Лебединая песня

Описание:
Мы можем пожертвовать своими жизнями ради него, так как знаем - он оценит.
Джокер не бросается словами и гордо задирает голову, пряча грустные глаза.

Посвящение:
Пиратам Дофламинго. Ребята, вы замечательные накама.

Публикация на других ресурсах:
Запрещена. Увидит подруга – задавит миром и добром, увижу я – в упор разрывными бах-бах.(с) Эв и Джу

Примечания автора:
Вдохновение: Люмен - Осеннее Небо
Муза: Донкихот на пару с Луссом

***

Вот и пришел конец всему этому театру абсурда. Даже странно сейчас оглядываться назад и вспоминать, какими мы были самоуверенными. Да, мы все, не только юный господин. Мы думали, что вечно можно производить ту дьявольскую силу в упаковках, наживаться на этом, водить за нос весь мир. Мы всего лишь думали, что мир уже покорен.

И это нам дорого обошлось. Мир ведь не такой уже, как прежде. Даже смешно. Мы – да, мы все, пираты Дофламинго! – пережили целую эру пиратов, великую эпоху Белоуса… И вот, с появлением этих паршивцов из «худшего» поколения сверхновых все полетело в тартарары. Все, что мы создавали годами по кусочкам, собирали по осколкам, рухнуло в один миг. Смешно, потому что мы даже не успели оглянуться.

И вот, теперь, еле стоя на ногах перед заветной кнопкой, которая гарантирует Джокеру полное умывание рук после чудовищного инцидента (хоть и не без последствий), я трушу. Мысли в голове не образуют хаос, как в тот миг, когда мое тело порезала та паршивка-мечница. Мыслей сейчас нет. Просто воспоминания из прошлого. Я ведь помню все, знаете, зима умеет хранить секреты.

Он был всего-то начинающим, с неоспоримыми мечтами, с целями. Сейчас тот, кто известен на весь мир как великий и ужасный Донкихот Дофламинго, когда-то был мальцом с большими амбициями, темной лошадкой во многих пиратских командах, имена капитанов которых тогда гремели везде и всюду. Даже сложно себе признаться, но он был совсем другим.

Но нельзя скрывать – Джокер никогда не был наивен. Он не тот, кто безоговорочно доверяет кому-то, будь то его капитан или союзник. Парень, всегда поглядывающий на сильных игроков с опаской за собственную шкуру. Уж каким бы самоуверенным он не был, инстинкт самосохранения у того самого мальца со смешными очками всегда имелся в запасе. Даже слишком имелся, если выражаться словами одного моего старого знакомого.

Этот вечный злобный оскал на его лице за все эти года не просто стал его визитной карточкой, но еще и тузом в рукаве. Эта улыбка угасала предосторожность в оппоненте, человеку казалось, что Джокер распущенный, самоуверенный, легкомысленный гадкий тип. И вот, в этот момент оппонент совершал первую и главную ошибку при разговоре с Дофламинго – верил ему. Что бы вам не говорил Джокер, каким бы он не казался внешне, какими бы повадками не обладал, никогда нельзя было ему верить. Никогда и ни за что, ведь не угадаешь, что у него в голове. Он с легкомысленной улыбкой и насмешливым видом мог внутри придумывать громадные планы по разоблачению той или иной цели. Стратег от Бога, но, впрочем, Джокер никогда в него не верил.

Он умел выбирать друзей, воистину умел. И нет, не путайте понятия «временный союзник», «пешка в игре», «деловой приятель» и прочее со святым для него – впрочем, как и для всех нас – словом - накама. Никто на первый взгляд не мог сказать, кто для него накама, а кто нет – лукавил он со всеми в одинаковой степени. Но я знала, ведь зима знает много секретов.

Зимой люди снимают маски и просто устало глядят на пушистый снег, улыбаясь действительно искренне.

Дофламинго умеет улыбаться. Нет, я далеко не про тот уродливый оскал на его лице вечно. А так, рядом с единственно верными накама. Сколько таких? Пять, шесть? Может, чуть больше.

Однажды, когда он послал меня к Цезарю, он улыбнулся краешком губ и сказал: «Я верю в тебя, Моне». Звучит банально, разве нет? Но от такого лживого человека, как Донкихот, слышать такие слова… Я была горда. Пусть он всегда являлся для меня истинным другом, боссом он был еще лучшим.

Очень противоречивый. С одной стороны, вечно жаждущий крови и войны, вечно орущий тирады про Новую Эру, про выживание, про силу, а с другой – тот, который не любил рисковать жизнями тех, кто с ним был с самого начала. Рисковать нами. Он достоин уважения – если Дофламинго оказывался неправым, из-за чего страдали мы, он попросту откидывал свою гордость в сторонку и говорил «прости». Без лишнего пафоса, без желания оправдать себя – только «прости». Для нас было достаточно и этих шести букв, и даже одного виноватого взгляда – на то мы и друзья, чтобы не заставлять перед другими позориться. Все пираты Дофламинго знали – у босса есть свой имидж и его нужно придерживаться в любом случае. Если кто из нас погибнет в бою, Джокер будет хохотать, как сумасшедший. А ночью втайне уплывет с острова далеко-далеко и спросит у моря, как там его друг. Оплакивать накама, впрочем, Джокер не станет – это слишком низко для всех нас. Жалость нам не к лицу – ведь она порой так с улыбкой схожа, а мы все видели слишком много «улыбок». Злобные оскалы нам всем нравятся гораздо больше.

Дофламинго уже не умеет ни лаять, ни скалить зубы, как раньше, в начале. Мы тогда хватались за жизнь любыми путями, просто выживали. Теперь наше время, и мы всего-то рвем глотки за раз.

Самый большой его минус – Джокер никогда не умел, и за годы не научился, выбирать себе врагов. Союзники, друзья, пешки, шестерки – всех, но не врагов достойных. Но, может, сейчас, с появлением этого мальчишки все изменится? Хотя, что я несу, через пару секунд Мугивара, его команда, дозорные базы G-5, жители Панк Хазарда, подчиненные Дофламинго… Все умрут.

Мы обязаны умереть.

Что ж, я ни о чем не пожалела. Ни о том, что когда-то присоединилась к Джокеру, ни о том, что сейчас, лежа на последнем издыхании, должна покончить с целой историей. Мне не жалко, ведь так было надо.

Впрочем, Донкихот не любит грустные концовки и долгие прощания. Сейчас всему настанет конец, я обещаю тебе, парень.

А ночь он, верно, проведет в буре океана.

***

- Море, имеют ли люди право жить?

А оно лишь промолчит, ведь каждый должен найти ответ сам. Иначе и жить незачем.