Саночки

Недавно было дело. Буквально на днях. Совершенно достоверная информация из самых что ни на есть надёжных источников.
Вобщем идут Пётр и Павел с плановой проверкой по Вотчине Небесной. Всё обошли, посмотрели, осталась Русская секция. Заходят. Ну как обычно – картина маслом – не ждали.
- Так, что тут у вас?
- Дак это… Нормально всё в целом-то…
- Ну-ка, ну-ка… Чегой-то мониторчики загородили? А ну, расступись! Дай-ко глянуть! Ох, ё…
Глядят Пётр и Павел в экраны, на экранах Рассея-матушка нынешняя, во всей своей красе. Какая – описывать не станем – чай сами видите вкруга себя чо деется, не слепые.  Вот и Пётр с Павлом видят то же самоё.
- Этта чо такоё?! Вот эт вот - кто? А эт - чо они делают такое? А? Вы вообще… это… вы… Вы чо тут все? Вы вообще тут все чтоли…?!
Наши, понятно, краснеют. Глаза потупили. Ризы теребят нервно. Серафим Саровский буркнул в сторону:
- Так уж будто у нас хужее протчих? Нешто у других ладно всё?
- Не ладно, - отвечает со вздохом Павел, - ох и неладно. Насмотрелись уже за эту проверку такого…
- Но во-первых, - Пётр перебивает, - это вам не оправдание, а во-вторых – мы вам этого не говорили! Распоясались вконец все! И вы-то… ну уж вы-то как? На вас одних, чесслово, вся надежда и была, а вы… Горе нам, горе…  Ну что мы Ему-то скажем? Ведь вообще показывать-то нечего! Вот, по всей земле еле накопали на жидкий отчётик – листов десять от силы, даже и к ровному числу не дотянуть. Опять врать? Опять  приписки, подтасовки… Ну сколько можно-то??? Боже праведный, спаси, сохрани! Под монастырь нас подводите, ей-бо… Ну что нам с вами делать? Эх, ладно… давайте ваши бумажки. Подпишем. Но – вот вам крестное – в последний раз подписываем, ей-бо в последний раз…
Подписывает, это значит Пётр бумаги – лицо хмурое, зубами скрежещет. Видно, что вовсе невмоготу ему всё это. Наши преподобные кружком стоят, смотрят.
- И вот эту ещё, – подсовывает ему Сергий Радонежский бланку, - Вот эту тоже.
Пётр уж и руку занёс факсимиллю подмахнуть, а вдруг осёкся, побагровел весь, выпрямился, вперил очи свои в Сергия – ажно пламень с тех очей!
- Что?! Да как ты, старец, смеешь?! Этих вот?! – кивает на мониторы, - Этих, которые… Этих… СЮДА???!!!
Тут Димитрий Донской из угла включился в дискуссию:
- Ну, вообще-то, справедливости ради, - сидит сам на рабочем столе, самокруточку покуриват, мониторчик егонный и вовсе выключен, верно, достало, - Вообще-то мы, хоть и большинством, но замечу Вам – не единогласно. Сашка вот, - кивает на Невского, - предлагает утопить щенков, к чёртовой матери. Я бы тоже что-нибудь этакое, и не шиш цацкаться…
- Ну я понял позицию. – перебивает Пётр, и снова на Сергия взором вперивается, - Продолжай, старче, чего удумал.
- Ну, это… - улыбается святой Сергий стеснительно, - Мы тут посовешшались братией и решили – нельзя их тудой, ко диаволу-то. Нельзя. И не потому что нашенские, хлопочем за них. А потому, что оне ведь и там приспособятся.
- Это верно. – Павел кивает, - Эти запросто.
- Ну вот, мы и подумали – пущай уж лучше здесь, на виду. Всё под присмотром будут. Мы ужо и занятие им приспособим путное.
- Это какое? – вопрошает Пётр.
- А вот, как оне там православных-то ползать на коленках перед образами понуждают, дак мы их здесь поползать поучим. Вот у нас и снасть нарошная заготовлена, пожал-те взглянуть.
И ведут этак под белы рученьки Петра и Павла заступники наши преблагие в соседню комнату. А в комнате той – саночки, тележки и прочая движимость с немалым изяществом сработаная.
- Вот это , извольте видеть, - Сергий показывает, - которые с колёсиками – для летнего периода. А те что с полозьями – традиционно в зимних условиях передвигаться.
Смотрят апостолы, разглядывают, удивляются.
- А что это у вас, - Павел спрашивает, - колёсики-то квадратные? Что за чушь такая? А в полозья-то – на что гвоздей понавтыкали? Эва торчат! Этак же совсем скользить не будут!
-Будут, будут, - Сергий смеётся, - ещё как заскользят! Вот и милости просим – в следущу проверку обещаем вам добрую забаву – гонки на собаках. Не сочтите за мзду – не зависимо от результатов – бонусом, так сказать. Хоть подпишите, хоть не подпишите годовую, а прокатимся по небушку , как на Руси принято - с ветерком, да с песней весёлой.  А уж собачек-то мы к тому времени объездим как положено. Добрые будут собачки, резвые, не извольте сумлеваться.
Хохочут Пётр и Павел. Хлопают по плечам заступника Сергия, обнимают. Наши угодники улыбаются смиренно, бурных эмоций не проявляют, кротостью положенной исполнены.
- Эх, братцы, - говорит Пётр, слёзы утирая, - Мы ведь не даром к вам напоследок ходим. Мы ведь душой и телом у вас отдыхаем после всех этих… предыдущих.  – и, посерьёзнев в лице, продолжает, - Тяжело ведь стало. Ох, как тяжело. Испортились все. Лоботрясничают. Тунеядство процветает. И знаете ведь, наверное, некоторые из других секций пытаются вас очернить. Пишут про вас всякое. Мы с Павлом когда и успеваем перехватить эти доносы, но не все выходит. Что-то просачивается. Так что если будет Сам ругаться, вы это, ничего, терпите. Терпите, братцы. Пока мы тут проверками заведуем, вам боятся нечего. Мы за вас вступимся, вот вам крест. Да и сами, чай, знаете – Он у нас отходчивый. Так что – работайте, работайте. И начальникам вашим…
- А кстати, - Павел вдруг вскинулся, - кстати где они? Вот только же Сам на последней летучке сетовал – третье, дескать, подряд совещание Владимир с Ольгой отсутствуют! И вы-то тут – вы-то… ух как ловко зубы нам заговорили! А ну, сказывайте живо – где прогульщики?
Тут святитель Феофан взмолился:
- Не гневайтесь, святые! Там оне, там, на земле.
- Как на земле? Не положено же…
- Дак не справляются ангеле, не справляются ведь… А Владимир с Ольгой стонут – заела, мол, канцелярщина! Ну и при любой возможности – туда. Мы уж здесь сами как-нибудь , чай не первый год, а оне - то однем подсобят, то других уберегут. Всё польза.
- Ну и Бог на помощь, Бог на помощь… - сказал так Пётр и подписал бумажку.
Слышь-ко чо говорю, робяты – подписал бумажку-то. Подписал, значит. А у них там - не то, что здесь – ежели чо подписали, дак так оно и будет. Это не изволь сумлеваться. Слово верное. Так-то, робяты.

30.05.2013.