Неоценимость Глава 2

Денис Леонидыч вышел из автобуса и первым делом наступил в лужу. Ботинок тут же промок и обижено захлюпал.
- Черт! – в сердцах выругался психиатр, отпугивая выходящую следом вековую старушку. Она нервно перекрестилась и, поправив свалявшийся оренбургский платок, насколько могла быстро засеменила по тротуару прочь.
Денис Леонидыч по-собачьи потряс ногой, стараясь избавиться хоть от какого-то количества воды, но тут же перестал, понимая, как это бесполезно и к тому же глупо выглядит со стороны.
«И что за день сегодня, с самого утра всё не ладится!» - негодующе думал он, быстрым шагом приближаясь к больнице.
Пристанище для умалишённых, представляло собой, громоздкое серое трехэтажное здание,  с облупившейся, но всё ещё кое-где проглядывающейся желтой краской.  Окна скалились ржавыми решетками, а вся территория была огорожена высоким, белым забором.
Денис Леонидыч загляделся на здание и чуть не врезался в спешившую по тротуару мамашу с ребенком. Мальчик капризничал и дергал родительницу за руку, безуспешно пытаясь её остановить. А так как его мама была подобна паровому катку, все его попытки терпели поражение.
- Семён! – не выдержав и всё же остановившись на секунду, резко произнесла она. – Если ты сейчас же не станешь послушным, я поведу тебя не к зубному, а к психиатру! Уж он-то найдет на тебя управу!
Мальчик, которому на вид было не больше четырех, испугано замер и открыл рот. Мама удовлетворенная производимым эффектом, продолжила, указывая на психиатрическую лечебницу.
- Видишь этот домик? В нём живет злой дяденька, к которому приводят таких вот не послушных детей, он их там запирает и мучает, пока они снова не станут послушными! Хочешь туда?
Семён естественно быстро замотал головой и куда быстрее поспешил за довольной успешным педагогическим процессом, мамой.
Денис Леонидыч, так и застыл на месте, провожая взглядом семейную парочку, мысленно ставя диагноз и мамаше и еще не подозревающему о нанесенной ему психологической травме, отпрыску.
Однако на работу он и так уже опаздывал, а думать можно и на ходу. Он подошел к воротам и те, со зловещим скрипом распахнулись.
«Интересное получается описание моей работы» - думал он, быстро пересекая небольшой парк, по пути к больнице. – «Мучает, пока они не станут послушными…. Хм, наверное, так и есть. Не лечит, а именно мучает».
- Здравствуйте, Денис Леонидыч! – прервал его невеселые размышления дворник Иван Карлович.
Психиатр, каждый раз встречая его, думал, что с таким отчеством ему бы в институте преподавать и внешность у дворника была как раз подходящая. Приземистый, с аккуратной, даже можно сказать академической лысиной, он имел такие умные и великодушные глаза, от которых психиатру, почему то становилось как-то не по себе.
- И вам доброе утро! – ответил он, хотя для себя добрым его психиатр назвать не решился бы.
- Ох, лукавите, Денис Леонидыч! – прозорливо заметил тот, и, перестав мести двор, оперся на метлу руками, явно готовясь к длительной беседе. Его синяя, выцветшая на солнце роба делала его похожим на гастарбайтера. – Никак проспали снова?
- Проспал… -  обреченно заметил психиатр. Не смотря на теплую погоду, промокшая нога начал мерзнуть, и он хотел побыстрее попасть в ординаторскую. Но зная, Ивана Карловича, без напутствия  он  не отпустит.
- Никак опять кошмары мучали? – дворник понимающе улыбнулся. – Пробовали отвар, который моя дочь вам приносила?
Денис Леонидыч замешкался. Отвар он, разумеется, не пробовал и с чего бы это? Непонятная зелено-желтая субстанция в пыльной трех литровой банке не внушала доверия, так же как и принесшая её Анна Ивановна.  Дочь дворника была странной, если не сказать таинственной. В городе о ней говорили, с почтением и даже со страхом. Как понял Денис Леонидыч, в свободное от работы библиотекаря время,  она промышляла заговорами, приготовлением снадобий и ещё какими-то ведьмовскими штучками. Узнав, от болтливого отца про кошмары психиатра, она тут же, практически безвозмездно принесла ему тот самый, теперь уже спрятанный под стол, волшебный отвар.
Иван Карлович, верно расценив молчание собеседника, с укоризной покачал головой.
- Ох, уж эти люди науки! Всё то вы отвергаете, что в умных книгах не написано. А простые люди, веками всё самое ценное и мудрое из уст в уста передавали!  – Денис Леонидыч видимо за всех людей науки, виновато опустил голову. Дворник, тем временем продолжал:
- Анька, хоть и в мужиках не разбирается, но дело своё знает! Да и кому попало, помогать не станет, так что вы….
Он не успел договорить, входная дверь открылась и высунулась голова старшей медсестры:
- Денис Леонидыч, вы что ж так долго? Пациенты заждались уже! – она перевела взгляд на дворника и тут же нахмурилась. – Ванька, опять врача от работы отвлекаешь? Поболтать не с кем? Я тебе найду собеседника!
- Не горячитесь, Виолетта Матвеевна, всё в порядке! На самом деле это я Ивана Карловича отвлекаю. Подготовьте медкарты, я уже иду. – Примирительно сказал психиатр.
«Дай им волю, будут ругаться весь день!» - с легкой  улыбкой подумал он. Иван Карлович едва заметно ему подмигнул.
Медсестра только покачала головой и, пробормотав, что-то вроде «что там готовить – то? Еще с вечера всё готово!» скрылась за дверью.
Денис Леонидыч повернулся и уже хотел было последовать ко входу, когда на его плечо неожиданно легла тяжелая рука. Он обернулся, Иван Карлович смотрел на него серьезным, и каким-то тревожным взглядом.
- Преимущество одного выбора перед другим не всегда представляется абсолютно рациональным, но всегда очевидно для нашего внутреннего чувства правильного, для нашей интуиции…
Он выдал эту странную, абсолютно не соответствующую  его внешнему виду и положению, речь и отпустил плечо собеседника.
Так было всегда – в конце их разговора старик произносил какую-нибудь заумную фразу и снова становился обычным дворником.  Но, что было еще более странным, каждая его фраза находила подтверждение в течение рабочего дня психиатра.
Так однажды, утром, Иван Карлович произнес:
«Если человек не готов принимать поражения, значит, он не научился по-настоящему управлять собой».
В тот день, должны были отпускать очередную пациентку, которая в течение нескольких месяцев вела себя образцово, и по всем показаниям уже была готова к выписке, но что-то в её взгляде тревожило врача. Тогда он предложил ей сыграть в шахматы. После первого же поражения она взвыла, разбила себе голову о стену палаты и съев несколько пешек, была оставлена на более долгий срок.
Денис Леонидыч уже давно перестал удивляться подобным совпадениям, однако сегодня, что-то в лице и голосе Ивана Карловича заставило его нервничать.
- Что вы имели в виду?... – попытался спросить его психиатр, но дворник снова переключился на метлу и, уже что-то напевая, усердно работал. 
Подождав еще немного, Денис Леонидыч, в очередной раз, правда, уже мысленно, чертыхнулся, и зашел в больницу.
По пути в ординаторскую он  немного грустным взглядом провожал понурые стены и уходящий в бесконечность ряд палат. Он работал здесь уже четыре года и всё ещё не переставал удивляться этому месту. Всё здесь будто застыло в семидесятых и не желало эволюционировать дальше.
 На медсестринском посту уткнувшись в телефон, сидела молоденькая санитарка Инночка. Заслышав его шаги, она быстрым движением спрятала телефон под журнал дневного обхода и заискивающе поздоровалась. Денис Леонидович улыбнулся, едва заметно кивая, толкнул дверь с табличкой «ординаторская», и быстро зашел. Там его уже ждали. 
Виолетта Матвеевна – чистокровный стахановец, сразу начала крутиться вокруг него, передавая последние новости. Врач слушал её в пол уха, т.к. в первые десять минут речь шла в основном о самой Виолетте Матвеевне и уж потом о пациентах.
Ординаторская представляла собой небольшую комнату с рядом столов и шкафчиков для одежды. На подоконнике стоял дешевый электрический чайник и единственное яркое пятно в помещении –  кустовая герань.  Стены были увешаны полками, с толпившимися на них справочниками по клинической психиатрии и психопатологии. Дополняли картину разрисованные кем-то из санитаров плакаты рекламирующие антидепрессанты.
Психиатр, наконец, переодел обувь и с почти нескрываемым удовольствием, натянул сухие носки. Правда на одном из них зияла маленькая дырочка, тут же ставшая непосредственным источником внимания старшей медсестры.
- Жениться вам надо, Денис Леонидыч! – в сто первый раз укоризненно произнесла она. – Я вам уже сколько Таньку свою непутевую сватаю?
- Виолетта Матвеевна, вы же знаете, что Татьяна уезжать собирается из Обухова…. – начал было он, но медсестра его перебила.
- Никуда она не уедет! Еще чего вздумала, я ей последние пять лет тут место придерживаю!
Психиатр, наконец, переоделся и, привычным движением застегнув, слегка помятый белый халат, подошел к рабочему столу. Усевшись, он взял в руки потрепанные медкарты. 
Стол рядового психиатра был завален, различными справками и материалами по работе. По советской традиции вся его поверхность была покрыта стеклом, под которым находилось старое, написанное от руки расписание обходов и прочая полезная информация. Денис Леонидыч попытался сосредоточиться, но Виолетта Матвеевна всё еще описывала непростые будни одинокой матери.
- Что нового? – по врачебному серьёзным тоном, перебил он, причитания медсестры.
- Нового? А что  у нас тут может быть нового? Ремонт и тот выплакать не можем!
- Виолетта! – обращение по имени всегда приводило  медсестру в чувства.
-  Ну, хорошо, - немного обиженным тоном, сказала она –  за ночь ничего особенного не случилось. Катька из третьей немного буянила, но это как обычно. Алексей Петрович опять коньяк требовал, а в целом всё спокойно. Ааа! – будто только вспомнив, вскрикнула она. – Новенькую к нам вчера доставили.
- Где её карта? – заинтересовавшись, спросил Денис Леонидыч.
Медкарта была в самом низу стопки, новая, только заполненная и потому почти пустая. Он прочитал имя, и что-то ёкнуло у  него где-то в районе сердца.
- Руслана и это всё? – он поднял взгляд на медсестру, удобно устроившуюся на общем диване. Рядом с ней, на столе стояла чашка дымящегося чая и несколько конфет.
- Ага, её без документов доставили, попытка суицида, очнулась недавно. Пробовала с ней говорить, да только без толку! – Последнее слово он понял неразборчиво, так как Виолетта уже развернула конфету и, причмокивая, уплетала её.
Завершив свой обычный утренний обход, Денис Леонидыч подошел к палате номер 12, в которой лежала новенькая. Он специально оставил её напоследок. Рука уже лежала на засове, когда он неожиданно заколебался.
На работе Денис Леонидович, всегда чувствовал себя уверенно. Миновали те времена, когда он нервничал, как первокурсник перед каждым обходом. После пусть и не очень долгой практики, он так привык к этой стандартной процедуре, что волнение стало скорее исключением, чем правилом. Однако сейчас он чувствовал именно волнение.  Оно сдавливало  горло и заставляло руку, в которой он держал медкарты, нервно сжиматься. Кажется, он даже вспотел.
«Спокойнее, Денис – мысленно обратился он к себе, - вдох-выдох и заходи».
Вдох – выдох. Щелчок засова. Скрип двери.
Она лежала на продавленной кровати и, кажется, спала. Девушке на вид было лет тридцать. Светло-русые волосы разметались по подушке, серая, штопаная роба скрывала очертания тела. Он подошел ближе и, что-то в её профиле показалось ему смутно знакомым. Денис тряхнул головой, отгоняя наваждение.
На руках, чуть выше линии сдерживающих браслетов были видны красные, неровные следы.
«Вырывалась… - едва слышно сглотнув, подумал он, и некстати закончил - а ведь на её месте мог быть я».
Он приблизился и видимо звук его шагов разбудил пациентку. Она медленно, как принцесса из сказки, открыла глаза и посмотрела на него. Её глаза на первый взгляд были обычными – серо-голубыми со слегка расширенными  от медикаментов, зрачками. Но стоило заглянуть глубже и впечатление менялось. Хотя Денис и много раз утверждал, что не куда там глубже заглядывать – дальше только глазной нерв. Теперь же он готов был сжечь свои аргументы или принародно отречься от них.
В этих глазах было… Что-то… Даже его такой натренированный любовными романами,  (которые оставляла в ординаторской Виолетта, а Денис перечитывал долгими ночными сменами),  мозг терялся в определениях.
Секунду ничего не происходило.  Взгляд пациентки  был спокойным, расслабленным, по пересохшим губам скользнула улыбка.
- Дэн? Что ты здесь делаешь? – врач вздрогнул и отшатнулся. Так его уже не называли много лет, со времен института, пожалуй. Медкарты выпали из его рук, разлетевшись по комнате. Этот звук отрезвил девушку, и спокойствие сменилось паникой.
- Дэн, ты должен вытащить меня отсюда! – это было последнее, что он услышал, прежде чем выскочил из палаты и, резко закрыв дверь, плотно прижался к ней спиной.
К нему уже спешила Инночка, цокая каблуками и что-то спрашивая у него. Денис ничего не слышал, стараясь привести мысли в порядок.
Его сердце билось так быстро, будто собиралось покинуть слишком тесную грудную клетку и вырваться на свободу. Он растеряно прижал руку к груди, в каком-то глупом стремлении стараясь удержать его. Перед мысленным взором всё еще мелькало её лицо, глаза – испуганные и молящие о помощи.
- Денис Леонидыч? – писклявый голос Инночки пробился сквозь неразбериху его мыслей и на какое-то время вернул в реальность. Он поднял взгляд на санитарку и подавил нервный смешок. В своей тревоге она была похожа на оленя в свете фар. Кажется, она что-то спрашивала. Денис не дал ей закончить фразу и, оттолкнувшись от двери, как мог  спокойно, произнес:
- Успокоительного пациентке из двенадцатой. Пусть поспит до прихода заведующего. Я…. – он не договорил и быстрым шагом направился в курилку. Нужно было всё обдумать.