Новогодний подарок

      Вечером 31 декабря 2000 года на чердаке старого деревянного предназначенного на снос нежилого дома на окраине города N одинокий больной человек без определённого места жительства при свете ржавой керосиновой лампы и свечного огарка открыл найденную им накануне необычную тяжёлую коробку и…
      …На дне коробки лежала большая чёрная спиральная раковина с белой перламутровой внутренностью. Когда человек протянул к ней руку, навстречу ему оттуда вырвался ледяной и, если можно так выразиться, агрессивный смерч, мгновенно задувший керосиновую лампу и огарок, разметавший и напугавший с писком шарахнувшихся в разные стороны крыс и летучих мышей. Загородившись руками, человек испуганно отпрянул, — но ветер, вырвавшись наружу, тут же утих. Затхлый смрад чердака, вытесненный свежим воздухом, сменился новыми, незнакомыми и какими-то неестественными для человеческого обоняния запахами — словно их только что пронесли сквозь пространство и время очень-очень издалека. И ещё возникло ощущение постороннего присутствия: как будто НЕЧТО, ворвавшееся сюда вместе с ветром, заполнило собой ВСЁ.
      Оно было повсюду — в воздухе, в мозгу, под покрывшейся мурашками кожей, над вставшими дыбом волосами. Оно чувствовалось каждой клеткой тела: с одной стороны — неуловимое и невесомое, с другой — реально осязаемое и заметно тяготящее.
      Перламутровая внутренность раковины в темноте фосфоресцировала голубовато-оранжевым, чередующим свои оттенки и как будто слегка пульсирующим светом, — словно в самой её середине, в конце сужающегося до нулевых размеров спирального коридора, было спрятано сжатое в одну точку электромагнитное суперсердце другой Вселенной, излучающее этот удивительный, будто живой, магический свет. Его воздействие было чересчур сильным: сильнее, чем мог выдержать больной, ослабленный бомж. Стоявший перед своей роковой находкой на коленях, человек хотел отодвинуться и встать, но не мог пошевелиться. Ему было плохо. Он задыхался, кровь прилила к голове, кололо в груди. Вдруг его сердце словно схватили и сжали холодной сильной рукой, мешая ему биться. Рука, останавливающая сердце, была с острыми отравленными когтями.
      Судорожно хватаясь за шею и грудь, человек скорчился и, низко склонившись над коробкой, медленно ткнулся в неё головой рядом с раковиной, как бы заглядывая в неё остановившимся стеклянным взглядом. Его широко раскрытый в беззвучном крике рот находился прямо напротив входа в перламутровый спиральный коридор.
      Тем временем из гладкой глубины раковины выползло полупрозрачное, очень изящное существо, — нечто вроде полукреветки-полуженщины с глазами златоглазки — и, гибко скользнув в открытый рот трупа, исчезло в его глотке.
      — Мне нужно лишь узнать твой порядковый номер, — обратилась «женщина-креветка» к умирающему мозгу остывающего тела. — По нашим меркам, ты — не раковина, ты — земля: глина. Не жалей о своей неудавшейся земной жизни. Мы отправим тебя на одну из НАШИХ планет, и в час, который тебе предназначен, в свой день, ты родишься из точно такой же раковины на берегу первобытного моря, среди солёных волн и морской пены. У тебя будет красный роговой панцирь, и ты будешь твёрдо стоять на ногах — на великом множестве ног — потому что их у тебя будет много. И в твоём распоряжении будет весь тот мир. Правда, посмотрев на своё отражение в воде, ты увидишь, что ты — членистоногое, но, поверь мне, именно с этого всё и начинается. Ты заново должен пройти все стадии развития человеческого эмбриона. Таких планет много. Вселенная растёт, места хватит всем. Мы даём тебе целую планету и шанс — начать всё сначала.
      Закончив свой осмотр, золотоглазая «женщина-креветка» выползла наружу и быстро юркнула в раковину, перламутровое нутро которой после этого плавно погасло. Став рыхлой и мягкой как глина, раковина как бы обвалилась внутрь себя, уменьшившись, вывернулась наизнанку и мгновенно исчезла, брызнув во все стороны пучками иглообразных, ослепительно ярких горячих лучей. От их высокой температуры чердачный хлам воспламенился, начался пожар, и в ночь со второго на третье тысячелетие аварийный деревянный нежилой дом, предназначенный на снос, сгорел дотла, напоследок послужив такому же, как и он, никому не нужному одинокому «аварийному» человеку прощальным земным погребальным костром.