Грехи отцов

Вечером 9 Мая над городом висели гроздья праздничного салюта. Мой отец – участник Великой Отечественной войны, сумеречно глядел в небо и сказал:
-Не знаю. Ничего такого на войне не видел, ради чего надо устраивать праздники. За ту войну судить надо виновных, а мы своим палачам памятники воздвигаем.
Мой внук, а его правнук восхищенно глядел вверх, и на лице его играли блики фейерверка:
-Вот здорово… Когда вырасту - тоже пойду на войну.
Дед недоуменно глянул на внука, а мне ехидно сказал:
-Воспитали пушечное мясо. Неужели молодёжь так никогда и не поймет, что война – это не гусарская баллада, а помойная яма? Что ж их так туда тянет!
И тогда я понял, что надо спасать внука. И не пичкать его единственно правильным учебником истории от Путина, а пересказать войну словами прадеда, на своей шкуре испытавшего все «десять сталинских ударов». И я подумал – а хорошо бы, если бы каждый ветеран написал свой учебник истории - тоже единственно верный, но обязательно доступный внукам и правнукам. И каким получился бы он от моего отца – солдата рождения 1926 года, пацаном брошенным на Западный фронт.
И вот что у меня получилось :

"Глава первая.
ДЕТСТВО ПОКОЛЕНИЯ

Кто мы были – дети Гражданской войны? По большей части – беспризоники, безотцовщина. Мы почти не знали родителей, но хорошо умели ездить на крышах товарняков, играть в карты и сбиваться в банды. Мы были детьми уже исчезнувшей империи, и еще не родившейся Совдепии. Поколение «между», словно зажатое жерновами времени. Мы жили в стане, где человеческая жизнь не стоила стакана махорки, где взрослые убивали друг друга по доносам, за небрежно оброненное слово.
Еще не став гражданами, мы уже были лишними в собственной стране.
А страна уже второй десяток лет воевала сама с собой. К вершине власти, по головам народа, прорывалась стая матерых волков. Голод, мор, коллективизация были их оружием и союзниками. На наших глазах былую мировую империю, словно перчатку, выворачивали наизнанку. Честь, совесть, благородство, милосердие и сам Бог были изгнаны из пределов России. Предать родителя стало геройством, уличить друга – обязанностью.
Голосовать надлежало только «за».
Мы были первым поколением, из которого, как из пластилина, власть вылепила безвольного болванчика. Мы обречены были стать прообразом человека социалистического будущего.
Нас усадили за парты и научили читать по слогам «Рабы не мы – мы не рабы». При этом требовалось, чтобы предложение это, как молитву, знал каждый. В этом и был смысл обучения – каждый должен быть таким, как все. То есть – рабом. В десять лет уметь на время разбирать и собирать винтовку, знать пулемет «максим» и гордиться соседом дядей Васей за его значок «Ворошиловский стрелок»
В нашем поколении не было единиц. Мы все
скопом были одной большой единицей. И на деле не было ничего, за что мы могли бы искренне сказать Сталину: «За детство счастливое наше спасибо, родная страна!»
Но именно это мы и кричали на пионерских линейках. А родная страна в это время тысячами динамиков гремела во все уши « Если завтра война, если завтра в поход».
Мы были страной безголовых. Сегодня нам велено было клеймить фашизм, и мы кричали : «Миролюбивую внешнюю и внутреннюю политику партии одобряем и поддерживаем!» . А завтра объявлялось, что Гитлер – наш союзник. И мы опять били в ладоши : «Миролюбивую внутреннюю и внешнюю политику партии одобряем и поддерживаем».
А те миллионы, кто не кричал и не поддерживал, составляли целую страну заключенных. Так это было – страна внутри страны. Отдельного человека уничтожили, его лишили права выбора. За него в 1917 году выбор сделал великий Ленин. Несогласных с этим выбором уничтожали косяками и безжалостно. Так же круто поступали со всеми, кто хоть немного понимал происходящее. Под пулю пошли священники, лучшие поэты, артисты, военачальники.
Целенаправленно уничтожался цвет нации, её семя.
И всё под громогласное «миролюбивую внутреннюю и внешнюю политику партии одобряем и поддерживаем».
Во всем послекризисном мире, используя здравые экономические законы, строились города и заводы, развивались авиационная, автомобильная промышленность. Страны богатели.
У нас старались достичь того же жесточайшим истязанием заключенных. «Труд в СССР – дело чести, доблести и славы». В колхозах люди работали даже не за деньги – за трудодни, то есть палочки в ведомостях. За опоздания на работу, за поднятый в поле колосок человеку отмеряли полновесные двадцать лет лагерей. И при этом пели: «Я другой страны не знаю, где так вольно дышит человек».
Другой страны советскому человеку знать и не полагалось – выезд за границу был запрещен.
К началу Второй мировой войны то, чего западные страны достигли путем естественного развития, в СССР получили ценой уничтожения целых сословий и социальных пластов населения.
Зато мы имели самую многочисленную по составу армию в мире. В ней несли кадровую службу наши старшие братья, которые готовились «бить врага на чужой территории и малой кровью. Армию готовили не жить, а умирать за родину. «Мы за ценой не постоим» - гремело из всех динамиков
А мы уже ходили в шестой класс.

Глава вторая.

ПУШЕЧНОЕ МЯСО

И война грянула. Армия, лишённая командиров с военным мышлением, в первых же столкновениях со вчерашними союзниками, начала разваливаться на глазах. Бездарные генералы загораживались липовыми боевыми донесениями, верховный главнокомандующий заперся на даче. Войска воевали на свой страх и риск, но героизм простого народа не удержал машину Вермахта. К сентябрю 1941 года та Красная армия, которая кичилась закончить войну малой кровью и на чужой территории, была полностью истреблена.
Канул в этом кровавом водовороте и мой старший брат Иван. Его я почти не помню. Так – белоголовый великан с балалайкой. Остался в памяти, как марево, как Лель из сказки.
Но вот что показательно – Армия погибла, а Маршалы, как ни к в чём не бывало, гарцевали на белых лошадях. На подступах к промороженной Москве уже полегли очкатые профессора и тонкошеие студенты, а Вождь упивался военным парадом. Хотя как раз на Параде Сталина и не было – отсиживался в Куйбышеве. Не случайно его нет и на подлинной фронтовой хронике – потом уже вклеили съемку в декорациях, без снежного марева. Об этом попытался написать фронтовик Владимир Карпов – не дали. Но всё же прочтите его роман «Взять живым» - там много интересного об этом параде.
И под Москвой случилось нечто, сломавшее сценарий войны.
И тут возникает вопрос: а был ли сценарий?
Несомненно. Теперь уже очевидно, что сценарий этот – плод коллективного труда воротил мировой политики. Все эти рузвельты, сталины, черчилли, гитлеры, микадо и прочие чан-кайши получили ультиматум от того, кто должен был утвердить этот сценарий. Требование было одно: если хотите усидеть во власти – должны уничтожить как можно больше людей. А дальше – уже подробности.
Кто этот Утверждающий сценарий бойни? По земному – Денежный Мешок. По небесному – Сатана. Выбирайте, что вам ближе.
И вот сценарий утвержден, война грянула. В её топку полетели города, корабли, дивизии , госпитали и детские дома. Сгорела, как помним, и вся Красная Армия.
Но что такое Россия?
Всегда держусь того мнения, что Россия – мистическое пространство. А мистику, как ведомо , победить невозможно.
Условно говоря, к моменту падения Москвы Россия представляла из себя крепко обожженный кирпич, с поверхности которого ветром войны лишь сдуло пыль. К ноябрю, собственно, страна лишь по-настоящему вступила в войну.
Но это было вопреки сценарию. Страна по-просту разозлилась, и теперь утихомирить её могла только победа.
Но от Сталина требовалось соблюдение главного требования сценария: уничтожение как можно большего числа людей.
И он с новой силой раскрутил кровавое колесо. Уже на Торжественном заседании по случаю Октябрьской революции – всё в том же Куйбышевском подземелье – он бросил безжалостную и зловещую фразу: «Наши человеческие ресурсы неисчерпаемы.
Что это значило на деле?
Это утверждало палочную систему на фронтах. Нет, буквально палками в атаку гнали не всегда. А значило это, что вся жизнь фронта подчинялась бухгалтерско-бюрократическому нивелированию. Ко мне в шестидесятые годы приезжал погостить из Воронежа мой командир батареи, майор Николай Николаевич Попов. Так он показывал копии бумаг архива Вермахта «О состоянии Красной Армии на май 1943 года». Так вот там расписаны нормы по войскам. Нормы на все. Циничные, как вся война. Например – НОРМЫ УБЫЛИ личного состава.
Представляете – часть ещё не вступила в бой, а ей уже предписано определенное количество потерь. Так вот – пехотинец в среднем жил на фронте 0,7 дня. Пехотное отделение существовало 2 дня. Лейтенант, командир взвода, по норме жил три дня.
Ну – и так далее.
А вы представляете , что такое нормативы военного времени? Это закон!
И вот сидит в окопе какой нибудь капитан Шишмарёв, и два дня его батальон не несет потерь. Для капитана это – почти катастрофа. Нет убитых – значит – не воевали. Не воевали, значит – струсили.
За трусость ответ один – трибунал.
По данным того же Героя Совесткого Союза писателЯ Владимира Карпова, только по приговорам трибуналов за время войны было расстрелдяно 160 тысяч человек.
Представляете – без помощи Гитлера, сами уложили в могилы 16 полнокровных русских дивизий.
А сколько положили без приговоров, по прихоти комиссаров и особистов, имевших право расстрелда на месте?
Мой ровесник лейтенант Алексей Богучарский командовал стрелковым взводом. В общей линии обороны он быстро понял, что немцы накрывают траншеи строго по определенным часам. Лейтенант несколько раз накануне обстрела отводил взвод назад, из зоны обстрела. А после опять занимал позиции.
И что же? Офицер особого отдела составил на него донесение в трибунал за трусость и оставление позиций. Счастье Богучарского, что особиста убило тут же, в солдатских траншеях, откуда дурак запретил отходить на время обстрела.
Есть справедливость и на войне.
В конце шестидесятых я лежал в Могилёве, в госпитале. Тогда ещё лечили в государственном порядке ветеранов в тех городах, в освобождении которых они участвовали. И со мной рядом лежал полковник КГБ. Он понимал, что дни его сочтены, и не держал уже ведомственных тайн. "Знаешь, за что расстреляли генерада Гордова? В гостинице разоткровенничался, а мы записали на ленту: "Как мы воевали? За это убивать мало! Вот вечером собираю в штабе дивизии командиров на разбор дня. Молодцы, говорю, боевую задачу выполнтили, деревню взяли. А особист, плюгавый майор с синим околышем, заявляет:"Вы не уложились в нормы убыли. По росписи должно быть 820 погибших, а у вас только 200.
-Но ведь деревню взяли!
-Так и отдайте это Гадюкино обратно. И берите до тех пор, пока в норму не уложитесь.
И что вы думаете! Ночью вслепую гнал пехоту на пулеметы, только чтоб сводку не портить. И так - по всем фронтам!" - сокрущался Гордов. Вот чтоб не сокрушался - его и расстрелялди уже после войны. Их тогда пачками убивали - генералов. За то, что знали настоящую цену победы".

А я , в неполных семнадцать лет, попал служить в артиллерию. Мне «повезло» попасть на западный фронт, потому что место призыва находилось в Курской области. Рожденные в Воронежской попали на Дальний Восток.
В артиллерии царила та же палочная система. Например – в день батарея должна была расходовать N-ное количество парков снарядов. Вот и били в белый свет, как в копеечку, лишь бы отстреляться, по площадям. Зато в настоящем наступлении никогда снарядов не хватало – тылы не успевали. А если бы тому же командиру полка разрешали самому распоряжаться снарядами – пользы было бы намного больше.
Но вот результат, польза на войне,как раз,и не нужны. У кого больше всех наград? У штабных писарей, у тыловых снабженцев.
Для паразитов войны на фронте было настоящее приволье. Известно, что законы войны – это беззаконие. Если бы вы знали, какая мразь следовала за окопниками? Всякие похоронные, трофейные,дезинфекционные, карательные, фильтрационные команды. Откормленные, мордастые,они тянули на освобожденных местностях всё живым и мертвым. Полевая почта была перегружена посылками этих мародеров.
И они очень хорошо вписывались в сценарий войны. Ибо были явлением того же порядка, что и стратегические маневры полководцев. Ведь для
тех же манштейнов, монгомери и жуковых и прочих крупнозвездных генералов война тоже была целью и вершиной жизни. Не победа была их целью, а сама война. Главное – чтобы тонули корабли и гибли армии, чтобы ломались границы и не иссякали потоки беженцев. Главное – чтробы пятна солдатских кладбищ разрастались до размеров Европы и мира…
Поэт Алексей Прасолов написал :

«Забудь про Светлова с Багрицким,
Уверовав в силу креста
Романтику боя и риска
В себе заглуши навсегда».

Это я к тому, что война никогда не решает никаких задач. Узлы межгосударственных противоречий после побед лишь затягиваются еще туже. И советский солдат от итогов Великой Отечественной не получил никаких выгод.
Посмотрите на сегодняшнюю Германию и на сегодняшнюю России. И кто победитель?
Вы никогда не задумывались, почем у к ответу не призваны НИ ОДИН из виновников мировой войны?
Ну - Гитлер застрелился. Но он был всего лишь канцлером, главной правителшьства Германии. А ведь там был и президлент Гинденбург. И пусть он умер еще до побелы - но судить его можно было и заочно.
Дуче, главу правительтства Италии повесили. Но король Викт ор-Эммануио даже не лыл судим!
Японский микадо оказался недосягаме для международного трибунала.
Что еще чудовищней - венгерские оккупанты попирали русскую землю. А король Михай награжден...советским орденом "Победа".
Автор сцерания войны своих главных персонажей не выдеет на суд народов.
К несчастью - истори я человечества есть история войн, история предательств и бесславия. И она дает наглядный пример утраты чести правителями. Я не знаю, запишут ли в путинский учебник Балканскую войну Х века. Но очень поучительный пример. Тогда, за 930 лет до Великой Отечественной войны, византийский царь Василий взял в плен войско болгарского царя Самуила. И... ослепил всех 14 тысяч пленных. Правда, в каждой сотне несчастных оставил одного зрячего, с единственным глазом. И с этими одноглазыми поводырями отправил пленных к Самуилу, на Родину.
  При виде своего слепого войска царь Самуил сошул с ума.
  У Сталина города и вокзалы кишели человеческими обрубками. И каждый увечный был прямым упреком Вождю.   А теперь, если смелые, попробуйте заглянуть в бездну: поищите ответ на вопрос - куда в одну неделю по всему огромному СССР исчезли увечные фронтовики? И что - царь сошел с ума? Да нет - на другой день после парада Победы присвоил себе звание Генералиссимуса.
Мне говорят: зато мы завоевпали свою независимость.
Да неужели?
Разве я воевал за независимость русских властей от здравого смысла?
Но ведь мы имеем теперь такую независимость.
Разве я воевал за независимость депутатов от их обязательств перед избирателями?
Разве меня контузило в последний день войны ради того, чтобы мои представители в Федеральном собрании были миллиардерами?!

Часть третья
МАРОДЁРЫ

Я вернулся с войны в 1947 году с наградами и инвалидностью. И оказался никому не нужным. Вся страна состояла из таких же фронтовиков. Воевать мы умели, а работать еще нет. Но железная рука вождя уже держала нас за шиворот. У власти, на всех местах, вплоть до колхозного бригадира,уже сидели все те же трофейщики, фильтровальщики, особисты. Оказалось – все они числятся участниками войны. И еще оказалось, что такое послевоенное устройство моей Родины тоже было прописано в сценарии Денежного мешка.
Продолжало работать главное требование – уничтожение поголовья страны. Друзья –фронтовики от болезней, от несправедливости, от невостребованности очень быстро спились и сошли на нет. Но – странное дело – с годами количество участников войны не только не сокращалось, но и росло. Я с удивлением видел, как люди, просидевшие в тылу, обретали статус фронтовиков.
Да больше того! Настоящих фронтовиков, знавших цену самозванцам, буквально травили.
И всё громче звучали фанфары. До 1965 года праздник Победы почти не отмечался, был рабочим днем. Да настоящие фронтовики его и не дали бы праздновать, ибо ликовать по случаю уничтожения собственной страны может только сумасшедший.
Мне почти 90 лет. Это очень много. И смалодушничать, солгать перед этим почтенным сроком – значит солгать внукам и правнукам.
Но впереди у меня вечность. И там, вполне вероятно, я встречусь с автором сценария мировой бойни. Претензией к нему – вся моя жизнь, исковерканная и несостоявшаеся.
Но там же, в вечности, меня ждет, возможно, и Тот, кто испортил сатанинский сценарий. Тот, кто подарил мне любовь, дал познать радость отцовства и восхищение внуков. Тот, чьим попечением я посадил сад, возводил дома и убил-таки змея".