическая огласка моего будущего величия, сделанная моей матерью перед жильцами дома 16 по Большой Погулянке, вызвала смех не у всех присутствовавших.Среди них был некий господин Пекельный - что по-польски означает "из адского пекла". Не знаю, при каких обстоятельствах предки этого милейшего человека получили столь необычную фамилию, но я впервые видел, чтобы фамилия настолько не вязалась с носившим ее человеком. Господин Пекельный был похож на грустную, педантически чистую и озабоченную мышь; у него был до того скромный, неприметный и отсутствующий вид, какой, наверное, бывает у человека, принужденного в силу обстоятельств и вопреки всему оторваться от земли. Это была впечатлительная натура, и уверенность, с которой моя мать пророчествовала, по библейской традиции положив руку мне на голову, глубоко взволновала его."
Эта книга стала одой сыновней любви и наши благодарные горожане возвели ешё и памятник Парижанину написавшему:"Матерям никогда не воздают по заслугам.Моя,по крайней мере, получила право на книгу..."