Воспоминания о собаке

               
     - Ком ту геза, - пел я в седьмом классе, употребляя на гитаре немыслимые  по сложности аккорды, думая о собаке. Когда мне говорили, что не «ком», а «кам» - я презрительно смеялся, употребляя другие аккорды, и смеюсь до сих пор, хотя не понимаю, что в этих аккордах смешного. Пусть понимают те, кто сочинил эту песню. Я не при делах. Еще я лепил под эту музыку зверюшек, но когда они стали прыгать и чесать  себя– испугался и продал эту идею Спилбергу, который ее опошлил. На хрена ему были нужны динозавры, если мой пластилиновый  заяц мог завоевать весь мир, используя в качестве оружия только уши и задний проход.
    Потом я пошел в армию (после седьмого класса), и понял, что мне там делать нечего. Я понял, другие поняли, а все равно пришлось служить.  Попозже и в точке, которую не считали «горячей».
    Свои первые выращенные цветы я подарил любимой. Правда, это был не букет, а куст конопли. Поцелуи, которыми меня наградила любимая, стерли все мое представление о морали. Мораль – это то, на что может наступить каждый, поэтому перед выходом я проверяю детонаторы и  табличку, прикрепленную к правой  (иногда левой) штанине.
    «Ахтунг. Минен» - написано на ней староцерковно, и я вновь вспоминаю то, о чем давно следовало забыть. Другие смотрят на эту табличку с уважением и делают вид, что со мной не знакомы. Я с ними тоже не знаком и тоже делаю вид.
    Нас далеко видно.
    В институте, куда меня по недоумию занесло, я рисовал стенгазету, причем на стене кабинета. Кабинета ректора. В первый раз меня пожурили, во второй раз выделили мне стену за пределами города, а в третий раз…
    Я не буду об этом рассказывать, но если вы слышали о крестьянских восстаниях в Сибири, то это только отголосок.
    Потом мне захотелось будущего, но у будущего на меня были другие планы…
    Вспоминая свое детство, мне становится стыдно, что я называл своего одноклассника Чебурашкой, из-за его оттопыренных ушей. Правильней было бы называть его «Гоблином», но в то время книги про гоблинов были редки, и он бы не понял. То ли дело сейчас. Про них, уродов, не нужно читать, можно просто включить телевизор и рассматривать гоблина по вкусу.
   Еще я был энтомологом. Мотылек и бабочка преследовали меня в оврагах, долинах и в низовых ямах, из которых я вылезал с сачком, вспоминая нехорошим словом Горлума, хотя я хотел сказать о другом. О собаке я хотел сказать и сейчас скажу.
    Собака черного цвета и с такой же душой однажды решила меня укусить. Это было видно по сложным обходным маневрам, рычанию и высунутому языку. Я знал, что меня попытаются укусить, но шел, как античный герой. Потом герою это надоело, и он первым укусил собаку.
    Да, укусил и об этом не жалею. Попалась бы мне эта собака – я бы ее опять укусил. Могу укусить при встрече любого из вас за отдельную плату, поэтому ...
    До свидания.