Огорчение святителя Тихона

Всем другим облачениям он предпочитал дорожное платье. Это был не столько саккос архиерея, сколько иерейская ряса. Лишь громоздкий черный клобук с черными же накрилиями выдавал в стремительном пешеходе высокую духовную особу.
 Став Воронежским архиепископом, Тихон обошёл пешком все благочиния. Он хаживал в Землянск и Павловск, служил в Нижней Девице и Острогожске.
 В мае 1765 года, минуя слободу Глуховскую, Тихон пришёл в город Усерд.
 Приход его имел свою цель. Издревне в поселениях по Тихой Сосне на 30 мая приходился праздник языческого Ярилы.
 Надо отметить, чем отличались жители поречья от других поселян края. Давным-давно, еще во времена киевского князя Святослава, земли эти значились за Хазарским Каганатом. Населяло их племя, именуемое в летописях половцами. Много позже историки причислили половцев к тюрским народам, но , на деле они были славянами. А имя получили по цвету волос, похожих на соломенную полову. Уже в наше время ученый Лев Гумилёв доходчиво объяснил, что в лице половцев мы имеем своих собственных, русских, пращуров. Археологические раскопки доказали это по их антропологическому типу и предметам обихода.
 Так вот эти половцы, после разгрома Каганата, окончательно расселились по Тихой Сосне и в некоторых источниках стали именоваться бродниками.
 Вот они и составляют основу населения восточной стороны нынешней Белгородской области. И живущие теперь тут не есть только потомки переселенцев из северной России или из Малороссии времен Белгородской засечной черты. Большинство жителей Бирюча, Валуек, Алексеевки, Острогожска,Репьевки – автохтонное, изначальное население. Столь же , можно сказать, реликтовое, как меловые отложения на береговых кручах.
 И понятно, что люди эти, корнями уходившие в легендарную Городищенскую Русь, и праздники своего народного детства сохранили и лелеяли. И день Ярилы был у них вторым главным параздником в году.
 Ярилу Лютого они отмечали в декабре, в день зимнего солнцестояния.
 Ярилу Вешнего – через полгода, в конце мая.Отмечали, как и положено у солнечного народа – весело и хмельно. Если добавить, что христианство тут ещё и в наши дни приживается с трудом, то можно представить, сколь живучи были языческие верования триста лет назад.
 И вот архиепископ Тихон пришёл в Усерд с тем, чтобы положить конец народным вакханалиям.
 Цель этих моих записей – не раскрытие смысла старинных верований, их вреда или пользы. Тут – отдельный разговор, который я поведу опричь. Теперь же мой рассказ – о подвижнике Тихоне.
 Святитель шёл со спутниками – учениками и малой канцелярией. Канцелярия ехала на воловьей упряжке. Книги, писчая бумага, святые дары хранил отрок Истома, сухой ногами. Изредка, испросив разрешения владыки, на воз пристраивался утомленный пеший ходок . Сам же Тихон лишь изредка касался края возка, чтобы остановиться и перевести дух.
 Стоял обычный для наших мест знойный конец мая. Город ждал владыку и встретил его колокольным звоном. Сам городничий Модест Мишуков вышел на выгон, сам держал в руках хлеб и соль.
 Но утомленный владыка отсюда, от дубовых ворот крепости, окинул взглядом речной окаём и укоризненно высказал городничем и протоирею:
 -Беса тешите, безумные. Ишь – сколько кострищ запалили безбожному Яриле! Да есть ли в городе Христова вера? Отвествуй,протоиерей!
 Горожане, собравшиеся на выгоне поодаль, глядя на недовольного архиерея, загомонили :
 -Крутёхонек!
 - Ахти нашему Яриле – утопит в Сосне!...
 Благочинный Савва – совсем молодой священник, с намётками прозрачной бородки, смиренно склонил голову:
 -Народишко бунташный, владыка… К исповеди не ходит, крестится двоеперстно. Уж и увещевали его, и пороли. А служивый на храм Божий крестится, а водяному в колодец репу кидает, чтоб задобрить. Дремучий народишко, владыка. А тут иная напАсть – дворяне ересью французской напитались. Ты ему –«Блажен муж, иже не ходящий в совет нечестивых», - а он тебе вольтерову вольность про свободную личность.
 Тихон недоверчиво посмотрел на священника:
 - И к вам европейское просвещение докатилось?
 Вперед выступил городничий:
 -И-и, батюшка… Уж и не знаю, как на дворянских недорослей управу найти. Вот ты недоволен Ярилой. Ладно. Но ярилины люди послушны и трудолюбивы, и Христа не поносят. Молятся они своему деревянному истукану – какой вред? А вот в дворянстве вред явный пошёл. Да вот хоть бы Левонтий Литошенко. Сам отец – знатный рубака. А как привез сыновьям французского учителя – пропали шляхтичи! Русским языком брезгуют, на колокольню плюются. А ты погляди по уезду! Это ж поветрие на французских гувернантов. Не знаю, как с сей напастью совладать. Тут ни кнут, ни молитва не помогают.
 Тихон минуту подумал и сказал:
 -А теперь тут есть умники!
 Городничий почти загорелся:
 -Как не быть! Да вон, с горожанами – Павлуша Литошенко… Слыш-ка, шляхтич! - Крикнул городничий и поманил молодого человека в евпропейском костюме, - подь к владыке, коли на то его воля.
 Вальяжно, покручивая белую тросточку, весь в батисте и кружевах, к группке владыки подошел довольно высокий недоросль. Смело став напротив Тихона, он дерзко глянул ему в глаза:
 -Ну, пришёл. И что дальше?
 -Да веруешь ли ты во Христа? – мягко спросил Тихон.
 -Глупости это и ложь. – Ответсвовал недоросль.
 -В чем же ложь? - так же участливо спросил владыка.
 -Да во всём! Вот я ударю тебя в одну щеку. Небось – прикажешь всыпать мне батогов?
 -А ты спробуй, - Тихон всё так же не повышал голоса.
 И тогда недоросль перекинул трость из правой руки в левую, а правой, со всего размаха, ударил архиепископа по щеке.
 Замерли люди у крепости, обомлели горожане поодаль, замер город Усерд. Остновилось солнце за тучкой, и Ярилин истукан на берегу покрылся тенью.
 Бешенными от собственной смелости и внезапного веселья глазами отрок Литошенко глядел на оскорбленного владыку. После замечательного своего поступка шляхтич готов был на всё. На батоги, на проклятья, да хоть на каторгу.
 К нему пришла слава! Уже сегодня учитель отпишет в Европу письмо о поруганном владыке и скоро сам Вольтер узнает имя достойного своего русского последователя…
 Но Тихон, секунду покачавшись от удара,медленно опустился на колени. Он обхватил руками батистовые панталоны недоросля и столь же тихо и проникновенно проговорил:
 -Ударь меня в другую щеку, если хочешь. И прости недостойного раба Божьего Тихона за то, что огорчил тебя, отрок. Спасибо тебе, Иисусе Христе, что смирил мою гордыню и послал достойное испытание.
 Тихон стоял на коленях до тех пор, пока напротив не опустился недоросль Литошенко. Юноша плакал, и скоро рядом заплакал суровый городничий. Потом вытер щеку иерей, и скоро на колени опустились все – и горожане поодаль тоже.
 Город Ярилы стоял перед христанином Тихоном в слезах . Такого здесь не было никогда. Ни при иудейском царе Иосифе, ни при киевском князе Святославе, ни при самом иоанне Грозном.
 А когда внезапно, с крепостного Христорождественского собора упал первый церковный звук, люди встали. Со вторым они начали расходиться.
 Колокол возвращал в залитый солнцем город тех же, но словно других, жителей. И напрасно Ярила ждал себе плясок и медов. Люди к нему уже не вернутся никогда.
 А на городском выгоне, у крепостных ворот, городничий под локоть помог Тихону стать на ноги.
 -Небось , умаялся, владыка? Изволь отдохнуть в терем.
 Но Тихон отвел его руку:
 -Никак нельзя, полполковник. Мне ещё на Бирюч и Валуйку путь.
 -Так я коней дам! Успеешь хоть куда.
 Тихон оперся на посох и всё так же мягко и покорно ответил:
 -А я не тороплюсь. Бог – он везде, зачем лошади и кареты? Главное – не отходить от Него и на единую пядь. Тогда и пешком всюду поспеешь.