Гостиница Розалина. Глава 3

                Любые совпадения имён, названий и событий случайны.


                Глава 3

За окном, непереставая, маленькая стайка птиц выясняла отношения. Перебивая друг друга, собрание цокало и тьюкало на все лады.
Кота на них нет, - не выдержала я и окончательно проснулась. Телефонные часы показывали: пять минут одиннадцатого. Пришлось признать, что пернатые возмутители сна оказались не так уж и не правы.
       Через час я стояла в дверях столовой и уныло смотрела на сплошь занятые отдыхающими столики.
-      Растеряны? – послышался за спиной знакомый голос.
       Я обернулась. Рядом стоял, ничуть не огорчённый картиной в столовой, Игнат Бородин.
-      Вовсе нет, - попыталась я попасть на волну его хорошего настроения.
-      Тогда идёмте. Всё не так безнадёжно, как кажется.
       На удивление быстро мой спутник нашёл почти свободный столик. Довольная результатом, я опустилась на стул и открыла сумочку.
-      Что вам взять?
-      Какой-нибудь салат, кусок мяса с гарниром, только не гречкой, зеленью и подливкой, и кофе без сливок.
       Игнат Бородин ушёл к стойке.
-      Вы – Вероника Вершинина? – раздалось, минуту спустя, над самым ухом.
       Вздрогнув от неожиданности, я повернула голову влево. Возле меня, чуть склонившись, стоял молодой мужчина с правильными чертами лица, в тёмной рубашке с длинными рукавами и тёмных брюках. В правой руке он крепко держал какую-то тонкую кожаную папку.
-      Если бы это было так, то что? Что вам нужно?
       Мужчина сдержанно, но настойчиво, продолжил:
-      Мне нужно, чтобы вы сейчас прошли со мной. Паспорт при вас?
       Скрывая волнение, я покачала головой.
-      С какой стати? Я вас не знаю.
       Оглядев сидящих поблизости отдыхающих и пожилого человека, с удовольствием поглощавшего напротив меня суп, мужчина понизил голос:
-      Я сотрудник полиции. На вас поступило заявление от гражданки Копоть Маргариты Александровны. Вы должны со мной проехать в отделение, для дачи объяснений.
-      Покажите удостоверение.
       Молодой человек достал из нагрудного кармана рубашки «хлопушку», раскрыл и, не давая в руки, показал мне.
-      Хорошо, но я поеду только в служебной машине.
       Забыв про завтрак и вчерашнего спасителя Игната Бородина, в состоянии полного неведения цели в отношении меня Маргариты, я отправилась за неторопливо шествующим к выходу полицейским.
       Уазик стоял чуть в стороне от полуогороженной территории гостиницы. Мы заняли задние места, шофёр включил зажигание, и я отправилась во вторую автомобильную поездку по городку, разве что только вынужденную. Весь путь, однако, занял не более десяти минут. И смотреть по дороге было, увы, почти не на что.
       Здание полиции представляло собой незаметное двухэтажное строение, огороженное редким металлическим забором, с широкими воротами. Минуя дежурную часть, мы прошли несколько метров коридором, затем повернули к лестнице, ведущей на второй этаж. Во мне поднялась волна раздражения.
-      Что, Копоть от меня надо? В чём она меня обвиняет?
       Полицейский, неторопливо поднимавшийся следом, молчал.
-      Я с ней даже не знакома.
       Полицейский по-прежнему никак не реагировал.
-      Это я должна на неё подать заявление: эта хулиганка вчера набросилась на меня с кулаками. А сегодня, видите ли, у неё претензии. А я даже сдачи не дала… А надо было.
       Наконец мы подошли к двери. Полицейский, как и полагается, пропустил задержанную вперёд, в помещение, затем прошёл сам. В комнате ничего, кроме двух столов, на которых стояло по компьютеру, четырёх стульев, сейфа и полочного шкафа, не было. Стены, оклеенные светлыми обоями, не считая двух календарей, никакой больше информации на себе не имели. За вторым столом сидел мужчина, одетый в гражданское, и стучал двумя пальцами по кнопкам клавиатуры. Сопровождавший меня полицейский указал на ближайший стул.
-      Посидите, следователь сейчас подойдёт.
       Кое-как  устроившись на неудобном сиденье, я закинула ногу на ногу и, положив сумочку на колено, принялась ждать. Прошло какое-то время. Мужчина, сидевший за компьютером заднего стола, по-прежнему что-то выстукивал. Я посмотрела на часы, проверила содержимое сумочки, сделала несколько записей в записной книжке, поправила брючину, смахнула, невесть откуда взявшуюся, на плече блузки ворсину. Наконец, дверь отворилась и вошёл, теперь уже долгожданный, следователь.
-      Вы – Вероника Вершинина?
-      В чём меня пытается обвинить Копоть? – кивнув, тут же потребовала я ответа. – Я её даже не знаю. У нас ничего общего, кроме вчерашнего загорания на пляже и короткой вечеринки, нет.
       Следователь сел за стол перед компьютером, положил правую ладонь на «мышку» и защёлкал левой кнопкой.
-      На вас поступило заявление от Копоть Маргариты Александровны, в котором она утверждает, что вы причастны к смерти её подруги – Левицкой Елены Борисовны.
       Я почувствовала как брови невольно поползли на лоб.
-      Она в своём уме? Я-то тут причём? Я никогда не была знакома, даже поверхностно, визуально, ни с самим Левицким, ни с его женой. Это полный навет.
       Защёлкав по клавишам клавиатуры, следователь задал следующий вопрос:
-      Почему вы покинули гостиницу раньше срока, когда все, кто там находился, и вы в том числе, были предупреждены, что делать этого не следует, пока не будет закончен опрос?
-      Во-первых, это уголовно не наказуемо, во-вторых, я не была знакома с Левицкими и никакого отношения к тому, что случилось, не имела. Это не мой круг общения. Мне даже неизвестно, почему бизнесмен почти не бывал в своём номере, а его жена из него почти не выходила. И потом, кто даст гарантию, что Маргарита Копоть, будучи подругой Левицкой, сама не причастна к её убийству?
-      Как вы объясните это?
       На столе передо мной появилась фотография. На ней, где-то на территории, примыкающей к гостинице, - чёрная «ауди»,  на передних сиденьях - двое мужчин. Один, тот, что за рулём, очень походил на шофёра Левицкого с фотографии Гены. Передняя дверца автомобиля, со стороны, пассажира, открыта. И возле неё, - у меня перехватило дыхание, - лицом к другому, незнакомому мне мужчине, стояла Вероника Вершинина. Значит, пассажир – Левицкий. Ну и ну. На какое-то мгновение я потеряла дар речи.
-      И что это доказывает? – дал о себе знать инстинкт самосохранения. – Я могла просто остановить машину и что-то передать на словах, если бы меня об этом попросили. Я этого момента даже не помню. К тому же, где доказательство, что этот человек - Левицкий? Мужчину не особо хорошо видно, и он,  вдобавок ко всему, в тёмных очках. Это может быть кто-то похожий на него.
-      Если вы не были знакомы с бизнесменом Левицким, как вы настаиваете, и не помните момента, запечатлённого на фотоснимке, тогда откуда вам известно, кто в машине?
-      Так ведь, он, его жена и шофёр занимали номер в правой пристройке, где самые дорогие комнаты. Разве есть кто-то в гостинице, кому было бы не интересно, кем он занята? Тем более что об этом говорили.
       Следователь кивнул и вновь застучал по кнопкам клавиатуры.
-      Маргарита Александровна, сделавшая этот снимок, утверждает, что затем вы сели в машину к бизнесмену Левицкому и вместе отбыли в неизвестном направлении. И отсутствовали до самого вечера.
       Я добродушно улыбнулась.
-      Тогда пусть Маргарита Александровна предоставит нам с вами фотографию, где я и бизнесмен отбываем в этом самом неизвестном направлении. А ещё лучше – интим, если таковой был, по её мнению.
       Зазвонил, не видимый  за компьютером, телефон. Следователь поднял трубку, молча, выслушал говорившего. Затем перевёл взгляд со стены на меня, поднялся и, уже возле двери, деловито проговорил:
-      Посидите здесь, у меня к вам ещё будут вопросы.
       Потянулось новое мучительное ожидание. Мужчина за дальним столом по-прежнему занимался своим делом, стуча кнопками клавиатуры, время от времени посматривая в мою сторону. Часы на руке говорили о почти двухчасовом пребывании в отделении полиции. Я открыла сумочку, осмотрела её содержимое, сделала несколько записей в записной книжке, поправила брючину, смахнула опять, невесть откуда, взявшуюся новую ворсинку. Однако на этот раз ждать пришлось не долго. Вернувшись, следователь подошёл к столу, пощёлкал «мышкой» - загудел принтер.
-      Игнат Вениаминович Бородин – ваш адвокат?
       От неожиданного вопроса я опешила.
-      Он так сказал?
       Следователь пытливо воззрился на меня.
-      Так он ваш, адвокат, или нет?
       Под его цепким взглядом, я невольно кивнула.
-      Да.
       Поднявшись из-за стола, следователь протянул, заполненный печатным текстом, лист машинописной бумаги и привычно произнёс:
-      Прочтите, вот здесь напишите от руки – с моих слов записано верно,
распишитесь, и можете идти. Но, убедительная просьба, ещё два–три дня не покидать гостиницу и город. Могут понадобиться новые разъяснения. И, если вас опять не найдут, пойдёте не по заявлению, а по подозрению. Всего доброго.
       Пробежав текст глазами, я написала под ним требуемые слова, расписалась и вышла за дверь. Прошла коридором к лестнице, спустилась, миновала холл, первую парадную дверь. Вторая оказалась заперта.
-      Вас отпустили? – спросил, незамеченный мною, дежурный.
-      Да.
       После двухчасового беспрерывного пребывания в напряжении, свежий августовский воздух показался райским. За зданием полиции стояла чёрная «ауди», возле передней дверцы которой скучал Игнат Бородин.
-      Только не говорите, что это – та самая «ауди», - взволнованно проговорила я, направляясь к машине.
-      Не буду, - довольный моим выражением лица, Игнат Бородин открыл дверцу со стороны водителя и занял место за рулём.
       А к моей даже не подошёл, - про себя фыркнула я и устроилась на сиденье рядом.
-      Так эта – та самая?
-      Понятия не имею.
-      Значит, вы в курсе того, что здесь произошло три года назад?
-      А разве это для кого-нибудь в гостинице секрет?
       «Ауди», не поворчав, что удивительно для машины не раз и не два бывшей в прокате, тронулась с места.
-      Если вы ничего не совершили, вас больше не потревожат.
       Устало прикрыв глаза, я чуть расслабленно откинулась на спинку сиденья.
-      Это меня вполне устраивает. Спасибо.
-      Насколько вам знакома эта женщина – Маргарита Копоть?
-      Вот настолько, - соединила я три пальца правой руки вместе. – Совместное загорание на пляже, да неудавшаяся вечеринка – вот и всё знакомство.
-      Как скоро она вас невзлюбила.
-      Меня это уже не удивляет. Теперь думаю, всё, что она мне вчера наговорила, как минимум, наполовину – ложь.
       Покопавшись в сумочке, я нашла пачку сигарет и зажигалку. Машинально опустив стекло своей дверцы, закурила.
-      Почему Маргарита так уверена, что вы замешаны в истории с Левицкими?
-      Откуда мне знать? Она, кажется, вбила себе в голову, что я любовница бизнесмена. Поверить ей, так Левицкий сам тогда убил свою жену и сбежал вместе со мной, невесть куда. А два дня назад, я прибыла сюда только за тем, чтобы разнюхать: что да как, улеглось или нет? А что улеглось-то? Я даже и понятия не имею.
-      Эту версию она сама выдвинула или это предположение следователя? Или, всё-таки, ваш вывод?
-      Не трудно догадаться.
       Мы помолчали.
-      Пусть разбираются сами, - вымотанно подытожила я.
-      Теперь это будет проблематично.
-      Ну и пусть.
       Незаметно за разговором, «ауди» въехала на территорию гостиницы.
-      Не хотите кофе и чего-нибудь перекусить?
-      Не представляете, как это кстати, - обрадовалась я.
-      Честно говоря, я из-за вас сегодня даже не завтракал.
-      Здорово. Зато, не растолстеете.
       Против моих ожиданий, отдыхающих в столовой оказалось гораздо меньше, чем утром. Вновь взяв инициативу на себя, Игнат Бородин отправился к стойке, а я, удобно устроившись за столиком, начала потихоньку приходить в себя. Моё внимание привлекла пожилая пара, вполголоса беседовавшая у окна. Мужчина, в чём-то убеждавший, по-видимому, свою вторую половину, теперь отчаянно жестикулировал руками.
-      На что вы смотрите? – заинтересованно спросил, вернувшись с подносом, мой спаситель.
-      На двух милых пожилых супругов. Должно быть, они уже не могут пробыть друг без друга и дня, так привыкли. Люблю видеть стариков вместе.
       Быстро освободив поднос от блюд и стаканов, Игнат Бородин ушёл. А я с удовольствием пододвинула к себе всё то, что заказывала в двенадцатом часу. Надо же, какая хорошая память у юристов.
-      Думаешь, это всё? – угрожающе прозвучало над моим ухом, заставив вздрогнуть от неожиданности.
       Я обернулась.  Сверкнув злобным взглядом, Маргарита отошла в сторону и спешно направилась к выходу.
-      С вами всё в порядке? – устраиваясь, минуту спустя, напротив, спросил Игнат Бородин.
-      Да.
-      Она из тех, кто сам не уймётся. Советую всё, даже самую малость,  потраченную Маргаритой на знакомство с вами, вернуть. Даже, если вы тоже потратились. И чем скорее, тем лучше. С этого момента, любое её действие, направленное против вас, будет расцениваться как уголовно-наказуемое.
       Я, молча, кивнула. Говорить расхотелось. Обмениваясь короткими репликами, мы довольно скоро пообедали и, поднявшись вместе на второй этаж и пожелав друг другу отличного вечера, разошлись по своим номерам.
Наступило время очередного звонка.
-      Это я – Вероника-Вера.
-      Что нового?
-      Только что вернулась из полиции. Маргарита Копоть подала на меня заявление о причастности к убийству её подруги – Левицкой Елены.
-      Результат?
-      Меня отпустили с убедительной просьбой не покидать гостиницу и город в течение ближайших двух-трёх дней.
-      Хорошо.
-      Что хорошего-то?
-      Пока никто не сомневается, что перед ним – Вершинина Вероника, а значит, все возможные трудности преодолимы.
-      Если бы. Что я могу узнать о Левицких и Маргарите?
-      Левицкий Игорь Денисович, средней руки бизнесмен, 50 лет, владел филиалом фирмы своего родственника, проживающего заграницей. В браке состоял шесть лет. Его жена, Елена Борисовна, на момент смерти 28 лет, нигде не работала, домохозяйка. Копоть Маргарита Александровна, 33 лет, три года назад – владелица небольшого, но доходного салона красоты. Теперь – парикмахерской.
-      Значит, обанкротилась?
-      Продала. Однако известно, что первые полтора года существования салона владельцами были: она и Левицкая Елена.
-      Получается, Маргарита выкупила у Елены её долю. Но почему той понадобились деньги, разве бизнес мужа не процветал? Или расхотелось быть совладелицей?
-      Неизвестно.
-      А зачем Левицкие прибыли сюда три года назад? Судя по поведению, они вовсе не отдыхали. А Маргарита?
-      Зачем Левицкие, так и не установлено, а вот Маргарита Копоть, вероятнее всего, искала возможность одолжить у подруги нужную ей сумму для дальнейшего функционирования салона, поскольку находилась на гране банкротства.
-      Она ненавидит меня и, похоже, собирается снова подложить какую-нибудь свинью.
-      Не факт.
-      Если бы.
       В трубке послышались гудки. Очередной короткий деловой разговор, исключающий эмоции. Ничего лишнего. Я собралась было подняться с диванчика и переодеться, как вдруг у двери увидела горничную Ирину.
-      Что вы тут делаете? – вздрогнув, возмутилась я.
-      Я стучала, но вы не отвечали, а дверь не заперта. Я и вошла. Мало ли что, - виновато улыбаясь, проговорила горничная.
-      Что – мало ли, что? Что вы имеете в виду? – не поняла я.
       Ирина пожала плечами.
-      Может быть, вам плохо стало, в обморок упали, что-нибудь ещё. Всякое бывает.
-      Всякое – здесь? Вы шутите? Со мной всё в порядке.
       И тут же, вспомнив слова Игната Бородина в столовой, поспешно спохватилась.
-      Бог с этим. Вы, Ирина, и впрямь кстати. Можете достать мартини, пол-литровую упаковку апельсинового сока и небольшое блюдо с клубникой?
-      Да.
-      Тогда у меня к вам просьба: вот деньги, - я открыла сумочку и достала портмоне, - купите всё это  и отнесите их в 20-тый номер Маргарите Александровне. Прямо сейчас. Сможете?
-      Да.
-      Отлично.
       Ирина взяла деньги и послушно удалилась. Весь, или нет, телефонный разговор она слышала, и что подумала, а главное, зачем самовольно вошла в номер? Я зашагала  взад-вперёд по комнате. Приблизилась к столу и замерла: обе фотографии, переданные Геной на пляже, исчезли. «Где же они? И верхний ящик, почему-то открыт». Обыскав стол, я перешла к диванчику, затем – к шкафу. Посмотрела в сумочке, в чемодане, в карманах одежды, - фотографии как в воду канули. «Неужели, Ирина? Не может быть. Она не могла, незамеченной, пройти почти через всю комнату.  Маргарита? Но сегодня утром я видела их здесь. Кому нужны эти старые фотоснимки?»  «Может, на подоконнике?», - с последней надеждой подошла я к окну. «Нет». Озадаченная пропажей, я вернулась к диванчику за сигаретой, неторопливо закурила. Захотелось свежего воздуха.
       Едва заметно наступал вечер. Встречая по пути отдыхающих, я, как магнитом притягиваемая, шла к островку роз. И, имея привычку не смотреть по сторонам, едва не натолкнулась, любуясь цветами, на охранника.  А тот, смакуя сигарету, неподвижно стоял и смотрел куда-то за ограждение.
-      Они довольно соблазнительны, не правда ли? – попыталась я завязать, ни к чему не обязывающий, разговор. – Наверное, немало находится охотников украсить ими свой дом или номер?
-      Эти цветы – головная боль, - с сожалением проговорил охранник, не поворачивая ко мне лица, - и именно потому, что соблазнительны.
       Он смотрел перед собой, и мне показалось, что говорил он вовсе не о розах, а о чём-то своём, ему одному понятном. Повисло неловкое молчание.
-      Давно вы здесь охранником?
-      Четвёртый год. Этой гостинице не более шести лет. В первые два года, на месте этих роз была танцплощадка, но семейным парам с детьми и пожилым приезжим это не нравилось. Уходили в другие гостиницы, частный сектор. Площадку убрали и разбили цветник. Первый год из красных роз, а последние – из жёлтых. Хотите, я вам нечто покажу? 
       И, не дожидаясь ответа, охранник обошёл посадку с левой стороны. Затем, аккуратно пройдя вглубь цветника, наклонился и быстро вернулся, держа в руке роскошную красную розу.
-      Там ещё и красные? А в окно совсем не видно, - удивилась я.
-      Не угадали. Эта красная была только одна, среди всех жёлтых. Видимо, как-то семя замешалось. Берите, греха в этом нет. Теперь это мой цветок, значит, от меня.
-      Спасибо. Неожиданно. Вроде белую ворону в руках держу.
-      Именно так! - разразился смехом довольный охранник.
       Роскошный живой цветок, поставленный в узкий столовый стакан,  занял место на журнальном столике. Глядя на полную жизни розу, я никак не могла отмахнуться от мысли об исчезнувших фотографиях. В барабашек я не верю, и потому продолжала мысленно искать варианты мест, где бы они могли оказаться. И тут вспомнила, как однажды довольно долго искала свои записи на двух листах, которые, как, оказалось, завалились за нижний ящик стола. А что, если Генины фотографии там же? Не мешкая, я тут же подошла к столу и полностью выдвинула нижний ящик. За ним, действительно, завалились, но не фотографии, а небольшая записная книжка, в коричневом кожаном переплёте и мужская расчёска чёрного цвета. Полистав, на две трети заполненную отрывочными записями, книжку и, не найдя ни имени хозяина, ни упоминания о гостинице, я разочарованно вздохнула: будет скучно, прочту. И убрала её и расчёску туда, куда обычно никто не заглядывает, если что-нибудь из крупных вещей не поднято, - на шкаф.
Приготовив кофе и удобно устроившись на диванчике, я начала потихоньку мысленно приводить все события трёх дней в последовательный порядок, не упуская даже малости.
За стеной слева послышались гитарные переливы. А следом зазвучала новая песня.

G                D                G
Уместно ли Всевышнего просить
C                D          G
Одно воспоминанье
Em                Hm
На час, на день всего лишь воскресить
Em                F#
Лишь потому, что ждёшь любви признанья.

Уместно ли пускаться в дальний путь,
Гоня сомненья,
Лишь для того, чтоб с облегчением вздохнуть,
Сменив рутину лет на краткость вдохновенья.

Уместно ли судьбой не дорожить,
Когда под небесами
Богами сами долго можем слыть,
Но лишь тогда, когда уже простятся с нами.
       Музыка, как известно, всегда права. Значит, - решила я, - пока рано делать какие-то выводы. Почему бы просто не послушать хорошие песни в душевном исполнении, пусть даже сидя на диванчике через стенку с исполнительницей.



Данная повесть не является мемуарами и не пересказ криминальных событий. Это полноценное художественное произведение, которое, как и любое другое, несёт в себе частицу авторской души.
Романс "Уместно ли Всевышнего просить" является авторским  ©.  Любое его использование только со ссылкой на эту страницу (Проза ру) и автора.