Исповедь

Иван Иванович в нерешительности остановился и посмотрел на едва видневшиеся вдали своды православного собора. Обернувшись назад, он на мгновение задумался, затем снова продолжил свой путь. В голове его решалась серьезная дилемма…
- Ну, какие у меня могут быть грехи: живу ведь на одну зарплату? Взяток не беру, да и не у кого, да и не дают что-то. Интересно: а вот взял бы или нет, ну, если бы предлагали? Мало бы точно не взял. Из-за копеек грешить ещё… я не такой, я верующий.
Ваня, не сбавляя шага, снова устремил взгляд в сторону отливающих золотом куполов. Играющие солнечные лучи вдруг сверкнули так, что пешеход на мгновение зажмурился. Затем, поморгав и опустив взгляд, пошёл дальше.
- Употребляю ли я спиртное, не знаю, сложный вопрос. Это смотря что считать спиртным: вот пиво - это тот же квас, вино, так его и дома можно делать. Что такого перед едой замахнуть в виде оперитивчика с пол-литра, разве это грех, - говоря это, Ваня кивнул в знак согласия с самим собой. - А самогон - тот вообще издревле в народе употребляли… А водка - она что, если не палёная, чистенькая да холодненькая, да с огурчиком солёненьким, - он тяжело и смачно сглотнул, - это же вообще во благо. Нет, здесь я тоже чистенький, добавил он и похлопал ладошкой об ладошку, словно отряхивая от пыли. При этом он неожиданно споткнулся и несколько шагов пробежал, пытаясь выровнять шаг. Когда это всё же удалось, Иванович вздохнул:
- Нет, курить надо бросать, к тому же это грех. Сколько раз я уже пытался, и не вспомнить уже. Бросать легко – бросить трудно. Ладно, не сегодня, так завтра завяжу и всё. Так что для меня и это не грех. Так, временная слабость.
Думая это, Ваня резво перепрыгнул откуда-то взявшуюся лужу. «Главное -  всё делать вовремя», - непонятно почему заключил он.
…Ну, что там ещё, какие грехи-то бывают? Жене я своей не изменял, что я, дурак что ли? А если бы она вдруг узнала, - он поморщился, - зашибет же. Или отомстить попытается, да, женщина она у меня видная – многие глазеют. И зачем тогда, спрашивается, жениться было, гуляли бы себе врозь да радовались. Даже если бы на меня смотрели женщины, все равно бы не поддался.
Он бросил взгляд на купола совсем уже близкого собора, те, словно улыбаясь, переливались всеми цветами радуги.
- Да, да, я и не ворую даже. Давайте все, кому не лень, а я не возьму, даром не надо чужого. Вот своё не отдам, но и чужого не возьму. Такой я! А то, что я с работы таскаю, так это моё, собственными руками собрал. Почему бы и не взять?! Тут просто понимать всё правильно надо.
Внезапно из ближайшего двора выскочили и пронеслись перед самым пешеходом сначала чёрная кошка, а затем белая собака. Идущий на исповедь остолбенел. Придя в себя, он пробурчал, глядя вслед собаке:
- Да не догонишь ты её, кошка - это такой зверёк, который от кого угодно увернётся, извернётся и будет таков. Это хитрая бестия! Так, а мне идти надо. - Иван Иванович зашагал дальше. - И не завидовал я никому, по крайне мере, не помню, кому именно. Вот мне завидуют, это уж точно. Прелюбодеяние там вроде бы еще есть, только я не могу понять, что это такое. Значит, тоже не имею чести знать и попробовать. А, там ещё убийство, нет, это совсем не про меня, разве что мух и комаров я истребил великое множество. Ну, это вряд ли тяжкий грех, - Ваня гордо улыбнулся. А вот и собор.
Здание собора величественно возвышалось перед ним. На мгновение Ивану стало немного страшновато. Однако разглядев среди восседавших на паперти своего старого знакомого, он весело подошёл к нему. Десятки рук устремились в сторону вновь пришедшего. Замотав в знак отрицания руками, он подошёл к соседу Васе.
- А ты это чего тут делаешь?
- Вот, решил попробовать, говорят неплохо можно заработать, не как попы, конечно, но все-таки. Правда, пока так себе, - неловко пробурчал рассекреченный сосед, - но сегодня за мой счёт…
- Ладно, давай! – Иваныч небрежно махнул рукой и вошёл внутрь.
Внутри собора Иван сразу же прошёл к кучке народа, к тем, кто ждал своей очереди на исповедь. Как выяснилось, мужчин в очереди уже не осталось, и женщины быстрыми движениями рук показали, чтобы тот скорей продвигался вперёд. Подойдя к священнослужителю, он поздоровался.
- И тебе желаю здравствовать, - ответил густым басом батюшка. - С какими грехами ты пожаловал? Немного замявшись, Ваня быстро проговорил:
- Да вот вы знаете, а грехов-то у меня и нету. Священник приподнял в удивлении брови и слегка выпрямился:
- А зачем же ты тогда сюда пожаловал, разве что на икону решил взойти? – батюшка уголком губ слегка улыбнулся.
- Нет, отче, я на грешников посмотрю чуть-чуть с вашего позволения.
- Я не отче, - плохо сдерживая раздражение, проговорил тот, - заходи, когда грехи одолеют.
Домой Иван Иванович возвращался грустным. Какая-то мысль всё время терзала его. Вот только какая, Ваня так и не смог понять.