Необычная история Николая Колесова Глава 2

В воскресенье случилось самое страшное, о чем никто не хотел даже и думать. Галине позвонили из морга и сказали, что утром к ним был доставлен труп неизвестного мужчины с обгоревшим лицом, и поэтому надо будет приехать и сделать опознание. Пришедший к сестре Василий с женой застал ее в истерике. Она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и стонала. – Что случилось? Николай нашелся. Где он, в больнице? – Нет – заревела Галина – из морга позвонили, сказали надо ехать труп опознавать. – Ну и что ты ревешь. Может это не он. Мало ли кого туда привезут. Их туда пачками привозят и штабелями складывают. Вот что, мы его родителям ничего говорить пока не будем, а возьмем своих родителей и поедем в морг, узнаем, кого там надо опознать. А ты свекрови позвони, пусть она придет, с внуками посидит.

 Собравшись впятером: тесть, теща, Василий, его жена Клава и Галина поехали в морг, который находился рядом с районной больницей. Там их встретил здоровый мужик в белом халате, работник этого морга, и провел в холодильное отделение. На бетонных скамейках лежало несколько трупов, покрытых простынями.  Сотрудник подошел к одному из них и открыл простыню. Перед родственниками лежал мужчина с обгоревшими ресницами и бровями, лицо было черное. С Галиной стало плохо, и она выскочила на свежий воздух.

 – Да, это он – тихим голосом прошептал Василий, как будто боясь разбудить клиентов этого заведения. – Почему ты так думаешь? – спросила теща. – Я просто уверен в этом. Видишь у него шрам на лбу, как у Николая. Точно, это он.  Тесть и жена Василия подошли поближе, увидели этот шрам, и тоже подтвердили опознание Коли. Здоровый мужик опять закрыл труп простыней, спросил, когда будут его забирать, и все вышли на улицу.
                Там, поддерживая Галю морально и физически, они пошли домой. В квартире Николая их ждали его родители. О случившемся горе отцу и матери сына сообщил Василий, который был в более, менее нормальном состоянии. Мать сразу упала в обморок. Ее стали пичкать разными успокоительными таблетками, а отец перенес это известие более мужественно, хотя по щекам тоже побежали слезы.

 Через некоторое время, немного успокоившись, стали думать о предстоящих похоронах. Василий с Клавой, взяв документы Коли, пошли в похоронное бюро оформлять свидетельство о смерти, а тесть с тещей в столовую, заказывать поминки.
                На следующий день состоялись похороны Николая Колесова. Они прошли как официальное, торжественное мероприятие. Рыданий и причитаний почти не было. Мать и жена Коли после успокоительных уколов были как под наркозом, остальные друзья и родственники стойко вынесли всю процедуру похорон, которая прошла быстро, как говорится, на одном дыхании. Многие даже в душе были рады, что этот ритуал кончился буквально за час.  Бригада ритуальных услуг сработала ударно. На могиле поставили деревянный крест с фотографией, и в этот же день заказали памятник из черного мрамора с портретом покойного, который обещали установить через неделю. И только один Мишка не верил в смерть своего отца. Он кричал – Это не мой папа, он на другой планете и скоро возвратится домой. Но его никто не слышал. Все торопились в столовую помянуть усопшего.
                А в это время, не сказать чтобы уж в таком полном здравии, но все равно находящийся еще на нашей грешной земле, а не отошедший в мир иной, наш небезызвестный герой, Коля Колесов сидел в камере предварительного заключения. Ему казалось, что он сидит здесь второй день, а на самом деле шли уже шестые сутки. Менты подсыпали арестанту снотворное, чтобы он не доставал их, и не буянил, а постоянно спал. На седьмой день пришла потерпевшая. Николая она конечно же не опознала, и его отпустили домой.  Выйдя на свободу, Коля узнал, что находится в другом районе города, километров за 25 от своего дома. Он похудел килограммов на десять, лицо обросло щетиной, если бы посмотрелся в зеркало, то не узнал бы себя, а ведь прошла всего неделя его отсутствия.
                Ну, делать нечего, денег не было ни копейки, и Коля пошел пешком в сторону дома. Выйдя из полиции часов в одиннадцать утра, спустя пять часов Николай подходил к своему дому. Не доходя метров двести до него, ему навстречу попался дед из соседнего подъезда. Это был очень любопытный старичок. Все звали его Митрич. Дед целыми днями сидел у подъезда, знал все про всех не только в своем доме, но и на всей улице. Ему было семьдесят пять лет, но он еще был бодрым старичком. Коля иногда подшучивал над ним. И сейчас, увидев деда, он крикнул:
                - Здорово Митрич, как дела? Не забронировал еще себе место на Лысой горе?
                Митрич посмотрел на Коляна удивленным взглядом и сказал: - Извини, сынок, не признал. Ты чей будешь? – Да ты что, дед, совсем плохо видеть стал. Это же я, Коля Колесов, сосед твой.                У Митрича от неожиданности подкосились ноги, но он удержался и перекрестился три раза.            – Колян, это на самом деле ты? – А кто же, конечно я. – Так тебя же похоронили в понедельник, так что место у тебя там есть уже, только его кто-то другой что ли занял? – Ну ты и шутник дед, нашел чем шутить. – Да вот те крест святой- сказал Митрич, и опять перекрестился. – Сейчас ты пока домой не ходи, а мы пойдем с тобой на кладбище, я мигом забегу домой, возьму самогонки для снятия стресса.
                Районное кладбище находилось недалеко на возвышенности, поэтому это место и прозвали в народе, Лысая гора. По дороге Митрич во всех подробностях изложил церемонию прощания со своим спутником, а также поминки, которые прошли в столовой. Дед частенько бывал здесь, поэтому мог с закрытыми глазами отыскать чуть ли не любую могилу, тем более он тут командовал еще в этот понедельник, указывая как правильно поставить крест, где прикрепить венки и установить ограду со скамейкой. Николай, подойдя к своему месту захоронения, увидел четыре венка: от жены и детей, от родителей, от тестя с тещей и с работы. – Куда столько венков купили? – задумчиво сказал Коля – хватило бы и двух. – Да ладно, не переживай. Давай лучше выпьем – и дед налил из литровой бутылки самогону по сто граммов. Самогон был крепкий, градусов под шестьдесят. Выпив и закусив свежим огурчиком, они заметно повеселели.               
 – Живой, Коля, смотри, солнце светит, птички поют, - хотя среди птичек в основном каркали вороны, - тишина, природа, - начал подбадривать Николая Митрич. Но Колян уже и сам взбодрился после ста граммов. Надо бы фотографию снять с креста, только вот отвертку где бы взять? – А вон двое идут, памятник тащат, Сейчас у них спросим – ответил дед. Могильщики с памятником подошли прямиком к нашим друзьям. Один из них сказал: - Вот он, Колесов Николай, значит здесь. А вы родственники будете, может поможете нам немного, а то у нас после вчерашнего ничего не работает: ни голова, ни руки. Митрич достал свою бутылку, налил в стаканчики и подал рабочим кладбища. – Давайте, ребятки, выпейте за здоровье Николая Колесова, чтоб ему еще сто лет прожить. – Как за здоровье? – не поняли они. – Тут за упокой надо пить, чтоб земля ему пухом была. – Ну за это через сто лет и будете пить – сказал дед.
 Разобравшись в ситуации, все четверо выпили за здоровье Коляна. После второго стакана, новые друзья уже обнимались с дедом и Колей, как с родными.                – А что же теперь делать нам с памятником? – спросил один из них. – Он знаете сколько стоит? – тридцать тысяч. Памятник действительно был красив. Черный мрамор переливался на солнце. Портрет на нем был очень похож на нашего героя. Вокруг портрета были нарисованы цветы и райские птицы. – Да, такую красоту бросать нельзя. Сейчас загрузим памятник в машину, позовете водителя и отвезете его домой к Николаю, адрес вам скажем. Здесь ехать пять минут всего, а нам пока дайте отвертку, мы фотографию от креста отвернем. На том и порешили.
  Памятник погрузили вчетвером, и он отбыл на место жительство Колесовых. Колян снял фотографию, а также оторвал ленточку с венка, где было написано: «Любимому зятю от тещи и тестя на вечную память». Прикрепив ленточку к своей фотографии, он надел ее на шею, выпил еще сто граммов самогона, разбудил Митрича, который уже клевал носом, сидя на скамейке, и обняв его, пошел в сторону дома.
Действительно, через пять минут памятник был доставлен к подъезду, где жили Колесовы. Галина, ничего не понимая, смотрела на него широко раскрытыми глазами. – Вы зачем его сюда привезли, мы же заказали, чтобы на место захоронения поставили. – Ничего не знаем, нам хозяин памятника сказал сюда привезти, и чтоб за работу дали нам бутылку, а хозяин сам скоро придет сюда, с ним и разбирайтесь.
 Спустя час после этого, по улице Сиреневой шли в обнимку Колян с Митричем, и во всю силу легких горланили старинный русский романс; «Умру-у-у ли я, и над могилою, гори, сия-я-я-й, моя звезда-а-а-а!  На груди у Коли, как олимпийская медаль овальной формы, сверкала собственная фотография с датой рождения и смерти. А у родного подъезда, вместе с памятником, родными и друзьями, его ждала встреча со слезами радости и бесконечными вопросами любопытных. Но об этом речь пойдет уже в другой главе этой повести.