Глава 6

Рауль без труда получил желанный отпуск и явился в Бражелон к самому Рождеству. Они вместе с графом отстояли рождественскую мессу в старой часовне и вернулись в замок необыкновенно воодушевленные и умиротворенные одновременно.
   Им обоим казалось, что теперь для них начинается счастливая пора в жизни. Еще ни разу с тех пор, как виконт был ребенком, не встречали они Рождество в семейном кругу.
   "Теперь все будет хорошо", - думал Атос и в глазах сына видел отражение собственных мыслей и чувств.
   На следующий день виконт с застенчивой улыбкой передал графу пакет:
   - Простите, что я вчера позабыл об этом. Но я был так рад видеть Вас, да еще в такой день! Совсем голову потерял, как мальчишка.
   - Что это? Рождественский подарок? - засмеялся граф. - Полагаете, я уже впал в детство?
   - Нет, что Вы! Это от короля. Вероятно, что-то важное.
   Атоса в одно мгновение покинули силы и он был вынужден опереться на подлокотник, чтоб не рухнуть в кресло.
   Рауль встревожился:
   - Плохие вести?
   Атос, словно не слыша вопроса, переспросил:
   - От короля? Что он Вам сказал?
   - Ничего, - пожал плечами виконт, не сводя тревожного взгляда с отца. - Маршалу де Тюренну была дана аудиенция у короля. Я и еще несколько дворян сопровождали его. Король милостиво кивнул нам, но говорил только с маршалом, мы были поодаль. А когда король ушел, дворянин из приемной, кажется, один из камердинеров Его величества, пригласил меня пройти с ним. Он провел меня к секретарю. В кабинете был еще один человек, которого мне представили как мэтра Баска, адвоката короля. Он сказал, что имеет ко мне поручение от Его величества, а именно - передать Вам эти бумаги. От маршала стало известно, что мне будет дан отпуск, и господин Баск уточнил, намерен ли я встретиться с Вами. Я объяснил, что отправлюсь в Бражелон, место, где Вы проживаете постоянно, так что мы увидимся непременно. Тогда господин адвокат передал мне этот пакет.
   Атос жестом показал Раулю положить бумаги на стол и срывающимся голосом бросил:
   - Оставьте меня.
   - Господин граф, - тревога Рауля все росла и он, хоть и привык беспрекословно повиноваться Атосу, все же рискнул возразить, - может, мне позвать Гримо, если Вы не желаете, чтоб я остался?
   Атос отрицательно качнул головой и нетерпеливо махнул в сторону двери:
   - Ступайте, виконт.
   Рауль сделал шаг к двери, но столь неохотно, что граф поспешил смягчить категоричность своего требования:
   - Подождите пока меня в своих покоях, Рауль.
   Виконту не оставалось ничего, кроме как поклониться и выйти.
   Едва за Раулем закрылась дверь, Атос повалился в кресло. У него так сильно затряслись руки, что он не смог взять пакет и только смотрел на него, нервно переводя дух.
   Он хорошо знал это состояние. Сначала возникает ощущение, что тебя резко и сильно бьют в грудь, в самую середину, так, что останавливается дыхание. Мгновение спустя сердце выдает дробь, темнеет в глазах и если не совладать с собой, то страх поползет дальше, парализуя и окончательно лишая сил.
   Друзья звали его бесстрашным, но и он и они знали, что это преувеличение. Они все испытывали страх. Все до единого. Даже великолепный, всегда невозможно спокойный Портос, как-то после горячего боя, когда они нарвались на засаду, признался:
   - У меня вдруг страшно закололо в животе, я даже подумал, что испугался!
   Д'Артаньян, еще не вполне пришедший в себя, с нервным смешком заметил:
   - Это не иначе с перепугу Вы так треснули по голове того копьеносца, что у него череп раскололся!
   Портос добродушно усмехнулся:
   - Как оказалось, одно другому не мешает!
   И мушкетеры еще долго забавлялись и шутили, что не стоит пугать Портоса, потому как со страху он убивает вдвое больше врагов.
   Они могли шутить, потому что каждый знал, что такое страх, и каждый знал, как с ним справляться. Они привыкали терпеть его, как терпели боль от ран, просто не обращая на это внимания и продолжая свое дело. Страх, боль, грязь, холод и многое другое было неотъемлемой частью их быта, обязательными спутниками солдата.
   Атос почувствовал, как противная слабость начала разливаться по телу и заставил себя встряхнуться: "Трусить сейчас? Перед лицом сына? Никогда!"
   Он заставил себя сесть ровно, не касаясь спинки кресла, и взял пакет. Плотная бумага поддавалась плохо, и граф - кусочек за кусочком - спокойно и аккуратно надрывал ее. Можно было взять нож, но он намеренно заставил себя медлить.
   Внутри было несколько документов и Атос быстро проглядел их все, не вникая в содержание. Он искал главное - подпись короля.
   "Луи" - завитушка над заглавной буквой, четкие, немного угловатые линии...
"Патентное письмо о даровании права наследования..."
   В нем было главное, подробности разъяснялись в остальных бумагах, исписанных мелким каллиграфическим почерком королевского юриста.
   Вот и все... Так просто! Одно слово принцессе Конде, ее просьба - и Рауль стал виконтом. Случайный разговор с английским послом, такая же случайная встреча с Людовиком - и виконт де Бражелон станет графом де Ла Фер. Ах, если бы можно было знать все заранее! Сколько волнений, связанных с королевой, какое тягостное общение с герцогиней де Шеврез! И все это - ненужное, лишнее!
   Теперь Рауль может кому угодно смотреть в глаза и любому ответить ударом шпаги за косой взгляд или двусмысленное слово.
   Атос отложил патент и убрал остальные документы в бюро - Рауль может прочесть их позже, а сейчас...
   Атос взял драгоценный документ едва удерживаясь от желания сжать его изо всех сил, чтобы ощутить материальное подтверждение воплотившихся надежд  - нет, решительно, в их жизни начинается светлая полоса!
   Он пошел в покои виконта и нашел там Рауля и Оливена, который разбирал багаж. Накануне до этого не дошли руки и теперь Оливен занимался вещами виконта. Увидев графа, он хотел выйти, но Атос остановил его:
   - Нет, Оливен, продолжайте. Виконт пойдет со мной.
   Рауль бросил любопытный взгляд на бумагу в руках отца и вопросительно глянул ему в глаза, но Атос только поманил сына за собой. Он не хотел говорить у себя в кабинете и вообще предпочел бы выйти на свежий воздух. Однако декабрь не слишком располагает к прогулке, особенно, если она может затянуться.
   Атос повел Рауля в фехтовальную залу. Гримо, всегда оказывавшийся там, где нужно, немедленно притащил туда жаровню и свечи и исчез так же бесшумно, как и появился, оставив отца и сына наедине.
   Атос не стал тянуть.
   - Рауль, Вы помните тот день, когда я принес Вам бумагу, что сделала Вас виконтом?
   - Да, конечно.
   - Так вот, вчера Вы привезли другую бумагу, что делает Вас в будущем графом де Ла Фер - моим законным наследником.
   Атос протянул Раулю патент и не без удовольствия отметил, что ошеломляющее сообщение почти никак не отразилось на виконте. Он слегка побледнел, но полностью сохранил самообладание, даже когда просмотрел документ и задержал взгляд на подписи короля.
   - Вы - мой сын и единственный наследник, - твердым голосом повторил Атос. Он сказал это, пожалуй, не столько для Рауля, сколько для самого себя, ведь он так долго ждал момента, когда сможет громко и не таясь признаться в этом!
   Рауль стоял, глядя в пол и Атоса, словно волной, окатило тревогой: "Что он мой сын, он уже знал, но понимает ли он, что значит быть наследником такого рода, как наш? Понимает, что это далеко не одно и то же - быть просто сыном, и быть наследником? Не поторопился ли я?"
   - Господин граф, я прошу позволения задать Вам некоторые вопросы, - тихим, но непререкаемым тоном заговорил Рауль.
   Это не походило на просьбу, скорее на утверждение: "Вы обязаны мне кое-что объяснить!"
   - Я отвечу, спрашивайте.
   Атос говорил спокойно, но тревога в его душе все нарастала: "Неужели он начнет слезливый допрос, кто его мать и почему ее не было с ним? Захочет нашей встречи, совместного проживания, быть может? Станет сводить меня с ней?"
   - Господин граф, прежде всего, примите мою благодарность.
   - Вы хотели узнать... что именно?
   - Ваше решение было принято недавно?
   - Нет, еще в ту пору, когда Вы были ребенком, я знал, что так будет.
   - Тогда отчего Вы медлили?
   И прежде чем Атос успел что-то сказать, Рауль уточнил:
   - Я имею в виду, причины были юридического свойства? Не так ли?
   - Да.
   - Кроме того, я полагаю, Вы желали убедиться, что я буду достоин такой чести?
   - Я был совершенно уверен в этом. Если бы это зависело от меня, я объявил бы о своем отцовстве почти сразу, как увидел Вас. Но, к счастью, нашелся опытный и умный человек, который удержал меня от поспешных решений.
   - Вы поступили наиболее разумно с точки зрения моей будущности?
   Атос почувствовал, что тревога в сердце стала сменяться другим чувством - гордостью. Он зря сомневался в своем мальчике!
   - Да. Ваши права, как воспитанника, а мои как опекуна, намного шире, чем были бы, пойди я тогда на поводу своих личных чувств.
   Щеки Рауля слегка порозовели и Атос снова, как когда-то раньше, подумал, что Рауль все же сомневался в его любви, и это признание о былых чувствах было для него очень важно.
   - После у меня появилась возможность передать Вам Бражелон и я воспользовался этим и должен признаться, ни единого мгновения не жалел.
   Рауль улыбнулся:
   - Вы всегда можете получить его назад.
   Атос усмехнулся:
   - А вот и нет! Если бы я просто передал его Вам, то возможно. Но я его Вам... продал!
   У Рауля сделался такой забавно-удивленный вид, что Атос не выдержал и рассмеялся:
   - О, виконт! Наука права так любопытна! Глупы те, кто ею пренебрегают! Оспорить обычное наследство довольно легко. Всегда есть вероятность, что появится кто-то, кто имеет такие же права или даже больше. Тяжбы порой тянутся десятилетиями и бывает так, что уже даже не дети, а внуки продолжают оспаривать друг у друга право владения. А вот отменить сделку продажи, совершенную по всем правилам, почти невозможно. Я получил Бражелон в наследство и пока жив, имею полное право заложить имение, проиграть, подарить, да хоть выкинуть вон! Я предпочел продать его Вам. Поскольку Вы были несовершеннолетним, то от Вашего имени выступал Ваш опекун.
   Теперь рассмеялся и Рауль:
   - Вы продали Бражелон сами себе?
   - Не совсем так, но, в целом, Вы правы. За Вашу платежеспособность, по моей просьбе, поручились еще два человека, имена которых Вам ни к чему. Платеж был отсрочен до достижения Вами совершеннолетия. Поскольку продавец, то есть я, не возражал, то сделка состоялась. Таким образом, я передал Вам Бражелон, а Людовик XIII позволил Вам владеть титулом. Сами понимаете, если бы мне пришла в голову фантазия продать имение, скажем, Оливену, это не сделало бы его виконтом де Бражелон. А благодаря милости Его величества и толковому совету одного ловкого нотариуса, я дважды закрепил за Вами имение. Теперь никто и никогда не сможет оспорить Ваше право называться виконтом и владеть Бражелоном.
   Рауль глянул на патент, который держал в руках, и вернул его Атосу:
   - Но Ла Фер это другое дело.
   - Вы правильно понимаете. Совершенно другое. Но теперь и это решено.
   - Я сделаю все, чтоб Вы не раскаялись в Вашем решении.
   Атос вздрогнул. Он ждал именно таких слов - ни больше, ни меньше - и серьезный, спокойный взгляд Рауля подтвердил, что виконту не надо объяснять, кем он теперь стал.
   - У нас еще будет время просмотреть остальные бумаги, - уже будничным голосом продолжил Атос. - Я объясню Вам все, что будет неясно. А пока отдыхайте, Вы ведь только вчера приехали, а путешествия в такую погоду очень изматывают.
   Рауль поклонился и помедлил одно мгновение, прежде чем сделать шаг к двери. Атос понял, чего ждал его сын. Он сам шагнул навстречу Раулю и крепко его обнял:
   - Я очень рад, что Вы снова дома!
   Когда Рауль ушел, Атос медленно, с наслаждением перечитал текст королевского письма и удовлетворенно вздохнул:
   - Да простит мне Бог мое бахвальство, но Рауль по всему мой сын, а не ее!