Простота хуже воровства

  (случай в электричке)
Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.




Киевский вокзал. Электропоезд «Калуга-1» вот-вот тронется. В вагонах народу, как в бочке огурцов. Духота-а! На перроне уже собираются другие люди на следующий поезд.
Из окна вагона хорошо видна такая картина: мужчина средних лет ставит сумки, вытирает платком потное лицо и шею. Рядом мальчик (очевидно сын) лет семи, восьми держит на поводке немецкую овчарку. Собака играется: так и норовит цапнуть мальчика за щиколотку. Тот изворачивается, бегает вокруг отца и сумок. Овчарка за ним напрямую. Валяет сумки, топчет их. Отец, грозя собаке кулаком, говорит:
-Фу, Тайга, фу!
Та даже ухом не ведёт. Вот-вот цапнет мальчика.
-Я кому сказал!- злится мужчина, переходя на крик,- прекрати!
Бесполезно.
Вагон плавно трогается. Картина с собакой становится темой  для разговора сидящих в купе.
-Глупа, как пробка,- говорит о собаке седовласый гражданин в очках с позолоченной оправой. У него интеллигентный вид, в руках томик Чехова. Приготовился, было, читать, да непослушная овчарка отвлекла его.- Хозяина совершенно не слушает. Будто не ей говорят.
-Так воспитана,- оживился гражданин напротив. В отличие от интеллигента своей наружностью он прост, как валенок. Глуповатое  лицо, какое бывает обычно у таких людей, расплылось в извиняющейся улыбке. Он ни в чём не виноват, но от природы всегда виновато улыбается. Из-под старого кожаного картуза торчат реденькие, как солома льняные волосёнки. Добавьте сюда ещё толстую стёганую фуфайку(в такую-то жару!) и персонах из русской  народной сказки готов. Не хватает только печки и гармошки.- Собаки, как и люди. Им нужно душевное обхождение. Он же орёт на неё не знамо как. Даже человеку  противно слушать…
Интеллигент уже не рад, что завёл этот ненужный разговор. Но беседа пошла, как этот поезд и её не остановить. Не будешь же обрывать собеседника на полуслове.
Простак продолжает:
-На своём веку я держал несколько собак, но глупых ни одной не припомню. И всё потому, что постоянно с ними разговаривал, как с людьми.- Простак шмыгает носом.- Собака существо живое, с понятием. Язык не понимает, так интонацию нутром чувствует…
Интеллигент ёрзает на  сидении. Ему не интересен этот разговор. Он понимает, что собеседника  «прорвало». Как кусочек дрожжей, брошенный в тесто, начинает бурлить, делая своё дело, так и начатый интеллигентом разговор «завёл» простака. Остановить его может только какое-нибудь чрезвычайное происшествие.
«Глупее положения трудно придумать- вздыхает над своей участью интеллигент. Уйти в другое место нет возможности, так-как народу, полон вагон.- Сказать, что, мол, на следующее остановке выхожу не получится, потому, как «Калуга-1» первую остановку делает через час под Апрелевкой. Ситуация, как в самолёте: тошно а выйти нельзя. Ничего другого не оставалось, как только поддакивать собеседнику, кивая головой,  рассматривать его.Вид у простака был чудаковатый. Таких, как правило, продавщицы безбожно надувают при сдаче. А если он начинает возмущаться, брезгливо кидают недостающие деньги со словами:
-Тоже мне нашёлся! Уж и ошибиться нельзя.
Для гаишников такой субъект- сущий клад. Штрафуй на всю катушку! Он только виновато улыбается, ибо не знает, нарушил правило движения или нет. Да ещё благодарен, мало взял гаишник. Так рассуждал интеллигент.
Примерно такого же мнения придерживался и сосед интеллигента, рыжий малый в потрёпанных штанах. На нём изношенные ботинки, рваные носы которых, скреплены красной медной проволокой. Он, прислонившись к окну головой, притворяется, что спит, а сам иногда нет-нет да и зыркнет на простака.
Рыжий малый был праздношатающимся элементом, без всякого рода занятий. Планов на будущее не имел и жил, как говорится, чем бог пошлёт. В данную минуту он почувствовал щедрость божью, ибо понял, что с Простака можно поиметь дивиденды. Не ахти какие, но курочка по зёрнышку клюёт и сыта бывает.
-У моего соседа,- продолжал Простак- собака просто умница, каких свет не видал. По звуку мотора угадывает его машину. За день мимо его дома сотни машин снуют,- ей хоть бы что. Но вот хозяин на машине сворачивает с киевской трассы и пока хозяин едет по аллее до дома, она места не находит.
Интеллигент сидит весь на иголках. Рыжий молчит, выжидает удобного случая. Простак продолжает:
-Короче, собака человеку уступает в двух, так сказать, моментах: не умеет говорить и есть ложкой с тарелки.
-А вот и неверно,- сразу оживает Рыжий.- Отстаёте от жизни, милейший. В Турции одна собака говорит семнадцать слов.- Сообщение Рыжего застаёт Простака врасплох. Его словно ударили о глухую стену. Отпрянув, он замирает в растерянности, невнятно бормочет:
-Это же дрессура …это же неосознанно…
Интеллигент радостно вздыхает, вперившись в книгу, уже никого не слушает.
-Я согласен, дрессура, но в этом ничего нет дурного. Рыжий отслоняется от окна, сдвигает  шапку набекрень и продолжает,- мы вот своего Ерошку научили есть ложкой с тарелки.
-Не может этого быть!- удивляется Простак. От неожиданности он выпячивает глаза, словно перед ним только что воскрес и заговорил египетский фараон. Рыжий, увидев эффект своей речи, мыслит просторно, широко.- Но, любезнейший, какой резон мне вас обманывать. Не более как две недели тому назад мою Марусю и Ерошку в очередной раз показывали по телевизору, в программе «Дог-шоу»,- уточнил Рыжий, придав своим словам весомость.- Не видели??! Э-э-э. Жаль, жаль. Честно признаться, я был противником этой передачи .Почему??! У нас народ какой?!? Каждому хочется живьём увидеть Ерошку. Вот Вы тоже не против посмотреть на чудо?- «закинул удочку» Рыжий,  наверняка чувствуя хорошую поклёвку.
-Не откажусь,- согласился .Простак, заглатывая поглубже наживку Рыжего, а тот продолжал гнуть свою линию:
-Чёрт-те откуда съезжаются люди. В подъезде очередь с утра, как при социализме за селёдкой.- Рыжему нравится, что Простак раскрыв «поддувало», слушает его внимательно. Радуется. Ему и самому нравится его побаска про Ерошку. Рыжий с  трудом сдерживает смех, потому закрывает лицо руками, трёт его, трёт уши и лоб,- после смены так в сон тянет. Всю ночь не спал.- Рыжий вот-вот прыснет смехом, тогда хана всему этому спектаклю. Глаза его от натуги красные, будто и вправду не выспался.- Так. На чём мы остановились? Очередь… Очередь целый день. Соседи как назло, завистливые. Так и шушукаются, так и шушукаются. Мол, грязь в подъезде разводишь, неудобства создаёшь. Самих-то зависть берёт, душа чешется, что мы с Марусей прибыльное дело открыли. Сам знаешь, сейчас за так и чирей не вскочит. А тут одна представительница фирмы принесла Ерошке талоны. Теперь весь год будем получать ему еду бесплатно. Этот …как его…Феди…Феди…
-Педигрил,- подсказывает Простак.
-Да,  да. Грипал самый этот,- подхватывает Рыжий и продолжает,- соседи запах колбасы забыли. Прослышав про этот грипал, они осатанели: какой-то собаке грипал, а они сухой хлеб едят без соли. Короче, скандалеуз невозможный. Сохрани и помилуй. А тут ещё кожевенная фабрика взялась бесплатно изготовить из ремешков приспособление, чтобы пристёгивать ложку к лапе. Мы верёвочкой… того… привязываем. Теперь будет по- культурному. Можно сказать , цивильно… хе-хе,- Рыжий держит паузу, как актёр в театре. Простак, задумавшись, нерешительно спрашивает:
-Сколько возьмёте с простого смертного?
-Знаешь, милок, я в эти дела не лезу. Маруся сама там заправляет. Она у меня баба в-вввв… А тебе-то зачем?
-Хотелось тоже взглянуть на Ерошку.
-Так ты со мной пройдёшь, как свой, бесплатно,- перебил его Рыжий,- без всякой очереди.
Интеллигент, не отрываясь от книги, густо ухмыльнулся. Простак рад до смерти: посмотреть чудо, да ещё на халяву. На станции они входят из вагона, узкой тропой идут через лес к посёлку. Уходящая электричка громко на стыках выстукивает колёсной парой: «тут-тут», а на следующем стыке «дурака ведут». «Тут-тут дурака ведут» Стук постепенно смолкает. Рыжий говорит Простаку:
-Зайдём в магазин, хлеба надо купить…- тут он вдруг
Столбенеет, неимоверно таращит глаза, резко бьёт себя ладонями по голове, да так сильно, что у Простака звенит в ушах.- Ё-моё! Ё-моё! Вот дурак! Вот дурак!-Рыжий присаживается на корточки, обхватывает голову двумя руками, в душе сознавая, что малость переборщил, ибо затрещина была не хилой.
-Что случилось?- с недоумёнием останавливается Простак.
-Да идите вы все…- Рыжий резко встаёт, намереваясь пустить семиэтажным матом, бьёт себя обеими руками по бёдрам, быстро идёт вперёд.  Сделав пять, шесть шагов, останавливается, поворачивается к Простаку,- Этот Ерошка у меня уже в печёнках сидит. С ним одни только убытки,- Рыжий зло сплёвывает. Теперь это уже другой человек. Злой, неприступный, как с цепи сорвался. Простак, сцепив руки перед детородным членом, будто голый в бане с шайкой около крана с водой, виновато ждёт своей очереди, беззащитный, с глуповатой улыбкой на лице, никак не поймёт в чём дело.
-Сумку забыл в вагоне,- врёт Рыжий напропалую.- Сумка над головой висела,- фантазия у него бьёт ключом. Простак вспоминает, над головой Рыжего действительно висела цветастая сумка.
-Ну, и чё?- робко спрашивает Простак.
-Чё, чё!- передразнивает Рыжий,- хрен через плечо, не горячо?- ему нравится импровизация. Всё идёт гладко, без сучка и задоринки.- Кошелёк в сумке и документы. Деньги- то не жалко. Я их в день не знамо сколько заработаю, а документы… понимаешь…  деловые бумаги посеял… с работы выгонят.- Рыжий наблюдает за Постаком, стараясь не «перегнуть палку».
Простак совсем скисает, услышав, что Рыжого турнут с работы. Простак целиком винит в этом себя, жалея в душе Рыжего, чернит себя последними словами, мол, если бы  не он со своим неуёмным желанием посмотреть Ерошку, всё сложилось бы иначе. Рыжему того и надо..
По пути заходят в магазин. Рыжий  уже говорит тоном не требующим возражения:
-Дай мне денег, я дома тебе отдам.
Простак суетливо достаёт и протягивает ему тысячную купюру. Рыжий подает продавщице деньги, просит хлеба и банку тушёнки.
-И всё?- спрашивает продавец, подняв вверх поданные деньги.
-Эх, была, не была! Умирать так с музыкой. Давай пару бутылок так и быть.- Рыжий оглядывается на Простака и подмаргивает ему. Засовывает одну бутылку за пояс, вторую, распечатав, опрокидывает в рот, слышится противное в горле «клок, клок».
      Они долго петляют по закаулкам. Домишки все маленькие, деревянные, убогие. Простак вспоминает из рассказа Рыжего, что был подъезд и очередь в подъезде, смотрит поверх покосившихся крыш и не находит ни одного, хотя бы двухэтажного дома.
Рыжий продолжает торопливо  прикладываться к бутылке, боясь что её отнимут. Наконец, Он останавливается около заброшенной халупы. Одна половина её совсем пустая, без рам и дверей. У второй окна заслонены фанерой, куском жести и ещё чем-то.  Перед тем, как открыть перекошенную дверь, Рыжий допивает содержимое бутылки. Он кидает её в пышный куст крапивы, прущей, как на дрожжах из-под стены хатёнки.
Через дверной проём  Простак видит ямообразное помещение, абсолютно пустое и без пола. В дальнем углу одиноко перекосилась железная койка с панцирной  сеткой. Рыжий, вкатившись во внутрь, сразу завалился на койку, крепко держась одной рукой за оставшуюся бутылку, а второй прижимая к груди хлеб с тушёнкой.
-Заходи, друган!- бормочет он, мгновенно засыпая,- р-р-располагайся..
Простак какое-то время стоит у двери. Под звуки начинающегося храпа он понимает, что его попросту объегорили. Он разворачивается и уходит от халупы не солоно хлебавши.