Житие3 в стреляющей глуши - страшное нечто... 31

Васька принялся отживаться от пола до одури. Затем приседать и качать пресс, заложив руки за голову. запах хвои приятно ударил в голову... Он взял обеими руками тяжёлый бревенчатый стол - стал поднимать его на прямых руках. Сначал перед собой, затем - до головы... К удивлению - поднял до десяти раз, и так и эдак. На последний десятый - грузно опустил... Перед глазами маячили кровавые и сиреневые звёздочки, и, как в Сталинграде (после того, как "поцеловался" с кирпичом) - зелёные и красные круги... Эх, сейчас бы туда - вернуть бы время?! Уф-ф-ф... Он глубоко выдохнул, затем задышал зазреженно, ротом - всё чаще и чаще, постепенно выравнивая дыхание. Затем - поставил две табуретки вплотную и, прислонившись к бревенчатой стене, мгновенно уснул, считая про себя. В уме он поставил задачу - на счёт двести  проснуться. Но удалось это сделать, когда губы прошептали: "...триста двадцать пять". Снова упал на руки, снова стал отживаться...

Он проснулся от лёгкого толчка. Над ним стояли двое партизан, старый и молодой. Оба держали оружие  на готове, старый светил ему из плоского германского фонарика прямо в лицо.

-Уберите свет...

-Иди, поднимайся! - сказал ему молодой, направляя свол в дырчатом кожухе прямо в лицо. - Только без глупостей.

-А то сам знаешь, - прогудел пожилой, у которого был MP38/40. - Иди вперёд, руки за спину.

Васька это послушно исполнил. Наверху была ночь. Светила луна среди тусклых пепельно-серых облаков, суливших дождь. Лагерь спал; лишь лошади, коричнево-пегая кобыла и серый со звездочкой жеребец с белой гривой звенели уздечками и похрапывали, объясняясь в любви то ли во сне, то ли наяву. Стволы сосен при слабом лунном свете (уже вторую или третью ночь было так!) были точно из голубовато-серого гипса. Землянки напоминали лохматые головы или их шапки, которые вытолкнула неведомая сила матери-Земли. Что под ними крылось - жизнь или смерть - оставалось неведомо. казалось, что в них никто не живёт: прячутся какие-то лохматые тени да и только.

-Вперёд ступай... влево! - сказал молодой партизан вполголоса.

-Вперёд или налево? - искренне усомнился Васька.

-Поговори... Налево пошёл и прямо.

Васька пошёл как ему приказали. Они прошли мимо тёсанного навеса с другой колновязью, где в отдалении маячил часовой с винтовкой, в коаном треухе и брезентовом плаще. Здесь или чуть поодаль, сутки назад, он видел как молодых ребят 18-19 лет обучали разбирать и собирать трофейный миномёт Gwr.83-sm. Обучал их какой-то командир с лейтенентскими кубарями, хотя уже давно были введены погоны, почему-то в лаптях и папахе с красной ленточкой.

Они вышли за лагерь и оазались среди деревьев, где их окликнули тихим посвистом.

-не оборачивайся, - сказал голос особиста. - Понял?

Васька кивнул, не меняя положения ни рук, ни ног.

- Я не слышу ответа?

-Понял я, понял.

-Отвечать только один раз. И только когда я спрашиваю, и только по существу вопроса. Понял?

-Понял.

-Ты был заслан к нам по заданию гестапо?

-Нет.

-Ты был заслан к нам по заданию Абвера?

-Нет.

-Тебя заслали по заданию СД, говори?

-Нет.

-Ты сейчас врёшь, отвечай?

-Нет, не вру.

-Отвечай, сука, только "нет" или "да"! Понял?

-Понял.

-У тебя есть родители?

-Да,- солгал Васька намеренно. 

-Девушка есть?

-Была...

-Знаешь, что сейчас будет? Знаешь или нет?

-Не знаю.

-А догадываешься?

-Да.

-Что именно?

-Да расстрел мой будет.

-Правильно, молодец. Я ткбя лично расстреляю, сволочь. А родителей своих ты больше не увидешь. Им скажут, что ты пропал без вести, понял? и они всю жизнь будут ждать и надеяться, что ты к ним придёшь... Что откроется дверь, и ты - на пороге... Понял? Не слышу, угрёбок?!