Глава 1. Подруги

 На город тихо опускался тёплый июньский вечер. Вспыхивал на окнах оранжевыми отсветами, кружил пряными ароматами сирени,  манил в волнующее, неведомое завтра. 
- Лариска! – звенели на улице молодые голоса. – Пошли к реке!
- Сейчас,  девочки!
- Гоол! –  истошный вопль болельщиков дворовой команды заглушил девичий визг
- Опять расшумелись. – Женщина задёрнула штору. Уличный шум раздражал.  Он напоминал   ей о том, что там, за окном, шумела жизнь.  Вот уже десять лет эта жизнь пролетала мимо.  Без остановок, как скоростной поезд мимо станции. Лишь взметнувшаяся из-под колёс пыль ложилась на лицо морщинами, оседала на волосах серебряными нитями седины.
- Молодёжь гуляет, - устало вздохнула женщина. В зеркале тенью мелькнуло отражение. Сторонний наблюдатель вряд ли поверил бы, что его обладательнице едва перевалило за пятьдесят.  Осунувшееся, посеревшее лицо хранило следы раздумий и бессонных ночей. Под потускневшими глазами залегли чёрные тени. Худощавую фигуру окутывал выцветший домашний халат.  Женщина зябко поёжилась, завернулась в плед и устроилась в кресле.
 В углу привычно мерцал экран телевизора. Люди в нарядной одежде пели, смеялись, шутили. Жизнь продолжалась – далёкая, чужая. Движение пульта, и звук затих. Так лучше. Пусть уж тишина. Мелькание картинок, как в старом немом кино.
Телефонный звонок прозвучал неожиданно громко. Что-то странно шевельнулось в груди. Женщине вдруг  захотелось, чтобы в эту минуту кто-то был рядом.
- Привет, Наташ,  это я, Маша. Можно к тебе? – Раздался в трубке зычный голос соседки.
 - Сейчас, подожди, открою.
Положив трубку, Наталья направилась к двери. Тихо звякнув, упала цепочка. 
- Проходи.
В комнату ввалилась Маша. Статная, чернобровая, с румянцем во всю щёку, она всегда приносила с собой радость.  Но на этот раз в глазах её блеснуло беспокойство.  Водрузив на стол банку, она тотчас же направилась к телевизору.
- Возьми варенье к чаю. Что смотришь?
- Шоу какое-то. Садись.  Сейчас подогрею.
- Давай звук погромче сделаю.
     В кадре мелькнула заставка новостей. Холёная брюнетка в белом пиджаке и чёрном топе тревожным голосом сообщала:
- Продолжаются бои под Хасавюртом. Смотрите репортаж с места событий.
Снова реклама. Парень в джинсах и короткой рубахе надкусывает «Сникерс».
-  Пётр там?
-  Да. Взгляни – письмо от него. Пришло три недели назад
- Сейчас, только чай принесу.
Вернувшись и пробежав глазами письмо, женщина положила его на стол.
Наконец-то. Реклама закончилась, а на экране вновь возникла брюнетка в белом пиджаке.
-  Под Хасавюртом продолжаются тяжёлые бои. На помощь сепаратистам брошен элитный отряд Айши Найяр. Федеральные войска несут большие потери.
     Кадры из разорённого Хасавюрта сменила хроника CNN. На фоне разрушенных зданий застыли крепкие бородачи с винтовками. Среди них выделялась невысокая женщина в камуфляжных брюках, платье до колен и надвинутом на лоб платке. Гортанный голос выкрикивал отрывистые непонятные слова. Сердце Натальи вновь заныло.   
- Давно твой не пишет?
- Три недели нет вестей. Уж не знаю, что и лучше-то…
- Дурные новости всегда быстро доходят.  Если бы погиб, сообщили бы.
- А вдруг в плен попал или пропал, вроде твоего Александра? Ведь уж десять лет прошло, как войска вывели.
В комнате повисла тишина, прерываемая лишь голосом журналиста. Но вот и всё. Новости из Чечни сменились разговорами о свадьбе эстрадной знаменитости. Соседка заторопилась:
- Извини, пойду я. Невестка скоро придёт. Переживает - через два месяца рожать, а отец ребёнка…
Наталья молча проводила подругу и  опустилась на диван. Опять одна.  Наедине с бедой и упрямым, безнадёжным ожиданием чуда.  Она встала, подошла к комоду и взяла одну из стоявших на нём фотографий. На ней были два мальчика с футбольным мячом, обоим – лет по четырнадцать. Её Александр и Пётр, сын Марии. Друзья-одноклассники, потом – однокурсники. Студенты московского строительного. Когда-то они мечтали вместе строить города, но вместо этого отправились служить в Афган.  Вот они, обнявшись,  перед военкоматом.  В тот день, перед отправкой на ту страшную войну, с которой возвратился лишь один. Но Пётр тоже не смог забыть. Он так и не стал строителем. Остался в армии, дослужился до майора воздушно-десантных войск, и теперь вновь на войне. 
Знакомая музыка. Наталья обернулась. Снова крутят тот самый фильм. Тот, что однажды подарил ей надежду. В поле выходит белобрысый русский парень Николай Иванов, расстилает коврик и читает намаз.  Сколько раз смотрела его, и в душе её вновь и вновь оживал почти потухший огонёк. Вдруг он жив? Может, он всё ещё там, среди афганских гор и песков? Но тогда… Неужели он не думает о ней? Почему не позвонит, не попытается послать одну лишь весточку – о том, что жив? Или же он до сих пор в плену? Может, судьба забросила его в другую страну? Вот только бы позвонил, написал.  Увидит ли она его, хотя бы один-единственный раз в жизни? В груди тоскливо щемило. «Господи, помоги! Защити моего сына, где бы он ни находился. Сохрани ему жизнь, пожалуйста, и помоги нам встретиться, хотя бы на мгновение!»
Надеялась ли она на ответ? Вряд ли. Скорее всего, это был крик души. Больной, исстрадавшейся души матери, потерявшей сына на жестокой, бессмысленной войне.
Снова реклама какого-то очередного аспирина. Счастливые лица выздоровевших от простуды детей.
 «Господи, помоги ему выжить. Помоги ему вернуться домой»…
Телефонный звонок заставил Наталью вздрогнуть. Перед глазами вдруг поплыла комната, а ноги  стали  словно ватные. Наверное, магнитные бури. Вроде бы по радио говорили. Пойти бы к Маше. У неё аппарат есть - смерить давление. Может, это она звонит? Наталья  бессильно опустилась в кресло и сняла трубку.
- Это квартира Ивановых?
Знакомый голос… Нет, не может этого быть… Наверняка давление – даже звёздочки перед глазами мерцают. Что за странные хриплые голоса в трубке, и звуки, так похожие на взрывы в телевизоре. Неужели тот невидимый собеседник тоже смотрит новости из Хасавюрта? Кажется, сейчас их передают по другому каналу.
 - Да, - чуть слышно ответила женщина, - кто Вы?
- Мама, это я, Александр. Я жив. Не могу говорить, но всё в порядке, -  похожие на взрывы звуки звучали совсем рядом, заглушая речь. Неужели это её сын? Значит, Бог услышал её молитву?
- Ты где, сынок? – дрогнувшим голосом спросила она
- Не могу говорить. Пока. Перезвоню.
И вновь гудки. Наталья откинулась на спинку кресла. Силы окончательно оставили её. Мысли путались. «Чья-то злая шутка? Но нет,  она не могла не узнать его. И это ощущение тревоги, мучившее её весь день… Сердце матери всегда чувствует. Вот только где он? Почему кругом такие странные звуки?» 
Наталья встала и подошла к окну. Поворот ручки, и в комнату ворвался свежий ветер. Звуки весны - шум, смех, музыка. «Мой сын жив. Хотя бы жив. А это значит – он обязательно вернётся. Всё будет хорошо. Спасибо, Господи».  На экране вновь мелькали кадры из фильма. Она почти забыла о нём. Знакомые картинки напоминали об испытаниях, выпавших на долю вернувшегося из плена парня. «А мой Александр – какой он сейчас? О чём  думает и в какого Бога верит? Ведь он очень долго был где-то там, далеко»…
Сомнения мелькнули, но тотчас же рассеялись.  «Ничего. Главное – жив», - подумала Наталья и  направилась на кухню. Оранжевый лучик заходящего солнца улыбнулся ей на прощание и исчез за скрывшими горизонт чёрными тучами. Воздух в квартире наполнился радостными ароматами весны, а с соседней берёзы донеслись неловкие трели молодого соловья…
 «Совсем о себе забыла. Одиннадцать вечера, а ещё не обедала. Теперь буду следить за здоровьем – надо дожить до его возвращения», - она улыбнулась этой новой для себя мысли и принялась готовить…