Тетя Наташа

               

«Вся наша надежда покоится на тех людях, которые сами себя кормят».
          Надпись на барельефе на Страстном бульваре,
          недалеко от кинотеатра «Россия».

         Дулитл (меланхолически речитативом) – Дайте мне слово, хозяин, и я
         вам все объясню. Я могу вам всё объяснить. Я хочу вам всё
         объяснить. Я должен вам всё объяснить.
                Бернард Шоу.  Пигмалион.

       Я давно собирался написать об этой простой русской женщине. Вся её долгая и трудная жизнь была лишена каких-либо атрибутов романтики. Моя героиня родилась в конце 19-го века, а именно 26.08.1882 г. в бедной крестьянской семье Поляковых, в крохотной калужской деревеньке Ступинка.
       Она не получила никакого образования, с трудом  читала и расписывалась. Работала с малых лет. Повзрослев, стала поденщицей. В 1900 году ей исполнилось 18 лет. Все революции 20-го века оставили совсем малый или еле заметный след в её памяти. Замуж она вышла за брата моей родной бабушки со стороны  матери.
       Здесь я хочу отвлечься. Значительная часть моего детства прошла в калужском селе  Угодский Завод. Там, когда мне было 6 или 7 лет, я и познакомился с тетей Наташей и её мужем дядей Ваней. Тогда тете Наташе было около 55 лет. Дядю Ваню я помню плохо, единственное, что мне запомнилось, что он был крив на один глаз – я не помню, каким образом он его лишился. Не помню и чем он занимался. Вряд ли тогда меня интересовали эти вопросы. Умер дядя Ваня незадолго до начала Великой отечественной войны.
      Дядя Ваня и тетя Наташа жили в  отдельном просторном доме в центральной части Угодского завода. Надеюсь, меня не подводит моя память – в те довоенные времена тетя Наташа была зрелой костистой женщиной несколько выше среднего роста. У неё были рыжеватые волосы и нежная, характерная для рыжих, кожа.
      Детей у тети Наташи и дяди Вани не было. У всех моих близких родственников детей, кроме меня, не было, поэтому всю любовь к детям, что была у тети Наташи, она направила на меня. Я часто гостил у нее и также часто оставался у нее ночевать.
      Перед домом тети Наташи на крепкой цепи сидел здоровенный и злющий черный кобель по кличке Тузик. Мы с ним быстро подружились и нередко я, сняв его с разрешения тети Наташи с цепи, уходил с Тузиком в дальние походы. Без цепи Тузик был ласковой и дружелюбной собакой.
      Несмотря на полуграмотность, после коллективизации тетя Наташа стала председателем Угодско-Заводского колхоза, а будучи честной и работящей женщиной, крайне ревностно относилась к своим обязанностям председателя. Наверное, именно за эту её черту, колхозницы за глаза называли её «Рыжим чертом». Колхоз при ней славился своими урожаями. В 1938 году колхозников, добившихся наивысших урожаев, катали на самолете, что в тогдашние времена считалось высшей степенью почета. Героиня моего повествования также удостоилась этой чести.
В сентябре 1941 года, когда немцы приблизились к Малоярославцу, моя мама срочно выехала из Москвы, с большим трудом добралась до  Угодского Завода и явилась инициатором того, что большая группа моих родственников, в которую входили моя бабушка, её сестра, моя героиня, моя мама, малолетняя дочь среднего брата моей мамы и я  с большим трудом смогли найти машину (помню, это была полуторка) и  уехали в сторону Москвы, бросив всё свое имущество. Из Москвы нас беженцев отправили по железной дороге в Куйбышев. Железная дорога была перегружена: постоянно наш состав  задерживали на станциях, навстречу шли составы с красноармейцами или же мы  пропускали составы с ранеными. Несколько раз нас бомбили и обстреливали немецкие самолеты, и нам приходилось выбегать из вагонов и прятаться между картофельными кустами. Ехали мы долго и трудно. В Куйбышеве нас  перевезли на пристань реки Волги, где посадили на баржу и  также долгое-долгое  время тянули по Волге до Саратова. В Саратов мы приплыли еле живые, грязные и голодные. Какое-то время прожили у дальних родственников, которые отнюдь не были рады нашему приезду, а затем нас поселили в разных местах города.
Тетю Наташу поселили у одной саратовской немки. Большинство немцев Поволжья, как возможных врагов народа, уже спешно выселили в Сибирь и Казахстан. У нашей немки мужем был русский, который к этому времени  был мобилизован и воевал, поэтому её не тронули. Это была моя первая встреча с немцами. Немка оказалась милейшей женщиной. В моей памяти сохранилось её имя –Вильгельмина Эдуардовна, я звал её тетей Миной. Тетя Мина была приветливой и гостеприимной женщиной, и я любил посещать её дом.У нее был сын Юра, мой одногодок. Тетя Наташа, в силу свойств своего характера, стала у тети Мины нечто вроде экономки, а когда они ближе познакомились, стала близким человеком.
В 1942 году, когда немцев отогнали от Москвы, тетя Наташа и моя  двоюродная бабушка Таня стали добиваться возвращения домой. С невероятным  трудом им это удалось, и они вернулись в родные пенаты. Тяжело представить их горе – с таким трудом нажитое имущество и дома были сожжены. Уже позже они узнали, что к этому причастны не только немцы, но и соседи, которые позарились на их имущество, а пожар стёр все следы.
По счастью им удалось купить одну комнату в деревянном пятистенном доме.  В комнате еле размещались две кровати, стол, сундук и большущая русская печь.Тетя Наташа устроилась работать конюхом в райком партии, а баба Таня – санитаркой в местную больницу. По счастью к дому примыкал земельный участок, на котором сажали картофель. Постепенно завели корову и поросенка. Журналист Реймонд Халл, соавтор Лоуренса Дж. Питера,  в предисловии к книге «Принцип Питера» пишет: «Я обнаружил, что за малым исключением, люди выполняют свою работу кое-как. Повсюду неистовствует и торжествует некомпетентность». К моим героиням это не относится, они работали много и слаженно. И в дом был относительный достаток.
В 1945 году я окончил семилетку в одной из ленинградских школ и меня привезли  в Угодский Завод для поправки здоровья. Привезли  на лето, а  остался я в Угодском Заводе на целых три года. 8-й, 9-й и 10-й классы я проучился в Угодско—Заводской средней школе. Мне всегда нравилась природа Угодского завода, уютное село, расположенное на берегу реки Угодка, окружающие село леса, дом, стоящий на опушке леса. Но больше всего мне нравилась та свобода, которую я получил  так неожиданно и так желанно. Тетя Наташа и баба Таня заботились только о том, чтобы я был сыт, одет и обут. Во всем остальном, кроме посещения школы, я был свободен.
        Конечно, у меня были обязанности по дому: сбегать в магазин за хлебом, наколоть дров, съездить с тачкой на крахмальный завод за мезгой и пр. Я с упоением вспоминаю эту невозвратную пору.
       Уже повзрослев,  я ближе узнал и полюбил тетю Наташу. У неё был твердый характер, доброжелательное отношение к людям, и люди тянулись к ней, видимо внутренне чувствуя эту особенность её натуры. Она не чуждалась никакого труда. Она научила меня косить. Сама она косила  мастерски, с широким захватом, за ней просто нельзя было угнаться. Да и коса у неё была удивительная, такие косы в народе называют литовками.
        У нас было натуральное хозяйство: корова давала молоко, молоко продавали, продавали мясо теленка, поросенка. Летом корову выгоняли  в стадо с пастухом. Чтобы кормить корову зимой, надо было всё лето заготавливать сено: косили на опушках леса, косили исполу – летом, после 8-го и 9-го классов, мне часто приходилось оставаться в поле после утреннего покоса, ворошить и сушить сено. Я уже писал выше, что летом я с тачкой ездил на отвалы картофельного завода за мезгой (это отходы крахмального производства). Мезга шла на корм коровы и теленка. Но были моменты, когда из мезги делали лепешки.  Так и жили. Карточки отменили только в 1947 году.
        Уже тогда  мне стало понятно, что такое крестьянский труд. Осенью нас школьников на сентябрь и, иногда, на октябрь направляли в близлежащие колхозы на уборку картофеля и капусты. По утрам уже были заморозки и руки  у нас стыли от промерзшей земли.
        Все пальцы на руках у тети Наташи были деформированы, как результат колхозных достижений, полоскание белья в реке по весне, зимой и осенью.
        Если бабушка Таня была богомольной - она окончила церковно-приходскую школу, регулярно ходила в церковь в ближайшее село, постоянно читала «Евангелие» (сейчас оно хранится в моей домашней библиотеке), то тетя Наташа была религиозна в самой малой части: она считала, что есть некое верховное существо, которое управляет судьбами людей, но была убеждена, что между человеком и верховным существом не должно быть посредников. Попов она не любила и называла черными жирными котами.
        Наталия Ивановна умерла 19.03.1961 г. (в возрасте 79 лет) и похоронена на кладбище  села Угодский Завод. Я храню память о ней.

                02.06.2013