Глава 11. Сны Звёздного Озера

 Утро 13 апреля 1253 года, замок Мориона

Юноша подрос, стал широк в плечах. Тело его закалили ветер и дождь, летний жар и зимний холод. Кожа посмуглела, на ней белели шрамы – отметины воинской науки. На темном лице светились решимостью серые глаза.

Девушка привычно скользнула к нему в объятия, ласково взъерошила густые волосы, неровно, будто отхваченные ножом, падающие на плечи.

- Сегодня мы видимся последний раз, anmethy , - тихо сказал он. – Утром мы уйдем на равнины. Настало время вернуть земли, отнятые людьми из-за моря, или погибнуть. Не вечно же прятаться по лесам.

Она высвободилась из его рук, тихо сказала:
- Отец ждет. Мне сказано привести тебя в Дариану.
- Как-то я неподобающе одет для встречи с королём, – вздохнул юноша.
- Только вы, люди, придаете такое значение мелочам, - улыбнулась девушка. – Разве ты станешь кем-то иным, если сменишь охотничью кожу на придворный шёлк?
- Не называй нас людьми, - нахмурился тот. – Оставь это имя для чужеземцев, которые подло обманули не только наше, но и ваше доверие. Мы – варданы.
- Пойдем, - она взяла его за руку и повела по тропинке, уводящей от озера в сумрак леса.

Он мог поклясться, что не было её только что. Никогда раньше не было. И что-то ему подсказывало, что тропинка исчезнет, как только приведет их к цели. Эльфийские чары, не иначе. 

Вскоре они вышли к неширокой лесной речушке. Возле берега на волнах покачивалась лодка с высокими бортами и узким носом, на котором красовался искусно вырезанный единорог. Вёсел в уключинах не было. Он помог девушке сесть в лодку и устроился рядом.

Река эта, насколько он знал, уходила под землю в предгорьях. И всё-таки не успел заметить перехода. Только что по берегам был лес, и вдруг они оказались в подземной пещере – огромной, не менее сотни фарлонгов в ширину и двадцати – в высоту. Сталактиты оплавленным воском стекали с потолка, стены переливались мелкими радужными кристалликами, над провалами вздымались естественные арочные мосты. Одна пещера сменяла другую. Подземная река причудливо петляла, часто разветвлялась, некоторые потоки вскоре сливались снова, а другие уходили в сторону, теряясь в сумраке.

- Велик мастер, сотворивший всё это, - восхищенно шепнул юноша.
- Имя мастера – Природа, - так же тихо сказала эльфийка. – Мы бы жили здесь, если бы меньше любили звёзды и солнечный свет.

Впереди явственно слышался шум водопада, многократно усиливаемый гулким эхом. Юноша внутренне сжался, предчувствуя падение с высоты, девушка же безмятежно улыбалась.
И вновь он не ощутил перехода, только легкое льдистое покалывание, когда они проплывали сквозь мерцающую радужную завесу из мельчайших водяных капель. Лодка остановилась.

Выбравшись на берег, юноша осмотрелся. Перед ними лежало ущелье, окруженное кольцом гор. Словно кто-то отсёк всё лишнее ударом огромного меча – такими гладкими казались их отвесные склоны. По дну ущелья мчался искрящийся на солнце широкий, но не глубокий поток, начинающийся от низвергающегося с головокружительной высоты водопада.

Но где же Дариана? Ущелье не выглядело обитаемым, как он ни старался, не заметил ни единого следа какого-либо вмешательства в первозданную дикость этих мест.

- Нам туда, - девушка направилась к водопаду, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней. 

Только очень внимательный взгляд, причем знающий, что именно следует искать, мог распознать в выемке в скале вход в пещеру. В дальнем её углу начиналась узкая каменная лестница. Она привела их на скалистое плато, расположенное в начале каменного моста длиною почти в милю, ведущего к нагромождению скал посреди глубокой впадины, окруженной неприступными горами.

Мост привел их к двум скалам, почти смыкающимся вершинами. За этим своеобразными воротами начинался другой мир. Буйство зелени и цветов ослепляло после серовато-коричневых тонов окрестных гор. А всё, что не было занято растениями, покрывал мрамор. Мирно журчала вода в фонтанах, расположенных по обеим сторонам сверкающей беломраморной дорожки, ведущей ко входу в замок. Юноша решил, что это именно замок, хотя за острыми иглами скал не было видно ничего, даже отдаленно напоминающего башни или купола.
Внезапно картина начала расплываться, словно глаза заволокло слезами и…

Эрин проснулась. Комнату наполняли ночь и тишина. Девочка закрыла глаза, надеясь заснуть и досмотреть сон, но у неё не получилось. Так она и ворочалась до рассвета. Очень хотелось узнать, что же было дальше, о чём говорили юноша и король. Но теперь ей хоть стало понятно, кто они. Девушку звали Вириэна, ведь у Аэриона не было других дочерей, а юношу – Грайвен. Король-освободитель, вернувший варданам их исконные земли. Король-предатель, пошедший войной на недавних своих союзников – эльфов. Грайвен…

Дверь отворилась, и в комнату вошла Айлин. Вид у веледы был озабоченный, в руках она держала кожаный мешок.
- Оденься для дальней поездки, - сказала она. – Уложи в мешок то, что считаешь нужным, и спускайся во двор.
- Айлин, что случилось? – встревожилась Эрин. Сердце забилось быстро и сильно, внутри разлился холод.
- Поторопись, тебя ждут, - Айлин вышла из комнаты, бесшумно притворив за собой дверь.

***
В это же время, Звездное Озеро

Сквозь узкие высокие окна и самоцветный купол на книжные шкафы и светло-зеленый мраморный пол лился солнечный свет, наполняя комнату таинственным сиянием. Библиотека в северной башне, пожалуй, была единственным местом в Летнем Доме, которое нравилось Риану: здесь тишина и сладковатый запах старой бумаги обволакивали, создавая особенное ощущение покоя и отрешенности.

Взяв наугад с ближайшей полки фолиант потоньше, Риан устроился на скамье возле окна. С книгой ему не повезло. Это оказался словарик фарлинка. Эльф уже собрался отнести его обратно, как вдруг из книги выпал тонкий листок, плотно исписанный мелким, убористым почерком.

Любимая, не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня. Но, поверь, у меня не было другого выхода. Помнишь, что сказал Морион, когда мы покидали Лес? История повторяется, только теперь вместо трагедии будет фарс. Но он даже не подозревал, насколько прав.
Нам не дано видеть Предопределенность, хотя мы и свободны в выборе, принимая то или иное решение, конечная цель пути скрыта от нас. Поэтому я поехал в Кемпер и заглянул в Чашу. Не могу рассказать тебе всего, ибо это отвратительно. В мельчайших подробностях мой путь должен повторить путь моего злосчастного предка и частично пророчество уже сбылось. Но я не больше не хочу быть актером в пьесе, написанной мстительным чудовищем. 
Об одном лишь жалею: наш сын вырастет без меня, я не увижу его первой улыбки, первых шагов, не научу его всему тому, что знаю сам. Но, по крайней мере, он будет жить, а после его совершеннолетия проклятие, довлеющее над твоим и моим родом, потеряет силу. И мы, возможно, сможем если и не предотвратить, то сильно отсрочить закат нашего мира…

Риан смущенно вложил листок обратно в книгу и отнёс её на место. Вряд ли предсмертное письмо Редвина предназначалось для его глаз. 
 
И тут же ему стало не до письма: он почувствовал мысленное прикосновение Рэйвен и поспешил ей навстречу, радуясь и недоумевая, почему она вернулась из замка на день раньше.

***

Сборы не заняли много времени, у Эрин всего-то и было имущества, что платье на ней.
Рэйвен ждала её возле открытых ворот, конь под ней нетерпеливо пританцовывал. Увидев Эрин, она нахмурилась:
- Ты собралась ехать в этом?
- Но у меня нет ничего другого, - смутилась девочка. Конечно, платье и легкие туфельки не очень подходили для дальней дороги. Но это было все же лучше, чем обноски, в которых она ходила раньше.
- Оденем тебя в Летнем Доме.  Сейчас на это нет времени. Иди сюда, - сказала Рэйвен и приказала стражнику, стоящему возле ворот. – Помоги.

Эрин сама не поняла, как оказалась на лошади, а через мгновение за ними закрылись ворота. Странная это была поездка. Казалось, они стоят на месте, а мимо проносятся пейзажи. Холмы, озера, дремучие чащи неожиданно сменялись изумрудным сиянием лужаек, покрытых яркими цветами, и так же неожиданно вновь начинался лес. Как долго это продолжалось, Эрин не знала, потому что потеряла ощущение времени.

Путешествие окончилось внезапно. Впереди, окруженные синеватым сумраком леса, высились мерцающие, будто сотканные из звездного света, башни таинственного замка. Очертания ажурных лестниц и галерей, соединяющих башни, казались тонкими, резкими, изломанными, оставляя странное ощущение незавершенности и прерванного полета.
 
Рэйвен помогла Эрин слезть с лошади. Сделав пару неуверенных шагов, девочка уцепилась за рукав эльфийки, потому что земля вдруг закачалась под ногами. Последний раз она испытывала такое чувство лет десять назад, когда после нескольких дней в трюме корабля её вместе с другими рабами вывели на пристань Кэр-Лайона.

К ним навстречу вышел высокий светловолосый эльф. Увидев его, Рэйвен просияла и бессознательно стиснула Эрин руку.

- Я ожидал тебя к вечеру, - улыбнулся он эльфийке, скользнув по Эрин взглядом. – Неужели ты пришла по тайным тропам?
- Да, - кивнула Рэйвен.
- Ты так спешила, что преодолела свою нелюбовь к этому способу передвижения? – насмешливо восхитился он.
- Я просто соскучилась, - ответила она.
- Я тоже скучал, - сказал он, но в глазах мелькнула легкая тень, как будто он понял, что она, скорее, торопилась покинуть замок, нежели приехать сюда.

Пока они разговаривали, незаметно и непонятно откуда возникли слуги. Коней расседлали, накрыли попонами и увели, седла вместе с сумками отнесли в замок. Женщина, похожая на Айлин, но постарше, взяла Эрин за руку. Все это происходило быстро и молча, словно каждый и без приказаний знал, что нужно делать.

В отведенную ей комнату пришли девушки со стопками одежды – и новой, и ношенной. Все это ей пришлось примерить, включая легкую детскую кольчужку. В результате придирчивые девушки оставили несколько коротких туник, пару шерстяных плащей, две пары штанов с кожаными вставками и высокие мягкие сапожки на шнуровке. Они так же сняли с неё мерки и обещали через пару дней принести недостающие части гардероба, хотя, по мнению Эрин, вещей и так было слишком много – больше, чем она когда-либо имела.

***
Полдень 13 апреля, Долина Неметона

В полдень небольшой конный отряд хумансов под белым флагом перешёл Варгу и остановился на берегу. Аскарон в сопровождении десяти воинов выехал навстречу послам, которые привезли предложения своего императора об условиях мирного договора.
 
Когда эльфы показались из-за деревьев, один из хумансов, подняв вверх трубу, бросил  в небеса протяжный унылый зов. После этого вперед выехал другой, самый пышно одетый. Он выделялся среди своей свиты чёрно-золотым атласным плащом, украшенным драгоценными камнями и крупным жемчугом. На его ярко сияющем позолоченном шлеме красовались крупные рубины, сверкающие в лучах солнца, словно капли крови.

- Торен Тарли, претор Милигетской Провинции, полномочный военный представитель Императора Аластрима Ортона V, к вашим услугам, - гордо представился он.
Аскарон, сидящий на рослом белом иноходце, сдержанно улыбаясь, ответил:
- Аскарон, командир Лесной Стражи Арденского Леса.
Пока шел обмен любезностями, оба эскорта молча приглядывались друг к другу. Закованные в стальную броню люди критически оглядывали кольчуги и вооружение эльфов; а те всматривались в людей светлыми глазами, неподвижные и высокомерные.
- У меня есть специальное поручение, рассказать о котором я имею право только Мориону, лорду Арденского Леса, - продолжил Тарли, протягивая Аскарону два свитка, скреплённых матово мерцающими черными печатями. - Мои полномочия удостоверяет императорская грамота.

Аскарон внимательно осмотрел оба свитка, убедившись, что если посмотреть на печати под небольшим углом, виден рычащий тигр. И… вскрыл свитки.

Претор едва не задохнулся от возмущения: взломать эти печати имел право только он сам, либо лицо, которому эти грамоты были адресованы, то есть Морион. Однако сдержался, с каменным выражением лица глядя на эльфа и ожидая объяснений.

- Здесь я представляю Мориона и весь Арденский Лес, - спокойно произнёс Аскарон. – И в мои полномочия входит решение вопроса о том, стоит ли содержимое свитка личного внимания нашего лорда.

С этими словами он вернул изумлённому претору тот свиток, в котором шла речь о его полномочиях, а второй начал внимательно читать.
- Но, простите, - начал претор. – Так не принято.
- Вы ожидали чего-то другого? – поинтересовался эльф. – Нарушать без повода мирный договор тоже не принято.

Тарли промолчал, вспомнив о данных ему указаниях. Следовало терпеть и не поддаваться на провокации. Но это было так унизительно! Милигетская Провинция занимает большую территорию, чем Арденский Лес, а этот эльф, в подчинении которого едва ли больше двух тысяч воинов, ведёт себя так, словно не с послом могущественной Империи разговаривает, а с вождём захудалого племени кочевников. Или у них есть за душой нечто, что позволяет держаться с такой наглостью? Ответ на вопрос, впрочем, был очевиден – достаточно посмотреть по сторонам и вспомнить, что осталось от войска Визимира и легиона Венжера.
 
- Свиток я передам по назначению, - сказал Аскарон, окончив чтение. – Ответ будет дан через три дня. И если Империю заботит благополучие города Милигет, надеюсь, до того времени вы будете соблюдать перемирие так же строго, как мы. До свидания, претор.
Эльфы развернулись и, не торопясь, поехали к лесу.

***
В это же время, окрестности Звездного Озера

Выйдя к огромному замшелому пню возле ручья в третий раз, Эрин поняла, что заблудилась. Злиться было не на кого, только на себя. Её предупреждали, что не стоит отходить далеко от Летнего дома, но девочке очень хотелось посмотреть вблизи на озеро, увиденное со смотровой площадки южной башни. Оно очень напоминало то, что привиделось ей во сне.
До озера она так и не дошла. Сев на пень, Эрин решила, что не сдвинется с места, будет ждать, когда в Летнем Доме заметят её отсутствие и начнут искать. Не могут же они совсем забыть о ней.

Неожиданно девочка почувствовала, что за стеной деревьев кто-то есть, и он наблюдает за ней. Она вскочила, повернулась на шорох, и ей показалось, что в листве мелькнул темный плащ. Но этот кто-то не собирался выходить на поляну. Пожав плечами, она снова села и прикрыла глаза, подставив лицо солнечным лучам. Угрозы Эрин не ощущала: Лес усыплял тревогу, здесь время текло незаметно и не хотелось думать ни о чем плохом.
Когда тень упала на её лицо, она лениво открыла глаза. Всё, на что её хватило, это издать сдавленный писк: перед ней стоял орк, казавшийся просто огромным, потому что она смотрела на него снизу вверх. Меховые штаны зрительно увеличивали его и без того мощные ноги, голый торс бугрился мышцами, а зеленоватую кожу, включая лицо, сплошь покрывали татуировки и шрамы. Мерцающие желтые глаза с кошачьими зрачками выражали, скорее, любопытство, чем злость.

- Нет кричать, - гортанно сказал орк на фарлинке и добавил. – Позалуста.    
Он скинул заплечный мешок, обдав её запахом влажной земли и прелых листьев, и принялся в нем копаться. Что-то шуршало и звякало. Наконец, он извлек серебряный кубок тонкой, явно эльфийской работы и зачерпнул воду из ручья – осторожно, чтобы не потревожить песчаное дно.

Утолив жажду, он и Эрин предложил отпить, но она помотала головой.
- Ти пась олок? – спросил орк, тщательно обтер кубок чистой (!) льняной тряпочкой и спрятал в мешок.
- Что? – Эрин понятия не имела что означает «пась олок».
- Я видеть, ти ходить, - продолжил тот. – Дорога не знай?
- Да, я заблудилась, - Эрин пребывала в недоумении, это существо опровергало всё, что она когда-либо слышала об орках. Он явно не собирался её убивать, напротив, кажется, хотел помочь.
- Пась олок, моя вести, - орк бесцеремонно схватил её за руку, сдернул с пня и потащил в лесную чащу. Эрин несколько раз упала, ссадила коленку и оцарапалась. Орка её медлительность раздражала, он фыркал и бормотал что-то гортанное себе под нос. В конце концов, он на ходу сгреб её и закинул на плечо.

Орк мчался по лесу, не снижая скорости, около часа, пока не выбежал на опушку. Там он остановился и поставил Эрин на землю. Она осторожно огляделась по сторонам и, наконец, поняла, что означает «пась олок». Её притащили в мелларскую деревню.

Ни один из трёх десятков домов, окруженных невысокой живой изгородью, не походил на другой. Попадались прямоугольные строения с колоннами, и терема с круглыми крышами, подобными куполам храмов, и даже нечто похожее на несколько больших деревьев, сросшихся стволами - и не сразу поймешь, что это дом.
- Ини! – взревел орк. – Ини!
Из-за ограды опасливо выглянул маленький мальчик, его глаза округлились, и он куда-то побежал, через несколько томительных минут вернувшись вместе с высоким молодым мужчиной в кожаной кузнечной куртке.
- Чего орёшь? – поинтересовался мужчина у орка.

Тот подтолкнул Эрин вперед и молча протянул руку ладонью вверх. Хмыкнув, мужчина извлек из поясной сумки несколько мелких монеток и отдал ему. Орк кивнул, развернулся и ушел.
- Иди домой, - обратился мужчина к девочке. – Мать, наверно, места себе не находит, думая, куда ты делась. Постой-ка, ты кто вообще? Откуда взялась?

Эрин открыла рот, чтобы объяснить, и вдруг застыла, как громом пораженная, разглядев тонкие радужные кольца вокруг зрачков мужчины. Неужели вардан? У неё перехватило дыхание, сердце замерло и пустилось вскачь. Со времен Кэр-Лайонской Резни она не видела ни одного соплеменника.

***

Есть что-то умиротворяющее в том, чтобы наблюдать за тем, как женщина расчесывает волосы, готовясь ко сну. Рэйвен уделяла значительно меньше внимания своей внешности, чем многие из знакомых ему женщин, но ритуал с самшитовым гребнем соблюдался неукоснительно, вне зависимости от того, останавливались ли они на ночлег посреди чистого поля или во дворце. Сто легких движений, ни больше, ни меньше. Она шутила, что так приводит накопившиеся за день мысли в порядок.

С легким шелестом соскользнула камиза, открывая хрупкое изящное тело. Все его изгибы и впадинки были ему давно знакомы, но все равно Риан ощутил легкое волнение. В последнее время он часто представлял себе, как её тело станет более округлым и женственным после рождения ребенка, но пока это оставалось несбыточной мечтой. И в Синегорье, и в Арденском Лесу достигнут предел населения, и желать рождения ребенка означало желать кому-то смерти.

- Зачем Морион вызывал тебя в замок? – спросил он.
- Не знаю, - она вздохнула. – Никакой особой нужды в этом не было. Разве что он хотел, чтобы меня некоторое время не было здесь.
- Он поговорил со мной и, кажется, еще с Велмиром, - задумался Риан. – Мои воины видели его у Звездного Озера. Со мной он ни о чем важном не разговаривал. Интересно, что за тайная беседа у него была с друидом?
- Мне он не ничего не говорил, - ответила Рэйвен. – Если отец решил, что мне не нужно об этом знать, значит, мне действительно не нужно.
- Для женщины ты удивительно нелюбопытна, - усмехнулся он.
- Я доверяю ему, - просто ответила она.
- Завтра днем я положу к твоим ногам клинок, - сказал Риан. – Если, конечно, ты не передумала.
- Не передумала. Да и жестоко было бы это по отношению к тем, кто поверил в нас и готов рискнуть, начав новую жизнь в новом анклаве.
- А по отношению ко мне это не было бы жестоко? – фыркнул он.
- Разве между нами что-то изменилось бы? – ответила она вопросом на вопрос.
- Думаю, ты сама знаешь ответ, - спокойно сказал Риан. – Лишенные общей цели, мы недолго удержимся вместе. Ты ведь не настолько влюблена в меня, чтобы, забыв обо всём, жить только любовью?
- Я бы не пожелала всепоглощающей любви даже злейшему врагу, – её голос дрогнул. – Давай спать, завтра трудный день.

В этом он был с ней полностью согласен. Довелось испытать и повторения не хотелось. С Рэйвен всё было иначе. Спокойней, проще. Ни слёз, ни кокетства, ни манеры добиваться желаемого окольными путями. Женская хитрость у неё либо напрочь отсутствовала, либо очень хорошо пряталась. Она стала ему, скорее, другом, чем возлюбленной.

Вспомнилась их первая встреча в Логрейне. Риан не хотел туда ехать, потому что еще кровоточила рана в душе после разрыва с Эмор. Чувство самосохранения подсказывало, что он ещё не излечился в полной мере, ехать не хотелось. Но отец настоял, сказав, что он уже не ребенок, чтобы ставить свои личные проблемы превыше интересов анклава.

Но всё изменилось, стоило ему заглянуть в синие глаза Рэйвен. Ливнем с ясного неба на него обрушилось открытие: вот жена, ему предназначенная. Всё, что было раньше, больше не имело значения.  Слова заготовленной речи вылетели из головы, он смотрел на неё и улыбался. И совершенно не представлял, что с этим делать дальше.
 
В Логрейне ему так и не представился случай поговорить с ней: почти всё её время занимал Фэррон, бессовестно пользуясь преимуществами хозяина. Он показывал ей то верфь, то шахты или карьеры, и каждый раз находились какие-то благовидные предлоги отсечь от этих поездок всех прочих претендентов на внимание Рэйвен.

Казалось, её выбор очевиден, во всяком случае, Талион, сын лорда Мистраля, сказав, что не намерен соперничать с Фэрроном, покинул Логрейн, и его примеру вскоре последовали остальные. И Риан сильно удивился, когда через некоторое время получил личное приглашение от неё на Майские Костры в Арденском Лесу.

Впоследствии он не раз задавал ей вопрос, почему все-таки она выбрала именно его. Но Рэйвен или отшучивалась, или переводила разговор на другую тему.

***
В лице Инниса Эрин нашла внимательного и благодарного слушателя. Она и сама не подозревала, насколько нуждается в том, чтобы её просто выслушали.
- Почему ты не попросила орка отвести тебя в Летний Дом? – поинтересовался он, когда девочка окончила рассказ.
- Так он не спросил, куда мне надо, - фыркнула Эрин. – Просто сгреб и притащил сюда.
- Да, они слегка туповаты, - признал Иннис. – Хотя бойцы отменные.
- Откуда вообще орк взялся в Лесу? Разве они не воюют с эльфами?
- Воюют, но этот клан – особый случай. После Великого Искажения те, кто изменился лишь внешне, не утратив памяти, искали помощи у эльфов. Морион оказался единственным, кто не отрекся от родства и дал им приют в своем анклаве. Прочие отвергли орков, не вынеся их уродства. Подданные Мориона сначала тоже были не в восторге, но потом поняли, что он принял верное решение. Орки - прирожденные воины и надежно защищают Лес от своих соплеменников из Шартанга.
- Я раньше думала, что эльфы замкнуты в своих анклавах и враждебны к чужакам, - задумчиво улыбнулась Эрин. – Но здесь всё совсем не так.
- Арденский Лес особенный, но в других анклавах, за исключением, пожалуй, Синегорья, всё именно так, как ты сказала, - кивнул Иннис.
- Потому что Морион – Старший? – уточнила она.
Иннис хмыкнул, в глазах мелькнуло такое выражение, словно Эрин сказала глупость.
 - Всеми эльфийскими анклавами управляют Старшие, - мягко сказал он.
- Прошу прощения, если сказала что-то не так, - девочка покраснела.
- Не извиняйся, я и сам, прожив здесь почти сто лет, знаю немногим больше.
- Сколько? – ахнула Эрин. Он выглядел вдвое моложе, чем должен был бы.
- Всё дело в домах Посёлка, - улыбнулся Иннис. – Эльфы вырастили их для нас, посчитав это более приемлемым, чем позволить рубить деревья. Так вот, эти дома полностью подстраиваются под хозяина и заботятся о нем. Мы, меллары, живем очень долго и никогда не болеем. Правда, есть и оборотная сторона.
- Какая же?
- Мы не можем надолго покидать Лес, - вздохнул вардан. – Потому что вне Посёлков болеем и быстро стареем. Морион обещал, что через три-четыре поколения эта проблема исчезнет.
- Пожалуй, я бы не хотела жить здесь, - поёжилась Эрин. – Это мало чем отличается от магического ошейника.
- Рано или поздно наступает время, - задумчиво проронил Иннис. – Когда больше не хочется приключений. Хочется простой и спокойной жизни, к земле поближе. Здесь у меня всё это есть. Когда-нибудь ты поймёшь.
- Так всё-таки, кто такие Старшие и чем Морион отличается от других Старших? – Эрин поспешила сменить тему.
- Попробую объяснить, хотя сам не всё понимаю, - ответил Иннис после долгого молчания. – Когда Илфирин создавал Элиндар, то часть работы поручил своим старшим детям, эллиарам. И некоторые из них так полюбили этот мир, что захотели связать с ним свою судьбу. И поскольку Илфирин даровал эллиарам свободу выбора, то не стал им препятствовать, хотя и сожалел об их решении. Они отказались от Вечности и лишились могущества, потому что обрели тела, которые подчиняются законам Элиндара. Бывшие эллиары поселились среди Перворожденных, поскольку на тот момент это была единственная разумная раса.
- Грустно это, - вздохнула Эрин. – Видеть, как меняется к худшему любимый мир и не иметь возможности повлиять на его судьбу.
- Почему ты решила, что у Старших нет такой возможности?
- Они ведь лишились могущества.
- Ну, это смотря с чем сравнивать, - хохотнул Иннис. – Звезду зажечь или погасить движением руки они, конечно, не смогут. Но им доступно то, что самым великим магам даже не снилось.
- И даже Невлину?
- С ним не всё так просто. Он ведь тоже бывший эллиар. Правда, в отличие от остальных, Невлин не смирился с потерей могущества, а начал искать его… в других источниках.
- И нашел во Тьме?
- Ничего он там не нашел, только потерял, - буркнул Иннис. –Ладно, ты, наверно, устала, а я тут потчую тебя россказнями.      
- Нет-нет, нисколечко, - запротестовала Эрин, но тут же непроизвольно зевнула, почувствовав вдруг, что глаза слипаются.
– Ложись спать, - сказал Иннис, отодвинув полог, скрывающий нишу с кроватью. – Я отведу тебя в Летний Дом утром.
- Спасибо, - пробормотала она, уснув раньше, чем голова коснулась подушки.

Утром, Иннис, как и обещал, отвез её в Летний Дом. Он молчал всю дорогу, словно накануне исчерпал весь запас слов. Эрин тоже молчала, ей было о чем подумать.

В Аластриме мелларов называли предателями и презреннейшими из рабов, потому что они добровольно служили враждебной расе. Говорили также, что эльфы обращаются с ними как со скотом, выращиваемым на убой. Эрин понимала, что, скорее всего, в этом мало правды, ведь и о варданах рассказывали чудовищные вещи. Но она понимала также, что неволя – она и есть неволя. Ведь меллары привязаны к Посёлкам даже надежней, чем рабы в магических ошейниках к поместьям своих хозяев.
 
Однако жители поселка отнюдь не казались рабами. Более того, у неё создалось впечатление, что они на полном серьёзе считают себя полноправными подданными Арденского Леса. Во всяком случае, если судить по Иннису.

Орки, меллары, эльфы лесные и Старшие, её собственный дар, о котором она и не подозревала – было от чего голове пойти кругом. А ведь она живет здесь всего несколько дней, и толком ничего не видела. Какие еще тайны скрывает Лес?  Эрин боялась только одного: однажды она проснется и поймет, что ей всего лишь приснился чудесный сон…

***
Утро 14 апреля, Звездное Озеро

Пока они шли по тропинке, Рэйвен рассказывала ему об Аэрис. После возвращения в Арденский Лес, она поселилась в Летнем Доме, и вела уединённый образ жизни, общаясь только с друидами, и постепенно уходя в мир грёз и воспоминаний.

Морион надеялся, что рождение сына вернет её в реальный мир, но этого не произошло. Более того, она не проявляла к младенцу никакого интереса, могла надолго без предупреждения и объяснения покинуть Летний Дом.  Ребенка пришлось отдать кормилице из мелларского поселка, а позже Морион забрал его в замок, чтобы дать ему образование, приличествующее его происхождению. 

Последние лет десять она жила в заброшенной гномьей сторожке, оставшейся со времен строительства Летнего Дома. Рэйвен и Морион первое время пытались с ней общаться, но она вскоре перестала узнавать их, уходя все дальше в мир грёз и воспоминаний.

- Её жизнь окончилась, когда умер Редвин, - сказала Рэйвен в завершение. – Память, не умеющая забывать, стала проклятием для неё. Она медленно умирает, и никто из нас не в силах ей помочь.

Сначала Риан решил, что видит мраморное изваяние, поскольку не может ни одно живое существо сидеть так неподвижно. И лишь подойдя очень близко, можно было заметить, что она всё-таки дышит. Мерцающий кулон в виде четырехлистного клевера на её груди казался более живым, чем она.

Должно быть, когда-то эта женщина была неотразимо прекрасной. Но теперь её лицо словно состояло из острых выступов и голубоватых впадин. А широко раскрытые глаза – серые, мерцающие, ясно говорили о том, что их владелица находится не здесь, а где-то очень далеко. Капли дождя стекали по её лицу, серая туника промокла насквозь, но ей это, видимо, не доставляло неудобства.

- Мама, - негромко позвала Рэйвен, легонько прикоснувшись к её плечу, и тут же отдёрнула руку, словно обожглась. – Мама, ты узнаёшь меня?

С таким же успехом она могла задать вопрос статуе. Они простояли возле неё довольно долго. Риан уже взял Рэйвен за руку, чтобы увести отсюда, когда Аэрис пошевелилась и перевела взор на них.

- Рэйвен, почему ты плачешь? – удивилась она.
- Я не плачу, это дождь, мама.
- Дождь, - лицо Аэрис озарила слабая улыбка. – Вода очищает и защищает от непрошенных гостей.
- Мама, я пришла попрощаться. Скоро мы покидаем Лес. Посмотри, это мой избранник.
- Уж не сын ли ты Эндемиона? – Аэрис скользнула по Риану странным взглядом, под которым ему стало не по себе. Словно она знала о нём что-то такое, чего он сам не знал. – Очень похож.
- Да, - кивнул Риан. Слова, которые полагались по обычаю, не шли с губ, он будто онемел.
- Что ж, - она улыбнулась, осторожно сняла кулон и протянула Риану. – Я передаю его тебе, потому что пришло время.

И Аэрис, словно сочтя свой долг исполненным, вновь впала в глубокую задумчивость.
- Пойдем, - тихо сказала Рэйвен. – Благословение получено, хоть это произошло совсем не так, как я себе представляла.
   
Риан молча обнял её за плечи. Он не знал, что сказать, да и какие слова вообще тут могут быть сказаны?

Однако следовало поторопиться, Велмир уже ждал их на берегу Звездного Озера. 

***
Вечер 14 апреля, Арденский Лес, Звёздное Озеро

Велмир и Рэйвен сидели на камне и задумчиво созерцали небольшой родник, окружённый рощицей мэллорнов. Сквозь песчаное дно, выложенное самоцветами, неторопливо сочилась прозрачная студёная вода. Обугленные меллорны друиды выкорчевали, на их месте уже пробивались из земли два тоненьких ростка. Скорость, с какой это произошло, изумляла и радовала Велмира – обычно требовалось несколько десятков лет.

- Вот и всё, жребий брошен, - сказала Рэйвен. – Мне стало легче от этого.
- Еще нет, - возразил Велмир. – У вас обоих ещё есть время до Майских Костров.
- Ты думаешь, кто-то из нас изменит решение?
- Почти уверен, что нет, но не понимаю, радует меня это или огорчает.
- Просто признайся, что тебе будет не хватать меня в Лесу, - Рэйвен улыбнулась.
- Безусловно, - друид вздохнул, помедлив, поднялся и сказал. - Эту ночь ты должна провести здесь, в полном одиночестве. Таков обычай.

После его ухода Рэйвен легла на траву, вглядываясь в воду. По мере того, как садилось солнце, всё заметнее становилось собственное свечение родника. Вскоре, однако, перед глазами начали плясать радужные пятна, и Рэйвен со вздохом легла на спину и замерла неподвижно, вглядываясь в ночное небо. Было в его чёрно-синей необъятности и ясном сиянии звёзд что-то, что позволяло памяти так же свободно переходить от одного воспоминания к другому, как взгляду – от звезды к звезде…

Небо Дарианы было другим: низким, розовато-серым – и днём, и ночью. Этот город принял на себя слишком сильный магический удар. Его до сих пор наполняла тёмная магия, терзая душу рискнувшего войти туда безотчётным страхом и воспоминаниями … тех, кто давно мёртв. 
Дариана уже триста лет была мёртвым городом. Королевский дворец, фонтаны и статуи – время потихоньку разрушало их, улицы устилало мелкое каменное крошево и толстый слой опавшей листвы. Над городом стояла тишина – мёртвая, не нарушаемая ни звуками шагов, ни пением птиц, ни даже шелестом ветра в кронах деревьев.

Рэйвен единственный раз в жизни довелось побывать там. Это было одним из самых мрачных воспоминаний детства – в Дариане она впервые пронзительно ясно поняла, как хрупок и прекрасен мир, и как легко его уничтожить.

…Они шли по сумрачным залам и коридорам королевского дворца, оставляя цепочки следов в вековом слое пыли. Семь лордов Арленора, она и Ханджер. На его лице не было обычной усмешки, и он крепко держал её за руку. На короткое время страх сплотил их, они стали теми, кем и были – братом и сестрой. Подойдя к мощной каменной двери, Эндемион с трудом открыл её, и перед ними предстало округлое помещение со сводчатым потолком, украшенным созвездиями из самоцветов. В центре белело круглое мраморное возвышение с инкрустированным символом Oronta Rie — солнце в окружении двенадцати звёзд, означавших двенадцать анклавов. Пять звёзд были чёрными – память о канувших в вечность эльфийских народах.

- Сначала ты, - негромко сказал Морион, обращаясь к Ханджеру. – Отпусти его, Рэйвен.

Побледневший Ханджер медленно поднялся по ступенькам и остановился в центре. Ничего не произошло, и он вздохнул с таким нескрываемым облегчением, что Рэйвен едва сдержала улыбку. Может, он думал, что его испепелит молния? Ей страшно не было, наоборот, мягкое свечение стен и потолка успокаивало. И здесь не было того невнятного шепота, который неотступно сопровождал их с момента, как они прошли через городские ворота.

- Достаточно. Спускайся, - кивнул Морион. – Теперь ты, Рэйвен.

Стоило ей подняться и ступить в центр Oronta Rie, как вокруг разлилось золотистое сияние, раздался перезвон колокольчиков, а в следующее мгновение на неё обрушился поток ярких образов, и она, смятая и оглушённая этой волной, потеряла сознание и рухнула на пол.
Когда Рэйвен пришла в себя, первым, что она увидела, был сочувственный взгляд Ханджера. Он тут же отвернулся, а когда вновь посмотрел на неё, в его глазах было обычное, слегка насмешливое выражение.

- Я не справилась с испытанием? – встревожилась она.
- Справилась, - вздохнул Морион. – Это меня и пугает.
- По силам ли этой хрупкой девочке такая ноша? – спросил Фэррон, лорд Логрейна. В его голосе вроде бы звучало беспокойство, но взгляд был холоден и ироничен.
 - Илфирин говорил с ней, - ответил ему Эрлуин, лорд Аселена. – Она даже более сильный маг, чем мы думали.

После этого в её жизни всё переменилось. Началось обучение. Очень жёсткое. Морион и Велмир были прекрасными учителями, но не делали ей никаких поблажек. Она и не просила, понимая, что так нужно, и делала всё, чтобы заслужить их уважение. Они были центром её маленького мира и их мнение для неё значило гораздо больше, чем всё остальное…
Между тем, Рэйвен не чувствовала, что чем-то сильно отличается от других. «Королевская кровь» никак себя не проявляла, а Илфирин больше не пытался с ней говорить – наверно, услышать его голос можно только в Дариане, но туда она возвращаться не хотела. По-крайней мере, сейчас. Возможно, потом, когда её сил хватит, чтобы рассеять царящий над ней сумрак…

Ей вдруг вспомнилась первая поездка в Логрейн, и встреча с Аэлфином и Мириэлью. Они жили очень уединённо, почти не появляясь в обществе.

«В тебе нет ничего от Аэрис», - сказала тогда Мириэль, окинув её долгим взглядом. В её голосе одновременно прозвучали облегчение и грусть.
«И всё-таки я – её дочь», - ответила Рэйвен, мысленно добавив. – «Что бы она ни совершила».

Аэлфин ничего не сказал, только неопределённо усмехнулся, но на приём в королевском дворце, устроенный в её честь, они пошли втроём. И там Рэйвен поняла, что каким бы ни было отношение к Аэрис, на её родственников оно не распространялось – их приняли довольно тепло.

Тогда же она второй раз в жизни встретилась с Фэрроном. Безусловно, ей льстило внимание лорда Логрейна: прославленный бард и воин, легенда Часа Тьмы.

Однажды Фэррон лёгким тоном, равно допускающим и серьёзный, и шутливый ответ, напомнил ей о древнем праве сюзерена. Рэйвен предпочла отшутиться, но провела не одну бессонную ночь, представляя, как это могло бы быть с ним. Да, её влекло к нему. Но она не обманывалась в природе его интереса к себе. И это до какой-то степени помогало противостоять его обаянию.

 Кроме Фэррона, было ещё пять возможных претендентов на её руку – неженатые лорды анклавов или сыновья лордов, достигшие совершеннолетия. Но, в конечном счёте, выбор обуславливался не её желанием, и даже не интересами Арденского Леса. Хотя Морион и предоставил ей право выбора, она прекрасно понимала, что на самом деле никакого выбора нет…

Мысли начали путаться, сами собой закрывались глаза. Рэйвен ещё успела подумать о том, что спать как раз не следует, ведь эта ночь предназначена для воспоминаний и размышлений. С этой мыслью она и уснула, и снилось ей озеро Таир и синие цветы, растущие на его берегах.

***
Полдень 15 апреля, Звёздное Озеро

Фэррон с дружинниками выехал из замка Мориона на рассвете, направляясь к Звёздному Озеру, с одной-единственной целью: найти Рэйвен и увезти с собой в Логрейн. После того вечера он намеренно не тревожил её, давая время самой принять решение, точнее, осознать, что у неё нет никакого выбора. Поэтому он так поздно узнал, что она покинула замок.  Сбежала от него.

Внешне Фэррон выглядел спокойным и сосредоточенным, хотя после разговора с Морионом был в бешенстве. Он просил руки его дочери, но получил отказ с подробным объяснением причин. И его злило не столько то, что он может потерять её навсегда, сколько то, что они сделали это за его спиной. Морион, с каменным лицом выслушав напоминание Фэррона о праве сюзерена, отказался сообщить ему, где Рэйвен. Впрочем, выяснить это не составило труда.
Но на другой чаше весов лежала война с Синегорьем и Арденским Лесом. Покидая замок, Фэррон был вне себя, но через несколько часов пути, занятых размышлениями о возможных последствиях того, что он намеревался сделать, чаши почти уравновесились. Теперь он был почти спокоен. И в немалой степени этому способствовала своеобразная, дикая красота этих мест, невольно настраивающая на неторопливое созерцание. Пробивавшиеся сквозь кроны деревьев лучи солнца казались золотыми нитями, вплетёнными в старинный гобелен.

А ведь моя жизнь – такой же потемневший от времени гобелен, где ткань мироздания кое-как держится вокруг редких золотых нитей сильных чувств и желаний, не давая окончательно соскользнуть в тишину и забвение. Любовь, ненависть, потребность создавать красоту или стремление разрушать – какая, в сущности, разница, если это придаёт жизни смысл, да что там, просто позволяет чувствовать себя живым?

Занятый далеко не радостными размышлениями, он и не заметил, как добрался до озера. Приказав дружинникам ждать его у опушки, Фэррон спешился, лёг на деревянные мостки, вглядываясь в воду. И вновь увидел то, из-за чего не был здесь с самого Часа Тьмы, то, что иногда приходило к нему в грёзах – полуснах наяву. Улыбчивое девичье лицо с сияющими глазами, только теперь это не звёздный свет её души, а тени снов, эхо…

О чём ты думала, Вириэна, когда чёрная вода сомкнулась над твоей головой? Пожалела ли о том, что переступила клинок, вручая себя тому, кто просто не мог вместить в свою душу твой дар, кто предал тебя, не понимая, что убивает и себя тоже? Успела ли ты почувствовать, как умер Грайвен, когда меч в его руках разлетелся на сотни сияющих осколков? 

- Не понимаю, что находят наши женщины в хумансах? – задумчиво спросил у самого себя Фэррон, разбивая рукой отражение в воде.
За спиной послышался знакомый серебристый смех, эльф вздрогнул, потому что не слышал её шагов.

Рэйвен стояла на берегу и, улыбаясь, смотрела на него. В черных глазах явственно читался призыв. В ярких солнечных лучах её волосы приобрели заметный оттенок рыжины. И, казалось, её светлое платье соткано из солнечных лучей.
- Рэйвен, - решительно сказал Фэррон. – Я приехал за тобой. Ты поедешь со мной в Логрейн?
- Я ждала тебя, - улыбнулась она и подошла ближе. – Любовь моя.

Они никогда не целовались так прежде: её губы обожгли его, острые зубы впились в нижнюю губу. Его тело ответило мгновенно и свирепо: он целовал её грубо и жадно, тонкая ткань платья сминалась под его руками, обнажая грудь. Он забыл обо всём на свете, в мире не существовало ничего, кроме них двоих.

А поцелуй всё длился, уже разрываемые болью лёгкие мечтали о вдохе, но он  не мог оторваться от неё — проще было вырвать  сердце из груди…

Он не сразу понял, что произошло. Рэйвен дёрнулась в его объятиях и обмякла, оседая – Фэррон инстинктивно сжал руки, чтобы удержать. В её широко открытых глазах стыло удивление. Почти сразу же он ощутил, как по руке стекает что-то холодное и липкое, похолодев, нащупал дрожащее древко стрелы. Точный выстрел – прямо в сердце.

Умом понимая, но, не веря в происходящее, Фэррон чувствовал, как холодеет её тело. Ничто больше не имело смысла. И в этот миг пришла боль, страшная, раздирающая – и его сознание захлебнулось в ледяном мраке.