И сколько жизни было тут...

       «Она сидела на полу
        И груду писем разбирала...» – в сотый раз пробормотала молодая женщина.  Она сняла с полки очередную книгу и переписала в толстую тетрадь фамилию автора и название. «Молчаливые,  грузные томы»  понемногу  переселялись в картонные коробки, приближая день переезда.  Она исполняла прихоть мужа, который непременно желал знать, насколько богата библиотека, перешедшая к ним от её родителей. Он читал мало. Регулярно брал только три книги: «Луна и грош», «Старик и море» и «Двенадцать стульев». Эти произведения не казались ему дремучим лесом! Любимые места подчёркнуты, а, значит, тропинки никогда не зарастут! Видя в его руках одну из этих книг, жена понимала, в каком расположении духа он пребывает. В такие минуты муж бывал либо задумчивым, либо угрюмым, либо ироничным... В любом случае настроение улучшалось! Молодая женщина потянулась всем телом, выдохнула запах былого, скопившийся в лёгких, и приступила к разбору следующей полки. Она помнила, что второй ряд занят не книгами, а старыми, дорогими сердцу вещами. Вот показался раритетный фотоаппарат отца, а вот – несколько запылённых видеокассет из её детства... В самом углу стояло бабушкино лото... Она приподняла крышку, ожидая увидеть стопку карточек и  мешочек с бочонками, но на дне большой шкатулки лежала старая ёлочная игрушка в виде снеговичка, а под ней – конверт... Несколько минут она вертела его в руках, после чего аккуратно вскрыла и  узнала почерк брата...
    «Здравствуй!
     Видишь, я всё-таки пишу тебе! Что меня останавливало? Во-первых, шестое чувство. Оно подсказывало, что подобное письмо – ошибка. Ты выслушиваешь многочисленные молитвы, каждую секунду миллионы смертных обращаются к тебе, и вдруг приносят письмо! Тоже не первое. Его нужно распечатывать, читать... Надеюсь, ты не доверяешь наши секреты подчинённым... А во-вторых, я не знал, как поприветствовать тебя. Рука не поднималась написать  «Привет» или «Доброго времени суток». Лучше всего слово «здравствуй». Произнося его, люди желают здоровья друг другу. А болеет ли тот, кто может повлиять на состояние наших душ и тел?  Возможно, природные и духовные катаклизмы начинаются тогда, когда тебе самому плохо?  Ошибаюсь?..   Вот я и подошёл к теме своего письма...
     Меня зовут Николай Щеглов. Ненавижу это сочетание имени и фамилии! В детском саду одна глупая девчонка, носившая дурацкие очки, дразнила меня: «Ни кола ни двора у Щегла!» Откуда она знала, что мы живём на съёмной квартире? Скажешь, первая любовь? Ерунда! Я отвечал ей: «Толстая Булка вышла на прогулку!» Мы оба чуть не ревели от обиды!.. Сокращённое «Ник» мне тоже не нравится! Когда я слышу такое обращение,  на ум приходят отрицательные местоимения: никто, никогда, никак...   
     В начале тысячелетия или своей жизни, которая продлится гораздо меньше, я любил болтать по телефону. Часами разговаривал с друзьями, обзванивал  магазины в поисках определенного учебника, по сто раз набирал номер аптеки, желая узнать, есть ли у них нужное лекарство, поздравлял близких в концертах по заявкам... Однажды я сказал за эфиром: «Хочу заказать песню «Пять родных сердец». Неожиданно Мэри Поппинс на другом конце провода превратилась во Фрекен Бок: «Вы ничего более старого не нашли?» Я хотел возразить, что эта композиция считалась хитом всего пару лет назад, но, разозлившись, предоставил  право выбора ведущей. Я ненавижу притворство, а ты? Мне нравилось название этой песни. Стоило  услышать её, как я начинал думать о родственниках. Бабушка плюс отец плюс мама плюс младшая сестра равняется четыре сердца. Раньше пятым слагаемым становился мой собственный «пылающий мотор». Теперь отвожу это место... Ну, ты понимаешь... Каждой твари по паре...
     Ты, наверное, слышишь, как я шуршу фольгой. Люблю шоколад. Сейчас на моём столе плитка тёмного. Я бы не назвал его горьким... Терпкий, высокомерный, что ли... Много не съешь. Любовь похожа на шоколад. Чувство, которое испытываешь по отношению к матери, напоминает молочный. Душевная близость брата и сестры – это шоколад с фундуком. Попробуй разгрызи «орешек» горячего спора. Привязанность к бабушке сродни «Alpen Gold» с черничным йогуртом, но не в нашем случае. Я открою тебе один секрет: если ребёнку не даются сочинения на тему «Как я провёл лето», значит в его семье не всё благополучно. Обычно мои одноклассники проводили июнь в лагере, затем отправлялись к бабушке или дедушке, а в августе отдыхали вместе с родителями на море. Банальное счастье... В нашей семье роль старшего поколения играет бабушка Марго, живущая в другом районе города. Она ненавидит шоколад и лето. Правда, во втором случае находит немаловажный плюс: тёплое время года позволяет потанцевать в парке, флиртуя с кавалерами... До рождения младшей сестры мы ездили к ней два раза в месяц. Например, первое и третье воскресенья проводили в гостях,  остальные – по собственному усмотрению. Как я уже сказал, такая традиция просуществовала недолго... Каждый раз наше появление оборачивалось для бабушки приступом головной боли, и в то же время её угнетало одиночество. Вот если бы дочь оставила отпрысков дома и приехала на час, другой!.. Скоротечность времени не способствовала сближению. На смену детскому плачу приходили синяки и царапины, невыученные уроки, подростковая замкнутость...  Сама Марго могла приехать в любой день. Однажды её визит выпал на зимние каникулы. Мы поздравили друг друга с наступившим Новым годом, обменялись несколькими фразами, и бабушка извлекла из модной сумочки подозрительно знакомую книгу.
 - А вот и подарок моему умненькому внуку! - провозгласила она.
      Не стану оправдываться и утверждать, что дети – наивны и непосредственны... Взглянув на яркую обложку, я воскликнул:
 - Ба, спасибо, мы уже читали эту повесть!.. Брал у ...
      Мама нахмурилась. А бабушка хмыкнула, покачала головой и встала. «Моя» книга исчезла в недрах сумочки.  Мы не виделись целый месяц! Поверь, мне очень стыдно, и всё же я считаю, что  люди, которые любят друг друга, не должны обижаться из-за такой ерунды!
     Слышал ли ты историю о женщине, которая превратилась в кукушку и улетела от бессердечных детей? Она коротка и поучительна. Возможно, её придумали в назидание маленьким эгоистам или для того, чтобы объяснить дурную привычку этих птиц...  Мама дочитала сказку и вздрогнула, увидев  испуганное лицо Ульяны.  Мы долго молчали... Не знаю, думала ли мама о бабушке Марго, представляла ли себя на месте «кукушки»... Я понимал, что моей сестрёнкой овладело совершенно новое чувство – недоверие.  Если тётя смогла бросить своих непослушных детей, не произойдет ли подобное и с нами?  Она отказывалась играть, боясь, что мама заскучает. Рисовала весёлых человечков и стискивала зубы, чтобы не рассмеяться в ответ: смех заглушил бы слова, обращённые к ней. Ближе к вечеру усталость разлилась по телу Ульяны, но сон топтался в прихожей, желая предупредить о чём-то. Обычно он без раздумий подходил к сестренке, опускал веки,  словно сиденья двух откидных кресел, и она засыпала, не думая о том, чья рука ляжет на подлокотник переносицы...
      Около девяти  папа предложил мне построить снежную крепость! Первую в моей жизни! Взгляд карих глаз заметался между маминым лицом и циферблатом будильника... Как ты догадываешься, через несколько минут на исписанной странице двора появились две новые кляксы. Мы выбрали  ровную площадку в стороне от проторённых дорог и принялись за работу. Папа ловко  превращал сугробы в снежные кирпичи, а мне следовало переносить их  на большой деревянной лопате. Нас охватывало ощущение полной свободы, вседозволенности! Целая планета принадлежала нам! Перед моим  мысленным взором вставал замок, окружённый невысокими стенами с башенками, но в итоге я увидел строение причудливой формы... Оно одновременно походило на маленькие ворота для  неведомой игры и  волну, которая уже никогда не сможет накрыть свою жертву... Папа  по-хозяйски вышагивал вокруг нашей крепости, похлопывал по стенам, заглядывал внутрь. Ему не приходило в голову слепить первый снежок и устроить баталию в пустом дворе. 
     Ночью папа превратился в кукушку и улетел.  Бабушка Марго успокаивала маму: «Не пройдёт и недели, как он приползёт обратно!» Я слушал и  представлял израненную птичку, карабкающуюся по  холодным ступенькам. Что бы сказала мама, прочитай она в моих глазах сожаление? А снежная крепость стойко переносила оттепели. Мальчишки и дворники обходили её стороной. Иногда я навещал Разочарование, подолгу сидел внутри, думал о родителях... Чем ты руководствуешься, подталкивая друг к другу совершенно разных людей? Скажешь, не моё дело? Возможно... Когда-то я любил забавляться с игральными картами. Со временем ко мне присоединилась сестра. Нет-нет, ничего дурного... Мы делили колоду поровну и устраивали войну по правилам игры в подкидного дурака... Гадали: сейчас, через час, на ночку, чем сердце успокоится. Наконец, разыгрывали телешоу. Короли знакомились с дамами. Они рассказывали о себе. Отвечали на каверзные вопросы. Когда интерес к этой забаве пропадал, мы поворачивали карты вверх рубашками и перетасовывали их. Побеждали король и дама, совпадавшие по масти... Может быть, у тебя имеются фотографии всех-всех людей? Ты смотришь на оборотные стороны, где написаны имена и даты рождения, раскладываешь необычный пасьянс, улыбаешься, покусываешь губы... Да ну... Порю чепуху...
     Шло время. Растаяла снежная крепость.  Я познакомился со второй женой отца.  Знаешь, они отлично подходили друг другу. Оба невысокие, полноватые. Её короткие каштановые волосы не подчёркивали его залысину. Приторный запах духов компенсировал забывчивость отца. Казалось, он один на двоих. Она плохо готовила. Плохо мыла посуду. Я боялся заразиться их неряшливостью...  Каждый месяц в нашей жизни случалось чёрное воскресенье: мама с Ульяной отправлялись к бабушке Марго, а я – к этим... Мы гуляли, покупали мороженое, обедали. Первое блюдо. Второе. Десерт. Я понимал, что именно папа составлял меню, но забывал аппетит дома. Картофельное пюре казалось комковатым, мясо – безвкусным, говорить о чужих супах не приходится... под лавровым листом мерещилась полудохлая муха, змейка нитки обвивала ложку... Однажды за чаем я  выдал:
- И всё же маму  люблю больше!
 Они переглянулись... Отец побледнел, а его вторая жена бросила в мою сторону:
- Ник, разве можно говорить подобные вещи?! Папа так беспокоится о тебе!..
- Ничего, сынок, ничего... - приговаривал он.
 Кто тянул меня за язык? Кому нужно такое признание? 
      Как ты относишься к насекомым? К тем крошечным существам, что наполняют воздух жужжанием, прячутся в венчиках цветов и выползают наружу после дождя... Они малы и незаметны, как наши тайные страхи и желания. Стоит ли винить клопов и тараканов, кишащих в некоторых домах? Не думаю... А человека, который страдает от собственных навязчивых идей? Наверное... Если в жилище заводятся термиты, его следует срочно продать, но себя не выставишь на торги... Дети – враги насекомых. Фантазия, вскормленная сказками, толкает малышей на поступки, которые одновременно можно назвать игрой и пыткой. Ангелочки сажают кузнечиков в банки, отправляют муравьёв в плавание на утлом судёнышке листка, отрывают крылья стрекозам...
      Я поведаю тебе о давнем сне, а ты попробуешь его истолковать... Договорились? Понимаю, что не получу твоё письмо, но ответ придёт в виде озарения или ещё как-нибудь... Я мнительный. Не заглядываю в сонники, которых полным-полно у бабушки Марго, не верю гадалкам и прочим «оракулам». А ты можешь ответить на любой вопрос...
     Как правило, по ту сторону яви я не отличаюсь остротой ума и красноречием. Ноги становятся ватными. Плечи – сутулыми. Я превращаюсь в пугливого, замкнутого субъекта, но в тот раз оставался самим собой. Вещий сон? Как знать... Я расхаживал из угла в угол по знакомой комнате и слушал музыку. Когда песня группы Queen достигла своей кульминации, на тёмно-синий свитер спикировали две стрекозы! В детстве мы называли таких «пиратами», к слову, их мелкие сородичи носили общее прозвище «ниточки». Со стороны могло показаться, что на моей груди красуются диковинные броши!  Я попробовал стряхнуть их на пол, но усилия не увенчались успехом... Испуг превратился в бешенство! Оборвав незабвенного вокалиста на полуслове, я швырнул плейер в подвернувшееся кресло и сорвал с себя обновку десятилетней давности... В то же мгновение крылатые нарушители покоя приняли человеческий вид! Девица одёрнула бежевый жакет, взглянула в зеркало, которое не отразило красивую головку с большим бантом и обернулась ко мне:
- Привет! Не бойся! Мы – ангелы... – она растягивала гласные звуки, подобно миллионам смертных.
- Я собирался прихлопнуть вас журналом...
- Очень приятно! – ответил небритый парень, словно я только что представился, - Как поживаешь?
- Спасибо... Всё в порядке... А вы?
- Не жалуемся! – охотно отозвалась девица голосом из одной компьютерной игры.
- Что же привело вас ко мне? – я удивился собственному самообладанию.
- Дело, - хором ответили «ангелы».
- Какое?
- Мы принесли тебе письмо. Возьми.
     Я не могу сказать уверенно, шёл ли за окном снег, светило ли солнце. Не знаю, сколько полных лет исполнилось мне на момент встречи. Календари двух измерений не совпадают. Кстати, на клочке бумаги, выпавшем из конверта, темнели шесть букв: «К р ы л ь я».  Я поднял глаза, желая убедиться в наличии оных у незваных гостей...  На спинке кресла висел аккуратно сложенный свитер... Плейер, запутавшийся в проводках от наушников, взывал о помощи. В общем, «ангелы» исчезли...  Проснувшись, я постучал по дереву со словами «Куда ночь, туда и сон», но видение преследовало меня. У каждого человека должны быть крылья! Их нельзя прикрепить ремнями к рукам или спине. Увидев на паласе пёрышко, не думайте, что оно непременно принадлежало ангелу... Лучше  поменяйте подушки!.. А крылья – это люди, которых вы любите. У кого-то их  много, а у кого-то совсем нет...  Я, сестра, мама – нас трое. Каждый наделён двумя крыльями. Когда мы с Ульяной создадим семьи, их станет гораздо больше.
     Любовь... Мне нравится первый слог! Лю...Лю...Лю... Я перекатываю его по языку, как прохладную ягоду, проглатываю подарок лета и начинаю излучать свет этого красивого сочетания двух букв. Слог «-бовь» похож на комочек земли, приставший к сочному боку. Он – прозаичен и основателен. В этом слове, как и в чувстве, которое оно обозначает, соединены праздник и тихое счастье. С первых лет жизни я обрёл в лице мамы лучшего друга. Мы ссорились, проживали целые часы под маской холодности, но никогда не уставали друг от друга. Я думаю, что человек – это зеркало, отражающее... Отражающее... Тебя? Прошлое? Будущее? Мама отражает молодую женщину, одновременно наивную и высокомерную. Папа – закомплексованного подростка. Бабушка Марго – даму за пятьдесят... Такова моя философия. Даже среди дошколят можно встретить светскую львицу и неопрятного старика, уличную торговку и угрюмого парня... Люди по-своему самодостаточны в любом возрасте.
     По мере написания этой  исповеди в моей памяти беспорядочно всплывают образы из прошлого...  Детство. Лето. Воскресенье. Гуляем. Втроём. Широкая улица, разделённая надвое тенистым бульваром, сбегает к зданию цирка. 2, 4, 6... Чётная сторона представляет собой тесный ряд магазинчиков, мастерских, уютных заведений, где можно побаловать себя мороженым. 1, 3, 5... Нечётная состоит из  двух-трёхэтажных  каменных домов, выставляющих напоказ таблички с датами их постройки. Несколько тёмных арок напротив говорят о том, что  и там живут люди, но скромно, скрытно...
- Мамочка, - нарушает молчание Ульяна, - давайте съедим по эскимо.
- А горло не заболит?
- Нет! – вступаю в разговор  я, - мы – потихоньку.
- Я могу купить мороженое, но съедите его дома.
     Мы отказываемся. Так неинтересно. Неожиданно мама предлагает зайти в «Детский мир»! Не знаю, причастен ли ты к  маленьким приятным событиям, происходящим в человеческой жизни... Нас много. Трудно проследить за каждым... Кого-то поддержать, кого-то предостеречь... Неужели вера в тебя меркантильна?.. Мы заходим в магазин, предварительно решив, что каждый выберет недорогую вещицу. Я покупаю фонарик.  Сестра выбирает кукольное пианино, тёмно-синее. А в руках у мамы – забавный снеговик из папье-маше... Мы с Ульяной снисходительно смотрим на ёлочную игрушку, понимая, что мамино приобретение гораздо скромнее наших...
- Присмотритесь к этому симпатяге! Он не растает весной, не погаснет, когда сядут батарейки, даже не расстроится, как музыкальный инструмент.
- Всё правильно! – возражаем  мы в один голос. – Он ничего не умеет...
- Ошибаетесь. Этот малыш станет нашим талисманом!
     Я знаю, что у человека есть душа... Не по рассказам... Не из книжки... Я чувствую это... В минуты радости ощущаю лёгкость, а в минуты отчаянья скованность. Что- то разбухает внутри, не позволяет дышать.
    Я расскажу тебе о стрижах! Каждый год моей жизни начинается в апреле, а заканчивается в сентябре... Октябрь – порог шестимесячного безвременья... Год за годом, уловив краем уха первые приветственные крики этих солнечных птиц, я преображаюсь! По крайней мере, внутренне... Чувства вырываются наружу и прибиваются к стрижиным стайкам! Думаю, я не один такой... Гашу свет и представляю, что эстампы, акварели, купленные где-то, подаренные кем-то, и пара репродукций известных картин превращаются в чистые холсты...  Мгновение, и на одном из них проступает лицо знакомой девочки... Женщины... Знаешь, мне нравились руки Полины! Переходя с шага на бег, она принималась ритмично работать локтями, словно расталкивала кого-то или цеплялась за  что-то невидимое. Она постоянно догоняла собственные руки! Тик-так, на стене за моей спиной появляется другое лицо! Лида. Новенькая в классе. Её пухлые губы никогда не кривились в усмешке и не отвечали на широкие улыбки окружающих. Они напоминали мне горлышко большой, красивой бутылки! Когда Лида смеялась, я поневоле представлял узкогорлый сосуд и руку, взбалтывающую неведомый напиток. Миллионы соединённых капель колыхались внутри, поднимались по скользким стенкам  и срывались с удивительных губ округлыми, прозрачными звуками!.. Время третьей и пока последней влюблённости пришлось на  летние каникулы! Заканчивался двадцатый год моей жизни. Стрижи собирались улетать. Меня поразили глаза Алёны! Они искрились при любой погоде, одаривая солнечным теплом! Три имени... Три образа из прошлого... Три проектора, наведённые на стёртые эстампы, акварели, репродукции... Почему я вспоминал их руки, губы, глаза? Ты прекрасно знаешь... Наши чувства пребывали вверху, мы сами – намного ниже, на земле... 
       Как трудно иногда поставить финальную точку! Она – беззвучный и вместе с тем оглушительный сигнал, предвещающий расставание! Пароход отваливает от берега, и провожающим остаётся только махать руками, прикидывать на глаз расстояние между собой и пассажирами судна...
      Как я отправлю это письмо? Брошу в почтовый ящик? Оставлю у входа в Казанский собор?  Спрячу дома, например, за иконой?.. Как поступить? Может быть, это послание сродни молитве, и ты качаешь головой, глядя на моё растерянное лицо? «Подобрать к чувствам слова непросто, - улыбнулся я. – Все мы что-нибудь чувствуем. Только мало кому удаётся сказать».   
      Жить интересно! Жить скучно... Помнишь, я сравнивал чувства с шоколадом? Любовь – это плитка, состоящая из разных кусочков. Съедая один из них, я думаю о тебе... Стоит отломить дольку, как на её месте возникает точно такая же. Любовь сопутствует человеку... Наверное, в конце такого письма можно попросить о чём-то или за кого-то. Однажды старый актёр  спросил у актёра помоложе: «Чего бы пожелал самому себе?» «Здоровья близким», - ответил тот.
      Иногда в зарубежных фильмах и книгах герои восклицают: «О, мой Бог!» Эгоистично. Приятно.               
                Коля»               
     Ульяна закрыла глаза... Минуту назад её взгляд перебегал со строчки на строчку, обходил стороной некоторые абзацы, возвращался в самое начало письма... Так солнце, желая заглянуть в окно, светит в сторону дома, но густая, непоседливая листва мешает ему сосредоточиться. Она чувствовала себя маленькой девочкой, совершившей удивительное открытие! Она вернулась в детство! Сидеть бы на полу, прислонившись  к шкафу, и ни о чём не думать!.. Внезапно в коридоре раздался не то лязг, не то скрежет: муж вернулся с работы! Он редко попадал ключом в замочную скважину с первого раза. Позвонил бы в дверь... Нет, эта заминка ей на руку! Надо вернуть письмо в шкатулку и убрать «лото» в одну из картонных коробок... А вдруг там вор? Сейчас он войдёт в квартиру, и они столкнутся лицом к лицу! Снеговичок из папье-маше не поможет... Ульяна отогнала дурные мысли, которые давно стали ручными, и принялась перебирать уже сложенные книги. Увидев томик Тютчева, она оживилась, быстро нашла нужную страницу и подчеркнула ручкой целое четверостишие:
И сколько жизни было тут,
Невозратимо пережитой -
И сколько горестных минут,
Любви и радости убитой...