1961

Звонок раздался в семь, хотя договаривались на семь тридцать.
В комнате идеальный порядок, прическа удалась, осталось переодеться. 
Галя ждала Бориса. Она выбрала платье, придававшее больше женственности ее худенькой фигурке.
На пороге стоял Генка Федоренко, любимец всех местных девчонок, душа любых компаний, острослов и симпатяга.  И даже не столько симпатяга, сколько обладатель безмерного обаяния, устоять перед которым не было никакой возможности.
Стоял как ни в чем не бывало, лучезарно улыбаясь, не сомневаясь, что ему здесь рады.
- Здравствуй, Галчонок. Пустишь? - И он чуть подался вперед, чтобы чмокнуть Галю в щеку.
Она отодвинулась:
- А как же Людмила? Кажется, последние дни вы неразлучны?
- Ну что ты! Один раз в кино сходили.
- И только?
- Ну да. А что с рукой? - Он взял Галю за руку около локтя.
- Утюгом обожгла.
Он быстро наклонился и стал целовать руку около ожога. Сердце сжалось - такой негодяй, но такой любимый. Она не могла его оттолкнуть. Да что там оттолкнуть, не удержалась и по голове погладила. Гена мурлыкнул.
- Чаем угостишь?
  - Ни за что.

И как раз в это время опять раздался звонок. Это, конечно, Борис. Верный поклонник, который терпел всё Галкино непостоянство. Он прекрасно понимал, что ему не тягаться с Федоренко, и надеялся только на то,  что Галочке наконец-то надоест вероломство этого пижона,  и она оценит его, Бориса, преданность. А если быть честным до конца, надеяться можно было лишь на то, что этот дон-жуан всерьез увлечется какой-нибудь другой красоткой и оставит Галочку в покое.

Галя попятилась от двери, стараясь не шуметь.
- Не будем открывать. Это Борис.
- Ну и что? Ты хочешь скрыть меня?
- Не хочу выяснять отношения в твоем присутствии. Он, как ты знаешь, не слишком тебя любит. Может и двинуть.
- Тогда поцелуй меня, а то дверь открою.
- Ты еще шантажировать меня будешь?
Но тут опять звонок. И еще, и еще. Генка обнял ее:
- Можно пригласить Вас на танец?
И под треньканье звонка стал кружить ее по комнате. Ну что с ним поделаешь?

Потом они целовались, потом пили чай, слушая через дверь разговор Бориса с соседями по площадке:
- Она должна быть дома, мы же договорились.
- Ну,  может быть,  планы изменились?
- Не может.
К счастью, соседи отговорили Бориса ломать дверь. Галя чувствовала себя партизаном, и была уже не рада своей минутной трусости. А Генка веселился от души. Он изображал Бориса напыщенным идиотом: делал значительное лицо и повторял его любимую присказку «ёлки-моталки». Через два часа Борис все же ушел.
Влюбленные отправились погулять, благо - весна, теплый нежный ветерок, сирень зацвела, и душа от любви поет.  Немыслимое счастье.
На следующий день Гену отправили в срочную командировку. Он, рискуя вызвать недовольство начальства,  задержался на полчаса, чтобы забежать к Галочке в школу и предупредить, что его не будет до четверга.
Как и обещал, вернулся через три дня. В день возвращения крепко выпили с тамошним начальством. За три часа дороги, несмотря на тряску, хмель до конца не выветрился. И он решил - сразу к Гале. Всего только восемь вечера - они еще успеют на танцы.
Но ему никто не открыл. Он трезвонил, как Борис четыре дня назад, и чувствовал нарастающий гнев. Как она может? С ним никто и никогда так... Обманщица и насмешница, но он ее проучит. Вышел из подъезда, обошел дом,и полез по водосточной трубе.
Кто-то бережет пьяных, иначе как бы он добрался от трубы до балкона по довольно узкому карнизу.
Балконная дверь приоткрыта. Он заходит и видит свою Галку, крепко спящую почти летаргическим сном после долгого похода с учениками по окрестным лесам. Спящую, и такую милую, такую родную.